Ползал по полу в поисках проводов, в кровищи накупался, будь здоров. Наконец монитор загорелся разноцветными огнями. Я весь в радостях уже начал мечтать о постельке родненькой, но не тут-то было. Мужику похужело, и реаниматологи начали делать свое дело. Я стоял в стороне, мечтая, чтобы меня не мутило. Отпустило мужика, застрочили пищалки треклятые (они до сих пор мне снятся) и я снова принялся за работу. Очень долго копошились у него внутри. Наконечник ни в какую не хотел выходить, на мониторах не виден был даже намек на него. Наконец мы увидели искомый предмет. Обрадовались все. Я мокрый до трусов, вертя в разные стороны монитор, чтобы хирурги видели удобный ракурс, готов был расцеловать каждого, кто был в операционной. Особенно симпампулечку медсестричку. Зашили пухленыша нашего. Выходим на свежий воздух.
О том, чтобы идти домой, не могло быть и речи. Глубокая ночь, денег только на трамвай, а они не ходят по ночам. Решили медики меня положить на кушетку в реанимационной палате, рядом с бедолагой нашим. Мне на тот момент было уже все равно, спать хотелось смертельно. Просыпаюсь от шума постороннего. Вижу, мужик проснулся. Начал хрипеть, шипеть и ругаться прям сразу. Я подсел, и рассказал ему суть да дело. Он офигел, моргнул, пукнул как положено, и как ни странно заржал…