– Рада видеть вас в добром здравии, Семен Григорьевич! А я по своей глупости поверила злым языкам, распускающим жуткие слухи про вашу кончину, – выпалила она как на духу приподнятым голосом.
– Здравствуй, дорогуша, – с отеческим добродушием отозвался Семен Григорьевич. – Признаться, я даже забыл, когда последний раз хворал, а уж смерть в моем возрасте и вовсе дело неслыханное. Вас, видимо, мучают ночные кошмары о мире, где болезни и преждевременная смерть обычное явление. Расстройство весьма распространенное, но излечимое. Поэтому приходите дорогуша ко мне на прием, мы общими усилиями все поправим.
С последними словами наш участковый врач вежливо кивнул в знак прощания и неспешно побрел дальше по проспекту. Инга же так и осталась стоять на месте, словно завороженная услышанным. Подойдя к своей соседке, я крепко прижал ее к своей груди и на секунду зажмурился, а открыв глаза, увидел убегающий в темную даль ряд источающих желтоватый свет фонарей. В привычной реальности, куда мы в мгновение ока вернулись, становилось прохладно. Моментально позабывшая о нашем приключении Инга по-детски капризно выразила желание согреться чашечкой кофе в симпатичном заведении на противоположной стороне проспекта и потянула меня к подземному пешеходному переходу, где дуэт уличных музыкантов исполнял известные композиции для погруженных в собственные мысли прохожих. Взгляд просящего подаяние на ступенях лестницы неопределенного возраста мужчины в нелепом одеянии был устремлен куда-то вдаль, хотя пространство тоннеля со всех сторон ограничивалось бетонными стенами. Мне хватило секунды, чтобы сосредоточиться на собирающем милостыню горемыке и увидеть выбранную им реальность, где он в окружении верных рыцарей скачет верхом по вересковым пустошам к своему возвышающемуся на холме королевскому замку, и лишь изредка появляющиеся в протянутой руке городского сумасшедшего мелкие купюры ненадолго возвращали его на лестницу пешеходного перехода.
Выпитый кофе добавил нам энергию, и мы гуляли по городу до глубокой ночи, но я более не хотел играть с реальностью. Окончательное осознание того, что окружающая действительность рождается, изменяется и уничтожается исключительно внутри меня самого подобно сновидению со всеми присутствующими в нем образами, привело к неожиданному выводу – данная по умолчанию реальность самая оптимальная для дальнейшего духовного роста, вместе с которым она и будет волшебным образом преображаться.
Как уже повелось, на следующий день я лишился невероятных сверхспособностей, связанных с произнесением магической фразы, однако дар наблюдать игру собственного ума без вовлечения в неустанно генерируемые им мысли остался. Именно благодаря такому, казалось бы, не особенно впечатляющему таланту, ко мне пришла несказанная легкость и редкая проницательность, поскольку комментарии в голове более не искажали суть происходящего. Ко всему прочему благодаря осознанию изменяемости окружающей действительности ее вызовы перестали таить в себе угрозу и походили теперь на мастерски сконструированные препятствия из захватывающей компьютерной игры, преодолевать которые одно удовольствие.
Выходные дни я решил посвятить домашним делам, но стоило мне субботним утром достать из чулана пылесос, как раздалась настойчивая трель дверного звонка. Нежданно-негаданно пожаловал мой старый приятель Костик, или как его прозвали друзья-собутыльники Костыль за поразительную способность повреждать себе конечности, оступаясь на ровном месте, и потом подолгу не расставаться со вспомогательными средствами передвижения. Сразу стало понятно, что он в «разобранном» состоянии, но отказать в гостеприимстве человеку, с которым по молодости умудрялся попадать в разнообразные передряги, а затем чудом из них выпутываться, было невозможно.
– Перекантуюсь у тебя до завтра? – спросил Костик с порога и, не дожидаясь ответа, полез обниматься, приговаривая про себя: – Завидую вам, холостякам.
– Проходи, но не забывай, что в гостях, – невесело сострил я, поскольку, будучи трезвым, не горел желанием находиться в обществе выпившего.
Мне было не привыкать к беспардонности своего находящегося под мухой приятеля, однако последний раз мы виделись очень давно, да и пьяных компаний я с возрастом стал сторониться, поэтому подобное поведение перестало казаться нормой. Незамедлительно начавшаяся атака мыслей, убеждающих меня в хроническом невезении вследствие внезапно пошедших прахом планов на выходные, моментально захлебнулась, так и не вызвав обычного в подобной ситуации раздражения. Благодаря появившейся способности наблюдать игру собственного ума без вовлечения в генерируемые им мысли, я легко принял ситуацию, как неизбежный привет из безбашенного прошлого, отчего она не приобрела негативной окраски.
Вскоре мы сидели за кухонным столом, в центре которого возвышалась принесенная Костиком бутылка. Выпивать я сразу наотрез отказался, но своего нежданного гостя отговаривать от этого пагубного занятия не стал, по себе зная невосприимчивость алкогольного сознания к аргументам против продолжения банкета.
– И что хорошего все время быть трезвым? – вопрошал Костыль, без тени смущения наливая себе в рюмку. – Надо пользоваться любой возможностью расслабиться, чтобы поболтать по душам, а лучше прошвырнуться по злачным местам, как мы когда-то умели! Не так уж и долго осталось до старости, вот тогда и будешь скучать на сухую, да вспоминать былые годы, таков, увы, закон природы…
– Как выясняется, ничем не замутненная реальность самый лучший допинг, после которого никогда не наступает похмелье с разочарованием. Правда это понимание пришло ко мне только с посторонней помощью, – вслух поделился я своим соображением ради поддержания разговора.
– О друг мой, не говори красиво! Скажи лучше так, чтоб было понятно! – воскликнул Костик, взбодрившись опрокинутой стопкой.
Признаться, справедливое замечание приятеля поставило меня в тупик. При всем своем желании, я не в силах был кому-либо толком описать перемену, происходившую со мной после произнесения трех простых слов, а история с поведавшим мне эту магическую фразу юным попутчиком, вообще походила на глупую выдумку.
– Забудь, проехали, – махнул я рукой, желая сменить тему. – Лучше сам расскажи, почему тебе дома не живется.
Вместо ответа Костик протяжно вздохнул, после чего молча наполнил свою рюмку и разом влил огненную жидкость в себя, запрокинув голову так, что чуть не грохнулся спиной на пол с табуретки.
– Куда так спешишь, наклюкаться хочешь? Делай интервалы и закусывать не забывай, – сказал я, указав глазами на тарелку с нарезанной бужениной, и тут зазвонил мой телефон.
– Кто это?! – встревоженно спросил будто бы мигом протрезвевший Костик.
Услышав в трубке вежливый женский голос с заманчивым предложением получить уже одобренный для меня кредит на кругленькую сумму, я привычно сбросил спам-звонок, после чего обратился к приятелю:
– Ты чего такой нервный? Случилось что?
Мой приятель заметно замешкался и с минуту таращился осоловевшим взором в сторону прихожей.
– А мне вот оказалось слабо отказаться от кредита, – наконец сказал он.
– Зато у тебя слух отменный, – усмехнулся я, а затем спросил с неподдельным участием: – Влез в долги?
– По уши. Вернее, утонул в них с головой, – нервно хихикнув, признался Костик. – Коллекторы жить не дают, на жену давят… Перекредитовывался несколько раз, брал микрозаймы, но задолженность только выросла.
С последними словами его вдруг одолел надсадный кашель, а когда приступ прошел, и без того хмельной гость отточенными движениями наполнил и залпом осушил очередную рюмку.
– Если будешь квасить, то только усугубишь свое положение, – констатировал я очевидное, когда его искривившаяся от проглоченной водки физиономия вновь обрела человеческие черты.
– А если не буду? – с издевкой спросил Костик.
– Посоветуешься со спецами, они тебя банкротом оформят или еще что-нибудь придумают, – озвучил я первое пришедшее в голову соображение.
– Поздно, бро. Теперь меня ищут совсем другие спецы, которые все как надо оформят и даже потом трудоустроят, – невесело улыбнулся он.
– Ты на ментов, что ли, намекаешь? – сразу догадался я. – Но при чем здесь они?
Прежде чем ответить, Костик в очередной раз принял на грудь, занюхал выпитое куском хлеба, протер ладонью рот, потом пригладил ею же волосы, словно подчеркивая своими пьяными телодвижениями важность предстоящего заявления, и наконец заплетающимся языком заговорил:
– Вчера вечером возвращаюсь домой и нос к носу сталкиваюсь у себя в подъезде с достающим меня коллектором. Обычно эти хмыри по двое ходят, а тут почему-то один у лифта стоит. А я прилично