– Да ты сначала удержи девицу-то, а потом уж милуйся!
Только и видел Ярослав, как златы волосы сверкнули в толпе людской и исчезли из виду. Вот же бойкая девка попалась! С ней надо ухо востро держать.
Но раздосадованный новгородец тут же улыбнулся, заприметив рядом с ним скатерку, подсолнухами расшитую. Забыла девица вещицу свою. Снова забыла, как когда-то платочек шелковый. Знак то был. Не потеряй тогда она свой платок, не целовался бы с ней в лесу на вечерке, не погнал бы ее в чащу густую да медведя не убил во славу свою. А теперь скатерку забыла. Знать, не хочет Лель, чтобы они вот так здесь расстались. Опять знак подал. И, конечно же, Ярослав скатерку возвернет да выторгует у девицы то, что ему надобно.
А надобно было ему, чтобы она с ним на гуляния урожая согласилась хаживать. А тому, что она от него баб других отпугнет, значения вовсе не придавал, не до них ему сейчас было. Лишь хотел он ее сердце пламенем зажечь, да таким, чтобы самому горячо стало! Знал, что честь свою не отдаст она. Да он требовать и не станет. Лишь наказать девку за красоту ее неприкосновенную хотел, да за то, что плоть молодецкую диким пламенем зажгла. Хотел, чтобы мучилась она по нему да с ума сходила думками запретными. Сердце гордое ее сломить да воле своей подчинить. А зачем хотел все это, сам не ведал…
Глава 6
Поздним утром следующего дня Святослава, корпя над вышивкой полотна, услышала, как во дворе ее домочадцы кого-то прогоняют.
– Нету тебе хода в дом, молодец. Никита Емельянович не велел женихов пускать, пока не воротится, – ворчали тетка да дядька.
– А я и не жених красавице вашей, – смело ответил Ярослав. – Я вещицу ее принес, отдать хочу.
– Что за вещица-то? Ничего нашей хозяйке от тебя не надобно!
– Да прекратите вы! – прикрикнула Святослава с крыльца, окинув грозным взглядом родных. – Раскудахтались, вон, всех соседей перебудили, из окон глядят да смеются.
Святослава вышла к дружиннику и увидела в руках сверток. Это явно недавно купленная скатерка была. Девица хотела было забрать свою вещь да молодца поблагодарить, но соседи на них вовсю глазели. Негоже было на улице показывать, что ее вещь у молодца.
Тогда решила красавица в дом его пригласить, да под предлогом чинным. Поклонилась она Ярославу в пояс да сказала:
– Спаситель мой пришел, как и просила его, почет нам оказал.
Домочадцы обомлели, но вслед за хозяйкой молодой также спину согнули. Ярослав смутился от такого неожиданного приема. Думал, в шею прогонят, а они кланяться вздумали. Тоже им в ответ поклонился.
– Заходи в дом, воин княжеский, будь почетным гостем нашим, –распрямившись, сказала девица вежливо, плавно рукой в дом приглашая.
Новгородец и зашел, коль его просят почетным гостем быть. Соседи тут же из окон исчезли, поняли, что не жених незваный пришел, а гость почетный, что соседушку спас. Ведь все уже ведали об истории с медведем.
Святослава молодца завела в хоромы да в центре стола усадила. Взяв у него скатерку свою, засверкавшую подсолнухами золотыми, сразу же на стол и положила.
– Сейчас потчевать тебя пирогами будем, дружинник славный, – снова сказала вежливо.
Ярослав немного удивленно на нее посматривал. Слишком вежливая да спокойная. Но как девка его обхаживала, понравилось. Почувствовал себя чуть ли не барином. А когда Святослава сама пироги внесла да на стол поставила чинно, так полностью обомлел от такого обхождения.
Накинулся дружинник на угощение да сам себе не поверил, что так вкусно бывает.
– М-м-м, какие же пироги вкусные. Стряпухе вашей поклон, что их делала!
А домочадцы прыснули со смеху.
– Да не стряпухе, а Святославушке кланяйся, чай, ее пироги!
Ярослав глаза удивленные на красную девицу поднял, что чуть поодаль скромно стояла да смотрела, как он ест. «Ну и девка! И красива, и стряпает вкусно, и песни поет ладные, и вон как меня в доме принимает чинно. Да, такая жёнка в любом доме почет!»
Но ничего девице не сказал, стал дальше жевать да квасок попивать. А как закончил трапезничать, сама Святослава его во двор и проводила, чтоб попрощаться.
– Спасибо за прием теплый, – сказал новгородец, в очи ее заглядывая.
– Ты гостем почетным был, Ярослав, но больше не приходи. Чай, соседи надумают, что женихом ко мне повадился.
Задумался на мгновение дружинник. А на устах улыбка заиграла.
– Раз не хочешь, чтобы к тебе хаживал, приходи на гуляния урожая. Тогда не буду домашних твоих более тревожить.
И почему Святослава вовсе словам его не удивилась? Догадалась уже, что за тем и пришел.
– Я подумаю.
– Нет, девица, так не пойдет, – сказал дружинник властно. – Коли не придешь завтра на площадь, где столы с яствами стоять будут, так я сразу к тебе домой пойду, буду звать да камушки в оконце кидать, пускай все соседи видят.
Святослава зло на него взглянула, искрами изумрудными обжигая.
– Не будешь ты так, Ярослав, делать. Дружинник славный не опустится до того, чтобы девицу в окно камушками кликать.
И знала, что права была. Новгородец не из тех, кто так за девками увивается.
– А ты не приди завтра, вот и проверишь, – ответил он ей.
Посмотрела на него внимательно Святослава, да смолчала. А ведь и вправду мог ее покой нарушить. Кто его знает, на что он способен, чтобы своего добиться?
– Приду. А теперь уходи, вырвал уже обещание.
Ярослав поклонился ей с видом победным да к воротам направился. Но тут столкнулся со Степаном лицом к лицу. Взглянули она друг на друга холодно, будто волки, готовые сцепиться за кусок мяса. Да Степан заметил, что Святослава за ними наблюдает, вот и уступил новгородцу дорогу, потупив взор. Ярослав, уже мимо проходя, еще раз глянул на крестьянина. Тот рослый был да сильный мужик. И чего холопу от Святославы надобно? Да понятно чего – того же, что и ему. Не к добру все это было, не к добру. И Ярослав далее пошел, не стоять же посреди прохода. Да и холопа чужого не мог он к стенке припереть, чтобы объяснений потребовать. Оставалось только уйти. Но ничего, Святослава обещалась на гуляния наведаться, а ему большего и не надобно.
***
Степан на следующий день как разъяренный бык стал, не пускал Святославу на празднества.
– Нечего там красной девице незамужней делать! Чай, молодцев много соберется на гуляния, да им только одно надобно.
Знал слуга, что хозяйка к тому сероглазому пойдет, чувствовал.
Да Святослава на своем настаивала и не хотела с собой холопа брать, мол, никто ее не тронет, и тот только мешать станет.
Дядька с теткой в спор не встревали, отмалчивались. На празднование урожая все хаживали, и крестьянка, и дворянка, чай, не Купала был, где срамное дозволялось. Вот и не понимали, чего Степан так разъярился.
– Пойду, Степан, и не мешай, – топнула ножкой Святослава.
– Батюшка за тобой приглядывать велел. Если пойти хочешь, то только со мной, – не сдавался Степан.
– Да не нужен ты мне там! Я с подружками гулять буду, а не с молодцами.
– Отпусти, Степан, – заступилась за хозяйку нянька ее. – На Вересне ничего плохого не случается. Да и Святослава не из тех, чтобы молодцам улыбаться да хихикать с ними, как девка непристойная.
Но слуга на своем стоял. Тогда Святослава подошла к нему, прикоснулась мягко к грубой мужицкой руке да заглянула в глаза карие крестьянские.
– Ты отпусти меня, Степан, я себя чинно вести буду, ничего дурного не сделаю.
Сжалось сердце у крестьянина от нежности ее девичьей. Вот бы так за руку она его вечность держала да глазами изумрудными глядела! Смягчился Степан от ее красоты, отпустил. Не смог отказать. Видно, когда он ее женкой своей сделает, будет из него веревки вить. Но Степану было все равно. Такая красавица пусть все забирает, лишь бы только ему принадлежала.
И когда Святослава убежала на площадь главную, холопу грустно на сердце стало. Знал, что помчалась к новгородцу дерзкому. Не выдержал Степан того, да и решил за ней пойти. Следить будет, а коли новгородец чего плохого надумает, он тому спуску не даст, Ладу свою вырвет из его когтей.
***
Тем временем Ярослав уже стоял на площади с другами витязями, но в разговоре их не участвовал. Радомир с Мстиславом все с подругами своими хихикали да тому дивились, что соратник их сегодня больно молчаливый. А Ярослав гадал, придет ли дочь купеческая али нет. Если не придет, то он, конечно, не пойдет к хоромам ее камушки в оконце кидать, не про него такая слабость. Это он решил напугать девицу, чтобы пришла. Да не было ее еще, а уж время к вечерней зорьке клонилось. Тут заметил дружинник, как ему девка какая-то голубоглазая улыбается да косой помахивает, завлекая, а он стоит, не шевелится. Ну и дурак же! Но Ярослав не хотел уходить со своего места, а вдруг придет дочь купеческая?
И та пришла. Он сразу ее головку златовласую в лучах закатного солнца приметил. Блестела лучами яркими, вся, как огонь, была. Подошла к нему Святослава да к дружкам его ратным, приветливо улыбнулась.
– Так вот кого друг наш меньший ждал! – рассмеялся Радомир. – Все с места трогаться не хотел. Ты меня лучше, девица, выбери, я вон какой красавец да сердце у меня мягкое, не то что у этого!
– Ишь ты какой, на чужих девок засматриваешься! – улыбнулась Мила да хлопнула молодца своего по лбу.
Святослава тоже рассмеялась да на Ярослава посмотрела. Тот не смеялся. Стоял спокойно, облокотившись на забор деревянный, но лицо напряжено было. А глаза серые так и ели ее всю. «Опять этот взгляд волчий! Неужели он без него не может?» – подумала Святослава да взор на подруг перевела.
– Ну, коли все собрались, пойдемте медовую пить, – сказал Мстислав и, взяв под руку Ростиславу, пошел к люду гуляющему. А за ним и Радомир с Милой, о чем-то шушукаясь.
Ярослав нехотя от забора отошел да руку Святославе протянул.
– Сама пойду, – сказала та, головку гордо вскинув, и поспешила за парочками.
Новгородец только плечами пожал и следом пошел. Но девке голубоглазой с косой успел подмигнуть, чтобы его дождалась.
А гуляние было в самом разгаре. За столом люд пировал, медовуха рекой лилась, молодцы девиц на руках кружили, а те радостно верезжали да не жаловались. По площади медведя пляшущего водили, да скоморохи между ногами суетились. Люд был уже хмельной. Вот и протискивалась Святослава сквозь толпу. То тут толкнут, то там. А толпа пляшущих прямо на нее надвигалась. Испугалась Святослава, что затопчут, да чья-то сильная рука ее из толпы выхватила.
– Глаз да глаз за тобой, девица, – проворчал Ярослав недовольно. Не нравилось быть ему среди толпы большой. Не сейчас, когда Святослава рядом. Только и делал, что следил за ней постоянно да переживал, чтоб не ушибли девку.
А та только рассмеялась, хмельная уже была.
– Чего-то ты такой серьезный, Ярослав? Пойдем плясать!
– Не любо мне плясать, – отрезал хмуро.
– Тогда я сама пойду!
И не успел новгородец руку ее поймать, чтобы подле себя удержать, как юркнула она к пляшущим да стала с ними фигуры выводить. То ножкой притопнет, то рукой плавно взмахнет, то глазками сверкнет. А плясала Святослава славно. Ох как славно! Вся плавная, как лебедушка, хрупкая, как листок осиновый, да стройная, как лань. Волосы ее золотые огнем горят, щеки порозовели от танца бойкого, смеется звонко, белоснежные зубки оголяя, а глаза изумрудные так и светятся огнем чарующим. Люд красавицу пляшущую сразу приметил да вокруг нее собираться стал. Тут какой-то молодец вышел к ней навстречу, тоже в пляс пустился в присядь пританцовывая. Как орел, стал кружить вокруг нее да гарцевать, как конь необузданный. А Святослава еще пуще смеяться стала. Хорошо ей было, радостно. Давно так не гуляла, чай, уже пару годков.
Да Ярославу не до смеха было. Нахмурился пуще прежнего. Глазища серые сощурил сурово. Не нравилось ему все это. А молодец, что подле Святославы плясал, вдруг как схватит ее за талию да давай вокруг себя кружить, девицу приподняв. Новгородец тут же к нему кинулся. Оттолкнул с силой наглеца, тот аж наземь упал.
– Не про тебя девка! – рявкнул Ярослав гневно.
Схватил Святославу жестко за руку да начал из толпы уводить в сторону. Та вырывалась, охала от боли, но шла.
Ярослав из-за гнева своего не заметил, что из толпы им вслед такие же глаза суровые смотрят, только карие. Степан поодаль чуть стоял, наблюдал за всем. И молодца около Святославы пляшущего видел. И то, как он его Ладу за талию обнял. Но более всего ему не понравился дружинник молодой. Особенно как тот взял Святославу за руку, словно собственностью его она была. А та и пошла за ним смиренно, будто за суженым. Свирепо смотрел Степан вслед уходящей парочке. Жилы на его шее вздулись, глаза потемнели от гнева и зависти. Видно, мало у него времени осталось. Уведет новгородец деву красную у него, как есть уведет!
Ярослав же девицу отпустил, только когда на другую сторону перешли, подальше от гуляющих.
– Больно же! – крикнула ему Святослава обиженно.
– Еще больнее будет, коли так пред молодцами выплясывать станешь! –гневно сказал дружинник.
А Святослава только рассмеялась звучно, оголяя зубки ровные, украшенные губами алыми, как мед, сладкими.
– Сам меня на гуляния звал, а веселиться не даешь! Нет, молодец, не пойдет так. По твоему зову пришла, вот и буду гулять, как мне хочется. А ты делай, что хочешь. Хоть иди к той девке с косой, коей улыбался да подмигивал!
Ярослава ошарашило. Как прознала?
– Все видела, все заметила, – сказала девица, словно мысли его прочитала. – Не один ты такой зоркий. Небось, ночкой с ней гулять будешь. Ну, раз так, то и мне не мешай. Или испугался чего?
– Мне страх неведом, – огрызнулся дружинник.
– Тогда пойдем к люду веселящемуся, мне нечего бояться со смелым молодцем.
И взглянула Святослава на него с вызовом. Новгородец лишь блеснул в ответ серыми глазами. Понял, что сегодня она изведет его по-своему, по- девичьи. Так сделает, что он не раз еще пожалеет, что позвал на празднования.
Так и случилось. Святослава вовсю резвилась, плясала, смеялась звонким голосом, а Ярослав то и делал, что молодцев от нее отгонял назойливых. С одним даже чуть не подрался врукопашную, да друзья его подоспели и разняли.
– Ты чего это, Ярослав? – стали его бранить. – Негоже десятнику княжескому потасовки с простым людом устраивать.
Дружинник лишь плечами пожал. А что ему отвечать? Что вскипела в нем кровь, когда этот молодец Святославу в губы хотел поцеловать да промахнулся, в щеку девичью устами жадными угодив?
Надо было кончать все это. Правы друзья. Негоже ему кулаками махать на празднике, князь прогневается. Святославу домой отвести следовало, чай, смеркается уже. Вот и пусть сидит дома как девка честная да не мотает ему душу. Обернулся на нее, а та стоит с подругами да веселым смехом заливается, рассказывает, как ее молодец поцеловать решил, да не вышло.
– Пойдем, – оборвал ее смех Ярослав, потянув за руку.
– Куда пойдем? Плясать?
– Нет, домой отведу.
– Не пойду я! Гуляния еще не закончились, – топнула ножкой девица.
Ярослав рассвирепел, но не сделал глупости, а так хотелось ему эту лебединую шейку могучими руками обхватить да чуть-чуть придушить, чтобы смирная сразу стала.
Он лишь стал напротив нее грудью широкой да повелительным взглядом окатил. Да таким холодным, что Святослава невольно сжалась, так ей страшно стало от зверя лютого, что в нем сейчас проснулся. Как есть волк! И что же ей с ним делать? Никак приручить не получается. Спорить она с ним не стала более, знала, что только хуже будет, если ослушается. Попрощалась с подружками, да и пошла к дому, а Ярослав – за ней тенью. Решил проводить до забора самого, люда много было на улице хмельного, мало ли…
Пока шли, прохожие все дивились странной парочке. Идут оба, да одна с головой понурой, а второй хмурый и грозный, словно на наказание девку свою ведет. Два мужичка, что навстречу им шли, хотели было к Святославе пристать, да Ярослав так на них гаркнул, что те убежали, не оборачиваясь.
Так и дошли до улочки, где стояли хоромы купца Кузьмина.
– Не провожай меня дальше, а то соседи заприметят. Очень уж ты видный, – попросила молодца Святослава голоском нежным да покорным.
«Вот такой была бы всегда, все бы сладилось», – подумал Ярослав да девицу домой отпустил, проследив на всякий случай, как она за собой ворота закроет.
Нет, не позовет он ее больше на гуляния. Всю душу ему сегодня вытрясла. Понял, что специально так сделала, наказать хотела. И наказала. Он даже про девку с косой позабыл. А та, наверное, уже ушла, не дождалась молодца.
– Тьфу, – сплюнул зло Ярослав. Не дала Святослава ему сегодня ни отдохнуть по-молодецки, ни ночку с девкой провести. Ну ничего, гуляния еще две недельки будут идти, успеет свое наверстать да девку с косой отыщет.
Развернулся и пошел на покой в двор княжий. Да ночкой долго заснуть не мог, все пред очами Святослава плясала. Ох как славно выплясывала, как солнышко искрилась весеннее. А смеялась как? Он все заснуть пытается, да смех девичий звонкий в ушах стоит. Ярослав еще долго ворочался на подстилке, под утро только и уснул.
***
А утром его сам князь разбудил.
– Вставай, десятник мой, разговор есть.
Вышли они на воздух свежий утренний, когда роса еще на траве была.
– Ты все дела ратного у меня просил. Не передумал еще за юбками бабскими?
Ярослав хмуро посмотрел на князя да обиженно.
– Да шучу я, дружинник мой. Знаю, что только о том и думаешь. Тогда слушай внимательно, что скажу. Когда Вересень закончится, возьмешь три десятка воинов удалых да смекалистых. Выедешь незаметно из Киева, чтоб никто не прознал. Направишься на Волгу-матушку с воинами. Там осядешь да с племенами местными подружишься. Особенно с вятичами. А коли дружить не захотят, силой принуди. Так и посиди там до весны, разузнай и про местность, и про племена кочующие, да про хазар, что рядом будут. Да только носа им не показывай. Тихо сиди. А по весне я с главной дружиною нагряну. Хазар бить станем! Они своими набегами на наши земли перед всем светом Русь на смех поднимают. Византия вон цены на товары подняла, слабость нашу почуяла. Вот и хочу усмирить хазар, да так, чтобы на всю жизнь запомнили! А с Византией мы потом тоже потолкуем да обратно свое потребуем. Справишься с задачей, десятник?
– Справлюсь, князь. Из твоих толков понял, что хочешь ты племена соседние на свою сторону привлечь, чтобы они нам не мешали, когда хазар погоним.
– Все правильно уразумел. И коли хорошо подружишься, то чтоб не только не мешали, но и воев дали своих.
– Постараюсь, князь, все сделаю, – и загорелись глаза молодецкие огнем Перуновым. Вот оно, наконец, дело настоящее!
– Может, хочешь знать, почему тебя посылаю, десятник, а не воев, более опытных в делах таких? – спросил князь.
– Потому что доверяешь силе моей молодецкой да смекалке, – гордо ответил Ярослав.
– Да не только поэтому, десятник. С племенами договариваться да на свою сторону переманивать хитрость да ум нужны. Вот и решил я проверить тебя и в этом сложном деле. В том, что воин ты славный, я не сомневаюсь. А сможешь ли еще толки государственные вести, вот что проверить хочу!
Призадумался немного Ярослав. Мечом-то он славно машет. А толк вести ему впервой будет. Но не смутился молодец.
– Ты, князь, верный выбор сделал. И толки поведу, и дружбу установлю, и воины тебе будут из племен соседних.
– Вот и посмотрим по весне. Коли справишься да хазар славно побьешь, станешь одним из моих помощников. А там и до сотника недалеко.
Засиял Ярослав от таких речей. Хорошо стало на сердце. Вон какие виды на него князь имеет! О таком и мечтать не смел, чтобы сотником стать. Князь же по плечу его хлопнул да напомнил, чтобы никто об их разговоре не ведал да не прознал, куда вои направятся. Ярослав обещался все в тайне схоронить да князя не подвести.
Другам же своим да воинам, коих на задание выбрал, сказал лишь, чтобы приготовились на дело ратное да с близкими попрощались, чай, надолго уйдут по первому же слову десятника. А на расспросы, куда пойдут, ничего не сказал, даже Радомиру с Мстиславом. Слово князю держал.
Глава 7
– Как это уйдут скоро? Куда? – взволнованно спросила Святослава подругу свою Милу, сидя с ней в горнице терема.
– Да не сказал мне то Радомир, только просил ему обещаться, чтобы ждала. Мол, как вернется, сразу в женки возьмет. Вот и просил, чтобы я для него сбереглась.
– Странно все это, – нахмурилась Святослава. – В женки зовет, да куда уходит, не говорит. Как-то нечестно по отношению к невесте своей. А сколько ждать, сказывал?
– Может, год, а может, два, – всхлипнула Мила и разрыдалась. – Мне уже тогда шестнадцать годков будет, и все буду не замужем! А вдруг не вернется? Так я два года в девках просижу ожидаючи!
– Да не плачь ты, Мила, вернется он. Если бы что-то опасное было, не просил бы обещаться. Отпустил бы, чтоб могла замуж пойти, – утешала подругу Святослава, да у самой на сердце тяжело было. Ведь Ярослав тоже пойдет, он же главный среди воев своих.
Уже две седьмицы, как его не видела. Стосковалась вся. И по глазам его волчьим, и по взгляду холодному, кой до костей пронимал. Но ведь не была же влюблена в него? Да, видно, умудрился новгородец зацепить сердце девичье когтями своими хищными. Все время молодца вспоминала, сидя в горнице да вышивая. Вот и сейчас, как узнала от подруги, что уйдут они скоро из Киева, так и захотелось напоследок глаза его серые увидеть, глубокие, как вода в реке.
– Говоришь, еще два денька они будут в Киеве?
– Да, только два денька. А я и намиловаться-то толком не успела, – опять всхлипнула Мила.
– А где сегодня собираетесь?
– На поляне Красной в лесу. Там сегодня все киевские девицы да молодцы будут. Через костер прыгать станем, как на Купалу. А ты тоже пойти хочешь? – вдруг спросила Мила подругу, плакать перестав.
– Я? – удивилась Святослава поддельно. – Нет, конечно! Просто спрашиваю, где последние деньки Вересня догуливать станете.
Не захотела она подруге признаться, что придет. Вдруг Мила Радомиру проболтается, а тот Ярославу скажет. А новгородец возьмет да не появится, чтобы отомстить за первый день гуляний. Она ему тогда так старательно настроение подпортила, что он все праздники носа к ней не показывал, видно, сильно разозлился.
Проводив Милу до ворот, Святослава бросилась обратно в горницу платье лучшее в сундуках искать. Не знала, почему так делала. Ведь не мил ей был новгородец смелый. Так зачем хотела пойти на Красную поляну?
– Не хочу так прощаться, хочу по-доброму, чтобы помнил меня да зла не таил, коль обидела его нечаянно, – уговаривала сама себя Святослава. Решила, что просто придет проститься да честь отдать последнюю спасителю своему. Чай, не чужие друг другу стали с того дня в лесу. А как покинет Киев новгородец, так и забудет она про него сразу, батюшку станет любимого дожидаться. Ей много есть чем заняться. Весь терем надо в порядок привести перед прибытием главы семейства. А даже если и вспомнит дочь купеческая про Ярослава, так со смехом, ведь когда это было, чай, давно уже.
Выбрала Святослава платье красное, золотом расшитое. Знала, что очень хороша в нем будет. Стала косы заплетать тугие да подпевать себе под нос. Тут в горницу кто-то постучался. Святослава дверь отперла, а на пороге Степан стоит. Как увидел хозяйку свою в платье нарядном, так и замер, красоте Лады своей поражаясь. Платье цвета темно-вишневого оттеняло ее кожу нежную персиковую да губки алые. А пояс широкий талию узкую да бедра точеные подчеркивал. Злато же на платье сливалось с волосами единым блеском, что придавало всей девице солнечное сияние.
Так бы и стоял Степан вечность, на хозяйку глядя, если бы она его не окликнула.
– Чего тебе?
– Да вот, принес свечей новых, старые уже совсем выгорели.
– Так заходи да ставь, чего на пороге замер?
Степан вошел в горницу и стал свечи мостить, да краем глаза на хозяйку поглядывать, что косы доплетала.
– Ты куда-то собралась, хозяюшка? – спросил, не выдержав.
– Не твое дело, Степан, – бросила девица.
Тот спорить с ней не стал. Смолчал на слова резкие. Все равно ведь проследит, куда пошла. И когда вышел он из горницы, сразу на улицу направился, стал поджидать, за забор спрятавшись.
И дождался. Выскочила девица из терема на вечерней зорьке, вся хорошенькая, славная. Мимо Степана пробежала, не заметив. А холоп сразу за ней последовал, да так, чтобы она его не увидела.
***
Святослава же, когда за стены Киева вышла, сразу в лес направилась, к Красной поляне. Хоть и смеркаться начинало, народу вокруг много было, кто тоже в лес шел. Права была Мила, когда сказала, что весь молодняк киевский там гулять станет. Со всех сторон шли компании девиц да молодцев. Святослава осмелела от присутствия других людей. Ничего с ней страшного сегодня не случится. Много люда будет. Она спешила за другими девицами, а сердечко предательски в груди колотилось. Сама не знала, зачем шла. Миловаться ни с кем не хотела, просто последний раз взглянуть в очи серые да сказать все, что надумала.
Вот и вышла она с остальными к поляне Красной. А там уже костры жарко пылали. Кто-то даже через них перепрыгнуть пытался, да жар еще сильный шел от костров, обжигая смельчаков ярким пламенем. А всюду смех стоит да говор громкий. Много компаний собралось. Где же ей Ярослава разыскать?
Решила Святослава поляну вокруг обойти. Все шла, да нигде новгородца не видела. Подружек своих тоже не приметила. А сердечко все быстрее колотиться стало, все волнительнее. Неужели так и не свидятся более?
Вдруг нашли ее очи молодца, видно, тоже свидеться хотели. Сидел себе на бревне поодаль от костра главного да с девкой какой-то смеялся. Узнала Святослава девоньку. Это та, что с косой была и в первый день Вересня все дружиннику подмигивала. И нашел же ее Ярослав, разыскал среди множества! Неспроста ведь охотником славным считался. Святослава стала медленно к ним подходить, неуверенно. Уже пожалела, что решилась прийти. Увидеть да попрощаться хотела, да не подумала, что Ярослав может не пожелать с ней свидеться. Подойдет она к нему, а он ее прочь и прогонит, да с полюбовницей своей миловаться станет прямо у нее на глазах, а потом смеяться вместе с девкой той будут над глупой дочкой купеческой.
Совсем растерялась Святослава, да ноги сами ее к новгородцу вели, не давали остановиться. Вот слышит она уже смех его. Чуть с хрипотцою голос и нежный, как бархат. Застыла Святослава, совсем рядом будучи. Новгородец же к ней вполоборота сидел, да не заметил девицы взволнованной.
«Надо уходить. Уходить, пока не поздно. Посмеется над тобой да прогонит! Уходи сейчас же!» – кричал ей разум, да сердце билось так сильно, что не смогла она даже пошевелиться, будто все тело сковало.
Так бы и стояла здесь, застывшая, словно камень, если бы девица, что с Ярославом была, не приметила ее да не узнала соперницу прежнюю. Сразу умолкла девица голубоглазая да гневный взгляд на Святославу бросила: ишь, приблудилась, да еще красивая такая!
Новгородец не понял, почему его подруженька новая вдруг разгневалась, вся аж побелела. Обернулся он туда же, куда та смотрела, да увидел Святославу. Купеческая дочь, как огонь, стояла, переливалась цветами алыми. Косы тяжелые на груди, высоко вздымающейся, золотым руном лежали. А в изумрудных глазах языки пламени отражались, дерзко выплясывая. Обомлел Ярослав от красоты увиденной, да в руки себя быстро взял. Холодно взглянул на незваную девицу и не встал с бревна поприветствовать. Но взгляд серых глаз не отвел.
А Святослава так и продолжила стоять как вкопанная.
Вот глаза его серые, перед ней прямо! За ними и пришла. Обдают ее ледяным холодом. Да ей-то все равно. Именно такими они ей и полюбились, волчьими. Радостно на душе стало. Позабыла она и о девке с косой, и о толпе гуляющих. Расцвела улыбкой девичьей да прекрасной, словно солнышко. Не могла уже утаить в себе чувства нежного. Не контролировала себя более. Только сердце еще быстрее запрыгало.
Ярослав же сам не мог понять, что происходит. Не ждал он ее сегодня, да забывать вовсе стал в объятиях девки жаркой, что с косой длинной подле него сидела. А тут стоит Святослава, прямо перед ним замерла, огнем живым горит, красотой своей зачаровывает и улыбается. Да улыбкой не обычной девичьей, к коим он давно привык, а какой-то странной, завораживающей, открытой, как само солнышко, улыбается ему да ласкает взглядом.
Перевернулось все внутри у новгородца, да девка с косой помогла ему от Святославы взор отвести.
– Пойдем через костер прыгать, миленький мой Ярославушка, – и прильнула к нему девица голубоглазая, на себя взгляд молодца вновь обращая.
Святослава услышала призыв тот нежный и ничего не смогла с собой поделать – слеза предательская по щеке поползла, да так медленно, что холодила щечку горячую. Вот и настал момент, когда посмеются они над ней да прогонят прочь.
Сердце девичье заныло, застонало от обиды. А Ярослав, как назло, снова к ней повернулся да заприметил слезу одинокую на щеке, от пламени костров поблескивающую. Нахмурился молодец. Глаза серые потемнели. Святослава поняла, что прогнать ее задумал, раз грозным таким стал. И взыграла гордость девичья. Не так хотела она попрощаться. Ох не так! Не прогонит он ее, сама уйдет! Бросила презрительный взор на девку с косой. Не дождется та, чтобы дочь купеческая на смех себя выставила. Чай, красивее Святослава была во много крат, и приметнее, и живее, и гордости девичьей в ней поболее. И что Ярослав в той девке нашел?
Посмотрела Святослава на костер праздничный, вздернув головку свою горделиво. Затем снова обернулась на новгородца глазами сияющими и дерзкими. Улыбнулась ему, как в последний раз, всю душу вкладывая. Сорвалась резко с места да побежала на пламя яркое. Раз! Взлетела над костром, будто мавка лесная, как язычок пламени пролетела сквозь огонь жгущий, словно птица порхнула, так высоко ее ноженьки толкнули. И перепрыгнула! Самая первая из всех! До нее никто не решался, жгуч да велик еще был костер. А она не побоялась и вот теперь стоит, смехом девичьим звонким заливается. Очистилась, вся очистилась! Как новорожденная была!
– Ох как прыгнула-то! А ну-ка, молодцы, чего расселись, неужто девка вас обскочит? – рассмеялась из толпы гуляющие.
Молодцы тут же расшумелись да разгорячились. Стали за Святославой через костер большой прыгать. А та все стоит за костром и смеется. Как легко на душе, и петь-то как хочется! Очистил огонек ее, всю очистил!
Ярослав тем временем глазищами своими волчьими сверкал на другой стороне. Не сидел он уже на бревне подле девки с косой. Сразу вскочил, как увидел, что Святослава на костер побежала. Хотел было за ней броситься, остановить, да не успел. Вон она, как птица, взлетела, как язычок пламени, засверкала да опустилась на другом краю, вся сияя и смехом звонким заливаясь. Ярослав сразу успокоился. Жива! Да только смех ее девичий душу бередил. Вон какая счастливая и радостная. А он тут один стоит да не видит ее очей ясных. Позабыл уже о девке с косой, что на бревне осталась. Что же это с ним?