Ярость, ярость, ЯРОСТЬ!..
– Ты всех нас погубишь!
– Яррад, макни!
– Прошу тебя!..
Внутри обрывается какая-то нить, ярость гаснет. Душу затягивает смертельная тоска, мир выцветает, все вязкое, тихое.
Скучное.
Ноги подгибаются, орк падает на колени.
На морде дракона стынет равнодушие. Наверное, думает Яррад, у меня такое же.
Опускает лицо…
Пронзает боль – куда сильнее клинка шаманского фантома, откушенного пальца или удара в живот. Яррад хочет забыться на эти бесконечные мгновения, полные тошнотворной гадости.
Разум ищет спасение…
…цепляется за вчерашний разговор с шаманом. Наставник поделился мыслью, что потрясла Яррада.
Орфы – раса не вымершая, а грядущая! Не зря назвались Повелителями Времени. В далеком будущем орфы подчинили время и странствуют из века в век, из эры в эру, оставляют хроники, пророчества. Вот почему им известны все события, почему их летописи есть в эпохах, когда в мире даже не зародилась жизнь.
Орфы придут, создадут великую цивилизацию, укротят время…
Убьют драконов!
Вчера дракон измотал зверски, но Яррад ночь не спал. Безумная мысль как бриллиант хранится в глубоком тайнике сердца. Лишь ее лучи озаряют черное дно, куда орк рухнул. И еще рисунок: силуэт в плаще двумя мечами отрубает дракону крылья…
Яррад с трудом поднимает себя, части тела будто из камня, суставы почти не гнутся… Долго не может осознать, где находится, что происходит…
Перед глазами качается палуба галеры, каша из древесины, дохлых тварей, мха, крови, запятнанной чести, позора…
Рядом суетится гоблин, рот сплющен улыбкой.
Вытирает тряпкой лицо орка.
– Видишь, как просто! Ничего страшного, раз – и все…
– Смотрите! – радостный крик. – Стрелы отражаются от щита, летят к эльфам! Мы побеждаем!
И правда… Стрелы и кометы отражаются от щита с легкостью лучей, целыми роями уносятся к горизонту, где блистает белыми парусами эльфийский фрегат.
По морде дракона, от шипа к шипу, проскальзывает тревога. От хмуро смотрит куда-то поверх Яррада. Черные глаза вспыхивают огнем.
Крик шамана. Удар падающего тела, а затем – режущий уши свист, барабанная дробь стрел, взрывы зеленых комет, вопли матросов.
– В укрытие!
Шаман лежит пластом, кожа дымится, мерцает тлеющими островками.
Дракон расправляет крылья, стены и крыша взрываются, с грохотом разлетаются на обломки. Небо затмевает драконья тень. Град стрел исчезает, многоножки засыхают, зеленое пламя гаснет…
Тишина…
Все в тумане. Орк помнит обугленный скелет эльфийского фрегата: бока полыхают, в туче дыма корабль словно огромный дух темного мира. Меж мачтовых ребер сидит как в гнезде дракон, крылья заслоняют все три палубы, фрегат погружается в ночь. На коготь дракона нанизан эльф, бьется отчаянно, но безмолвно. Из пасти вырывается лавина огня, гудит, жареного эльфа дракон кладет на язык словно ягоду. Вдумчиво жует, потирает когтями друг о друга, прикидывает, чего же не хватает: соли, перца, лимонного сока…
Орки липнут на труп корабля как мухи, пускают жадные слюни, ломают шеи выжившим обгоревшим эльфам, рубят головы грязными ржавыми клинками. Тупая сталь застревает, вояки машут сильнее, еще и еще, под кожей булькает жир, мучает отдышка, пот струится жидкими зеркалами, отражения орков и гоблинов выпуклые как свиньи. Меч одного орка на третьем замахе перевешивает, оба с грохотом падают в дымную пробоину…
Яррад склоняется над шаманом.
– Прости, – кряхтит изуродованный старик. – Я отнял у тебя честь.
Яррад заботливо приподнимает его голову.
– О чем ты?
Шаман кашляет кровью.
– У меня кончались силы… Нужен был источник… А рядом ты. Твоя ярость. Поэтому ты сдался дракону… Я взял твою ярость и… ее было так много, что я обратил стрелы врагов на них же… Думал, выдержу… Но…
Яррад обнимает за плечи, обгоревшую кожу с хрустом оплетают трещины.
– Ты сделал что смог. Не рассчитал силы…
Старик морщится.
– Это ОН!
Смотрит на черные с красными прожилками руки, трогает такое же лицо.
– ОН меня… таким…
Орка захлестывает ярость, пьянит красный туман. В пелене проступает огненный взор дракона, направленный куда-то поверх Яррада. Вспыхивает безумие, гнев берсерка…
Ярость гаснет, будто ее заморозили, ударили и она рассыпалась. Туман отступает, голову проветривают мысли…
Ожоги шамана медленно заживают, уголок рта поднимается.
– Спасибо за источник.
Двое орков тащат по трапу эльфийку в мантии мага – в плавании матросам нужны утехи. Серебристая одежда местами разодрана, в пятнах крови, длинные волосы липнут к щекам, веки опущены. На поясе волнистый меч, узоры вьюнов и листьев сплетаются в руны.
Яррад бросается к ней.
Миг – и конвой валяется без сознания. Яррад осторожно опирает эльфийку на свои плечи. Девушка слабо шевелится, под пушистыми ресницами мерцают синие глаза.
– Ты орк, – шепчут сухие губы. – Почему помогаешь?
– Мы уже не орки.
Галера похожа на руины. Деревянные иглы, обломки досок, бочек, ящиков, обрывки канатов, паруса как решето. Все замшелое, в лианах, грибах. Где-то еще трепещут зеленые языки пламени, рыщут прожорливые многоножки, стынет раздувшееся тело капитана…
Держась за обломки борта, подходит шаман.
– Отсюда нужно убираться.
– Бежать некуда, – выдохнула эльфийка чуть слышно.
Яррад поворачивает голову к островам.
Девушка ловит взгляд, нежные пальцы стискивают плечо Яррада.
– Самоубийство! Там твари страшнее драконов, оттуда никто не возвращается.
– Здесь шансы меньше.
Шаман опускается на колени.
– Мне не доплыть. Слишком слаб.
Глаза девушки закрываются, ладонь сжимает рану.
– Я тем более.
Яррад хмурится.
– А магия?
– Щит меня истощил, – отвечает шаман, – гожусь только болтать языком.
Кивает на эльфийку.
– Коллега тоже время не теряла, била зеленым огнем.
Девушка отстраняется, садится рядом с шаманом, голова устало падает на борт.
– Плыви один, орк.
Шаман орков и волшебница эльфов, как беспомощные щенок и котенок, жмутся друг к другу.
Яррад качает головой. Сплевывает. Слишком уж это сопливо.
– Пора колдовать мне.
Брови эльфийки взлетают до волос, в глазах блеск.
– Рубака умеет колдовать?