Детство, опаленное войной. Воспоминания малолетних узников
TekstНаша жизнь в годы войны была полна трагизма и драматизма. Я до сих пор не понимаю, как моя мама в свои 35 лет смогла пережить годы оккупации и годы плена. Я думаю, что ей помогала вера в Бога.
Наша деревня, расположенная в 10 км от Варшавского шоссе, была оккупирована в первые месяцы войны. Маму и нас, малолетних детей, выгнали жить в холодный сарай, а немцы поселились в нашей хате. Мы прожили в оккупации несколько месяцев, а потом нас угнали в неволю.
Сначала нас привезли в пересылочный концлагерь Рославль (Смоленской области). В концлагере шло распределение. Семьи, в которых были дети постарше (11-12 лет), угоняли в Германию, а тех, кто имел маленьких детей распределяли на оккупированной территории. Нас и еще несколько многодетных семей из нашей деревни распределили в западную Белоруссию. Хозяин наш был поляк. Мы жили в хлеву, спали на сене, ели то, что удавалось где-то раздобыть. Было холодно и голодно. Все работали: мать доила коров, старшие дети пасли телят и свиней, а я, трехлетняя девочка, пасла с младшим братом гусей.
Вспоминается один случай, который произошел со мной в те тяжелые годы, он навсегда оставил в моей памяти неизгладимый след. Однажды, незадолго до прихода Красной Армии, увидела я ночью мерцающие неподалеку огоньки. Побежала туда и стала босая бегать по ним. Огоньки оказались тлеющими угольками от сгоревшей хаты. От острой боли я упала, и долго потом мне лечили ноги добрые люди, которые и там, в суровых условиях вражеской неволи, проявляли сострадание и милосердие.
Помню еще и другое, светлое и радостное. Была гроза, а в селе царил переполох, шум и радостные крики: «Наши! Наши!». Дети увидели много идущих солдат. Один из них подхватил меня на руки, а я стала кричать «Папа! Папа!». А старшие братья и сестры, которые помнили отца, меня усмиряли: «Нет папы, нет».
Нас освободили в 1944 году, и мы вернулись домой в родную деревню в декабре. Пережив в сарае (хата была сожжена) зиму, мы все переболели тифом. Было тяжело, но мы выжили.
Мать ходила по своей деревне, просила еду, приносила домой баночку похлебки (суп) или капусты (мы это называли – капуста, а не щи). В округе 30 км, по району, мама ходила с мешочком побираться и ей давали кусочки хлеба, кто картошку. А еще мы собирали по весне замерзшую картошку и пекли блины (тошнотики).
Когда наступила весна, нам дали семена и корову. Мы засеяли огород, но до урожая было еще далеко, поэтому я, семилетняя, единственная девочка среди парней, собирала лебеду и крапиву. В этом возрасте я уже многое умела, в том числе, пилить и колоть дрова, доить корову, ухаживать за поросенком.
Дрова мы заготавливали сами. В лесу нам выделили участок, где мы пилили бревна и привозили их домой.
Мы имели несколько кур, кормили их лебедой и крапивой, которые я заготавливала. Так и выживали.
Навсегда запомнился 1953 год, когда моя двоюродная сестра Антонина заболела туберкулезом. У нас не оказалось даже пенициллина, чтобы ей помочь. Мать нам не запрещала к ней подходить. Мы очень жалели нашу Таньку.
Мама ей как-то сказала: «Танька, будешь умирать, скажи!» Представьте, восемнадцать лет, красавица, вся деревенская молодежь собралась и вдруг в десять часов вечера она сказала: «Я ухожу». Все мы выли в голос и в 3 ночи она умерла. Я не могла поверить, что, пережив плен и неволю, можно вот так просто умереть.
Но жизнь продолжалась – тяжелая и суровая. Училась я в школе, которая была через дорогу. Обуви у нас не было и представьте нас – четверых, босоногих «до белых мух», т. е. до снега. Но потом мама сама научилась плести лапти «свайкой» (так назывался инструмент, которым плели лапти).
Уроки мы готовили при лучине, не было ни керосина, ни электричества. Вообразите, холодная изба, лучина, валенки, а мы четверо детей учим уроки. Несмотря на трудности я всегда училась хорошо.
Стихи (вернее четверостишия) стала сочинять еще в начальных классах. С семи лет занималась в самодеятельности, танцевала, пела частушки, песни, пела в хоре.
Четыре класса я закончила в своей деревне Усохи с четверками и пятерками. И следующие годы с 5 по 7 класс мы ходили пешком за 5 км в Троицкую школу. В любую погоду, зимой в валенках, в шароварах из сатина. Вспоминаю зимнюю стужу и в памяти всплывают строки, написанного мной стихотворения:
Снег
Снег над городом тихо кружится.
Незаметно спустилась ночь.
Только мне почему-то не спится:
Захотелось березке помочь.
* * *
А березка, моя красавица,
На пригорке одна стоит.
Её косы земли касаются,
Ветер пряди ветвей шевелит.
* * *
Нет шубенки у этой березы.
Подари ей соболя мех.
Убери с ветвей её слезы,
Серебристый мой, добрый снег.
* * *
Обогрей своим пухом снежным.
И она улыбнется тебе.
Стань с ней ласковым, очень нежным,
Самым нужным в ее судьбе.
* * *
Принакрой ей нагие плечи
И искринок горсть подари.
Пусть сияют, как яркие свечи,
В серебристом свете зари.
* * *
Снег над городом белый-белый.
Отступает тихонечко ночь…
Я прошу, снег, хоть что-нибудь сделай,
Постарайся березке помочь.
Однажды, когда с друзьями мы шли гурьбой из школы, рядом взорвалась мина. Витя, тринадцатилетний мальчик, погиб сразу, а моей подруге Насте оторвало ногу. Эта трагедия случилась на моих глазах.
По окончании семи классов нас перевели в десятилетнюю среднюю школу в десяти км от дома.
С сентября до осенних каникул мы каждый день ходили пешком, а потом всю зиму жили в общежитии при школе и домой уходили в субботу, а в понедельник в 6 утра мы снова возвращались в школу. Класс был очень дружный. Мы выступали по всему району с концертами. Прекрасный хор, я читала стихи, танцевала, пела соло. Из всего класса сейчас дружим с Любой Решетовой, которая живет в Эстонии уже 55 лет.
Людмила Князева. 9 класс – 1956 год.
В старших классах я была секретарем школьной комсомольской организации. Каждый сентябрь мы работали в колхозе, на копке картошки. А по вечерам давали концерты для населения. Я до сих пор считаю, что это была самая лучшая школа и самые лучшие одноклассники.
10 «А», 10 «А»,
по всему свету разбежался,
10 «А», 10 «А»,
потом все вместе мы не собрались.
По окончании школы в 1958 году мы всем классом хотели поехать на БАМ, но путевки мне не досталось.
Денег в семье было мало, поэтому после школы я не сразу пошла учиться дальше, а год работала дояркой в колхозе, чтобы помочь маме.
В числе лучших доярок колхоза и всего района я ездила на конференцию доярок в Рязанскую область.
С 1961 г. по 1963 г. училась в Кондровском педагогическом училище, закончила с отличием. По распределению уехала работать в город Малоярославец Калужской области. Во время работы занималась в самодеятельности, играла на балалайке в оркестре. Еще в педагогическом училище я научилась играть на фортепиано.
Выступление во время учебы на 4 курсе КПУ.
Басня «Лиса и бобер». Февраль 1963 года.
Затем я поступила в Московский государственный педагогический институт им. В. И. Ленина на факультет педагогики и психологии, по окончании которого была распределена в Муромское педагогическое училище преподавателем. В училище преподавала много дисциплин (педагогику, психологию, анатомию с гигиеной, художественное чтение). Количество студентов на очном и заочном отделении было большое. В это время я повстречала очень много интересных людей. Естественно, опять участвовала в художественной самодеятельности преподавателей (кстати количество сотрудников было 130 человек). А классное руководство, несмотря на большую ответственность, всегда приносило радость от успехов студентов.