–5-
В кабинете папаши, на первом этаже Вадим заметил фотографии на стене, подошел поближе и сразу наткнулся взглядом на лицо своего Шефа. Шеф регионального управления по борьбе с терроризмом, между своими – Контора, с улыбкой, редко бывающей на его лице, пожимал на снимке руку папаше девчонки. Свежая фотография, не больше года. Очень интересно. Но девчонка ведь говорила, что ее папаша в мэрии работает, значит, вполне мог встречаться с руководителями спецслужб региона. Шеф здесь работает уже третий год и по службе вполне мог посещать мэрию. Только вот редко он соглашается фотографироваться, где-то на официальном приеме их «щелкнули». А на другом снимке губернатор по-отечески похлопывал папашу по плечу. И даже рядом с Президентом этот пройдоха успел сфотографироваться. Остальных людей на фотографиях Вадим не узнавал, он никогда не интересовался политиками, да и чиновников не жаловал. Для его работы это было ненужно, а местные новости он просматривал бегло, обращая внимание только на то, что имело отношение к его работе.
Вадим прошелся вдоль застекленных шкафов с книгами. Здесь стояли солидные тома, тщательно расставленные по порядку, на корешках золотились и серебрились тисненые буквы. Юридическая и политическая литература, энциклопедии и справочники по экономике, даже толковому словарю Даля здесь нашлось место. Книги были как новенькие, видимо редко их доставали с полок.
На столе в идеальном порядке располагались письменный прибор из малахита, закрытый ноутбук, стопка книг, хрустальная пепельница. На отдельной приставке к столу располагался небольшой принтер-копир. Кресла с темной обивкой, столик с пачкой глянцевых журналов, встроенный бар. Дверь в небольшой санузел с солидным набором мужской косметики на полке… Пыль здесь вытирали тщательно и ежедневно. Видно было, что здесь не работали, а встречали гостей, демонстрируя деловой стиль. Показуха.
В комнате девчонки, которая была уютно обустроена, Вадим отметил, что она сильно отличалась от остальных комнат в доме, где все кричало о достатке, и было выставлено как на витрине магазина, вот мол, полюбуйтесь, как мы круто живем. Здесь же был некоторый беспорядок, но это был рабочий беспорядок, жизнерадостный и сразу было видно, что обитатель комнаты много читает, играет на гитаре и любит рисовать акварельными красками. На стенах были развешаны рисунки в рамках, некоторые были приклеены к тисненым шелковым обоям скотчем. Здесь были и пейзажи и парочка натюрмортов, но ему понравился портрет девчонки, сделанный явно другой рукой, профи рисовал. Анжела на рисунке была печальной и очень красивой, но казалось, что вот сейчас она очнется и улыбнется, задорно и весело. Хороший портрет, надо будет узнать у нее, кто рисовал.
Во встроенных шкафах аккуратно висела одежда, выдвижная кровать была убрана в нишу, только плед на узком диванчике был небрежно отброшен на спинку, будто девчонка дремала и затем внезапно вскочила, куда-то торопясь. На большом столе лежали несколько покоробившихся листов с акварелями, коробки с тюбиками и флакончиками красок, на подносе из нержавейки – баночки с водой, кисти в деревянной вазе, несколько расписных деревянных стаканов были заполнены карандашами и фломастерами…
Стойка с музыкальным центром и системным блоком занимала красный угол, диски и кассеты заполняли несколько полок. Ну, здесь был обычный для подростка набор современной музыки и фильмов, только нет в комнате постеров поп-звезды или киноактера. Неужели девчонка не влюблялась в очередного идола, раскрученного на ТВ? Странно, девчонки в таком возрасте обычно находят себе кумира лет на десять постарше себя. Сверстники в этом периоде их интересуют мало.
Связист сообщил, что группа поддержки прибыла. Отлично, надо встретить их Командира, может, кто-нибудь из знакомых. Будем надеяться, что они не привлекут к себе внимания соседей и попадут в дом как можно незаметнее. И чего ради штаб не позволил его группе доставить задержанных?
Вадим поначалу не узнал вошедшего в дом, но после первых же слов, понял, что группой поддержки командовал знакомый, с которым он встречался в штабе. Только Сергей вроде бы занимался «зачисткой» объектов после операций. Пожав протянутую руку, Вадим повел Сергея наверх, решив на ходу выяснить, почему прислали именно его. Зачищать тут нечего, все целы и невредимы. На промежуточной площадке лестницы он остановился и небрежно спросил: – Так вы, что ли, уборку будете делать?
– Ну да, – жизнерадостно кивнул Сергей, маска сделало его ухмылку похожей на оскал обезьяны, большой и сильной, довольной собой. Сергея в штабе считали не очень умным, но очень исполнительным парнем. На операциях «зачистки» это ценилось, ведь сценарий разрабатывали аналитики, а Командиру группы предстояло только тщательно следовать их указаниям. Экспромты не поощрялись, ценилась именно исполнительность. Вадим кивнул так, будто и не ожидал другого ответа, развернулся и сделал несколько шагов по ступенькам.
– Так в штаб никого не повезут? А то мы ведь туда раньше попадем.
– Нет, все здесь останутся, – Сергей оценивающе присмотрелся к повреждениям створок двери, немного задержавшись на пороге гостиной. – Понятно, учтем.
Больше Вадим вопросов задавать не стал. Не стоит нарываться на встречные вопросы, обычно группы не общаются между собой на задании. Сергей дважды нарушил правила, но сам об этом и не догадывался. Потому и останется в своем отделе еще надолго.
Пока Сергей осматривался, остановившись посреди комнаты, Вадим прошел к дивану, не глядя на умолкшую девчонку, взял в руки планшетку и, присев рядом с Бойцом, набил на клавиатуре запрос: «Почему задержанных не берут в разработку? Прошу подтверждения зачистки.» Помедлив секунду, отправил сообщение в штаб. Возможно, он и не аналитик, но уничтожение задержанных обрубает все концы, которые могут вывести на организаторов акции и поставщиков запрещенного препарата. Не могла девчонка сама все это придумать! И девица эта, в парике и с профессиональным гримом не так проста, как кажется. Уж Шеф-то должен понимать, что здесь что-то нечисто. Никогда еще у Вадима не возникало сомнений в том, что Контора действует правильно, по закону. Не может она может так просто «закрыть дело». Здесь работы аналитикам непочатый край, да и чем девчонка-то виновата? Пусть даже придумала сама, не может она представлять угрозы для общества, это ни в какие ворота не лезет.
Сергей подошел к нему и небрежно поинтересовался: – Какие-то проблемы? Я думаю, твоя группа уже закончила, теперь нам надо поработать.
Вадим бросил быстрый взгляд на вошедших в комнату трёх парней в неброских штатских костюмах, при галстуках, с кожаными кейсами в руках. Неплохо, никто из соседних коттеджей не удивится, заметив приличных людей, входящих в дом. Аналитики постарались, наверняка ведь, выяснили, что здесь часто бывают именно такие гости. Вадим посмотрел в лицо Сергею и, усмехнувшись, постучал ногтем указательного пальца по планшетке. Мол, есть причина, жду указаний штаба. Сергей сунул руки в карманы пиджака и принялся раскачиваться с пятки на носок, выражая свое нетерпение. Троица, повинуясь кивку своего Командира, заняла диван, кейсы они держали на коленях. Вадим знал, что нарушает инструкции, но не хотел уходить, пока не получит ответа из штаба. Пусть это скажется на его карьере, но ответа на запрос он дождется здесь. Раздражение Сергея тоже понять можно, он-то никаких новых указаний от штаба не получал, а время, отведенное ему на «зачистку» уходит.
Вадим поднялся с дивана через минуту, положенную на ожидание, чтобы отдать команду ухода своей группе, но в третий раз за сегодня в ухе раздался приятный голос: «Один- три- девять…». Оба его Бойца, повинуясь указанию жестом, подхватили девчонку и, не давая ей коснуться пола ногами, понесли из комнаты. Сергей оторвал взгляд от наручного коммуникатора, на который пришло сообщение из штаба, и слегка пожал плечами. Ему было всё равно, «зачищать» двоих или троих.
–6-
В машине все молчали, при «клиенте» разговаривать было запрещено, кроме как по делу. Если кроме своих в машине никого не было, группа начинали обсуждение «дела» сразу, как только выезжали с объекта. Делились впечатлениями, строили предположения, обсуждали свои ошибки. Сегодня придется потерпеть до базы. Им ведь еще до конца дежурства четыре часа осталось. Вадим усадил девчонку на место Медика, спиной к стойке Связиста, сам сел напротив, чтобы загородить лобовое стекло.
– Почему вы взяли только меня? – спросила вполголоса девчонка, и посмотрела на него глазами, полными слез. На лице у нее, согласно правилам, тоже была одета маска, «клиентов» всегда так перевозили.
– Тебе нельзя задавать вопросов, – так же негромко ответил Вадим. – Ты можешь только отвечать на мои. Иначе, – он демонстративно похлопал по карману, где лежала повязка. Девчонка сглотнула комок и не удержалась, слезы полились по щекам, проступая сквозь маску и скатываясь по ее поверхности вниз, оставляя влажные следы. Капли собирались на подбородке и срывались, падая на джинсовую ткань, тут же впитываясь и оставляя мокрые пятна.
– Господи, – прошептала девчонка, закрывая глаза. – Значит, их убьют…
Вадим похлопал ее по коленке и ободряюще улыбнулся: – Глупости говоришь, Анжела. Их вывезут на другой машине.
Но девчонка не открывая глаз, помотала головой. Вадим снова похлопал ее по коленке и перевел взгляд на окно, за которым жил своей жизнью город. Город, порядок и покой которого он охранял со своей командой. Девица в парике скорее всего была настоящей террористкой, и это она, судя по высказываниям девчонки, достала «сыворотку правды». А о том, что была организована трансляция через спутник, девчонка и не знала ничего. Ловко же её использовали, кому-то сильно мешал ее папаша. За три месяца знакомства эта девица, назвавшаяся девчонке Ириной и выдававшая себя за студентку, смогла втереться ей в доверие и стать лучшей подругой. Вот и нарвалась девочка на неприятности… Сама виновата: решила папочке отомстить, решила выставить на показ его грязную душонку. О последствиях она особенно и не думала, хотя догадливая, кто бы мог подумать. Но показала такое, что «власть имущие» настолько обеспокоились, что задергали за все рычаги и в это «дело» вошла Контора. А Контора по пустякам не работает, значит, что-то знал этот папаша такое, что несло угрозу службе. Шеф согласился «зачистить» дом вместе со всеми, кто там был, хотя понимал, что нарушает закон. Видимо, есть у него соображения, позволяющие нарушать закон. Было бы интересно послушать, хотя после сегодняшнего, это вряд ли получится. Жаль будет из Конторы уходить, но ведь придется. А девчонка пусть поплачет, может, она так и не поймет, в какую грязную лужу влезла ,пытаясь образумить своего папашу, но зато дальше будет жить. Пусть и с тяжестью на душе, ведь действительно, такого папашу иметь – не подарок. С временем сможет оправдать себя перед своей совестью, уж у нее-то она чиста. Пусть поймет, что жизнь всегда имеет две стороны, с темной она только сегодня познакомилась. Тут уже ничего не исправишь и за содеянное надо платить. Вадиму очень хотелось верить, что пройдя через штаб, с его дознавателями, она останется чистой душой, не озлобится на весь свет и не станет винить себя в том, что отец ее получит по своим заслугам. А с Шефом он постарается поговорить, как только отоспится после дежурства.
–7-
Утром он, как обычно, собрался позавтракать и, пока доспевала на плите овсянка, зашел в Сеть, выбрал местный новостной канал. В восемь тридцать выпуск новостей, в большинстве своем, состоящий из новостей вчерашних. Снова цены на нефть растут; курс евро тоже растет; депутаты Думы заседают; проведена очередная смена ученых и персонала на лунной станции «Коперник»; готовится запуск второй очереди нефтеперерабатывающего комбината в городе; пожар в элитном районе города; скандальная информация о городском руководстве в Сети оказалась фальшивкой; обнаружен труп дочери погибшего в огне первого заместителя…
Намазывая на хлеб масло, он вдруг замер и уставился на экран ноутбука, стоящего перед ним. На экране мелькнула машина, в которую грузили носилки с черным пакетом, фотография… С экрана на него смотрело знакомое лицо. Это была она, вчерашняя девчонка, что-то говорили про бабушку, обнаружившую труп внучки, повесившейся в ванной…
Дальше он уже не слушал, чувствуя, как внутри, от горла до крестца натягивается тонкая, но прочная нить или струна, будто кто-то накручивал колки на грифе его души.
В приемной Шефа сидела секретарь Зоечка, с которой все любили поболтать о пустяках. Она была всегда свежа, приветлива и накрашена впечатляюще, но в меру. Свежий букет от очередного поклонника уже красовался в хрустальной вазе. О том, чем занимается Контора, она понятия не имела, полагая, что, как и все в этом здании, работает в региональном управлении экономики и развития. Никто её в этом заблуждении не разубеждал, даже развязные программисты, которые работали на отдел аналитики. Секретность и дисциплина в Конторе соблюдались, но теперь это мало помогало Вадиму. Сегодня он был не в состоянии любезничать и только глухо осведомился, у себя ли Шеф. Узнав, что он выехал десять минут назад на совещание городского руководства, сразу вышел, не обращая внимания на вопросы обеспокоенной его видом Зоечки. В кабинете его группы никого еще не было, он сел за свой стол и включил компьютер.
Обладательница черного парика оказалась числящейся в их базе данных, вчерашняя фотография заметно отличалась от тех, что имелись в базе, но для программы «Образ» этих отличий оказалось недостаточно, чтобы не выявить сходство. Бывшая сотрудница московской компании «Вояж-Эскорт», занимавшейся не только охраной и сопровождением тех, кто мог заплатить немалые деньги за услуги симпатичных девушек. Заказные убийства и шантаж, скандалы… компания была закрыта год назад, но скорее всего снова работает под другим названием. Вадим вздохнул, закончив просмотр послужного списка покойной теперь уже Валентины, с рабочей кличкой «Фиалка», скорее всего за голубые от природы глаза. Два недоказанных убийства, соучастие в четырех делах с шантажом… Полгода назад была оправдана, за недостаточностью улик, и после этого исчезла с горизонта правоохранительных органов. Контора ею специально не занималась, но, как водится, копила слухи и упоминания о ней, как вполне способной оказаться замешанной в новых преступлениях. И вот теперь, когда она была у них в руках… Неужели никто из аналитиков эту информацию не искал? Быть такого не может, значит, всё было под контролем Шефа. Отключив компьютер, посмотрел на индикатор часов и набрал код на планшетке.
– Я знал, что ты объявишься, только не так рано. Подожди, – с экрана монитора на него смотрело лицо Шефа. За ним неясными очертаниями виднелись стены какого-то кабинета и размытые пятна окон. – Извините, я на минутку…– Экран потемнел, видимо Шеф сложил его, пока выходил из кабинета. Потом на экране снова появилось его невыразительное лицо.
– Вы предали меня, генерал! Я ухожу из Конторы, – отчеканил Вадим и сам удивился, как твердо смог сказать такое своими онемевшими от волнения губами. Шеф уперся в него взглядом, лицо его налилось кровью: – Сопляк! Как ты смеешь! Нет, с тобой надо серьезно поговорить…
– Я всё равно уйду, – бросил в ответ Вадим и отключился, потому что почувствовал, как слезы душат его и дрожат губы. Он верил в Шефа все три года, что служил в Конторе, как в бога. Он восхищался им и любил его. Те легенды, что ходили по Конторе он всегда воспринимал как подтверждение правильности своего выбора. Во время службы контрактником в спецназе он понял, что был просто смертником, которого бросали туда, куда нужно и не нужно, где его и товарищей по бригаде считали «пушечным мясом», что было бы справедливо на войне, но не в родной стране. Они подавляли мятежи в тюрьмах и ловили беглых преступников, громили подпольные спиртзаводы и нарко-лаборатории, которые охраняли хорошо вооруженные боевики, многие из которых прошли такую армейскую выучку, как и он. Ему хотелось служить стране, а не генералам. Защищать справедливость и оберегать жизни своих соотечественников от внешних врагов, которых за два года службы так и не увидел, вопреки уверениям президента. Наивный романтик, начитавшийся книжек и упорно занимавшийся спортом, полюбивший небо в пятнадцать, когда впервые поднялся в него на дельтаплане… Энтузиаст-мечтатель, разрабатывающий в институте модель планетолета для экспедиции к спутникам Юпитера… Глупый, но здоровый юноша, вызвавшийся добровольцем служить в спецназе… А теперь – профессиональный волкодав, не пожелавший давить без разбора волков и овец. И в результате – сопляк, слюнтяй или прозревший, наконец-то, убийца-профессионал? Струна внутри вновь натянулась и готова была под легким дуновением ветерка сыграть на высокой ноте последнюю мелодию.
На улице, выйдя из Управления на автомате, ничего и никого не замечая, он столкнулся с Сапером, расплывшимся в улыбке и первым протянувшим руку.
– Вадим! Чего так рано уходишь?
– Привет Толик, – мрачно отозвался Вадим и хотел отделаться стандартной фразой, что мол, по делам. Но Толик и сам понял, что не до него, но всё же сказал то, что хотел.
– Слушай, Командир, я тебе вчера забыл папку отдать…
– Какую папку? – насторожился Вадим, ему показалось, что не случайно он столкнулся с Сапером именно сейчас. Шеф вполне мог за те пять минут, что прошли с момента их разговора найти Сапера и направить его сюда, чтобы он «присмотрел» за своим Командиром. С Сапером у него отношения были самые дружеские во всей группе, они даже пару раз вместе ездили за грибами. Сапер знал в окрестностях несколько грибных мест, они оба раза много белых грибов набрали и хорошо посидели с пивком на песчаном обрыве, откуда открывался прекрасный вид на лесное озерко, зарастающее камышом.
– Ну, вчера я ведь в гараже сейф нашел, помнишь? – немного смущаясь, сказал негромко Толик. – А пока вы наверху возились, я его и открыл, посмотреть просто… А там бумаги, я их начал смотреть да и прихватил, думал, пригодятся аналитикам. А когда чистильщики прибыли, я о нем и забыл, немного испугался, когда ждать пришлось. Ну, а потом, в машине… ты был девкой занят, не до разговоров.
– Где он? – Вадим понял, что Сапер еще ничего не знает, даже о том, что девчонка погибла.
– В машине, где же ещё, – удивился Толик, для вещдоков в машине был оборудован сейф-тайник. Вадим больше не стал ничего говорить, а ухватил его за руку и потащил к проезжей части, ловить такси. На своих машинах им незачем светиться, там ведь маячки служебные стоят.
Папка была кожаная, серая и потертая по углам. В ней покойный чиновник городской администрации с самого начала хранил копии компрометирующих своих соратников, или скорее подельщиков, документов. Первые листы уже пожелтели от старости, но пластиковые файлики, по которым они были разложены, сохранили бумагу мягкой.
– Слушай, Толя, давай-ка где-нибудь посидим, – не разглядывая листы, предложил Вадим и вскоре они уже сидели за столиком в незнакомом кафе, неподалеку от Базы. Толик заказал себе гамбургер с соком, а Вадим попросил кружку пива. Толик бросил на него удивленный взгляд, но промолчал. В группе не было «сухого» закона, но спиртное пили только когда выходили на длительный отдых, а такое бывало не чаще двух раз в год. Раз Командир заказал пиво, значит так надо.
Отпив глоток холодного и крепкого пива, Вадим похлопал ладонью по папке и негромко, так, чтобы слышал только Толик, сказал то, отчего тот замер и прищурился.
– Девчонка погибла вчера. Якобы повесилась после пожара в квартире у бабушки.
– Вот хрень-то, – после недолгого молчания отозвался Толик и отложил надкушенный гамбургер. Вадим скривился в усмешке и добавил: – Я сегодня сказал Шефу, что ушел из Конторы..
– К-как это? – не понял сначала тот, но Вадим утвердительно кивнул, и Толик ещё больше помрачнел. – Значит, наши чистильщики всё-таки доработали, – прищурился Толик и снова взял гамбургер, откусил, но уже без аппетита, просто чтобы чем-то заняться. Сглотнув, пробурчал недовольно: – Группу теперь разделят, раскидают по другим отделам. Плохо. Что делать будешь?
Вадим посмотрел на серую папку, поднял глаза и встретил ожидающий пояснений взгляд.
– В общем, так, Толик… Девчонка хотела показать, какой сволочью был ее отец, но ей это не удалось. Шеф в этом замешан, без его санкции чистильщики не смогли бы вытащить девчонку. А его фотку я видел в том доме, что ночью сгорел.
Вадим сглотнул комок в горле, отхлебнул пива и снова ощутил внутри натянутую струну. Толик обернулся в сторону бара, и к ним тотчас подошла официантка.
– Мне тоже пива, – заказал Толик, Вадим только усмехнулся: дурной пример заразителен. Да только он теперь не указ Саперу.
– В этой папке, – когда официантка принесла кружку для Толика и снова отошла и присела за столик у входа, – лежит то, что может… доказать, что девчонка погибла не так, как это представлено. Если я смогу это передать журналистам, то она погибла не зря. Сейчас ты решаешь, как поступить с этим. Откуда взялось – ты можешь сказать, что знать не знаешь, и я сам папку нашел. А можешь отдать Шефу, на случай возможной проверки. Я теперь для тебя не командир, можно сказать, посторонний. Поэтому решай сам, что делать…
Вадим постучал указательным пальцем по папке, убрал руку и откинулся на спинку стулу, показывая, что он теперь к ней не притронется. Толик поднял свою кружку и, не глядя на Вадима, неторопливо отпил половину. Поставив кружку на бумажный кружок, Толик утер пену и удовлетворенно выдохнул: – Ух, люблю я пиво, – потом поднял глаза на Вадима.
– Ты Командир, тебе и решать, что с этой папкой делать, – спокойно произнес он и Вадим понял, что назвал он его так не по привычке, а потому, что сделал свой выбор.
– Спасибо, Сапер, – ответил Вадим, опустив глаза. – Я ведь так и не увидел, как она улыбается…
– Вот что, Командир, – сделав вид, что не замечает опущенной головы Вадима, добавил Толик: – Где меня найти, ты знаешь… За других не ручаюсь, но если надо будет помочь, не стесняйся, зови.
Вадим поднял голову, уже не стесняясь набежавшей слезы, и благодарно кивнул. Толик был моложе на два года, пришел в Контору сразу после Бауманки и, не смотря на молодость, спецом был классным. И если что-то говорил, то этому можно было верить. За три года совместной работы в этом убедилась вся группа. Вадим хотел было поблагодарить его, но слова застряли в горле, а струна внутри натянулась еще сильней, хотя, казалось бы, дальше некуда. Толик поднял свою кружку и, с грустью в глазах, протянул к нему: – Давай, помянем девчонку.
–8-
Ломило затылок, но в голове было ясно и откладывать принятое решение на «потом» Вадим не стал. Струна внутри звенела от напряжения, казалось – тронь только и она лопнет со звоном. Торопливо освободил стол на кухне, подключил сканер к системному блоку, настроил и занялся перекладыванием листов бумаги: из серой папки на стекло сканера, оттуда – в растущую стопку на столе. Через час папка опустела, Вадим почувствовал небольшое облегчение. Часть работы выполнена и теперь он мог сделать небольшую передышку. Отпивая горячий кофе, он поглядывал на серое небо за окном и кривил губы в усмешке: вновь появились сомнения, правильно ли он поступает, не стоит ли еще раз всё тщательно обдумать, всё еще может измениться…
Допив кофе, Вадим принялся за сборку скопированного текста в один файл. Струна внутри ослабла, теперь казалось, что тронь ее, и она издаст низкий звук, и колебания ее будут заметны на глаз. Но когда он вошел в Сеть и на сайте СОЧ «кликнул» программу «Почтовый курьер», струна вновь резко натянулась, запела на высокой ноте. На экране появилось изображение раскрытой ладони, словно приглашающей вложить в нее свое послание. Вдохнув и задержав дыхание, Вадим перетащил файл на ладонь и на секунду замер, задержав палец над кнопкой «мыши». Это был Рубикон, после которого всякая случайность может стать последней. Он сознавал, что теперь будет внимательнее осматриваться по сторонам, переходя улицу и посещая людные места. Над ним теперь будет постоянно висеть угроза, может быть он станет неврастеником, в ожидании мести Шефа, который обязательно использует все возможности Конторы в своих личных целях. Смерти Вадим не боялся, страх он потерял ещё в спецназе. А вот в справедливость ещё верил. Как только данные уйдут по Сети на душе у него не будет того огромного камня, что давит сейчас. Он очень надеялся на это. Вина за гибель девчонки останется, на всю оставшуюся жизнь, с этим он уже смирился. Но, может быть, дальше он сможет хоть немного облегчить эту вину тем, что постарается оставшееся время действовать так, чтобы другие девчонки и мальчишки не попадали в капканы, которые им устраивает жизнь.
Палец уверенно нажал кнопку, рука на экране сжалась в кулак, кулак сжался в точку и «Почтовый курьер» сообщил, что информация отправлена. Теперь никто посторонний не сможет добраться до этой информации, даже Контора. Несколько лет Контора пыталась «взломать» эту программу, но так и не смогла. Как не смогли и другие спецслужбы. Видно, самые лучшие спецы уходят из государственных Контор в общественную организацию, посвятившую себя делу объединения человечества без помощи политиков. Теперь информация попадет туда, где ею смогут распорядиться с умом Там, судя по слухам, ходившим в Конторе, не только лучшие программеры и изобретатели собирались, но и аналитики были классом повыше. Если переданная информация имеет ценность и достоверна, её выставят в открытый доступ и тогда окопавшейся в городе, а может и в регионе банде, членом которой оказался и его бывший Шеф, придёт конец.
Вадим обессилено откинулся на спинку стула и закрыл глаза. Струна внутри ослабла настолько, что свернулась в спираль. Так он теперь и будет жить, ощущая по натяжению струны необходимость своего существования. Когда-нибудь струна не выдержит, но ему очень хотелось верить, что произойдет это не скоро. А береженого – Бог бережет.