Моги. Не там, где ничего не случается

Глава 3

– Давай рассказывай, что ты там про них знаешь!

Человек с обезображенным лицом, шевеля губами порванного перекошенного рта, с бионическими протезами из отполированной слоновьей кости вместо почти всех пальцев, нервно барабанил по чашке с кофе, стоявшей на огромном письменном столе из древесины редкостной породы. Возможно, даже из таких деревьев, которые давно и намеренно истребили, чтобы изделия из них стали стоить космических денег.

Ведь всё, чего мало, стоит дорого. И иногда того, чего мало, специально мало.

Пределов помещения не было видно по причине очень тусклого освещения, хотя понимающий характер освещения, догадался бы, что свет идёт от очень дорогих, сейчас сильно приглушённых люстр. В этом доме явно не любили свет, а ещё зеркала.

Даже ты, увидев на носу прыщ, злился или злилась бы на своё отражение в зеркале. А тут случай был куда как хуже…

Ещё тут была тяжёлая спёртая атмосфера на грани кислородного голодания: явно дорогу воздуху преграждали тяжеленные портьеры, которые не раздвигались даже в самый ясный солнечный день. По сути, они, эти портьеры и другие невидимые при тусклом освещении предметы интерьера, заменяли собой атмосферу, предлагая в условиях иного социального сословия дышать не воздухом, а роскошью. Наверное, это всё здорово напоминало своеобразную реанимацию для тех или для того, для кого выйти из дома в люди, это как опуститься ниже своего достоинства.

Ручка у чашки с кофе была в виде крылатого юноши, и когда протезированная кисть руки, барабаня, в один момент щёлкнула юношу по голове так сильно, что откололся кусочек фарфора. Человек с обезображенным лицом смахнул осколок на пол, а чашку швырнул в сторону. Она упала с треском на пол, в полу робко открылся маленький люк, рука в белой перчатке схватила чашку, люк бесшумно закрылся.

Горбатая кривозубая старуха с бородавками на лице и длинными грязными волосами почесалась, незаметно вынув листок бумажки. Искоса заглядывая в неё, она заскрипела:

– Несколько тысяч лет назад моги прилетели на нашу планету на звездолёте. Их выжили со своей родной планеты, и им некуда было деваться, кроме как найти себе новое пристанище, новую родину. А выжили могов потому, что они не хотели делиться секретом своих чудесных способностей, которыми обладали. Не хотели делиться потому, что это легко могло быть обращено во зло, а моги были против тёмных помыслов.

– А-ха-ха-ха-а! Да-да, ага! Ты мне эту политинформацию брось! Давай дальше! Сокращай вступление!

Казалось, что клочковолосая голова человека с обезображенным лицом мелко и неравномерно тряслась во все стороны, тем самым сопровождая смех и крики.

– Сразиться с ними никто не решался, боялись их волшебной силы, но вот невыносимую для жизни обстановку создать смогли. И моги сами были вынуждены уйти из-за этого, потому что пренебрежительно относиться к обстоятельствам, созданным против них, не сумели. Потому что, на самом деле, плевать на всё могут только чёрствые люди. А моги такими не были. И – улетели на нашу планету.

– Да! Да! Конечно! Мораль и этику себе оставь, мумия, мне нужны только факты! Давай ближе к делу!

Если бы кто-то в этот момент посмотрел на люк в полу, откуда недавно высунулась рука, забравшая брошенную чашку, то он заметил бы, что люк, буквально, ходит ходуном, видимо, в такт чьему-то страху.

– Подружиться с немногочисленными местными аборигенами получилось не сразу, и далеко не со всеми. Некоторые задиристые племена землян захотели показать переселенцам, кто тут хозяин, но получили такой отпор, что… решили во что бы то ни стало либо заполучить секрет их силы, либо заставить могов служить себе для бесконечных войн за новые земли, за расширение территорий. Эти воинственные племена начали охоту за могами. Не желая приносить вред тем, кто слабее, моги были вынуждены опять уйти, в самую чащу леса, но и там особо настырные аборигены их находили и вынуждали быть всегда начеку.

– Так что за сила-то у них была?! Ты, старушня корявая, долго ещё будешь меня за нос водить?! – вновь заорал нетерпеливый обезображенный человек и невольно потёр протезом место на лице, где когда-то был нос.

– Моги умели, когда надо, перевоплощаться в сильных животных – медведей, ящеров, тигров, орлов и даже таких, каких мы с вами, господин, ни разу не видели, ведь они с другой планеты. В таком виде моги запросто одолевали любого самого грозного врага. Это казалось волшебством. И поэтому так тщательно оберегали секрет силы. У каждого мога для перевоплощения было своё родовое животное, существо, передающееся в определённый день от отца к сыну во время ритуала. Если, например, отец умер раньше ритуала передачи умения перевоплощаться в родовое существо, то тогда сын оставался без способностей. И если такие способности появлялись без отца и ритуала, ну-у, тогда это можно было бы назвать избранностью.

– О-о-о-хо-хо, меньше слов, перейди в режим телеграммы! – обезображенного трясло не на шутку.

Но старуху, кажется, это не сильно трогало. Наверное, потому что страшные боятся меньше?

– Говорят, что за всё время пребывания на Земле могов был один такой избранный. Его отца убили, когда он был ещё младенцем. И вдруг сами собой, без всякого ритуала в нём проявились способности перевоплощаться в большую птицу, а птица – это его родовое существо.

– И на что он был способен в этом виде? – человека с обезображенным лицом вроде начало отпускать, наверное, это был какой-то приступ, спровоцированной либо нарушенной психикой, либо хроническими заболеваниями.

– Он, – всё в той же неизменной тональности скрипа продолжала старуха, – когда отводил крылья назад и резко взмахивал ими вперёд, тогда шла ураганная волна, которая сметала всё перед собой на расстоянии метров сто пятьдесят-двести. А то и больше. И чем сильнее он отводил крылья назад, и чем резче взмахивал, тем ураган большей силы вызывал.

Обезображенный, молча, пожевал порванным ртом, издавая какие-то глубинные хрипы и концентрируя на старухе глаза без ресниц и без бровей выше.

– От одного взмаха вдаль, вертясь как пушинки, могли лететь злодеи и даже выкорчеванные деревья. От взмаха другой силы могли только шелестеть листочки на деревьях, исполняя мелодию любви. Всё зависело оттого, насколько далеко он отводил крылья, и насколько резко ими взмахивал.

Странно, но слышать от натуральной Бабы Яги словосочетание «мелодия любви» значило бы заподозрить её в… в… пока не знаю в чём. Посмотрим, что будет дальше.

Безобразный человек призадумался, барабаня протезами пальцев, а потом выпалил:

– Мне нужен чёртов мог! Любой чёртов мог! Или именно этот избранный чёртов мог!

Сказано это было так резко, гораздо резче и неожиданнее, чем прежде, что старуха даже подпрыгнула и выронила бумажку.

– Посмотри, кто из них ближе к нам находится! Кого легче… не-е-ет, кого лучше взять, чтобы мне наверняка пригодился.

Старая горбунья плеснула на большое серебряное блюдо воду.

– Притушите швет, – прошамкала она, внезапно сменив скрип на шепелявость.

Хотя, казалось, куда ещё тушить-то?! И так еле что видно. Но то ли старуха издевалась, или как сейчас говорят, троллила, то ли реально для мистики и экстрасенсорики были необходимы максимально предельные и даже запредельные условия.

– Эй, там, притушите свет! – рявкнул человек с обезображенным лицом.

И кто-то невидимый за колоннами и тяжёлой портьерной тканью на цыпочках пробежал к переключателю и погасил ещё часть ламп в роскошных, но не видимых люстрах.

– Вижу, – снова проскрипела старуха, – вижу!

– Что ты видишь?!

– Мога вижу.

– Какой он?

– Молодой, даже юный. С ним…

– Что с ним?!

– Да не что, а кто с ним, господин. С ним мужчина и девочка, по виду не моги.

– Где они?

– Рядом. Лес по ту сторону гор, господин.

– Точнее!

Старуха покашляла и закатила глаза. Протез пальца из отполированной слоновьей кости придвинул к стопке купюр на столе ещё одну купюру.

– У озера, господин.

– Как его взять? – спросил человек с обезображенным лицом и, не дожидаясь кашля старухи, придвинул к стопке купюр ещё одну.

– Надо, чтобы он потерял свою силу, господин.

– Как?!

– Вот как, господин.

Старуха наклонилась к большому серебряному блюду с водой так, что концы её косматых волос намокли. Человек с обезображенным лицом брезгливо ещё больше перекосил и без того перекошенный рваный рот. Старуха опустила в воду крючковатый палец и загадочно сказала:

– Чтобы у мога отнять силы, в наших… ваших условиях поможет только параллельность.

– Давай без загадок!

– Хорошо, господин.

Старуха стала объяснять. Теоретически, чтобы поймать мога, нужно его обессилить. Для этого нужно, чтобы он, готовясь применить свою чудесную силу, ну, например, находясь в своём магическом зверином обличье, или перед прыжком в пространстве, увидел сам себя. В этот момент можно резко перед ним поставить зеркало, а чтобы не рванул назад, то обложить его со всех сторон зеркалами.

– А если он прыгнет вверх?

Для этого нужно и сверху расположить зеркало. Но в условиях густого леса, иллюзоидов и близости мысленного лабиринта незаметно перемещаться с большими зеркалами проблематично. Поэтому необходимо рассчитывать лишь на одно эффективное действие, взять одно зеркало и нужно использовать местность.

– Как?

Там есть озеро, оно это природное зеркало. Моги, защищая свои владения от вторжения, прыгают даже на высоко пролетающие объекты, чтобы напугать, заставить изменить курс. Губить лётчиков они не будут, только вынудят изменить курс. Могут только для скорости реакции подсадить им прекращающего своё существование иллюзоида, который плохого не сделает, но шевелить помидорами заставит, легко.

Запустите над озером вертолёт с прикреплённым к нему большим зачехлённым зеркалом. Убедитесь, что на берег озера вышел мог и готовится к прыжку. Прыгают они мгновенно, поэтому тут очень важно не упустить момент. За секунду до того, как он чуть присядет, что означает, что он сосредоточился на цели и прыжок уже не отменить, скидывайте чехол с зеркала. Уже в полёте он увидит, что летит в себя, а сами в себя они перемещаться не могут, потому что это простые магические законы – нельзя быть ещё раз тем, кто ты уже есть, нельзя быть опять там, где ты уже есть, нельзя быть снова тогда, когда ты уже есть. Силы тут же покинут его, и он рухнет в озеро.

Вот она, параллельность: зеркало будет расположено параллельно озеру, как природному зеркалу. И если мог сумеет отвернуться от зеркала, он снова увидит себя в озере. Траекторию полёта менять невозможно, поэтому уйти в сторону он не сможет. Он сможет только потерять силы и упасть. Или прекратить прыжок, увидеть себя в озере, снова потерять силы, и опять же упасть. Так что он упадёт в любом случае. В озеро он упадёт либо в обычном облике мога, либо в том образе, который является его всесилом, если перед прыжком совершил свой ритуал перехода, перевоплощения.

– Всесилом?

– Да, господин, их магический звериный образ называется всесил, с ударением на втором слоге. Это сокращение от «все силы», «всесильный».

– Дальше.

Если мог, обессиленный своим изображением в зеркале, упадёт в озеро всесилом, тогда заранее нужно приготовить прочную клетку с начищенными до зеркального блеска или хромированными металлическими прутьями, которые обездвиживают его лучше всяких успокоительных средств. А если упадёт в озеро могом, то и так можно справиться, потому что моги как люди, так же слабы, когда беззащитны. Хватайте его, и тут же руки за спину в наручники, голову в жёсткие скобки, а ноги примотать к железным шестам, чтобы не смог при помощи изгибания тела совершить подобие ритуала перехода в своего всесила. Если мог по каким-либо причинам не может свободно двигать руками, ногами, головой, всем телом для того, чтобы совершить обряд перехода, как положено, но хотя бы чуть-чуть двигаться всё-таки получается, тогда…

– Тогда что?!

…тогда он превращается в сложно составленного монстра, полумога-полувсесила, могра.

– Могра?

– Да, могра. Могр – это мог рычащий или мог развенчанный. Он и не мог, и не всесил, он что-то страшное, но больше только пугает, потому что все силы всесила к нему не приходят, хотя какие-то да, конечно. И обратно стать могом у него уже не получится.

Старуха опустила голову к блюду, шумно полакала воду, утёрлась грязным рукавом драного халата и протянула шершавую ладонь за гонораром. Человек с обезображенным лицом накрыл стопку купюр ладонью с протезами вместо пальцев, смёл деньги в выдвижной ящик стола, а потом ткнул пальцем в кнопку вызова прислуги. Двое громил выступили из-за колонн, схватили старуху за халат, выволокли из дома и швырнули через ограду.

Протез пальца вытянул из-под бумаг в углу стола старый бульварный красочный журнал, на обложке которого была фотография человека с полностью от макушки до шеи забинтованной головой только с прорезями для глаз, вокруг суетились воодушевлённые репортёры. Заголовок кричал: «Красавчик Гери потерял лицо не только в политике!». А подзаголовок ехидно добавлял: «Что может быть хуже для человека, который делал ставку исключительно на презентабельность внешности?!».

– Могло быть хуже, – с пониманием отнеслась старуха к рвению громил и поковыляла, хромая и уперев руки в бока, в сторону леса.

– Я вам ещё покажу своё лицо во всей красе, – рваным ртом выдавил из себя человек с обезображенным лицом и так хрястнул по журналу кулаком, что заскрипели протезы пальцев.

На опушке леса старуха откинула несколько кустов, маскирующих двухместную машину спортивного стиля, вырви глаз неоновой расцветки, сняла халат и бросила его на сиденье, сняла парик, оторвала латексную маску от лица, вынула накладные кривые зубы с кариесом, и всё это сложила в чемоданчик. Выпрямилась, отстегнула горб, вытерлась влажными салфетками и посмотрела в боковое зеркало заднего вида.

– Параллельность, – хмыкнула слишком красивая женщина с холодным блеском в глазах своему отражению, перевела взгляд чуть в сторону, выхватила пистолет с глушителем и выстрелила в тёмную фигуру, высунувшуюся из-за дерева.

Потом вынула телефон, набрала номер, нажала вызов и после соединения чересчур твёрдо для женщины сказала:

– Я еду. Он клюнул.

Повертела телефон в тонких ухоженных пальцах, отбросила его от себя, завела двигатель и рванула с места в опор. Телефон три раза с продолжительными промежутками пронзительно пискнул и дымно взорвался.

У ёжика, который издалека притащил яблоко и самозабвенно грыз его, заложило уши и пропал аппетит… Нет, конечно, я знаю, что ёжики не едят ни яблоки, ни грибы, потому что они хищники. Но это же фантастическая история, здесь возможно всё. В том числе и смена гастрономической ориентации.

Я вон в детстве тоже ненавидел кипячёное молоко с пенкой, а мне его предлагали с фантастическим упорством, достойным иного воспитательного применения.

В воздухе сильно воняло гарью взорвавшегося телефона.

Глава 4

– Что хочет этот вонючий урод?

Вдоль больших окон под стать очень немаленькому же кабинету слишком твёрдо и нарочито широко шагал генерал и командным голосом размышлял вслух для подчинённых, рассевшихся по обе стороны длинного стола.

Генерал был громадным, но чрезвычайно нескладным, казалось, что под воздействием высокой температуры сплавили вместе человека и варана с острова Комодо. В одном месте своего необычайного тела генерал напоминал человека, в другом месте доминировал гигантский ящер, половина лица располагала к общению, из другой половины как будто выпирало рыло, которое того и гляди высунет раздвоенный язык, где-то кожа была обычной, а где-то ороговевшей. Был он какой-то валунообразный и перекошенный, словно жизнь славно его помесила, да так и оставила – засыхать и покрываться коркой, как забытое на столе тесто. Форма сидела на нём так, словно хотела сказать, не ожидая ответа кроме отдания чести – служи, сынок, и подчиняйся, большее тебе точно не понадобится.

– Этот вонючий урод хочет заполучить силу могов. Для чего?

Генерал обвёл помещение одним серым глазом, а другим каким-то желтоватым. Один глаз моргнул вертикально, другой смочил глазное яблоко сведением двух боковых век.

– Для того чтобы поправить своё личико, ну, и пальцы отрастить, потому что пластические хирурги и салоны красоты не могут ему помочь!

Генерал захохотал так, что пролетавший за окном голубь изменил направление полёта, передумав садиться на карниз. Хохот скорее напоминал не смех, а ритмичное принудительное выдавливание воздуха размеренными порциями из себя в той степени громкости, которую легко сравнили бы со звуком стартующего истребителя. Услышав такие звуки, я бы тоже, пожалуй, плюнул на карниз и полетел дальше.

– Прошу любить и жаловать – Геродот. Имя вымышленное, настоящее мы, к сожалению, не знаем, по крайней мере, везде он представляется именно так. И чёрт с ним.

Генерал прикрепил к доске фотографию Геродота. Это был человек с обезображенным лицом. Военные, буквально, воплощаясь в одно большое ухо и сводя брови, сдержанно закивали головами так, как это делают люди, когда настраиваются на волну лектора. Такой взгляд ни с чем не спутаешь.

– Моги, когда хоронят своих покойников, чтобы избежать возможных надругательств со стороны противников, сажают сверху на могилу дерево. И оно, утверждают осведомлённые люди, своими корнями может впитывать органические остатки разлагающихся мертвецов, и приобретать часть силы мога, проявляя чудесные свойства. Ну, например, светиться, двигаться, прыгать, разговаривать. Заметьте, я говорю о деревьях!

Генерал грохнул кулаком с длинными чёрными когтями по столу.

– Вообще-то, сила могова всесила ни к кому перейти не может, она только его и ничья больше. Но! Есть всё-таки теоретические способы попробовать перенять хотя бы часть его сил. У деревьев же это получается, почему у людей не может получиться?! И если никому ещё на Земле не удалось заполучить себе могов на службу, то почему бы не попробовать их силу позаимствовать?

И подмигнул жёлтым глазом.

– Геродот когда-то сильно пострадал, его лицо обезображено, а пальцы ампутированы. Он пробовал уже, кажется, всё, но при всех достижениях современной медицины пальцы не отрастают, чужие у него почему-то не приживаются, протезы ему осточертели. А лицо, однозначно, не будет стопроцентно таким, каким оно было до не известного нам инцидента, пластические хирурги, зная крутой нрав Геродота, отказываются браться за операцию. А жизнь на исходе. Возможно, у него остался последний шанс. И он пойдёт до конца и ни перед чем не остановится. Он хочет, мы знаем это по оперативной информации, изловить мога и попробовать сделать себе переливание крови. Если для приобретения частичной силы могов этот способ не поможет, то он умертвит мога. А на основе естественных процессов разложения попробует все варианты. Сделает кремы для втирания в кожу. Инъекции для внутривенного введения. Для клеточной модификации. Будет добавлять в пищу. В конце концов, может даже устроить себе сеанс ингаляции над тру… телом.

Генерал шумно выдохнул, как будто ему стало противно, хотя тем, кто сидел ближе, показалось, что он сглотнул слюну.

– Если у него получится приобрести хотя бы часть силы могова всесила, кем бы тот ни был, птицей, рыбой, медведем, я… ящером, то он попытается сам стать всесилом, чтобы уже никогда не возвращаться в тело человека, или, если не получится, то хотя бы максимально изменить свою внешность в лучшую сторону.

Помолчав, он задался вопросом, хотя почему-то казалось, что ответ ему известен:

– Вопрос в том, как он будет ловить мога? Мы, и многие до нас, пытались ловить могов, но, как вы и сами знаете, безрезультатно. Одолеть всесила невозможно, он сильный и неуязвимый, а моги скрытны как, мать их, гномы! Вскрывать их могилы тоже не получилось, потому что они ставят над своими кладбищами эти, как их, мысленные лабиринты! И мы в лесах по ту сторону гор потеряли до сотни агентов, кто-то заблудился и сгинул, кого-то растерзали иллюзоиды…

– Разрешите уточнить, генерал? – вопрос от вытянувшегося в струнку офицера прозвучал в странном сочетании чёткости и робости.

– Да!

– Что такое мысленный лабиринт?

– Временное невидимое защитное сооружение куполообразной формы, устанавливаемое над поселением могов и над их кладбищем. Когда попадаешь в него, кажется, что в голове образуется рой мыслей. И они либо путают тебя, и ты уже не помнишь или не понимаешь, куда и зачем шёл, либо, выдёргивая из роя какую-то мысль, хватаешься за неё, и она уводит тебя в сторону от направления пути, а ты этого даже не подозреваешь. И тебе кажется, что именно эта мысль и вела тебя куда-то. Только вдруг ты забыл, куда она тебя вела. И ты, вообще, забыл, куда шёл. И хуже всего, что заблудился. Мысленный лабиринт легко повлиял бы и на самих могов, и запутал бы их, но они снимали его, когда нужно было выйти за пределы деревни. И снова ставили, когда возвращались.

Офицеры внимательно слушали.

– Лабиринт представляет собой густое переплетение мыслительных потоков. Их даже можно было разглядеть, если прищуриться, они напоминают белесоватые, туманные, раздёрганные, словно растрёпанный синтепон, каналы. Правда, видеть его могли только моги, и то не всегда. Иначе они бы не снимали лабиринт, покидая деревню.

Генерал-валун помолчал, будто вспоминая что-то или собираясь с мыслями.

– Говорят, что один из могов, забыв про лабиринт, запутался в нём. А когда мог запутывается в лабиринте, он замирает на месте, как будто энергия покинула его, и глаза становятся невидящими. Или двигается куда-то, кажется, что целенаправленно, натыкаясь на предметы, как без сознания. Его бесполезно звать, тащить, он обмякший и бессильный, но словно в сто крат отяжелевший. Будто тело есть, а мога в нём нет. И даже если тот, кто заблудился в мысленном лабиринте, выходит за пределы лабиринта, он всё равно остаётся в нём, потому что заблудился разум, а не тело. Лабиринт может отпустить разум, а может и не отпустить. Тогда человек теряется навсегда, если только ценой неимоверных усилий сам не сможет найти выход, а тело при этом продолжает жить без него… Так вот того мога очень долго не было, но он нашёл выход. Только он почему-то навсегда замолчал и, пока был жив, никогда не говорил, что же он видел, когда искал выход из мысленного лабиринта… В любом случае после установки мысленных лабиринтов могам стало легче скрываться от людей, но люди веками не оставляли попытки найти их и силой или хитростью заставить служить себе. Время от времени такие встречи происходили, и они почти всегда оканчивались нехорошо. Очень нехорошо!

Повисла зловещая пауза.

– Да, очень нехорошо… – продолжал генерал. – До этого дня у нас не было результата. И вот, похоже, появился последний, но реальный шанс, не испачкав рук, не теряя кадры, добыть то, что никак не шло нам в руки!

Генерал победно задрал подбородок и оглядел всех присутствующих.

– Перед нашим совещанием я получил информацию о том, что проект под кодовым названием «Параллельность» предоставлен Геродоту как единственно возможный способ изловить мога. И, похоже, он клюнул! В этот раз мы не будем подставляться под риск. Он сделает всю основную, грязную, организационную и хлопотную работу за нас. А мы сработаем так, что никто даже ничего не заподозрит. Нам всего лишь потребуется из снайперской винтовки с большого расстояния выстрелить двумя шариками. В первом шарике будет световая мини рентген-бомба. Во втором будет цифровая мини радио-призма. В нужный момент, то есть между поверхностью озера и могом или всесилом, что ещё лучше, просто мы пока не знаем, в каком виде будет мог, световая бомба взрывается. И просвечивает все потроха этого паршивого мога на поверхность зеркала, закреплённого на вертолёте. Призма уловит отражённый свет, разложит его на спектр и цифровой закодированный пучок информации передаст на зашифрованной радиоволне нам сюда. Всё, что нам останется, декодировать сигнал, вывести формулу всесильности, ученые уже в низком старте, на её основе сделать специальную сыворотку и вуаля – штампуй суперсолдат! Укольчик в плечо, и наша армия непобедима!

Уродливый генерал повернулся к окну и захохотал в своём непередаваемом стиле. Стёкла задребезжали, как будто заранее реагировали на штормовое предупреждение.

Из-за стола поднялся офицер.

– Разрешите вопрос, генерал?!

– Задавайте!

– А что будет с могом после нашего выстрела, ведь его тело всё равно, может быть, достанется Геродоту, генерал? Не стоит ли ему помешать?

– Плевать, что будет с могом, главное, что у нас, возможно, будет формула всесильности. И потом, так просто Геродота мы не отпустим.

Генерал упёрся ручищами в стол, наклонился и понизил голос до колебаний, вызывающих головную боль и панический ужас.

– Наверху я получил добро использовать в операции гражданских. Мы их подставим. В день операции мы, якобы, организуем экскурсию для туристов по живописным лесным районам. В нужный нам момент автобусы с гражданскими окажутся именно около озера. И на их запах потянутся иллюзоиды. Все иллюзоиды! Представляете, в то время, когда Геродоту нужно будет вылавливать мога из озера, вокруг соберутся все иллюзоиды, и прыгающие, и ползающие, и летающие, и плавающие. Вряд ли кто уйдёт живым…

На этих словах он чёрным когтем прочертил, сняв стружку, глубокую линию на столе. Блеснула планка на его мундире, где было написано «М.Руперт»…

Неизвестно на каком расстоянии от места этого военного совещания невзрачный человек, которого сто раз увидишь на улице и не будешь помнить во что он был одет, аккуратно отложил в сторону наушники и, сказав «Ты молодец…», больше никак не проявил свои эмоции. Значит, в этот момент работал ум.