Дорога в небо. Книга третья. Работа над облаками

Глава 11. Продолжая путь

19.03.2053.

Центр управления полетами.

Анастасия давно уже не бывала в Центре управления полетами. Вернее, в Центрах. Лет пятнадцать назад невдалеке от старого ЦУПа построили новый комплекс зданий с несколькими командно-контрольными залами.

Настя Мыскина вошла в «Орбитальный». Отсюда шло управление передвижением по орбитам, а за тем, что творилось внутри трех российских станций, наблюдали из соседнего помещения.

– Пожалуйста, сюда, – позвал ученую молодой человек в темно-зеленом комбинезоне.

Он проводил бывшую космонавтку до одного из терминалов, предупредительно выдвинул кресло на колесиках.

Настя поблагодарила парня улыбкой и опустилась на сиденье.

В эргономическом кресле что-то зашуршало, его поверхность задвигалась, подгоняя себя под по-девичьи стройную фигуру.

Настя, толкнулась ногами, подкатывая умное седалище к столу, потянулась к консоли. Та быстро считала биометрические данные и оживила компьютер.

Огромный панорамный экран засветился. Он был разбит на три сектора. Два из них были испещрены колонками цифр, таблицами и графиками. А на левом, над зеленовато-голубым куполом Земли, на фоне черной бездны висел лунный буксир.

Его снимали с одного из спутников. Орбиты были наклонены между собой, и изображение медленно поворачивалось.

При взгляде на плод своего пятилетнего труда Настя испытывала целую гамму чувств. От радостного ожидания до тревоги.

– Пятнадцатиминутная готовность по «эЛБээМ-пять-один, – сообщил голос диспетчера.

– Так, что у нас тут… – пробормотала Настя и принялась подстраивать под себя интерфейс окон.

Внимательно прочитала данные, проглядела служебную информацию. Все было знакомо по множеству раз прогнанным моделям. И все находилось в почти идеальном соответствии с расчетами.

Женщина откинулась на спинку сиденья и оглядела зал.

Деловитая работа. Без перенапряжения, но и без малейших следов расслабленности. Очень приятная атмосфера.

Настя чувствовала глубочайшее уважение к людям, обеспечивающим полеты. В то время, когда она летала к Марсу, Лютеции и Европе они заботились о космонавтах, внимательно следили за кораблями и были всегда готовы помочь.

«А теперь моя очередь сидеть на Земле», – с легкой грустью подумала Настя.

Она чуть укрупнила изображение буксира.

Совсем небольшой кораблик, с реактором в какие-то жалкие пять мегаватт. Подобные корабли уже тридцать лет как работают на орбите, перетаскивая спутники и возя грузы и людей на Луну.

Но над ускорителем этого трудяги доктор физико-математических наук и членкор РАН Анастасия Сергеевна Мыскина трудилась многие тысячи часов. Причем, последние два года она занимала должность начальника сектора ускорительных установок, после того как ушел из жизни Абрам Иосифович.

И не зря трудилась. Ведь с лунного буксира «ЛБМ-5-1» начнется новый этап в исследовании космоса.

А все из-за буковки «эМ». Это вовсе не «медленный», «модернизированный» или «мишутка». «М» значит «магний».

До сих пор большинство стран использовало в качестве рабочего тела ксенон. Этот инертный газ лучше всех остальных элементов подходит для того, чтобы разгонять его в ускорителях и выбрасывать с бешеной скоростью – до сотни километров в секунду – за корму, двигая вперед космолеты.

Но добывать ксенон очень сложно и дорого. Его содержание в земной атмосфере и минералах крайне мало. Для того чтобы Настя с друзьями слетала на Юпитер, Россия четыре года производила нужные им полтысячи тонн этого газа. Да еще и закупала его везде, где только можно.

Дальше так продолжаться не может.

Американцы с самого начала использовали другой тип двигателей, в котором задействовали аргон. Но у «VASIMR» есть предел по мощности и скорости истечения, так что в последние годы и им пришлось искать замену.

Китайцы пользовались криптоном – но и это не выход.

Следующей, по степени пригодности, шла ртуть.

Но за пределами Земли пока что не было обнаружено серьезных месторождений киновари. Да и выбрасывать над родной планетой десятки тонн этого токсичного металла не хотелось.

И решено было использовать как рабочку магний. Он сильно уступал по своим качествам перечисленным элементам, зато в том же лунном реголите его было от пяти до пятнадцати процентов.

Три месяца назад строящийся на Луне металлургический комбинат начал производить первые килограммы этого металла.

А, значит, очень скоро можно будет полностью перейти на внеземное производство. Не надо будет запускать сверхтяжелые ракеты с матушки-Земли, полеты станут во много раз дешевле, а нехватка топлива уйдет в прошлое.

И это все свершится, если вот этот маленький буксирчик полетит.

– Трехминутная готовность!

Настя за своими мыслями и не заметила, как пролетело время.

Она наклонилась к консоли, вглядываясь в цифры.

«Ну же! Быстрее!» – подгоняла бывшая космонавтка медленно ползущие секунды.

И, наконец, дождалась:

– Подача рабочки!

Измельченный в микроскопическую пыль ионизированный магний, как обычный газ, потек в горячую зону реактора. Испарился и превратился в плазму, еще более ионизированную потоком гамма-частиц, и тонюсенькой струйкой направился в трубу ускорителя.

Мощнейшие магнитные поля подхватили его и, разогнав до семидесяти пяти километров в секунду, вышвырнули в пучину космоса.

И на левой части экрана… ничего не произошло.

Настя усмехнулась. Да, грамм в секунду – это почти ничто. И девять килограмм тяги это слабее, чем она может одной рукой надавить.

Но за часы и дни этот двигатель разгонит кораблик до космических скоростей. Через неделю он должен добраться до Луны, потратив на это меньше тонны «рабочки».

Но об этом Настя уже не думала. Она полностью сконцентрировалась на поступающей с буксира информации.

Очнулась женщина часа через два, когда кораблик набрал дополнительные полсотни метров в секунду. Он пока что лишь немного изменил свою орбиту. Но и этого было достаточно, чтобы привести Настю в приподнятое настроение.

И не только ее.

Вокруг слышались возбужденные голоса. Конечно, до конца испытаний еще пара месяцев, но уже сейчас ясно, у них все получилось!

Настя, отодвинула кресло и встала.

Встретилась глазами со средних лет женщиной, которая сладко потягивалась за соседним терминалом.

Они друг другу широко улыбнулись.

– С буксиром все нормально, – раздался в зале приятный молодой мужской голос.

– Хорошо, Денис, продолжай следить, – ответил начальник центра.

– Конечно, продолжаю! Мне самому жуть как интересно!

Настя сообразила, что это искин ЦУПа.

«Как хорошо, что мы не запаниковали, как американцы с французами, и не стали отключать своих искинов после гибели «Удханты», – подумала Настя.

Неприятное воспоминание омрачило ее радость.

Да, гибель индийского корабля очень сильно по всем ударила.

Траур был объявлен во всех организациях, связанных с космосом.

Настя помнила, как они с Игорем сидели поздним вечером в кухне-столовой своего дома и поминали погибших коллег.

– Славку жалко, – вдруг сказал Игорь.

Настя непонимающе посмотрела на Игоря.

– У него близкая подруга там была, – пояснил начальник центра подготовки космонавтов. – Парень написал рапорт, просится поехать к ее мужу, они тоже дружат с детства.

– Ты отпустил?

– Нет, – вздохнул Игорь. – Понимаю, что это не по-человечески, но Славик сейчас в натурных тренировках внутри макета лунной станции. Я не могу прервать работу.

– Думаешь, это того стоит? – спросила мужа Настя.

– Ты ведь сама была космонавткой, Насть.

– Да. Долг превыше всего, – печально сказала женщина. – Но, после «натурки»?

– Сразу же отпущу, – серьезно ответил Игорь. – Славик это сам понимает. Иначе… он не стал бы космонавтом.

– Да, жалко парня. Он хороший. Ты молодец, что прошлым летом поселил его у нас.

– Ага, Майка, до сих пор о нем вспоминает и даже перезванивается иногда, – улыбнулся Игорь. – Я уж беспокоюсь, не влюбилась ли доча в бравого новороссца?

– Не думаю, хотя подростки они такие. И не только. Была бы я лет на двадцать моложе и не познакомься с тобой… Видел, как он на меня смотрел, чуть ли не как на ангела с крылышками.

– Угу. Я даже начал раздумывать, не начать ли ревновать, – чуть рассмеялся Игорь.

– Не поможет, – вздохнула жена. – Ко мне неровно дышит половина молодых космонавтов.

– Ага. Те, что не влюблены заочно и безнадежно в Хану, – подтвердил Игорь. – Я даже думаю, не учредить ли специально для тебя должность талисмана отряда космонавтов?

– Мы с тобой совсем черствые, да? – спросила Настя, положив свою ладонь на руку мужа. – У людей горе, погибли наши товарищи, а мы…

– Мы, просто сами столько раз были на грани, и знаем, что это такое, – серьезно ответил генерал-майор и трижды герой России.

– И что, если не переключаться на хорошее, то эту грань слишком легко перейти, – подхватила его жена.

– И тогда уже другие будут горевать о тебе, – завершил мысль Игорь.

Он пересел на диванчик к Насте, мягко ее обнял и нежно поцеловал в висок.

Глава 12. Рэкетиры

18.04.2053.

Звездный, Московская область, РСФСР.

Андрей хотел, чтобы уроки не кончались. Пусть они длятся бесконечно!

Нет, мальчик не был столь прилежным учеником. Совсем наоборот. Школу он воспринимал как нудную обязанность, а домашние задания – как неизбежное зло, с которым каждый день приходится сражаться, чтобы поскорее заняться своими делами: играми, чтением книжек, смотрением мультфильмов и прогулками по виртуалке.

Нет, не той, настоящей, для которой нужна капсула полного погружения, конечно. Здесь такой не было, хотя тетя Настя и дядя Игорь, разумеется, могли себе позволить ее купить. Они не делали этого из принципиальных соображений.

А вот мама с папой себе вирткапсулы приобрели еще четыре года назад. И иногда пускали Андрея полежать на мягком, похожем на противоперегрузочное, ложементе, надвинуть на голову колпак с кучей сложнейшего оборудования. И нырнуть в виртуальность.

Мальчику нравилось бродить по почти настоящему миру, ощущать кожей тепло солнца, дуновение ветерка, чувствовать запахи.

Мама предпочитала всякие авиасимуляторы и баталии космических истребителей. Но отпрыск космонавтов не проявил к ним ни малейшего интереса. Тогда Хана Мисалова-Хаякава попробовала затащить сына в один из боевых миров, но после пары попыток плюнула и на эту затею.

Драться, даже почти не чувствуя боли, Андрею не хотелось ну ни капельки.

Но здесь в доме Мыскиных капсулы нет, так что приходилось довольствоваться старинным шлемом. Только Андрей его недолюбливал. Все равно никакого сравнения с полным погружением эта псевдовиртуальность не выдерживала, а в любимые им стратежки удобнее запускать на видеостене.

Но больше всего он любил играть в своих верных пластилиновых человечков. Все-таки никакая компьютерная игра не позволяла так задействовать фантазию, как они. Ловкие и умелые пальцы заставляли человечков двигаться, замирая в удивительно живых позах, а воображение рисовало окружающий их мир лучше любого 3Д редактора.

Жаль, что этим не с кем поделиться. Разве расскажешь, что играешь так, как это делали деды, или даже прадеды.

В те времена, говорят, еще и оловянные солдатики были. Сейчас тоже всевозможные фигурки продают для настолок, но это совсем не то.

Хотя… если бы у Андрея были друзья, увлекающиеся такими вот живыми играми…

Но у мальчика не было вообще никаких друзей.

В классе он не прижился. Нет, его не шпыняли и не издевались, просто смотрели не замечая, как будто он прозрачный.

В классе.

Но не во всей школе.

Компания Кабана обратила внимание на домашнего хилого шестиклассника в начале этого года, сразу после зимних каникул.

Парни учились в восьмом классе и основательно доставали учащихся и педагогов. Учителя пытались с ними бороться, но без видимых результатов. Вызывание родителей к директору превратилось в постоянную традицию, а толку? Педагоги с нетерпением ждали, когда пройдет еще один год и эту троицу можно будет с чистой совестью вытурить в какое-нибудь ПТУ.

А пока…

Как-то зимой они подкараулили Андрейку в проулке за школой, обступили, прижали к стенке. Мальчику было ужасно страшно, дрожали коленки и в животе ворочался холодный комок.

Впрочем, сильно мутузить его не стали.

Так, сунули пару раз кулаком под дых, да отвесили несколько оплеух.

И заставили переслать на их коммы карманные деньги.

Так и повелось. Где-то раз в неделю-другую его отлавливали на выходе из школы, отводили в «выбивальное место» и заставляли распрощаться с финансами. При этом еще и издевались по-всякому. Правда, ума малолетним рэкетирам хватало не бить мальчишку слишком сильно и не принуждать делать что-то совсем страшное. Все-таки получить к учету в детской комнате милиции, где они давно уже состояли, еще и срок в малолетке не хотелось.

А так… Ну маменькин сынок добровольно помогает бедным малообеспеченным детям.

Хотя, насчет малообеспеченности, это так, для красного словца. У Кабана, Сергея Крынкина, отец – хозяин небольшой кафешки, владелец собственного электрокара и здоровенного двухэтажного особняка.

Но, видать, правду говорят, что чем богаче человек, тем он жаднее. И сынишке не достает денежек на покупку, через старших дружков, бухла и сигарет. Они ведь бешеных денег стоят! Вот и приходится просить младшеклассника о финансовой помощи.

Сегодня как раз был день сбора дани. И только поэтому Андрей Мисалов-Хаякава очень не хотел, чтобы уроки закончились.

Мальчику никогда не приходило в голову рассказать кому-нибудь о своей беде. А ведь достаточно было только намекнуть тете и дяде, и обидчикам бы так досталось, что они и смотреть в его сторону боялись бы.

Но в этом было что-то грязное, что-то, что поставило бы мальчишку на один уровень с Кабаном и кабанятами. А еще перед его мысленным взором вставало лицо мамы.

Она бы за это его самого таким презрением окатила, что хоть вешайся. А потом пошла бы не к директору, а к родителям этих детишек, и укатала их в асфальт.

Но мама очень далеко. Так, что как ни вглядывайся в небо, даже в тети Настин телескоп не разглядишь.

Где там эта Лютеция, возле которой на колесообразной станции уже полтора года работают мама с папой?

Так что приходилось терпеть. А, возвращаясь домой, доставать пластилиновых человечков и избивать одной меленькой фигуркой три большие.

– А теперь, япошка, становись на колени и вычисти мне башмаки.

Андрей чуть замешкался, убирая в нагрудный кармашек куртки тонкий цилиндрик комма. Кабан коротко, но сильно ударил его в солнечное сплетение.

Паренька согнуло пополам, дыхание перехватило.

Тогда крупный и упитанный восьмиклассник ухватил его пятерней за темно-русую шевелюру и с силой заставил опуститься коленями на грязный асфальт проулка.

В живот Андрея ткнулся носок заляпанного серой глиной ботинка.

– Давай-давай, трудись! Чтобы блестел, как у кота яйца!

Мальчик всхлипнул, наклонился и принялся тереть рукавом обувь ненавистного мучителя.

– Вы что, охренели?! – раздался знакомый голос. – Андрей, прекрати унижаться!

Мальчик поднял мокрое от слез лицо и увидел, как по переулку к ним быстро идет Майка.

Подошва башмака мощно толкнула Андрея в грудь, опрокидывая навзничь.

Кабан шагнул навстречу девушке. Схватил ее за руку.

– Пусти, гад! – и звонкая пощечина по ухмыляющейся роже.

– А! Сука-а! – взревел пацан.

Поймал Майю за второе запястье, припечатал спиной к стене дома. И схлопотал коленом по бедру. Девушка, к сожалению, не попала, куда целилась.

– Ренбзя, лови ее! – вполголоса завопил Кабан.

Оба его подельника нерешительно переглянулись. Долговязый Барон облизнул пухлые губы и поспешил на помощь главарю. Мелкий шустрый Прыщ, чуть помедлив, последовал за ним.

Возле стены копошение.

– Пустите! Гады! Не-ет! Не хватайте! Лапы убери! – Майя, сузив в щелки и без того азиатские раскосые глаза отчаянно отбивалась, пытаясь стряхнуть три пары рук, шарящие и хватающие ее. И вдруг громко закричала: – Куда полез?! Сволочь! Помогите!!!

Андрея как пружиной подбросило вверх. Он кинулся на сгрудившиеся над девчонкой спины. Замолотил по ним кулаками.

Барон обернулся и как-то лениво толкнул Андрея кулаком в лицо.

Мальчишка сделал два шага назад и сел на попу.

Но поднялся опять, и опять бросился на врагов.

– Да пошел ты! Не мешай! – зло ругнулся Кабан. Пнул ботинком в бедро, опять опрокидывая легонького шестиклассника на землю.

И продолжил возиться с растрепанной и в голос ревущей Майей.

– Эй, а ну стоять! – раздался окрик.

Андрей, лежащий на асфальте, поднял голову. По проулку к ним бежал какой-то старшеклассник.

Кабан, раскрасневшийся и сипло дышащий, оторвался от увлекательного занятия, выпятив пузо, попер на вновь прибывшего.

– Че приперся?! Вали отсюда!

На что среднего роста, но довольно крепкий на вид юноша просто и незатейливо влепил в скулу Кабана прямой справа.

Сильно и хлестко. Так, что малолетний рэкетир отлетел к стене, ударился об нее спиной и сполз вниз, потеряв сознание.

Двое его дружков тут же отпустили заплаканную Майку и нерешительно повернулись к старшекласснику.

Тот провел вертушку и красиво исполнил какэ-гэри ботинком в челюсть Прыщу. Мелкого бандитеныша подбросило в воздух. Он упал в лужу сломанной куклой.

Барон выхватил из кармана ножик, согнулся и, выставив его вперед, попятился.

– Не подходи! Порежу! – заверещал он со страхом в голосе.

Но старшеклассник подшагнул и стремительно ударил ногой по кисти.

Нож, коротко звякнув, отлетел в сторону.

Барон развернулся и со всех ног понесся прочь по переулку.

А с противоположного его конца – раскатистый топот.

Андрейка сел, обернулся.

К ним бегут еще три парня.

А тот, первый, уже рядом с Майей.

Всегда казавшаяся такой взрослой названная сестра сжалась, запахивая растрепанную и порванную блузку.

– Ну-ну, уже все! – парень осторожно положил ей руку на плечо. – Не плачь, Майя.

Та удавлено взглянула на юношу, скривилась и спрятала лицо в ладонях, зарыдала. Уткнулась лбом в грудь спасителю.

Глава 13. Последствия

14.05.2053.

Звездный, Московская область, РСФСР.

Сама не пойму, почему я тогда вступилась за Андрюшенцию.

Я, вообще-то, человек сдержанный и альтруизмом с геройством никогда не страдала. В школе меня знают как тихую, малозаметную личность, очень редко участвующую во всяких мероприятиях, учащуюся старательно, но звезд с неба не хватающую.

У меня и друзей-то нет. То есть, есть пара одноклассниц, которые меня считают подругой, но я им почти не открываюсь.

Максимум могу за компанию посидеть в кафешке, или пройтись по магазинам в выходной.

А уж как я отношусь к Андрею, я тыщу раз говорила.

Но тут… Все-таки он уже полтора года со мной в одной комнате живет. А, главное, он такой безобидный. Нельзя таких людей мучить! Это все равно, что над бездомным котенком издеваться.

Вот я и не выдержала.

И на своей шкуре убедилась, что добрые дела не остаются безнаказанными. До сих пор противно вспоминать, как эта троица меня лапала. Хорошо, что ни на что другое у них не хватило смелости. Или времени. Кто знает, что сотворили бы с недоразвитыми мозгами подростковые гормоны.

В тот вечер я была словно пришибленная пыльным мешком.

Тетя Настя примчалась с работы в школу. Выдернула меня из лап директора, завучей и милиционера и увезла на служебной машине дяди Игоря домой.

Я тут же заперлась в ванной и долго отмывалась, а потом мазала синяки какой-то мазью. И, наконец, подуспокоившись, завернувшись в теплый мягкий халат, выбралась в зал. Уселась на диван, тупо глядя перед собой.

– Ну-ка иди сюда, – тетя Настя подсела ко мне и крепко обняла.

Я, было, завозилась, высвобождаясь, но встретилась глазами с ее взглядом, внимательным и каким-то болезненным.

– Давай, я расскажу тебе одну историю, – серьезно сказала она, и я покорно затихла, сообразив, что проще посидеть-послушать.

Да и было что-то в ее голосе особенное. Какая-то отстраненность и, в то же время, затаенная боль.

– Это случилось в первый день Украинской войны с одной маленькой девочкой, на пару лет младше тебя…

И я выслушала про то, как тетя попала в заложники, как из-за нее один солдат застрелил другого. Как погиб брат, а она с мамой уехала от пьющего и скандалящего отца. И от одноклассников, которые избрали ее предметом издевательств. Как панически боялась она парней, и с каким трудом преодолела андрофобию.

Сначала я слушала с сумрачной неизбежностью, просто потому, что вырываться и уходить к себе было как-то неправильно. Но потом… Я вдруг поняла, что та девочка мне гораздо ближе и понятнее, чем Анастасия Сергеевна Белякова – великая космонавтка, жутко умная и вечно допоздна задерживающаяся на работе ученая, деловая общественная деятельница, или чересчур заботливая домашняя тетя Настя.

С той девчонкой я бы, наверное, могла подружиться. Крепко-крепко, на всю жизнь, как тё-Настя с тетей Ханой.

– Ладно, пойду я к себе, – сказала я. – Уроки надо делать.

И попыталась высвободиться из ее мягких объятий.

Куда там! Ее изящные руки стали стальными.

– Погоди еще немного, – попросила она. – Домашнее задание от тебя не убежит.

Я опять затихла и подумала: «Какая она все-таки сильная!» И не только психологически, но и просто физически. Вот она бы сама этих гадов расшвыряла, похлеще Артема. Не зря тетя раньше была призеркой России по кэндо. Да и сейчас она каждое утро в нашем «додзё» с полчаса мечом машет и на тренажерах вкалывает.

Напрасно я отбрыкивалась от занятий спортом. Вот и получила.

– Тетя Настя, я, кажется, созрела, – сумрачно произнесла я.

– Да? Интересно для чего? – она вдруг наклонилась к моему плечу и тихонько за него куснула. – Нет, еще зеленая.

Я посмотрела на нее, как на сумасшедшую, потом до меня дошло, и я рассмеялась.

– А ты потренируешь меня в кэндо?

– Хочешь научиться себя защищать? Тогда тебе лучше каким-нибудь ногомашеством заняться. Вон, попроси Артема, чтобы привел тебя в их секцию по каратэ.

Я вспомнила невысокого десятиклассника и встревожено спросила:

– А ему за мое спасение ничего не будет?

– Мы с Игорем постараемся, – серьезно ответила тетя. – Но он очень основательно приложил тех двоих. У обоих сотрясение мозга, а у Пыльтина еще и челюсть сломана.

– У них есть чему сотрясаться? – спросила я.

– Это так диагноз называется, – пояснила тетя Настя с легкой улыбкой.

– Обидно будет, если эти отмажутся, а Артема будут судить, – проговорила я.

И вспомнила, как держался парень на допросе, который нам с ним устроили в школе.

Спокойно, не изображая из себя героя, и, в то же время, ни капельки не сожалея о содеянном.

– Да, он хороший парнишка, правильный, – сказала тетя. – Ты только сразу ему на шею не бросайся, хорошо?

– Пф! – фыркнула я возмущенно, хотя, если честно, у самой такие мысли появлялись. Это, наверное, «комплекс спасенной принцессы», или что-то вроде того.

– Ладно, иди, занимайся. Хотя, ради такого случая, можешь и побездельничать, все равно год уже кончается, и сильно ты себе оценки не испортишь.

– Не, я так не могу, – сообщила я.

Ну да, выполнять домашние задания я считаю своей работой. А любая работа должна быть сделана хорошо. Даже самая неприятная, вроде задач по геометрии или английского языка.

Тетя и дядя действительно постарались. В суд ходили вместе со мной и выступали там. Так что спустить дело на тормозах родителям этой троицы не удалось. Хоть и приходил папаша Кабана к нам домой мириться. Отец… дядя его и на порог не пустил.

Так что Кабану влепили четыре года, Прыщу год, а Барону целых шесть лет. За то, что ножик вытащил. Всем условно, но это тоже судимость, так что очень многие пути для них закрылись. А стоит еще раз залететь, и сроки станут реальными.

Артем же обошелся строгим выговором от комсомольской организации, секретарем которой он, кстати, и был. А еще предупреждением от милиции, чтобы не применял свои каратистские умения против граждан.

– Даже таких? – спросил он.

– Да, – ответил милицейский капитан. – Это наша обязанность. А твоя – обезвредить преступников, если повторится такое, но не переусердствовать. Вот если ты после школы пойдешь работать к нам – другое дело.

– Не, я стану космонавтом, – серьезно заявил парень.

Потом, после суда, я подошла к нему. Еще раз, смущаясь и краснея, сказала: «Спасибо», и попросила:

– А можно мне к вам в секцию записаться?

Парень оглядел меня с ног до головы. Ну да, тощенькая, хиленькая.

– Тебе каратэ не подойдет, – вздохнул он. – Массу удара не сможешь сделать. Лучше на айкидо пойди.

– Ну ладно, – разочарованно протянула я.

– Знаешь, Майя, – улыбнулся юноша, – а я ведь еще в один клуб хожу. Юных космонавтов. Пошли к нам.

– Но я… Я не собираюсь становиться космонавткой, – сообщала я.

Парень удивленно посмотрел на меня.

– Я понимаю, родители, тетя с дядей, – попыталась пояснить я. – Но они особенные. А я – кто?

– Ты Майя Камэнаси, – серьезно сказал Артем.