*****
Просыпался Дмитрий трудно, словно выныривая из бездны. И вот уже, кажется, видны солнечные лучи, но нет сил двигаться. Ужас от неминуемой смерти мутит разум, сковывая тисками безволия. Испугавшись безысходности, дернулся вперед и медленно открыл глаза. С трудом вспоминая, посмотрел вокруг себя. Все та же небольшая комната с покрашенными в салатовый цвет стенами, зарешеченное окно. Попытался встать, но не в состоянии побороть слабость, лишь слегка повернулся. Весь мокрый после пережитого кошмара, натужно застонал. В дверь вошли двое в белых халатах. Мужчина лет сорока, с залысинами и заостренными чертами лица, и женщина, статная, горделивая от осознания своей красоты. Дмитрий попытался сконцентрироваться, чтобы вспомнить, кто они и где находится, но мысли таяли, не доходя до понимания.
– А вот Ольга Викторовна, совершенно иной случай. – Заговорил мужчина. – Начну с истории болезни. По договоренности с родственниками проводим лечение шизофрении односторонними электросудорожными шоками. Мужчина тридцати пяти лет не выходит более полугода из тяжелейшего бреда. В него вплетено столько разнообразных символов, что не возможно, выделить основного ядра в потоке ассоциаций. Он утверждает, что является убийцей. Полностью уверен что совершал аморальные поступки. После правостороннего шока, когда поведением больного управляет в основном левое полушарие, доминантное по речи, он, отвечая на вопросы, описывает комплекс причин толкающих его к преступлению. Вот тут надо заметить, что защитно-психологический характер ложных убеждений, объясняет нам их бредовую форму.
Женщина жестом прервала рассказчика:
– А зачем при этом применять аминазин и препараты подавления?
Мужчина поморщился, явно вопрос был ему неприятен.
– Кое-кто не доволен длительностью лечения и подталкивает нас на крайние меры. Вот и Вас прислали заниматься конкретно этим случаем.
Ольга Викторовна сурово посмотрела на собеседника:
– Попрошу впредь прекратить медикоментозное воздействие на больного. Мне незачем общаться с идиотом. И распорядитесь провести курс релаксации. – Повернувшись, посетители вышли из палаты, оставив Дмитрия в покое.
Дня три его никто не трогал. Можно даже сказать, кормили досыта, холили и лилеили. Но, несмотря на такое обхождение, память возвращалась медленно, незаконченными отрывками. Выходя в коридор и, встречая сострадальцев, чувствовал, что знает их, но не мог вспомнить кто они и откуда. То же творилось и с собственной жизнью. Очередность и ощущение прожитого, будто кто-то нарочно перепутал. Догадываясь, что испытывает последствия воздействия таблеток, инъекций и различных терапий, особо не напрягался, понимая, что единственное лекарство – время. С трудом, к концу недели, из бессвязного бреда стали складываться хоть немного понятные построения. Даже внешне произошли изменения, из немощного сгорбленного существа с затравленным взглядом, пришел к своей прежней форме, выпрямив плечи и подняв голову. А обретение сознания, позволило проанализировать ситуацию. Дмитрий прекрасно понимал, что возвращают его к разумной жизни отнюдь не за красивые глаза, и вести себя стоит очень осторожно. Внутренняя интуиция тревожно подсказывала, что на этот раз цена ошибки, возможно смерть. Его особо не страшил подобный исход, он был готов к нему давно. А вот понять, кто стоит за всем, что с ним произошло, хотелось до безумия. И он спокойно готовился к встрече с яркой холодной женщиной со стальным цветом глаз. Он видел ее мельком, ловя на себе изучающий, внимательный взгляд. А как только здоровье позволило почувствовать себя мужчиной, оценил женские достоинства. Она манила с первого взгляда, притягивая осанкой, походкой, чуть влажными губами. И только глаза приоткрывали суть опасной красоты. Все предыдущие специалисты, работавшие с Дмитрием, показались ему просто коновалами, в сравнении с утонченной, расчетливой дамой, обладающей властью решения в последней инстанции. Дмитрий, в который раз попробовал понять, что же произошло. Внезапно скончался Наум Максимович, хотя для своих преклонных лет обладал хорошим здоровьем. Последние годы почти не практиковал, но активно консультировал. Дмитрия устраивало подобное течение дел. Они продолжали раз в неделю разбирать юридические нюансы, исследуя тонкости защиты, и вынося собственные приговоры. Как правило, оценка Наума, всегда совпадала с решением суда. Дмитрию же оставалось либо соглашаться, либо думать о пересмотре дела. То, что Наум знал о выбранной Дмитрием профессии, не сомневался, хотя за долгие годы, они не разу не говорили на эту тему. Но теперь, после странных событий, выходило, что за всем стояли еще какие-то люди. Буквально на следующий день после похорон, за ним приехали, сделали насильно укол, и очутился он в закрытой частной психиатрической клинике с необходимым диагнозом и интенсивным лечением. Его ни о чем не спрашивали, а наоборот, настойчиво убеждали, что он жертва навязчивого бреда. Попытки доказать обратное, признавались припадками, которые незамедлительно подавлялись. В результате у него не хватало даже времени подумать. Довольно быстро его сделали слабоумным идиотом. И сейчас, впервые за полгода, привели в божеский вид и, по большому счету, Дмитрия перемены пугали. К исходу второй недели впервые вызвали на беседу. Два дюжих санитара доставили к кабинету и, дождавшись разрешения, ввели в помещение. Пока усаживали в кресло и подключали датчики, спокойно смог оглядеться. Во-первых, удивило множество аппаратуры, также заметил камеру и закрепленные микрофоны. За столом напротив, спокойно наблюдая за суетой, сидела снежная королева. Пощелкав клавишами и настроив аппаратуру, жестом отпустила санитаров. Выдержав паузу, представилась:
– Меня зовут Ольга Викторовна. Некоторое время мне придется заниматься Вами. С помощью необходимых приборов, попытаюсь установить истинную степень Вашей болезни. После чего дам свои рекомендации. Правда, если Вы не возражаете?! – последние слова были сказаны таким тоном, что Дмитрий понял, его протесты не примут к сведению. Вопрос скорей был проформой от щедрот душевных. Но, все равно, он попытался убедиться в своей догадке.
– Извините, аппарат случаем не детектор правды?
– Ну, в какой то мере, в бытовом понимании, да. – Согласилась Ольга Викторовна.
– Тогда извините! А психа на нем, зачем диагностировать? Он же больной! – возмутился Дмитрий.
– Позвольте мне решать, каким методом пользоваться! – со сталью в голосе, прервала дискуссию доктор, и предложила: – Давайте, не теряя времени, начнем. – Заглянув в тетрадь, лежавшую на столе, задала заранее подготовленный вопрос: – Вот Вы утверждаете, что впервые убили человека около десяти лет назад. Как и при каких обстоятельствах, совершили преступление?
Услышанное, повергло в шок Дмитрия. «Откуда они знают? Ведь я никому никогда ничего не рассказывал!» И, желая потянуть время, возмущено заорал:
– Да что Вы ахинею несете?! Какие убийства? Сначала таблетками нашпигуют, заморочат голову, а потом, здрастьте приехали! – И, имитируя приступ ярости, истошно заорал: – Караул! Насилуют! – И забился в кресле, пытаясь избавиться от пут.
В комнату влетели санитары, и умело зафиксировали буйного, а грациозно подошедшая Ольга Викторовна, сделала укол пациенту. Дмитрий обмяк. Непомерная усталость волной накрыла тело, напрочь отбив желание буйствовать и сопротивляться. Обретенное чувство, похожее на усталость пловца плывущего длинную дистанцию, было знакомо Дмитрию, и он уцепился, решив для себя терпеть, не подавая вида, что способен справиться с безволием. Заметив разительные перемены в поведении больного, Ольга Викторовна позволила себе улыбнуться:
– Мой совет Вам, Дмитрий, отнеситесь серьезно к происходящему. Если мне не удастся наладить с Вами диалог, я буду считать свою миссию невыполнимой. В оправдание своего провала мне придется доложить, что функциональные изменения деятельности мозга, в результате электрошоков и медикаментозных блокад, не обратимы. И вернуть Вас к нормальной жизнедеятельности невозможно. – Она резко подошла к Дмитрию и, наклонившись вплотную, решительно вглядываясь в помутневшие глаза, убедительным тоном пояснила: – А во избежание раскрытия обмана, я буду вынуждена превратить тебя в идиота, в слабоумного кретина, не способного членораздельно говорить. Ты будешь мочиться под себя, и, не понимая ограничительных различий, пожирать собственные экскременты. Тебя отправят в захудалую психушку, где ты сдохнешь, гния в нечистотах.
Заметив что Дмитрий задыхаясь судорожно хватает ртом воздух, позвала санитаров и те, развязав сердешного, подхватив под руки, отволокли в палату. День понадобился отойти от последствий укола. Как только силы к нему вернулись, он вышел в коридор, пытаясь хоть немного развеяться и найти правильное решение. Все что сказала эта стерва, он воспринял серьезно. С родственниками прекратил общение уже давно. Семьи и близких людей, по существу, не было, и с этой стороны ждать помощи не имело смысла. Закончить жизнь по рецепту доктора жутко не хотелось. «Значит, необходимо узнать альтернативу!» – почему-то вслух произнес Дмитрий, и тут же к нему подлетел невысокий мужичок в больничной пижаме. Скорчив гримасу, и приглаживая всклокоченные волосы, радостно представился:
– Вася. Под этим именем зафиксирован в данном заведении. С сегодняшнего дня определен в Вашу палату. – Заметив удивление, схватил за рукав, и, настойчиво дергая, подвел к окну. – Вы, Дмитрий, не удивляйтесь. За нами наблюдают. Тут везде камеры. А я вовсе не Вася, а Фрол. Мы были с Вами знакомы, правда, в другом плане существования. Скорее всего, Вы не помните, но это не столь важно. Главная моя задача, потрясти Ваше воображение сейчас, чтобы в будущем Вы меня не забыли. А Васю приставили за Вами шпионить, очень Вы персона важная.
Дмитрий попытался освободиться от дурака, вырвав руку из цепкого захвата. Но Вася-Фрол вновь залопотал, находясь в плену бреда:
– Дмитрий, подумай, ведь происходящее не твоя жизнь! Если она приносит тебе столько несчастья. Ты не произвольно вытолкнул истинного хозяина, в небытие или, того хуже, уничтожил своим присутствием. Все испытания в твоей жизни предназначены другому и скорей всего он адаптирован к ним, и способен принять правильное решение. Дмитрий опешил от такого напора, с интересом поглядывая на суетливого Васю. Решив все же уйти, попытался воспользоваться банальным предлогом:
– Хорошо, хорошо, успокойся! Я пойду, у меня голова от таблеток болит.
Собеседник замер и, почесав за ухом, громко заявил:
– Голова не жопа, завяжи и лежи. – Затем, спохватившись, извинился: – Это не я, это Вася. – Окончательно запутавшись, кто изрек подобный перл, плюнул, и пошел по коридору.
Дмитрий, поглядывая в след странному доброходу, заметил санитара, стоящего неподалеку. Подойдя, поинтересовался Васей-Фролом. Тот засмеялся:
– Веселый пациент, пыхтелка! Тронулся умом. Раскатывает кусочки черного хлеба до состояния пластилина и ходит по улицам, предлагая прохожим покурить дури. Заинтересовавшимся лицам показывает солидный кусок, похожий на гашиш. Как не странно, всегда находились желающие. Пыхтелка не понимая разницы, частенько предлагал услуги и работникам милиции, за что неоднократно задерживался. Но, со временем заметив, что число желающих раскумариться растет, а жалоб на качество товара не поступает, решили изолировать психа. – Санитар, похлопав Дмитрия по плечу, весело спросил: – Ну, что?! Покурил черняшки! Ничего, здоровее будешь.
И все же, что-то было в словах безумного пыхтелки. Они беспокоили Дмитрия. Если допустить, что он занял чужое место в жизни, то истинным хозяином, несомненно, являлся Юрка, сын Наума. Воспоминания накатили, подмяв Дмитрия. Отношения у Юрки с отцом не складывались. Он вел веселую, беззаботную жизнь, решив для себя, что отец обязан финансировать его причуды. Все чаще и чаще между ними вспыхивали конфликты. Дмитрий, выступая буфером, пытался погасить пламя обоюдной неприязни. В конце концов, Наум купил сыну квартиру и, выделив ежемесячную ренту, разрешил таким образом ситуацию. Юрку подобные отношения вполне удовлетворяли, и, предоставленный сам себе пустился во все тяжкие. Дмитрий все чаще встречал его пьяным, или под кайфом. А затем, произошло трагическое несчастье. Дмитрий был на сборах в другом городе, готовясь к кубку Европы. Когда вернулся, Наум сообщил, что Юрка повесился, якобы от неразделенной любви. Они вместе по праздникам посещали кладбище, но внешне Наум особо не переживал, да и Дмитрий трагедию воспринял как-то буднично. Только сейчас захотелось разобраться в происшествии. Но серьезность собственного положения, доминируя, заставила отмахнуться от ненужных воспоминаний. Необходимо было сконцентрировать все внимание на собственной судьбе. По неизвестной причине, ему позволили, за прошедшие полгода, обрести ясное сознание и он отчетливо понял, что может быть испытывает последний проблеск, или того хуже, последние дни разумной жизни. И как озарение, возникло решение – лучше умереть, чем прибывать при жизни в скотском, не контролируемом, страшном бреду. Он стремительно подошел к закрепленной на стене камере, и, не сомневаясь в том, что его слышат, громко произнес:
– Ольга Викторовна! Я готов с Вами сотрудничать. – И, с облегчением, словно свалив непосильную ношу, направился к себе в палату.
В комнате его радостно встретил Вася-Фрол, предложив по поводу новоселья раскумариться, продемонстрировав две сигареты и внушительный кусочек, какой-то черной массы, ласково названной Васей «крапалик». Дмитрий попытавшись избежать процедуру курения черного хлеба, обречено заявил:
– С превеликим удовольствием. Но одна беда – меня не цепляет.
Но Вася, неоднократно встречаясь с подобной формулировкой, с увлечением принялся убеждать:
– Дорогой Вы мой человек! Это иллюзия, что план не цепляет. Если на самом деле было так, то конопля вырастала бы с клен. А так ей, выше пупка подрасти не дают, – И весело засмеявшись, заколотил руками по коленям. Но через минуту, резко оборвав смех, серьезно поинтересовался: – Гражданин, Вы случайно не в курсе, почему меня иногда каким-то Фролом называют.
– Потому что с головой не дружишь! – с раздражением пояснил Дмитрий.
– Ах да! Запамятовал, в каком заведении нахожусь. – Тут же согласился Вася. – Значит, слушай сюда, горемычный! – принялся за прежнее увещевание новоявленный сосед. – Был у нас случай, пригласили меня в одну одиозную компанию, думаю богема, не ниже. Ну, состав уважаемый, в основном люди искусства, киношники. Сидим в комнате, как водится, двинули парочку косячков, а качество отменное, чума! Все плавают в кайфе, разговор ни о чем, с улыбочкой. Хозяину перед вечеринкой сантехник унитаз починил, тот его, с дури, пригласил в коллектив отметиться. Парень молодой, здоровый бычара. Интеллект, соответственно, на уровне ЖЭКа. Он с лету цепанул косяк от начала до конца, убил в три затяжки, и заявляет что его типа, кайф не цепляет. Ему тут же водки стакан. Он принял и затих. А нас по каскадерным делам поволокло. Каждый какой-нибудь трюк рассказывает, и знаешь, по теме, в жилу. И вдруг встает долдон сантехник молча выходит на центр комнаты, подождал пока все затихли, и, так уверенно, заявляет: «Вы когда-нибудь видели, как падают настоящие каскадеры?», и, не ожидая ответа, прижимает ласты к телу и, не сгибаясь, штангой, об пол. Поверишь, нас кровью обрызгало. Девки в крик, мужики в шоке, а бычара лежит пластом без сознания. А ты говоришь, не цепляет! – и опять, неожиданно разразился неистовым хохотом.
– Да, Вася. Богатая у тебя биография! – похвалил рассказчика Дмитрий.
Тот неожиданно замолчал и, удивленно посмотрев по сторонам, с жаром зашептал:
– Я Фрол. Мне с безумным Васей справляться сложно. Ты Дмитрий запомни, я был здесь с тобой. У тебя сейчас состояние, как похмельный синдром. Это проекция нереализованного движения. Постарайся не противиться ходу событий.
– Дмитрий поморщился от раздражения:
– Фрол! Ты совсем плохой! Сидел бы там где-нибудь в темном уголке, пусть за тебя Вася говорит. С ним куда веселее. – И, с сожалением добавил: – Вот вам, дуракам с раздвоенной психикой, совсем тяжело.
Утром за Дмитрием пришли. В сопровождении двух крупных санитаров проводили в знакомый кабинет, усадив в кресло, опутали проводами и датчиками. Вошла Ольга Викторовна, горделиво поглядывая на притихшего пациента. Выдержав паузу, встряхнула головой, разметав великолепные волосы по плечам:
– Вижу, разумное начало восторжествовало. Так что Вы хотели мне сообщить?
Дмитрий любуясь величавой женщиной, на секунду забыл, где находится, очарованный образом совершенного создания.
– Поверить не могу, что красота может быть палачом!
– Давайте оставим лирику. – Не сдержав улыбку, заметила Ольга. – Хотя, в основе многих несчастий, лежит красота. Но это отступление. Если можно, поговорим по существу. Чтобы облегчить Вашу задачу, изложу свою позицию. На основании Ваших сведений, мне предстоит решить, является изложенное правдой или ложью. В случае положительного решения, в Вашей судьбе могут произойти кардинальные изменения. Отрицательный результат автоматически превращает Вас навеки в идиота. Как это делают, Вы уже знаете. Выбор за Вами.
– Я все обдумал. – Отозвался Дмитрий. – Только после всего, услышанного принимая решение, помните, ответственность за последствия ложатся на Ваши плечи. Надеюсь материалом Вы владеете, и не надо рассказывать предысторию.
– Да. – Согласилась Ольга Викторовна. – Мы в курсе известных событий Вашей биографии. Но ничего не знаем о тайном. Утверждение заказчиков, что Вы являетесь величайшим убийцей современности. Лично мне кажется фантазией. Нам предоставили справки из компетентных органов там о Вас не имеют представления. По официальным данным Вы весьма добропорядочный гражданин. Я вынуждена признать, что удивлена суровыми мерами в отношении Вашей персоны.
– Спасибо. – Искренне поблагодарил Дмитрий. – Но, в отличие от Вас, доктор те, кто затеял эту бадягу, знали что делают. Перед самой смертью Наума я стал догадываться, что не только он участвует в моей судьбе. А после кончины Наума правильно сделали, что меня изолировали. По крайней мере, я поступил бы подобным образом.
– Давайте попробуем разобраться. – Располагаясь за столом, остановила Дмитрия Ольга. – Повторяю, моя задача отделить правду от лжи. О чем идет речь, меня в известность не поставили. Я предлагаю Вам озвучивать конкретные факты, которые, как Вы считаете, интересуют моих заказчиков. Договорились?
– Хорошо. – Согласился Дмитрий. Помолчав, вздохнул, и заговорил: – Первый раз убить, мне захотелось, слушая исповедь грибника. Он упивался своей изобретательностью, временами сожалея о допущенной ошибке. Наум был мастер разводки. Он заставлял преступников в красках описывать злодеяние. Тщеславный урод, полностью доверял своему адвокату, и, не имея возможности с кем-нибудь поделиться, выплеснул на него содеянное. До этого, я неоднократно слышал излияния душегубов, с более кровавыми подробностями. Но почему именно тщедушный человечишка своим признанием взорвал мои морально-нравственные устои, не знаю. Может, суммировались все негативные посылы вызвав душевный кризис, или просто пришло время. Но сидя за книжным шкафом, и слушая писклявый голос, твердо решил – в классе хищников, существующих за счет чужих жизней, я поборюсь за царство. Моими жертвами станут они, опасные и коварные. У меня не было никаких внутренних сомнений. В одночасье я стал одним из них. Наверное, лев точно так же убивает антилопу, не сожалея о страданиях. После ухода ретивого отравителя, я взял его дело и углубился в изучение. Обладая сведениями о жертве, мне не составило труда следить за ним. Подготовка продолжалась три месяца. Я установил все маршруты, привычки грибника. Обложился книгами специального назначения. Мое решение подвигло меня на выбор профессии. Я заявил Науму, что хочу учиться на медика. И он, не обсуждая, одобрил мое решение, и за три дня устроил в медучилище. С первой жертвой, скорее всего, повезло. Он упивался содеянным, пожиная плоды преступления. Захаживал в казино, покупал проституток, особенно его тянуло на тусовки. Скорее всего, он чувствовал некоторое родство с постоянными участниками дурных празднеств, так крысы из одной стаи жмутся друг к другу. Он мог часами проводить на презентациях пива или юбилеях журналов и радиостанций. Мне даже доставляло удовольствие, стоя рядом, наблюдать за поведением объекта. Особенно повезло с квартирой, где обитал упырь. Она находилась на девятом этаже четырнадцати этажной башни, балконом, почти вплотную, выходя к площадке пожарной лестницы. Необходимо было преодолеть всего каких-то два метра, чтобы проникнуть в его логово. Я сразу понял, что трюк можно сделать, зацепившись стальным крюком за ферму перекрытия. После решения, окончательный план уничтожения созрел. Мне надо было дождаться, когда отравитель покинет лежбище, попасть туда, и действовать. Но осуществить задуманное хотелось в момент торжества душегуба, когда он выиграет суд, в чем я нисколько не сомневался. Для полного счастья оказалось убивец не оставил своей пагубной привычки, собирать грибы. Воистину любил лесной продукт. Мне пришлось внимательно изучить литературу об уникальных созданиях. Оказалось, что в руках опытного знатока, грибы являются смертельным оружием. И вот суд состоялся. Наум блестяще выиграл процесс. Вечером, торжествующий душегуб, привез премиальную часть гонорара и, счастливый в своей безнаказанности, даже порывался поцеловать Наума. Закрытая после его ухода дверь, явилась сигналом к действию. Все было давно готово. Выжимка из ядовитых грибов под кодовым названием «Коктейль грибника», стальной прут длинной в полтора метра с крюком на одном конце и петлей на другом, а главное, день охоты совпал с праздником одной крупной радиостанции. Толкучка по этому поводу намечалась в Лужниках с обильным употреблением алкоголя. Я был полностью уверен, упырь не упустит возможности побывать на тусовке. Прихватив все необходимое, без спешки прибыл к месту действия. Подождал, когда уродец, что-то напевая, отбыл на гулянье, поднялся на девятый этаж. Выйдя на балкон пожарной лестницы, крюком зацепился за металлическую балку и, подтянувшись, на секунду завис на смертельной высоте, слушая как сверху, и снизу обсуждают свои домашние дела соседи. Мне даже доставило удовольствие, закрыв глаза, висеть в пустоте, наслаждаясь адреналиновым возбуждением. Но дело, прежде всего. Перемахнув через перила, вошел в незапертую балконную дверь, и, оказавшись в квартире, прошел на кухню. Обнаружив в холодильнике кастрюлю с грибным супом, лишний раз убедился, что с первой жертвой мне везет. Тем же маршрутом покинул место преступления, и уже через час был дома. По прошествию трех дней, Наум, как бы, между прочим, за завтраком, небрежно обронил, что недавний клиент скоропостижно скончался, отравившись грибами, и назидательно предупредил, что любая страсть, пагубна изначально. Но мне это было уже не интересно.
Дмитрий замолчал, внимательно поглядывая на Ольгу Викторовну.
– Хорошо. – Первой отреагировала на паузу врач. – Приборы показывают, Вы не лжете. – Затем, впервые явно смущаясь спросила: – А сколько их всего было?
Дмитрий улыбнулся:
– После сотни, счет сбился. Но думаю, около двухсот.
Ручка выпала из рук врача и, подскочив на столе, упала на пол. Ольга, неловко наклонившись, ударилась головой о край стола и, от неожиданности ойкнув, рукой стала тереть ушибленное место. Дмитрий, сострадая, пожалел:
– Не очень больно?
Врач, на секунду потеряв самообладание, в сердцах выпалила:
– Стольких на тот свет отправили! Хотя бы не юродствуйте.
Дмитрий, как не странно, не обиделся, напротив, даже улыбнулся:
– Я уничтожал только себе подобных. И был первым среди равных.
– А не боялись ошибиться?
– Нет. Перед Вами именно тот случай, когда преступники сами признавались в содеянном. И в основе моего решения, не стояла месть. Я просто не терпел соперничества.
– Но это ужасно! Для Вас доминирующим в совершении убийства, являлось тщеславие.
Дмитрий даже удивился:
– А что в этом плохого? Вот Вы, царь-женщина, и в любой компании, почувствовав соперницу, любым путем готовы утвердиться в превосходстве. И в Вашем случае критерием победы является внимание мужчины. Признайтесь, сколько раз, просто из тщеславия, Вы доводили пары до разрыва, скандалом утверждая свое величие, а добившись результата, бросали объект, теряя к нему всякий интерес. Среди моих «клиентов» в основе победы лежала смерть. Мне первому была дана возможность состязаться в очном поединке.
– Хорошо. – Подумав, согласилась Ольга Викторовна. – Мне необходимо время проанализировать полученную информацию. Впрочем, не буду скрывать, я обязана доложить результаты. Так что отдыхайте пару дней.
Дмитрия проводили в палату. Оставшись один, он почувствовал себя легко и беззаботно. Наверное, принятое решение, освободило от сомнений. Но недолгому счастью помешало появление Васи-Фрола. Заглянув в палату, и обнаружив там вернувшегося соседа, тот радостно заулыбался и полез целоваться.
– Брателло, живой! Вовремя тебя подогнали! – Он выглянул в коридор, проверяя, что никто не слышит. Понизив голос, предложил: – Есть шанс, измену подловить колесами.
Дмитрий, не понимая о чем речь, переспросил:
– Какие колеса в дурке?
Вася подсел рядом и, заломив руки, затараторил:
– Поясню. Мной проведена огромная работа с местным контингентом. Путем хитроумных комбинаций, удалось выяснить, какому бедолаге, какие медикаменты назначены. Проще говоря, адресная работа с клиентом предполагает бартер.
Дмитрий, уже немного утомленный бурным фонтаном глупости, решил просто отмахнуться:
– Ты, Вася, намного лучше второй своей половины по имени Фрол, и нравишься мне больше. Но место накладывает свой отпечаток. Слоится у тебя в голове, явно слоится! Какой бартер?
Вася, теряя терпение, аж подпрыгнул на месте:
– Да все просто! Сейчас таблетки раздавать будут. Тебе, в неограниченном количестве, витамины есть позволено. Я с ущербными, кому горькие пилюли глотать приходится, договорился поменяться на сладенькие и кисленькие. А мы с тобой составим коктельчик, глотнем, и сорвем башню добытым ураганом.
И так Дмитрию захотелось нырнуть в бредовую аферу, что тут же пошел в процедурную палату, и затребовал дневной рацион положенных ему витаминов. Бесценный груз был передан Васе и тот, мухой, кинулся исполнять задуманное. Обмен происходил мгновенно. Сказывалась кропотливая предварительная работа. Вскоре добытый трофей был доставлен в палату. Разложив таблетки на одеяле горками по цвету, Вася принялся творить, комментируя свое искусство. Он был профи по определению наркотических свойств в окружающей среде. Вступительными словами: «Заторчать можно даже от металлического лома, если знать, как им пользоваться», он начал свою лекцию:
– На сегодняшний день мы имеем: нуксирон, паркопан, демидрол и циклодол, исходный материал предлагает нам не богатые варианты возможностей. Есть шанс вырубиться и полетать или альтернатива, летать вырубленным. Выбор за Вами, товарищ! – обратился доморощенный фармацевт к сидящему Дмитрию. Тот, находясь в сомнениях пытался рассуждать, приводя доводы «за» и «против»:
– Ну, сожрем мы эту гадость. Хуже не будет. Здесь и не такой отравой пичкали. Хотя, если подумать, организм уже адаптировался к подобным веществам, какой смысл травиться еще раз, все равно не вставит.
Вася, молча слушая умные поучения, не прекращал составлять комбинацию из таблеток по цвету и свойствам. Закончив приготовления, восхищенно посмотрел на две равные горочки, и удовлетворенно констатировал:
– Смею не согласиться с Вами по поводу сомнений о возможностях химических элементов. Но в одном Вы правы, по силе духа человеку нет равных в поднебесной. И в этом кроется, иной раз, несоответствие его восприятия. Определяя неведомое как враждебное, человек мобилизует свой организм к активной обороне, не позволяя действовать ни алкоголю, ни наркотикам. А вот с атаса, когда не ждет он подвоха, с кефира балдеет. Вот Вам пример, мы как-то раз, с бадуна глаза открыть не могли, дышали с трудом. Послали соседку, бабку полуслепую, за пивом, пообещав вознаграждение. Приволокла она с десяток бутылок. Похмелились и ожили, запрыгали, засмеялись, а когда все ушли, обнаружили мы с хозяином, что поправляли здоровье безалкогольным пивом, закупленным бабкой. Парадокс, а действует! Значит и яд, и противоядие у нас в башке, а не снаружи. Показателен случай, произошедший не так давно со мной и моим другом Серегой. Были мы на точке в компании озорных девчонок, провели бессонную ночь. Под утро, возвращаясь домой, решили снять усталость, забив косяк толщиной с большой палец. Смастерили конструкцию, а взорвать решили в такси, по дороге в родные пенаты. Ловим машину, останавливается желтенькая волга, за рулем мужик, мордастый, матерый бык, и что интересно, с фуражкой таксиста на колокольне. Ну, садимся, и в вежливой форме просим за дополнительное вознаграждение разрешить нам дунуть на заднем сидении. Тот: «Без базара!» и по газам. И едем мы по Москве в воскресенье, день солнечный, машин мало, красота. Мы закурили, а молотобоец вдруг заявляет: «Вот сколько лет вожу таких как вы, ну какой кайф в папироске? Пробовал пару раз. Ну, „Беломор“, как „Беломор“. Что вы веселитесь, как чукчи в Сочи?! Лучше, как мужики, выпейте по пузырю водки, отдохните душой и телом». При этом поворачивается к Сереге, цап у него изо рта штакетину, отгрыз мундштук, сидит курит. Мы обомлели. А он разглагольствует: «Что вы нашли в поганой траве? Вот водка, продукт полезный, организму необходимый». А сам, так, между прочим, в четыре затяжки уложил наш косячок и выбросил бычок в окно. Мы обалдевшие, слово сказать от возмущения не можем, а впереди, метров триста, стоит троллейбус на остановке. Вдруг бычара прерывает нравоучение, и серьезно заявляет: «Интересно, что будет, если я ему сейчас в жопу врежусь?». Припал к рулю и по газам. Мы от ужаса вжались в сиденье, а Гастелло со всего лету, как дал, аж стекла полопались. Что тут началось! Этот баран вылез, глазами лупит, не поймет что происходит. Водила из троллейбуса с монтировкой бежит, пассажиры высыпали, гвалт, шум! Мы тихонечко в панике выползли и деру. Вот тебе результат. Пока живоглот ждал прихода, его не было. А как только уверился в своей силе, приход и накрыл.
Дмитрий, с интересом прослушав лекцию о жизни наркоманов, неожиданно согласился с Васей и, приняв протянутую горсть химикатов, проглотил, запив водой. Через некоторое время лицо Васи изменилось, обретя совершенно незнакомые черты. Дмитрий, оглядевшись вокруг, заметил, что временами стал пропадать цвет, и он видит мир в черно-белом изображении. Вскоре и со звуком стало твориться невообразимое. Он временами исчезал или менял скорость. Люди говорили медленно или тараторили, как пулемет. Затем он просто провалился. Вот так шел, и упал в бездонную пропасть. И паря в кромешной тишине, знал, что никогда не достигнет дна. Временами приходил в себя, куда-то шел, что-то ел, сознание фиксировало все мельком. Затем опять падал в бездну, и летел к вечности, ощущая тошноту и горечь. Очнулся не понимая сколько прошло времени. В палате никого не было, и стояла мертвая тишина. Затем вошел Вася и, словно рыба в аквариуме, открывая рот, беззвучно, что-то пытался сказать. Дмитрий потряс головой, и звук, словно сквозь вату, еле-еле стал слышен. Ему приходилось напрягаться, чтобы понять смысл сказанного. На этот раз Вася был Фролом, и с упорством пытался достучаться до сознания Дмитрия.