Страстный поцелуй затмил мир. Оставаясь в поцелуе они медленно шли в спальню, оставляя на этом пути его сорочку, брюки, её ночнушку… Это была бесконечная любвеобильная ночь – сполна испили чашу сладкого нектара. Он гладил своими сильными и в то же время нежными руками её тело… руки, груди, животик, попку и ножки. Ласкал самые интимные местечки. Тома не была эгоисткой, и тоже ему делала приятное, ответила ему взаимностью. Вся эрогенность тела была проверена губками. Они не помнили, сколько раз их накрывала волна безумной близости. Их тела слиты в едином волшебном ритме, медленном и гармоничном. Бесконечность, сладость, нежность, и снова всё повторялось. Это была очень длинная, и страстная ночь.
Заснули голубки часов в девять утра. На работу никто и не собирался. Тома проснулась немного раньше. Надела футболку, которая и не должна была прикрывать её красивую попку. Остановилась у зеркала, посмотрела, улыбнулась, потом показала зеркалу другую часть своего прекрасного тела, и снова улыбнулась. Ей нравилось быть вроде бы одетой. Смоковница. Приготовила кофе с коньяком. В спальне был удивительная смесь аромата Бразилии и Франции. Нежный поцелуй медленно выводил мужчину из этой сказки. Она шалунишка, начала его щекотать своими сосочками… и это случилось снова.
Кофе. Потом позавтракали лёгкими бутербродами. Тома кроме футболки так ничего на себя и не надела. Шалунишка, балованная девочка. Они и не думали о том, что согрешили. Не уверен, что кто-то в постели вспоминает Заповеди Божия. Чтобы кто-то в апогее любви сказал:
– давай не будем – грех это.
Вот так мир устроен. Такими грешными мы стали на этой земле. Есть ли рецепт, чтобы вовремя нажать на тормоза? Может и есть, но никто об этом не сказал. Рецепт в секрете. Так и живём.
– Тома, схожу домой, узнаю обстановку. Я ведь Людке сказал, что вызвали на работу. Я перезвоню тебе, милая. Мне сладко с тобой было. Только Бог мог мне послать такую радость. Ты сказка, ты лучшая, ты песня, ты самая сладкая девочка.
– И тебе спасибо. Я голову потеряла. Не забывай меня. Мне хорошо с тобой и очень уютно. Поцелуй меня, и беги. Позвонишь, я сегодня дома.
– Пока, – Вовке не хотелось покидать сказку. Дома Люда. Уже обед. Что говорить? Может, обойдётся всё? Но, теперь уж как будет, так и будет.
После того, как Володя пошёл домой, Тома снова постояла у зеркала, полюбовалась собой. Выпила глоточек коньяка. Хорошо. Взяла телефон и позвонила своей сестричке Раисе:
– Раечка, приветик.
– Приветик. Я ждала этого звонка. Говори скорее, говори. Что, Виктор приехал ночью, и искупил свою вину в постели?
– Раечка, всё было, только с Вовчиком, с Людкиным мужем. После вашего ухода он через часок вернулся ко мне. Рая, что мы вытворяли… Он такой классный, фантазёр ещё тот. Мы перепробовали всю камасутру, и мне всё понравилось. Такой, такой, ну ты меня понимаешь. Настоящий мужик, сильный и крепкий. Он всю ночь имел меня. У меня такого не было. Ты представляешь эту бесконечную любовь?
– Тома, рада за тебя. Значит Виктор не приехал, и ты решила ему за это отомстить?
– Никому я не мстила, просто мне было очень хорошо. С Виктором один раз, а здесь всю ночь. О чём разговор, не с чем сравнивать его достоинство. Я и сейчас его хочу.
– Томка, дура, не рассказывай больше ничего. Я не железная! Мне самой захотелось попасть в такую скачку прямо сейчас. Понятно: чужое тело – другое дело. Рада за тебя. Всё, меняем тему.
– Рая, я думаю, что Людка догадалась, что Вовка был у меня, Выгонит она его, сто пудов выгонит. А я заберу. Я что дура, отказываться от такого приборчика. Я его уже жду, даже не одевалась. Скорей бы уже она выгнала его. Сестра, ты не переживай сильно, понимаю. И на твоей улице перевернётся КАМАЗ с пряниками. Всё. Целую.
– Пока, сестричка, пока.
Тамара выпила ещё глоток коньяка. Посмотрела в зеркало. Картина не менялась. Она медленно указательным пальчиком провела по попке, потом в другом местечке. Улыбнулась, и завалилась в кресло. В фужере оставался глоток коньяка, но уже не хотелось.