Мимо радуги

– До тех пор, пока ты не поймешь, что совершила ошибку, когда подала документы в гребаный лицей без моего согласия, и не вернешь их обратно в мою школу! – кричу я.

– Я приняла решение, Алена. Я вижу, что эта школа тянет тебя на дно. Ты в ней тупеешь, а не развиваешься.

– Но меня все устраивает! – возражаю я.

– Естественно, тебя устраивает! – Мать уже теряет остатки самообладания. От показного спокойствия не остается и следа. – Сидишь, как курица, среди интеллектуальных калек! Коллективно деградируете в этом курятнике! Совсем от рук отбилась! Дома не убрано, я прихожу с работы уставшая, должна еще ужин готовить, а она шляется неизвестно где и с кем!

– Мама! Вот тебя всегда только ты и твои заморочки беспокоят! А то, чего я хочу, тебе совсем не интересно!

– Да я только и живу вашими интересами! А о моих интересах кто-нибудь думает? Горбачусь на работе как проклятая, с утра до вечера, домой прихожу – снова горбатиться приходится. А вместо дочерей-помощниц выросли две нахалки!

– Ксюшку-то не впутывай! – прошу я.

– Только и делаете, что покрываете друг друга! А против меня ополчились! Родные дочери! Я для них столько сделала, а они… – Мать начала рыдать.

– Успокойся, – говорю я. Меня всегда бесит, когда мать рыдает и обвиняет нас с сестрой во всех бедах. Случается это довольно часто, поэтому приелось, как голые макароны. Но внутри меня что-то сильно против, когда она ревет, и я стараюсь сделать все, чтобы она прекратила.

– Успокойся, говоришь? Да как я могу успокоиться, когда родная дочь ушла из дома! Шляется неизвестно где! Учиться не хочет! Совсем от рук отбилась!

– Да сколько можно уже про отбитые руки! – не выдерживаю я. – Нормальные они у меня! Много ли кто из моих ровесников может пирогов настряпать? Гвоздь забить? Пол нормально вымыть? Что бы я ни делала, все равно плохая дочь! Не хочу я в лицей, мама! Не пойду! Зачем ты решаешь за меня? Новый класс, ты понимаешь?! У нас даже денег не хватит – на один проезд туда и обратно сколько бабла нужно! И в чем я туда пойду? Одежды нормальной нет!

– Алена, за финансовую часть не переживай, – говорит мать примирительно. – Твоя бабушка дала мне довольно приличную сумму, когда узнала, что я хочу перевести тебя из этого гадюшника. Я хотела сегодня поехать с тобой, чтобы купить все необходимое, но ты испортила все планы своим побегом. Я понимаю, что тебе не хочется менять школу, но, пожалуйста, пойди мне на уступки. Давай хотя бы попробуем? Ну, если все будет совсем плохо – в следующей четверти вернем тебя в болотовскую школу.

Голос матери звучит непривычно мирно. Со мной она не разговаривала так уже очень давно. Видимо, для нее этот перевод слишком важен. Я зачем-то сдаюсь. Наверное, потому что слабохарактерная.

Я иду домой и по дороге уже представляю свой новый класс. Ничего хорошего от него я не жду, поэтому в голове складываются всевозможные потенциальные конфликты и способы их урегулирования.

Глава 5
Новенькая

«…Знакомьтесь, дети, это слон,

он физически силен…»

Сколько раз в жизни наступают такие моменты, которые считаешь ключевыми? Моменты, которые задают дальнейший вектор всей жизни? Ну или важной ее части? Такие моменты, когда стоишь на перепутье и решаешь, в какую сторону сделать шаг? Мне кажется, что в моей жизни настал такой день.

Я стою на пороге большого здания со светлым фасадом. Мимо бегут румяные школьники всех возрастов, с родителями и без. Кого-то привозят на машинах, кто-то приехал на такси. В школу на такси? Серьезно?

Внутри лицея меня встречает новый запах. Так пахнет в канцелярском магазине: новыми книгами, краской и клеем. Болотовская школа пахла мокрыми досками и капустой из столовки…

Я сдаю куртку в гардероб, в котором дежурят две красивые девчонки. Они рассматривают какой-то журнал с Агилерой на обложке, громко разговаривают и подкалывают друг дружку. Спрашиваю у них, где находится учительская, и иду по наводке к нужной двери.

– Здравствуйте, я новенькая. Меня зовут Алена Тихонова. Я должна пойти в 10А, – говорю я, войдя в кабинет. Здесь сидят три женщины. Две довольно полные дамы с типично учительскими пучками на головах и одна стройная молодая блондинка с длинными вьющимися волосами.

– Добро пожаловать в наш класс. – Ко мне подходит молодая женщина. Запах ее сладковатых духов немного пьянит меня: очень приятный, я таких никогда не слышала. – Меня зовут Ирина Алексеевна, я твой классный руководитель. Сейчас у меня как раз урок в 10А. Поднимайся на 3-й этаж к 33-му кабинету, я скоро подойду.

33-й кабинет оказался закрыт. В коридоре бегает довольно много ребят. По всей видимости, это мои новые одноклассники. Как водится, почти все разбиты на небольшие компании. Я же стою одна и смотрю на них с интересом. Забавно наблюдать за людьми, о которых не знаешь ничего, но с которыми тебе скоро предстоит знакомство. С кем-то я буду сидеть за одной партой, с кем-то налажу дружеские отношения, а с кем-то что-то и не заладится.

Вон стоят двое парней, типичные ботаны – в очках и толстовках с капюшонами. Они ковыряются в телефоне-раскладушке и по очереди тыкают на нем кнопки.

Рядом с ними стоит шумная компания: три девушки и столько же парней. Они смеются. Парни явно подкатывают к девчонкам, а те, в свою очередь, заигрывают с ними. Одна из девушек в экстремальном мини и сетчатых колготках смеется громче всех. Ботильоны на острой шпильке быстро цокают, когда один из парней зажимает ее в углу. Он достаточно откровенно пристает к ней, но девушка лишь хохочет и называет его придурком.

Две другие девчонки из их компании походят на самых популярных в классе. Одеты они не так вызывающе, как их одноклассница, обжимающаяся в углу. Эти девушки держатся уверенно и даже слегка высокомерно. На одной надет хорошо скроенный брючный костюм, как у настоящей бизнес-леди, на другой – платье-футляр глубокого графитового оттенка. Сразу видно, что девушки не из бедных. В руках каждая держит телефон последней модели – я такой видела недавно в рекламе. Для сравнения: в нашей школе всего у двоих ребят есть мобильники – у парня из моего класса и еще у одного чувака из 11-го. Конечно же, это не современные раскладушки, а древнейшие звонилки. Тут же такое количество техники, что я чувствую себя неуютно.

В уголке коридора стоят девчонки-скромняшки. Это видно по их одежде и поведению: тихий смех, сдержанные жесты. Еще здесь есть ребята без компаний. Кто-то читает учебник, кто-то зависает в телефоне, а кто-то просто смотрит на дверь закрытого кабинета. Ко мне никто не подходит, но я ловлю на себе взгляды почти каждого. Интересно, что они думают обо мне? Почему никто не решается познакомиться, заговорить?

К кабинету подходит Ирина Алексеевна, и мы заходим в класс.

– Ребята, знакомьтесь: это Алена, ваша новая одноклассница. Прошу показать ей наш лицей и помочь освоиться. Алена, – обращается ко мне новая классная, – тебе, конечно, будет тяжеловато, ведь ты пришла не в начале года, уже прошел целый месяц. Наверное, какие-то темы ты еще не проходила. У нас вообще программа потяжелее, чем в обычной школе. Но тебе придется постараться наверстать упущенное, потому что иначе все отразится на твоей успеваемости. У нас с ней очень строго. А сейчас проходи, займи свободное место.

За четвертой партой сидит девочка, которая до урока стояла в уголке в компании скромняшек. У нее рыжие волосы, собранные в косичку, и вообще нет макияжа на конопатом лице. Приземляюсь рядом с ней.

– Привет, – здороваюсь я.

– Привет, – тихо отвечает моя соседка.

Урок литературы начался.

Для себя я отметила, что новая класснуха, конечно, старается преподносить материал интересно, но до Варвары Степановны, которая вела у меня русский и литературу на Болоте, она явно не дотягивает.

Моя прежняя учительница так рассказывала, так передавала эмоции, что я с головой погружалась в сюжет!

А как она читала стихи! Некоторые в школе ржут над ней, типа тетка с приветом, а я же получала невероятный кайф от ее уроков.

Сегодня Ирина Алексеевна знакомит класс с «Евгением Онегиным». Ну а мы на Болоте уже прошли эту тему. Варвара Степановна подробно рассказывала нам про Болдинскую осень и эпидемию холеры, благодаря которой в жизни поэта наступил самый плодотворный творческий этап. Так что, когда выдается возможность, я тяну руку и блещу знаниями по теме.

Я даже наизусть рассказываю отрывок письма Татьяны к Онегину. В общем, честно зарабатываю «отлично». Еще раз мысленно благодарю Варвару Степановну.

* * *

На перемене знакомлюсь с соседкой по парте. Ее зовут Света. Она дружит с Машей и Ирой, которые сидят за одной партой. Она представляет меня своим подругам. Девочки приличные. Не курят, не пьют. Но не ботанички. Такие нормальные девчонки, с которыми приятно поболтать. Мы общаемся всю перемену. Они расспрашивают меня о старой школе, о том, как я вообще живу на Болоте и действительно ли там так страшно, как рассказывают.

Затем начинается русский язык. У меня по этому предмету всегда была уверенная пятерка. К тому же сильно вперед лицеисты не ушли, и я даже отвечаю у доски на «отлично».

На следующей перемене ко мне подходят три девчонки, две из тех, которых я оценила как самых популярных, и та, что в короткой юбке.

– Привет, я Алиса, – здоровается девчонка в мини, завалившись на одну ногу и небрежно салютуя левой рукой. – А это Лена и Полина, – Алиса ослабляет кисть, показывая длиннющим цветным маникюром в сторону подруг.

– Привет, я Алена.

Спутницы Алисы сдержанно кивают.

– Прикинь, – Алиса панибратски кладет мне руку на плечо и смешливо продолжает, – мы тебя за новую училку приняли, когда ты стояла возле кабинета.

– Ну спасибо, я что, такая старая? – улыбаюсь я, аккуратно, но демонстративно убирая ее руку.

– Да нет, сейчас-то видно уже, что не училка. Просто у тебя лицо такое серьезное было, оценивающее.

Алиса немного подается назад, смеряет меня взглядом и с кивком продолжает:

– Ты к нам откуда перевелась?

– С Болота, из десятки. Это допрос?

– Да ну на фиг! – на лице Алисы рисуется странное восхищение. Она перестает играть в альфа-самку и заговорщицки сближает дистанцию. – А ты Витьку-Комара знаешь?

– Знаю. Но так, чисто «привет-пока», не общаюсь. А вы знакомы? – спрашиваю я с любопытством. Хоть с кем-то в лицее есть общие знакомые. Хотя не тот это персонаж, знакомством с которым стоит гордиться.

– Конечно! – Алиса сначала восклицает, потом переходит почти на шепот. – Он же дурь охрененную привозит. Мы даже несколько раз тусили вместе! А вы соседи, считай. Почему не общаетесь-то?

– Да я как-то не по этой теме…

– Ниче, это мы исправим, – подмигивает она.

– А вы, девчонки, тоже знакомы с Комаром? – перенимая инициативу, спрашиваю я у Лены и Полины, которые все это время изучающе следят за нашим диалогом.

– Мы ж не энтомологи, с насекомыми тусоваться. Да и делать-то нам нечего – по Болотам ездить, – отвечает Полина не без отвращения. – И вообще мы больше по алкоголю.

– Кстати, – вступает в разговор Лена, не давая мне времени напрячься из-за выпада Полины. Она резко приближается ко мне, почти вплотную, Алиса неуклюже отпрыгивает в сторону, чтобы не мешаться. – Давай сегодня выпьем, в честь знакомства?

– Ну не знаю… – Я думаю, что познакомиться с девчонками поближе, узнать про лицей, класс и учителей – хорошая идея. С другой стороны – пьянка в первый же день… – Я согласна.

– О’кей, тогда собираемся после уроков на крыльце, – улыбается за спиной у Лены Алиса.

– Там и познакомимся нормально, – кивает Лена.

Она давно нарушила мою зону комфорта, но я делаю вид, что меня это не парит, и продолжаю улыбаться. В новом коллективе всегда так. Разговоры разговорами, а решают твою дальнейшую судьбу такие вот мелкие детали.

Звенит звонок, напоследок выдерживаю хищный Ленин взгляд, Алиса сама себе строит какую-то клоунскую гримасу в маленькое зеркальце, а Полина зевает, уже удаляясь к классу.

Отсиживаю алгебру, физику и химию. Сказать, что я шокирована, – ничего не сказать. Ни на одном из уроков я не понимаю ничего. Абсолютно!

Причем каждая училка с раздутым от гордости лицом сообщает мне, что они уже давно ушли далеко вперед по программе. Сегодня они не стали уничтожать меня заслуженными двойками, но предупредили о больших неприятностях, если я не смогу догнать класс.

* * *

После уроков иду курить за здание образцового лицея вместе с Алисой и Аней, она тоже из нашего класса. К нам подходит компания крепких парней, большинство из которых одеты в спортивные костюмы. Выглядят они при этом не как типичные гопники, а именно как спортсмены или футбольные фанаты.

– Привет, красавица, – говорит один из них. На нем синие джинсы и ветровка со значком пумы. – Я слышал, ты новенькая из 10А?

– Привет, да, я новенькая. А вы из какого класса? – спрашиваю парней.

– А мы из параллели. Из 10Б.

– Очень приятно, – вежливо говорю я.

– А мне-то как приятно, – улыбается тот, который назвал меня красавицей. Вдруг я замечаю, что Алисы и Ани рядом со мной уже нет. – Меня Руслан зовут, а это – Артур, Леха и Саня. – Он показал на троих парней возле себя. Все они высокие, выше Руслана, но, судя по всему, менее общительные, чем он.

– Будем знакомы, я Алена.

– Ты ждешь кого-то, Алена? – спрашивает Руслан.

– Да, девчонок из своего класса.

– А куда вы собрались?

– Да никуда. Просто хотим погулять и познакомиться.

– Пойдем лучше погуляем и познакомимся с нами? – Руслан смотрит на меня в упор, не отводя своих темных глаз.

– Спасибо, можно считать, что мы теперь знакомы, Руслан. А погуляем обязательно как-нибудь в другой раз. Я уже обещала девчонкам. А вон как раз и они пришли, – я замечаю вернувшихся за мной Алису и Аню. Полина и Лена тоже идут следом. – Счастливо. – Улыбаюсь настойчивому парню и двигаюсь к девочкам.

– Еще увидимся, – бросает мне вслед Руслан.

Мы идем в парк недалеко от лицея. Он соединяет центральный район и Болото. Несмотря на свое выгодное расположение, он совершенно заброшен. На старых облезлых лавках почти никого нет. Мамы с колясками предпочитают гулять в других, более приличных местах. А вот собачники облюбовали это место. Неприятные следы выгула домашних питомцев виднеются повсюду.

Мы садимся с ногами на лавку, окруженную пустыми бутылками и упаковками от чипсов, сигарет и презервативов. Аня достает бутылку вина, которую мы купили по пути в парк.

– Знаешь, а ведь с нами училась уже одна Алена. В этом году она перевелась в другую школу, – заводит беседу Полина, – не справилась с нашей нагрузкой. Ну она вообще туповатая, конечно, была. Никто из класса ее не любил. Надеюсь, ты не такая, как она.

– Я тоже на это надеюсь, – отвечаю я, очередной раз стараясь не замечать в словах прямой угрозы.

– Тупая она была, конечно, но это не главное, – говорит Алиса. – Просто человек реально неприятный. Многим из нас она подгадила.

– Ну я вроде бы чистоплотная, гадить не собираюсь, – пытаюсь отшутиться.

– Это мы скоро выясним, – как-то чересчур серьезно говорит Лена. Она сверлит меня взглядом и слишком резко, будто с вызовом, поправляет свою одежду и светлые крашеные волосы.

– Расскажите мне лучше о лицее, – я решаю сменить тему разговора.

* * *

На самом деле жизнь лицеистов не особо отличается от жизни обычной школы. Да, в отличие от болотовских детей, здешние ребята не знают, что такое выживать, у них хорошие благоустроенные квартиры. Кто-то из них богаче, кто-то беднее.

Тем не менее, это обычные дети, со своими проблемами, которые есть в любом школьном коллективе. Но разница есть в чем-то еще… Пока не понимаю точно. Как будто у нас проще и искреннее разговоры, чем здесь. Но, может быть, мне это только кажется.

– У нас в лицее, да и на районе вообще, самый главный – это Руслан, ты его сегодня видела. Мы заметили, что он подходил к тебе с парнями. С ним нужно быть аккуратнее. Связываться с Русланом и его друзьями не советуем. Хотя вряд ли ты им интересна, – делится тайнами лицея Алиса. – Если Руслан захочет – он может уничтожить любого. Из-за него уволились историк и физручка. Историк неудачно пошутил над ним при всем классе, а физручка просто жестко отшила. Ну и вообще, Русик – реально опасный тип.

– Да ну! – вырывается у меня. К этому моменту я уже прилично пьянею, сознание немного рассеянное, но то, что мне говорит Алиса, – это жесть. Я что, дерзила смотрящему за центром? Пытаюсь вспомнить свой сегодняшний короткий разговор с Русланом: что я ему говорила?

Другие девчонки тоже изрядно накидались. Мы болтаем, ржем, я рассказываю про местных чуваков с Болота. Алиса хихикает и просит меня познакомить с нашими авторитетами.

Вдруг к нашей лавочке подходят трое парней. Сразу отмечаю их модные потертые и чересчур светлые джинсы. Как-то не привыкла я, видимо, к пацанам, не одетым в спортивки.

Один из них несет бутылку мартини.

– Здорово, девчонки, – говорит парень хиловатого телосложения со слишком длинным и острым носом. По нему видно, что мажор. У нас на Болоте такой тип и десяти минут бы не продержался, не нарвавшись на неприятности.

– Привет, Антоша, – улыбается ему Алиса, – а у нас в классе новенькая. Познакомься.

– Привет, я Алена, – здороваюсь я уже заученной фразой и натягиваю дежурную улыбку.

Парни кивают в знак приветствия и разливают дорогой вермут в пластиковые стаканчики. Я впервые в жизни пробую эту сладковатую, но крепкую жидкость. Да, это вам не «Ячменный колос» и даже не «Казанова Оранж». Красиво жить не запретишь.

Лена бросает недокуренную сигарету «Парламент» на землю и начинает трясти своим модным телефоном над головой.

– Короче, я позвонила тем лохушкам, щас они подойдут – поугараем, – говорит она с пьяным, диковатым блеском в глазах.

– Опять ты за свое, Ленка? – спрашивает один из парней, рыжий и конопатый Рома. Он, кстати, весьма ничего. Не мой типаж, конечно, да и прикид все же слишком модный, но яркие скулы, широкие плечи и крепкие руки выгодно выделяют его на фоне всяких Антош.

– Ну я же не виновата, что они такое днище, – закатывает нетрезвые глазки Лена. – Им вообще нет места в нашем лицее! Пусть валят уже туда, где им и положено быть!

Минут через пятнадцать к нам приходят две девчонки: одна очень худая с жидкой косичкой на голове, другая – полная, в черной балахонистой одежде и нелепым розовым рюкзачком, с которым ходят девочки в начальных классах.

– О! Привет, красотки! – улыбается им Лена акульей улыбкой.

– Привет, ре-ре-б-б-бят-та! – заикается тощенькая.

– Ну что, поиграем сегодня? – Лена достает деньги из кармана куртки. Сумма немаленькая – она трясет стопкой сторублевых купюр.

– На что? – на лице пухленькой рисуется оживление.

– Хм… – Лена задумчиво закатывает глаза. – Народ, во что сегодня поиграем? В «Гладиаторские бои»? В «Засоси подружку?» Или в «Стырь бухлишко в магазине?»

– Может, хватит уже, а? – на лице Ромы рисуется отвращение. – Давай хоть раз посидим без твоих игр, Лен?

– Девочки, вы не хотите играть? – спрашивает Лена, тряся денежным веером. – На кону тысяча рублей!

– Д-д-да, к-к-конеч-ч-ч-но мы б-будем, – отвечает тощенькая, поднимая вверх костлявые плечи.

– Ну вот и славненько. Итак, я хочу, чтобы вы показали нам стриптиз. У меня на телефоне как раз появилась новая песня, которая подойдет для такого случая. Условия такие: кто эротичнее станцует и снимет с себя больше одежды – тот и заберет приз.

Лицо у Лены заливается краской от собственной идеи, а глаза горят диким огнем. Она включает песню. Все замирают. Никто не говорит ни слова. Тощая и полная кротко переглядываются и начинают неуклюже покачивать бедрами в такт мелодии.

– Ну же! Давайте смелее! – кричит Лена.

И девчонки робко снимают куртки, потом кофты, пытаются изображать какие-то эротические па.

Я как-то зависла, не веря своим глазам.

Затем пухлая робко стягивает с себя лифчик, прикрываясь, как может, руками…

– Ну-ка, дай сюда, – Лена отбирает у толстухи ее белье вместе с остатками гордости и начинает крутить им над головой. Она поворачивается к нам и торжественно произносит:

– Кажется, у нас фаворит!

– Где сиськи? – кричит Алиса, на секунду вынырнув из объятий Антоши. – Сиськи покажи!

– Твоя правда, Лисонька! – Лена опускает руку, бросая лифчик лохушки в урну, полную бычков, харчков и прочих следов постоянных посиделок. – Вы слышали, чего требует публика, красотки? Публика хочет видеть сиськи!

Толстуха краснеет, смотрит сумасшедшими глазами на подругу, та пятится, на ходу натягивая свою одежду, пуская слезу и отрицательно мотая головой.

– Давай-давай, я буду кидать бабки только на твои сосочки, а дристучая будет подбирать, – Лена останавливает худую и за шкирку толкает ее к ногам практически голой толстухи.

Полная, во всех смыслах, лохушка, загнанная в угол, опускает голову и руки одновременно, открывая нашим глазам розовые поросячьи соски.

Антоша, воспользовавшись тем, что все внимание приковано к бедолагам, прокрадывается сзади и стягивает с толстой трусы. Мы успеваем заметить кудрявые заросли в ее промежности, прежде чем поднимается сумасшедший гогот, а толстая неуклюже пытается натянуть трусы на бедра.

– Хватит! – вырывается ломаным писком у меня из пересохшего горла. Оцепенение и замешательство постепенно проходят. Я прячу лицо в ладони, пытаясь отгородиться от этого ужаса, – сегодня я многое вижу впервые. Но игнорировать такое просто ниже человеческого достоинства.

– Не лезь, – сухо говорит Полина с каким-то отстраненным видом. Кажется, ей вообще плевать на то, что тут происходит. А остальные просто меня не слышат. Рома отвернулся и прикрыл глаза ладонью, но продолжает отпивать вермут из своего стаканчика. Алиса уже вовсю обжимается с Антошей. Третий парень вообще все время молча пьет и переписывается с кем-то по смс. А Лена, вся красная и мокрая от смеха, кидает по одной купюре в горе-лохудру.

– Ты вообще нормальная? – уже во весь голос обращаюсь к Лене. – Они тебе игрушки, что ли? Хочешь денег дать девчонкам – ну так дай! Или придумай для них работу какую, раз просто так не хочешь бабками разбрасываться! Но зачем такие унижения?!

– А вы че творите? – кричу уже на толстуху. – Деньги можно и честным трудом заработать! Неужели вам плевать, что вас так опускают?!

Но опущенной, судя по всему, и правда все параллельно. Она натянула трусы и снова стоит в полный рост с понурой головой, покорно ожидая, когда закончится этот ад и хищники отпустят ее живой.

– О, а новенькая-то у вас с гонором, – подает вдруг голос Антоша, оторвавшись от губ Алисы. – Деточка, ты тут новенькая, – говорит он мне. – Либо играешь в нашей песочнице по нашим правилам, либо вали отсюда.

– Не груби, Антоша, – заступается Рома. – Не обращай внимания, Ален. Это дурдом реально, и каждый тут сходит с ума по своему. Я тоже против этого бреда. Но ты лучше просто забей. Это их проблемы.

Музыка на Ленином телефоне выключается. Тощая собирает с земли все деньги и встает рядом с подругой в одном нижнем белье, больше не решаясь натягивать одежду без спроса. Бедные униженные девчонки, как собачонки, ждут вердикта своей хозяйки.

Я пьяна и потеряна. Гнев накатывает волной к голове и тут же сменяется беспомощностью. В висках от возмущения стучит кровь. Происходящее просто не помещается в моей картине мира. Нет, Ромочка, на такую дичь глаза закрывать мне просто не позволяет совесть.

Ко мне подходит Алиса:

– А я думала, ты нормальная телка, а ты стремно как-то поступаешь. Мы же к тебе по-человечески отнеслись, прямо как Ирина Алексеевна учила: все показали, рассказали, а ты за этих насекомых впрягаешься? – Я считываю презрение в ее серых глазах.

Лена вновь включает музыку и кивает девчонкам продолжать:

– Мы еще не закончили, красоточки. У вас же две пары сисичек: а мы пока видели только одну! Вперед! За что я вам плачу?

– Да пошли вы! – я не выдерживаю и ухожу от этой долбанной компании лицеистов-извращенцев.

– Вали-вали, овца, – кричит мне вслед пьяная Алиса, – завтра еще поговорим с тобой!

Прожив всю жизнь на Болоте, я наивно полагала, что нахожусь на самом дне. Как же я ошибалась! Вот что такое настоящее дно: все эти Лены, Алисы, Антоши и принимающий все это как должное Рома. Все, я перевожусь из этой клоаки!

* * *

Алкоголь потихоньку выветривается, и я стараюсь, насколько могу, трезво оценить ситуацию. Может, я погорячилась? Лохушки сами позволяют так с собой обращаться. Какое мне дело?

Может, Рома прав: гниль воняет, и это никому не нравится. Но не можешь же ты запретить гнилому вонять или продолжать гнить?

Да, но стоять и вдыхать эти испарения полной грудью тоже не признак адекватного поведения!

На Болоте бывало всякое, что не чуждо человеческой природе, но то, как беснуются эти мажоры, – это уже не по-людски. В самом воздухе вокруг них веет какой-то скверной. Я никогда до такого не опущусь!

Домой идти неохота. Наверняка от меня еще несет перегаром, да и настроение ни к черту. Иду в садик. По дороге захожу в киоск, покупаю у теть Зины пачку сигарет More.

В беседке замечаю Никиту: он машет мне рукой. Машу в ответ и сажусь рядышком.

– Привет, красавица, – говорит Никита, – как день прошел? Что нового? Слышал, ты в лицей к богатеньким буратинам перевелась?

– Что ж сегодня за день-то такой? – вздыхаю я. – Ты не первый меня красавицей называешь. Бесит уже! Сговорились, что ли?

– Но если это правда, – улыбается друг. – И кто же тот негодяй, который меня опередил?

– Да так, один парень из лицея. Не обращай внимания… Скажи мне лучше, Никитос: что не так с людьми? Вот, казалось бы, у тебя есть все: деньги, дорогие телефоны, хорошее жилье, одежда новая, предки, которые содержат тебя с ног до головы и отправляют в школу на такси, чтобы ты ножки не натер и с нищими в трамвае не трясся. А ты вырастаешь конченой мразью. Почему?

– Ого у тебя вопросы! – смеется Никитос. – Слушай, не того человека ты спрашиваешь. Я явно не подхожу под это описание: деньги, телефоны и все такое. Такси в школу? Серьезно? Понятия не имею – каково это. Но рискну предположить, что все, кто при бабках, мрази. Это закон. Честному человеку в этом мире никто заработать не даст. Так все устроено. А че случилось-то?

Я рассказываю Никитке про сегодняшний день и про случай в парке. Он слушает внимательно, лишь периодически вставляя матюки.

– Да они в натуре конченые! – резюмирует он. – Я в жизни много чего повидал: как пацанов в очко толчка отжиматься заставляют, как смотрящие за районом «наказывают» разных типов. Но чтобы девки такую дичь творили просто для развлечения! Вали-ка ты, Аленка, оттуда, пока они за тебя не взялись. Придумают еще что-то реально стремное…

– Никитос, у нас с мамкой договор: я должна отсидеть в этом лицее хотя бы первую четверть. Раньше она ни при каких обстоятельствах не даст заднюю.

– Ну ты нормально поговори с ней! Объясни, что тебя щас гнобить начнут полоумные телки. Да это же маньяки практически!

– Слушай, друг, ты мою мать не знаешь? У нее же своя Вселенная, – развожу руками, пытаясь продемонстрировать масштабы бедствия. – Какие маньяки в образцовом лицее? Она в жизни не поверит, что приличные девочки способны на такое. Разговоры на эту тему бесполезны. Ладно, Никитос, уже темнеет. Пойду я домой. Устала.

– Я тебя провожу.

Мы молча идем к моему подъезду. По дороге я думаю о том, какие козни могут устроить мне новые одноклассницы. Как мне дать нормальный отпор и показать, что я их не боюсь? Набить морду Лене? Или Алисе? А может, они просто решили меня запугать и все обойдется? Протрезвеют…

Дома меня встречает радостная маман.

– Ну что, Аленка? Рассказывай давай: как день прошел?

– Лицей твой – говно собачье, – говорю я и отправляюсь в свою комнату.

– Ничего, привыкнешь, дорогуша! – слышу голос матери за дверью. – Привыкла в своем гадюшнике отсиживаться, а с приличными людьми и не общалась никогда. Ничего-ничего, это мы исправим! Я сделаю из тебя нормального человека…

Я перестаю слушать поток мамкиных бредней. Сажусь делать домашку. Открываю учебник по физике. Жесть какая! Придется мне с самого начала читать. С химией и алгеброй такая же хрень. Ну что же, тогда сначала русский сделаю. Уж тут никаких непонятных слов для меня нет. А по литературе так вообще ничего не задали, что непривычно для меня. У нас в болотовской школе всегда задавали. Эх, Варвара Степановна, дорогая моя учительница русского и литературы, как мне вас не хватает!

Покончив с русским, беру в руки учебник физики, читаю до тех пор, пока не вырубаюсь.