Диоскурия-Διοσκουριάς

Обычно по утрам Фомин исчезал, а Некрасов шарахался по дому, не зная чем себя занять, или-же сидел возле окна пялясь на забор и калитку, дожидаясь хозяина. На следущее утро после загула с бабами, Пашка проснулся не шесть, как в зоне, а в десять часов утра. На улице была прекрасная июльская погода. Впервые за столько лет, Некрасов почувствовал, что выспался от всей души, как когда – то в раннем детстве. В спальной комнате, возле кровати на которой спал наш герой, стоял старый комод, на котором тикали настольные часы, дошедшие сюда, наверное с неповских времён. Над часами на стене висели в рамках семейные фотографии Фоминых, и почётные грамоты выданные главе семейства в соцсоревнованиях. Проснувшись Пашка ещё долго нежился в постели, и не хотел вставаь. – Какой кайф!, – сказал он сам себе. – Ни подъёма тебе, ни ментов, а там в зоне одни только замусоленые рожи и невыносимая вонь в бараках. – А баланда, – будь она проклята. А Фома, – какой классный парень!. Смотри как встретил меня. Никакой игры и фальши в его поведении я не заметил. Он теперь мне, за место брата родного, – так приблизительно сформулировал Пашка свои отношения с Фомой, и спрыгув с кровати поплёлся в туалет приводить себя в порядок. Заглянув после сартира на кухню он обнаружил на столе странную записку. – Иван я закончу к три часа дня, а потом поеду на барахолку за шмотками. Вернусь к пяти. Почисть под столом картошку. Придёт Ольа. Хочу щи из щавеля, что растёт в огороде. – Ну Фома артист, – рассмеялся Некрасов. Как это можно под столом чистить картошку, и в каждом слове допустил по две ошибки.

Через несколко дней всё было готово к отъезду. Приготовление у друзей прошли на самом высоком уровне. Смирнову поменяли весь гардероб, вплоть до галстука, и теперь наш герой выглядел вполне современным парнем. – Слушай Иван, – заявил ему Фома придя домой накануне отъезда. – Сегодня купил на вокзале билеты до Москвы. Уезжаем через два дня. Подумал я подумал и решил всё – таки воспользоваться отработаным маршрутом. Моква, а потом Пирер. Хотел я с тобой ближе к зиме поехать в Ташкент или в Ростов. Там в этих городах у меня тоже кенты живут. Встретят, как пологается. Раньше и Прибалтика была, но сейчас там нездоровый политический климат. Эти викинги издревле не любили русских, а сейчас и подавно. Ты видел Смирнов, что вчера по телевизору показывали. На Кавказе бушует самая настоящая война, а в Армении хачики, что – то никак не поделять с азергутами. Намутил Мишка Горбатый. Союз фактически распался, а вчерашние коммуняки за власть готовы перегрызть любому горло. Нам с тобой Смирнов наплевать на эти страсти в стране, – добавил Фомин к сказаному. – Нам воевать нескем, и делить нечего. При любом государстве, и при любых правителях воровская масть всегда вне закона, и это никому не переделать. Некрасову на миг вспомнилась зона и Сан -Саныч со свим бульдозером, но туда обратно в тайгу ему очень не хотелось.

Провожала их Ольга, не по годам свим деловая, и четовски привлекательная. Они днём сели в такси, поъехавшее прямо к воротам дома, и проехав весь Свердловск на какой – то почтовой станции сели в поезд, уходящий в столицу. Прощаясь Ольга расплакалась, и поцеловала Фому в шёчку, а заодно этой чести удостоился и Некрасов. – Смотри Смирнов, как Ольга нас будто на фронт провожает. Запрыгивай в вагон. Здесь поезд стоит всего лишь две минуты. На душе у Некрасова было муторно и страшно не хотелось уезжать. Расставаясь с Ольгой, он сравнивал себя с настоящим балбесом, что тогда на кухне, когда готовили щи из щавеля, не сказал этой девочке самое главное, что нравится она ему, и прочие хорошие слова. – Может она и сама догадывается, что я питаю к ней серьёзные чувства, – успокоил он себя. – Разве я смог – бы позволить лишнее в доме у Фомы, тем более Ольге, всего лищь пятнадцать лет. Поживём, а там дальше видно будет. Всё – таки в Свердловске у Фомина мне было хорошо и спокойно.

Очутившись в вагоне поезда, друзья без помех прошли в своё купе, и слегка осмотрелись. Некрасов не сразу сообразил, что места у них с повышеной долей комфорта, и что называется это удовольствие «С. В.» – Послушай Фома, и дорого -ли стоят такие места в поезде?, – поинтересовался он у друга. – Да, ерунда послышалось в ответ. – Просто в кассе, когда покупал билеты, мне сказали, что других мест нет. Хотите берите эти. Дуранули, чтобы железной дороге была выручка, да и разница тут всего лишь на червонец. С другой стороны очень даже хорошо, что прокатимся без постороних в купе. Устраивайся Смирнов поудобнее. Времени у нас для сна, и разговоров будет валом. Фомин вытащил из чемодана свежие газеты, и несколко пёстрых журналов. Полистал их выискивая картинки, а потом не выдержал и сказал. – Почитаем как – нибудь на досуге. В дороге надо просвещаться и пиво глотать. Молодец Ольга, что положила харчей нам в чемодан, а я думаю, почему он такой тяжёлый. Да и в сумке, что мы затащили в вагон должен быть хлеб, и жигулёвское пиво. Короче мы с тобой Смирнов, упакованы до самой столицы. Не успели друзья разобраться со своими съестными припасами, как в дверях их купе нарисовалась молоденкая блондинка в униформе. – Добрый день молодые люди!, сказала она, улыбнувшись им до ушей. – Прошу ваши билеты. – Пожалуйста мадмазель, – произнёс Фома, приблизившись к ней, как можно поближе. – Вам заносить чай, – снова заговорила она, и заиграла чешуёй. – Да можно и чай тоже, – поехал Фомин, сверля её глазами. – Чай между прочим является божественным напитком, продолжал Фома. – Его тонизирующие свойства благоприятно действуют на организм человека и..– Ну тогда гони пятёрку господин мой хороший!, – грубо перебила она ухажора, вытянув вперёд свою пухленькую ручку. Взяв деньги проводница удалилась прочь. – Ты всё видел и слышал Смирнов?. Ну и как она тебе?. Видел, как блондинка задёргалась и сорвалась с крючка, – никак не унимался Фомин. Вобще в поездах я тебе скажу Иван, бабы работают ушлые и них за бесплатно ничего не возмёшь. Здесь роль играют только филки. Мы ещё поглядим кто кого обскачет, а пока поедим и пивка попьём. После еды и пиво Некрасова потянуло на сон. Глаза у него помутнели и стали слипаться, как у ребёнка. Фома приоткрыл форточку в купе и задымел сигаретой. – Ты что Смирнов уже спать собрался или пиво дало по мозгам?, спросил он его. – Рано спать, а ночью, что собираешься делать. Лучше давай поговорим землячок о вещах более возвышеных. Всё то что я буду тебе говорить имеет непосредственное отношение, к нашей с тобой работе. Поэтому Смирнов ты должен внимательно меня слушать мотать на ус. Для начала мы попробуем работать в паре. Ты будешь подставлять мне клиентов и прикрывать в давке, когда надо. Второе правило, – забирать у меня по необходимости покупки, тоесть, говоря нашим языком, – уносить пропуль. Очень важная в нашем воровском деле деталь, – это маяки. Без маяков в переполненом людьми автобусе трудно воровать. В процесе совметной работы напарники должны понимать дру друга без слов, как в немом кино, используя маяки и жесты, когда как придёться. Чтобы украсть кошелёк необходимо знать многие вещи о существании, которых простой человек и понятия не имеет. Поэтому я заранее хочу тебе кое – что показать и разжевать. Москва – это большой базар, где на каждом углу толпа и давка. Воровать в магазинах и в метро очень сложно, по той простой причине, что легавых там больше, чем лохов. Мур в этом деле съел не одного слона. Иногда в редких случаях можно рискануть, когда ты уже плотно сидишь у клиента на хвосте, и знаешь, что в кармане у него находится неплохая сумма. Надо всегда искать своего лоха, пока не возникнет благоприятный момент для кражи. По ходу пьесы я научу тебя выбивать лопатники у встречных граждан и работать лезвием бритвы. Работа лезвием, – это целое искусство. В России насоящих профессионалов остались еденицы, и помнится мне, пока покойный дядя Коля не мало нервов ухлопал, пока я не освоил его уроки. Работа писака аккуратная и по – своему интересная. В Москве для начала будешь наблюдать со стороны, как я ворую, и по – возможности помогать и оберегать от запалов. С этой минуты ты Смирнов на правах напарника, и доля твоя будет равная по всем правилам. Фомин на секунду умолк, разглядывая пустые пивные бутылки у окна на столике. Потом он перевёл свой взгляд на Пашку и жалобно произнёс. – Что – то в горле пересохло Смирнов. Наверное это от одинокого моего голоса в эфире. Надо промочить голосовые связки пивом. Посмотри там в сумке братан. Опустошив очередную бутылку пиво он снова с полуоборота перешёл на второе дыхание, и продолжил прерваное занятие. Все уроки учителя в купе поезда сводились к одной теме, и имели определённую направленность, связанную с просвещением Некрасова. – Это теория, – говорил ему Фомин. – Ты у меня теперь Смирнов, – слушатель Высшей академии. Без теории практика даст пробуксовку. В недалёком будущем тебя ждёт дипломная работа. Иногда Фома сам объявлял перерыв, и наступало временное затишье. Некрасов в такие минуты сидел у окна, и пялил глаза на пролетающие мимо него однообразные пейзажи русской земли. Раскачивая в такт стука вагоных колёс свою нелёгкую думу. – Вот жизнь, – сетовал он на свою судьбу. – Угораздило меня тогда на долянке нажраься свиньёй. Гляди, как всё обернулось. Прав был Сан – Саныч, говоря о судьбе человека. Стелятся мне дороги неведомые, и куда они приведут меня одному чёрту известно. Всюду раскинута паутина. Стоило мне шагнуть, и вот уже связан по ногам. Может это и к лучшему, ведь на жизненом пути человека нет никаких указателей. Кто нами руководит, и как его зовут??

Поздно вечером, устав от очередной лекции на тему, где лучше в Москве украсть кошелёк Фома шепнул другу. – Схожу – ка я Смирнов в вагон – ресторан, и куплю спиртное, а заодно загляну к нашей проводнице на собеседование Пашка за Фомой входную дверь, и посмотрел на зеркало, разглядывая в нём своё изображение. – Ну и рожа у тебя Смирнов, – выругал он себя. – Какой из тебя карманник?. Тьфу ты – стропильщик проклятый. Даже Мать с Анютой не повидал. Тьфу на тебя ещё разок.

Поход Фомина за спиртным затянулся, и его долго не было. Пашка несколько раз выглядывал в коридор вагона, всерьёз беспокоясь за друга. – Куда он подевался, может случилось, что с ним?, – переживал он стараясь не думать о плохом. Уткнувшись в газету Пашка так и не заметил, как рядом с ним появился Фома с бутылкой шампанского в руке. – Слышь Смирнов, произнёс он, как обычно. – Что – то у нас с билетами не в порядке. Пойдём разбираться с проводницей. Фомин любезно пропустил вперёд Некрасова, и они по коридору двинулись к служебному купе.. Поровнявшись с открытой дверью проводницы Пашка остановился, пытаясь разглядеть блондинку в полутьме. – Проходи первый к ней, – скомандовал Фома, и слегка подтолкнул его в проём. Не успел Некрасов сообразить что – почём, как вдруг дверь за ним задвинулась, и следом в полной темноте послышался щелчок внутреннего замка. – Что стоишь касатик столбняком, – признал Павел певучий голосок проводницы. – Скидай мой хороший джинсы до колен, и держись руками за верхнюю полку, иначе вылетишь в форточку на крутом вираже, – захихикала она. – Надо подчиняться, – сообразил Некрасов.

Ну ты Фома даёшь. С тобой не соскучишься. Ну спасибо тебе удружил – рассыпался в благодарностях Пашка. – Я толком и не понял, где очутился, и на каких небесах не лётал. Такие ощущения трудно передать словами. – То – то Смирнов, знай наших, – произнёс с достоинством Фома. – А я тебе давеча, что говорил?. Деньги, деньги, всюду деньги господа, а без денег жизнь плохая не годтся нихрена.

В столицу приехали в десять часов утра. Погода в Москве стояла превосходная, чувствовалось лето в самом хорошем её проявлении. Не успел поезд толком остановиться, как из вагонов на перон хлынула толпа бегущих людей. Все устремились вперёд, сходу ныряя в подземные переходы, а потом и дальше к автостоянкам такси и к станции метро. На первый взгляд, Некрасову показалось, что эти люди обезумили от страха и бегут, спасаясь от убийственного урагана, который непременно настигнет их и укокошит всех подряд. – Слышь Смирнов, – услышал он голос Фомина. Понеси мой чемодан, а мне дай твой портфель, и не теряй меня из вида. Схватив портфель маэстро бросился в толпу, налетев там на громадного мужика в шляпе. Потом отрулил от своей жертвы, и сбавил скорость. – Давай налево Смирнов. Кажется зацепил ништяк. Этого борова я ещё в вагон – ресторане приметил. Пошли отсюда к стоянкам такси. Нам ехать всего лищь неколько остановок. Поедем к Виктору Аншукову, которого Батей кличут, если помнишь я тебе о нём говорил. На малолетке вместе сидели. Лучше него в Москве никого нет, – добрейщей души человек.

Нам шеф, до стации метро Приображенское, – бросил Фома таксисту, усаживаясь на заднее сиденье такси. Чемодан можно Смирнов положить в багажник, и садись рядом со мной поболтаем в дороге. Я буду у тебя заместо гида. Сейчас в Москве приезжих намного больше, чем в былые годы. А интересует их не Красная площадь с Уьяновым, а колбаса и продукты питания. Не до символов нынче в столице, когда жрать нечего. Ну политиканы паршивые, довели страну до измора. Прав я водитель или нет?, – переключился Фомин на таксиста. – Сущая правда, – ответил рулевой, и выехав на центральную трёхрядку даванул по газам. Фома тем временем незаметно от водителя вытащил из кармана свей куртки увесистый бумажник, и убедившись, что там приличная сумма вернул его на прежнее место. – Ну и везучий ты Смирнов, – довольный собой произнёс маэстро.

Очутившись возле станции метро Приображенское друзья нашли телефонный автомат и позвонили Аншуковым. Фомин разговаривая по телефону не переставал смеяться в трубку. – Ну, Татьяна, – вот женщина. Обижается, что не позвонил раньше. Говорит, что Витенька её сейчас на работе, и будет дома только вечером. Обещала позвонить ему, чтобы отпросился с работы пораньше. Досталась Бате жена, и слова не даст вставить. Женщина очень добрая и простая, но по части болтать, – непривзойдённая рекордсменка. Не приведи господь. Ты Смирнов, постарайся, не обращать внимания на её стрекотню. Как заведётся, так остановить просто невозможно, хоть уши закладывай. А в остальном ей цены нет. Готовит вкусно, и знает, как угодить мужу. Живут они в трёхкомнатной квартире, вот в этом громадном здании на первом этаже. Покенали Смирнов. Сейчас Татьяна поди суетится и на стол накрывет. Друзья свернули с тротуата во двор, к подъезду дома, в котором проживало семейство Виктора Аншукова.

– Мы гостям завсегда рады!. Здравствуйте!, – весело захлопала в ладошки Татьяна. – Я Витеньке позвонила на работу. Он так обрадовался. – Понеслась Татьяна, – догодался Некрасов. – Проходите, а вещи оставьте в прихожей, и прямиком на кухню. У нас боьшая просторная квартира и мебель новая. Витенька, мой золотой, недавно купил. Как мама твоя поживает Фома?. Мойте руки и садитесь к столу. Вы наверное с дороги устали и голодны. Сейчас я вас накормлю, а потом испеку сладкое, как раз и Витенька мой золотой, подъедет. Он у меня такой умница, – звенела она колокольчиком на все лады. Осенью Витенька снова ездил в Кирай за шмотрами, так эти китайцы продали ему сотню ангоровых кофточек. И вы представляете все они оказались бракованные с маленькими дырочками. Моль пожрала. Так я бедная, каждую дырочку нитками заштопала, чтобы не было видно, – акуратненько так. Снесла их на базар и все, как один продала.

После сытного обеда на огромном кухоном столе у Аншуковых закипел тульский самовар. К чаю было подано клубничное варенье, с румяными булочками домашнего испечения, красная зернистая икра и сливочное масло. Татьяна бегала вокруг стола, и заставляла кушать. Неожиданно послышался звонок в дверь. – К нам кто – то пришёл, – понизив голос сказала хозяйка. – Может это Витенька отпросился с работы, – встревожилась она и побежала открывать дверь. Появился и Аншуков, высокого роста блондин, с полноватой внешностью, и с очень доброй улыбкой на лице. – Здоров Фома!. Рад вас видеть в Москве, – поприветствовал он ребят, протянув им поочерёдно свою богатырскую лапу. Между пожатиями рук Витёк как – то нехорошо посмотрел на Татьяну, – нахмурился и сказал. – Сто процентов замучила она вас своей болтовнёй, и про китайцев наверное успела рассказать. Вовремя я подоспел. – Что ты, что ты Витенька!. Я и слова не успела вымолвить, как ты приехал. Тем временем глава семейства присел к столу, и пристально посмотрел на свою супругу. – Принеси нам водки и стаканы, – сказал он ей. – Мы посидим немного тут и поболтаем. Былое вспомним. – Хорошо Витенька, мой золотой, как скажешь. Воспользовавшись паузой Фомин представил ему Некрасова. – Познакомся Виктор, – это мой кент и напарник Смирнов Иван. Сидели вместе на последней командиовке. Не мало горя хлебнул паренёк, не смотря на то что молодой. Да, и в Москве он, в первый раз. Короче нужна нам хата для временного проживания, желательно, в цетре Москвы. Снимем её месяца на три, как и раньше. – В центре говоришь, – призадумался Витёк. – Надо позвонить одному маклеру, думаю он всё устроит, а пока давайте выпьем за нашу дружбу и благополучие. – За нашу встречу, – произнёс Фомин. – За встречу, – выдавил из себя Некрасов. Ребята дружно выпили и закусили. А теперь можно и позвонить этому типчику, сказал Аншуков. – Телефончик у меня в записной книжке записан. Я на минуту оставлю вас и позвоню ему из спальни. Через несколько минут Витёк вернулся и сказал ребятам. – Этот маклер, насчёт хаты сам всё пробьёт и позвонит попозже. Не переживай Фома, там такая устрица, что закажешь, то и найдёт в Москве. Давайте бухнём, что – ли. У меня есть хороший тост по поводу вашего приезда. Второй тост был признесён за старых друзей, и за то время, когда они пацанами находились на малолетке. – Представляешь Фома, – возбуждённо говорил Витёк. – Прошлой зимой видел Филиппа и Сако Ванцети. Заезжали меня навестить. Вспоминали многих и тебя в том числе, а недавно провожал Яка в Америку. Женился он на еврейке, а она ему пацана родила. Обещал адрес прислать, но пока ничего нет. Нынче многие наши друзья приуспели в бизнесе и ездят в Европу на своих мерседесах, а я как неприкаянный всё топчусь на месте. Между тостами вспомнили и Авторитета, и ещё каких – то друзей о которых Некрасов услышал впервые. Из разговоров выяснилось, что Аншуков после малолетки был призван в армию и служил на флоте целых три года. После армии он однажды летом на Чёрном море познакомился с Татьяной, которая в это время проживала вместе с родителями в Абхазии. В итоге влюблённые поженились, и у них в Москве родилась дочь. – Давайте выпьем друзья за родителей, – тяжело вдохнул Аншуков, и залпом осушил свой стакан. – За родителей!, – повторили гости, и тоже залпом дёрнули за воротничок. За тостом следовал тост. Татьяна едва успевала готовить, и подавать на стол. Ближе к вечеру позвонил маклер, насчёт квартиры. Батя записал адреса, и положил трубку. – Есть Фома две хаты. Одна под Москвой, – на электричке надо добираться, а вторая в Сокольниках, думаю последняя вас устроит. Там отдельная двухкомнатная квартира, с мебелью. Хозяева этой хаты горбатят на севере, и очень редко приезжают в Москву. Лучшего варианта, и не сыскать. Правда дороговато, но есть свои приимущества. Я мог – бы предложить свою дачу, но тоже далековато ехать. Завтра Татьяна найдёт кого – нибудь, чтобы прибрали там в Сокольнках, – полы помыли и прочее, а сегодня вы мои желанные гости. Вечером пришла единственая дочь Аншуковых, высокая неуклюжая студентка, какого – то вуза в столице. Любезно поздоровалась, и прошла к себе в комнату. – У неё сейчас контрольные работы, – в след дочери шепнула Татьяна, адресуя эту информацию, больше Некрасову, нежели Фоме. – Бедненькая, замучилась совсем. Учится хорошо, и родителей почитает. Витенька, мой золотой, денег на её образование не жалеет, и всё ей покупает. Недавно колечко купил дочке с бриллиантом, – просто оболденье. Пашка сидел за столом, и уже не слушал Татьяну. Его занимала сочная мясистая котлета, лежащая на тарелке, перед самым его носом, в которую он, никак не мог попасть вилкой, чтобы нанизить её, и забросить себе в рот. В голове, у нашего героя, шумел камыш, а на душе было тепло и уютно. Татьяна, друзьям постелила в гостиной. Смирнова в полной отключке на диван, а Фоме досталась самая обыкновеная раскладушка, на которой он ёрзал всю ночь, и вскакивал, как припадочный, чтобы утолить жажду. На следующее утро к Аншуковым забежал на минутку маклер. Взял у Фомы деньги за два месяца вперёд, а взамен оставил ему ключи от квартиры.

Жизнь а Москве, в самом её начале, показалась Некрасову самой настоящей пыткой, по той простой причине, что воровать на самом деле, выглядело совсем иначе, чем представлялось теоретически. Фомин просыпался очень рано, и как угорелый носился по квартите. – Вставай Смирнов, – командовал он. – Умываться, и зубы чистить. Возьми утюг, и разгладь рубашку, которую купили тебе вчера в магазине. Галстук выбери себе под цвет рубашки, чтобы выглядел, как огурчик. А я пока, сварю кофе на кухне, и приготовлю завтрак. На пустой желудок, не годиться нам целый день, рысачить по Москве. Привыкай землячок, и всё будет нормально. Движения мой друг, и только движения. В Сокольниках нам воровать нельзя, а работать будем в других районах, и чаще пользоваться услугами метро. Тычить будем по все напрвлениям. Сегодня поедем на автобусе в Домодедово, а завтра во Внуково. а послезавтра сгоняем в Шереметьево, и там тоже отметимся. Выбор в Москве колосальный. Это прежде всего барахолки, валютные магазины, гумы, цумы, и всякая там хренотень. Главное, не засветиться. Вот вчера, как хорошо сраслось в маршрутке, когда ты Смирнов мне лоха развернул. Особого труда не составило забрать у лоха лопатник. Скоро и сам будешь нырять, а главное, надо набраться смелости, и осилить психологический барьер. Стоит тебе, хоть раз, залесть в чужой карман, и стянуть кошелёк, так сразу, и поймёшь, как это просто. Масть попрёт, и возникнет личный интерес, и азарт в работе. Ближе к обеду, гонки у друзей по столице заканчивались. – Всё шабаш!, – восклицал Фома. – Излишняя суета, и жадность фраера губит. На сегодня хватит. Устал я до изнеможения, – ног не чувствую. – А ты Смирнов, как себя чувствуешь?, – спрашивал он у Павла. – Преосходно, – слышалось в ответ. – Вся разница Фома в том, что на ногах у меня красовки, а ты лётаешь в старых изношеных макасинах. Вот поэтому ноги твои, и болят. Сколько раз я говорил тебе. Купи себе удобную обувь Фома. – Куплю обязательно. Вот прицепился. Напомнишь мне Смирнов завтра с утра, когда будем на трассе. Но только не красовки. В них стрёмно ходить. А сейчас найдём какую – нибудь харчевню, и пожрём основательно. Посля домой, и отдыхать до утра. – Послушай Фома, а выходной день в нашей работе имеется или нам не положено?, – пожаловался ему Некрасов.– Уже месяц пролетел, а мы кроме работы ничерта не видим. – Вот завтра, и организуем себе выходной, – пообещал маэстро. Для этого мероприятия нужно пригласить Батю. Он по этой части большой выдумщик и мастак. Возьмём с собой каких – нибудь девиц, и махнём к нему на дачу с ночёвкой. – Поболдеть охота!, – загорелся Фомин.

Вечером на звонок Фомы приехал Аншуков. – Проходи Витёк. Рассполагайся на диване. Есть пиво и водка, что пожелаешь?, предложил ему Фомин. – Нет, бухать я не буду, хотя можно по стаканчику дёрнуть, – согласился Батя. В последнее время, что – то печень стала пошаливать. – Слышь Смирнов принеси водку, и закуску из холодильника. – Давайте выпьем за Батю, чтобы не болел наш друг, и по бабам чужим не бегал. Кстати Витёк, хотел тебя спросить насёт женщин, – стал деликатно стелить маэстро. – Мы с напарником решили завтрашний день, посвятить исключительно отдыху, поэтому и позвонили тебе, в надежде, что поможешь нам в этом деле. Бабы нам нужны Витёк, и немного балдежа. Как ты на это смотришь?. – Разве ты не знаешь, что я могу ответить. Зачем спрашиваешь Фома?. Насчёт балдежа, и женщин я хоть в огонь, тем более в такой близкой мне компании. Вам какие женщины нужны, – молоденькие или с опытом дамы?, поинтересовался Аншуков. – Нам без разницы какие. Короче нам нужны Витёк человеческие существа женского пола. Коротко и ясно, – изрёк маэстро улыбаясь. Есть у меня на примете две красавицы, правда не первой свежести. На Киевском вокзале, в кассах работают. Завтра у них по графику выходной. Цыпанём их, чтобы нам далеко не ходить, – предложил свой вариант Витёк. – Одна мадам сочная, как ягодка, а вторая точно вяленая вобла, а я Ленку прихвачу. Она бывшая подруга моей жены, – слегка смутился Батя. – Роман у меня с ней продолжитеьный, если узнает Татьяна, то мышьяком отравит. – Ну ты даёшь, – удивился Фома. – Не мог удежаться что – ли?, или как?. – Так уж получилось. – стал оправдываться Витёк. – - Уехали мои прошлым лктом отдыхать на Чёрное море в Сухуми, а я один остался в Москве. Ну и подвернулась мне эта Ленка со своей духовкой. Пойду я ребята. Мне ещё надо купить мясо для шашлыка, и позвонить моему шефу, чтобы отдолжить у него микроавтобус. Таким табором в такси не уедешь. Завтра после обеда, я вместе с девками, заеду за вами. Сказав всё это, Витёк направился к выходу. Фомин последовал за ним. Провожая Батю, он сунул ему в карман деньги и сказал. – Пусть будут Витёк. А квартирой я очень доволен. Спасибо тебе за хату отдельное. – Какие благодарности Фома. Фильтруй базар старина.

В субботу с утра пораньше, в квартире где проживали друзья начался самый настоящий переполох. Шум стоял неимоверный. Кто – то двигал стульями, и вовсю гудел пылесос. Некрасов открыл глаза, и оболдел. Перед ним стоял маэстро, в обнимку с пылесосом. – Вставай Смирнов, до обеда займёмся генеральной уборкой в квартире. Посмотри какая пыль вокруг. Хрестьяне мы или нет. Была – бы здесь Ольга, другое дело. Вставай пошустрее. Друзья общими усилиями смахнули паутину с потолков, и протёрли влажной тряпкой всю мебель в квартире. Потом собрали всё грязное бельё, подлежащее стирке, и встали, как вкопанные у стиральной мшины, не зная на кнопку надавить пальцем. Фомин ворчал, как старый дед, и страшно матерился. – Вот жизнь, – сетовал он на свою неграмотность, и не знание бытовой техники. – Куда не сунься, веде нужны мозги. Закинули бельё, а как включить не знаем. Тыкай пальцем по все1м кнопкам, и теряй нервы. Слушай Смирнов, может ты волокёшь по – иностраному. Там я видел на кухне в столе инструкцию по эксплуатации, но на русском языке ничерта нет. Машинка эта «Бош,» называется. Сбегай и принеси её сюда. Пашка вернулся с книжкой в ванную и быстро разобрался что к чему. Стиралка заработала. – Здесь всё очень просто в эсплуатации, – сказал другу Павел, коснувшись поверхностно систем програмных управлий и компьюторных. тезнологий. Фома слушал своего напарника, не перебивая, а потом не выдержал, и удивлённо спрсил его. – Откуда такие познания Смирнов?. Не перестаёшь удивлять меня. Да ты вундекинд какой – то. – Нет Фома, какой из меня вундеркинд. Зто я в зоне за пять лет отсидки, немного нахватался по верхам. Мне помимо художественной литературы, иногда попадались технические журналы, которые я с удовольствием читал, и расширял свой кругозор. Думал выйду на свободу, а там прогрес. Хотелось получить образование, и завести семью, а гляди, как всё обернулось с этой пьянкой в тайге. – А ты Фома был женат или нет?, – спрсил он у своего друга. – Какая к чёрту жена, какие дети?, – завёлся маэстро. В свои тридцать четыре года, я по совокупности отдал хозяину девять лет жизни. Когда – бы я успел. Ты думаешь я не хотел завязать, и жить, как все нормальные люди, как это хотела моя мать. Глубоко ошибаешься, если так думаешь. Чтобы жить нормально, нам с тобой Смирнов нужна профессия, а я кроме кармана ничему другому не обучен. Да и начинать уже поздно. Поезд ушёл.

На дачу Аншукова компания добиралась около двух часов. Из Сокольников до кольцевой, машина ехала минут сорок, по причине пробок на дорогах. С трудом пробившись, на Вогоградское шоссе микроавтобус пыхтел ещё не меньше часа, пока не свернул влево. Пришлось петлять по бездорожью между дачных строений и садов, пока не выехали на небольшую опушку леса, с великолепным пейзажем на Волгу. – Ах какая красота!, – восхищались женщины. – А берёзы какие здесь нарядные, а рябина во дворе, и красавец клён. Что есть на свете краше -русской природы, – не унимались бабы, умиротворённые идельной тишиной местности и величем Подмосковья. – Скоро станет темнеть, – уточнил по хозяйски Батя. – Я натаскаю дров и разожгу камин. Пошли в хату, – предложил он мужикам. – Слышь Витёк, – подал голос Фомин, вытаскивая из машины увесистый мешковатый кулёк с продуктами. – Ну и хоромы ты здесь себе отгрохал. Когда переделал дачу?. Давно я здесь не был, а ты Смирнов тащи бутылки в дом. Пусть наши женщины, пока побегают по лужайке, и познакомятся поближе, а мы мужики тяпнем по стаканчику. Выпили наспех, не закусывая. Батя выташил из кулька маринованое мясо, и приступил к жарёхе. – Приготовление шашлыка, это привелегия мужчин, – так начал свою вступительную речь Аншуков. Основную роль в этом деле играет не огонь. а жар от улей. Не маловажная вешь это вытяшка воздуха в камине. Она у меня всегда под контролем, и поэтому, я легко могу изменить температуру, выдаваемого жара и подачу его на шампуры. Недаром я шесть лет проработал поваром в ресторанах по всей Москве. Начинал с парка Горького, а закончил в гостинице Россия. Сказав всё это, Витёк закурил сигарету, и посмотрев на открытые окна кухни, попросил Пашку, – Будь любезен Смирнов, пигласи сюда наших красоток. Для них у меня есть не пыльная работёнка. Надо почистить лук, и овежить водой овощи и фрукты, а заодно, когда будешь идти назад, прихвати охапку дров, которые лежат рядом с беседкой под клеёнкой. Ночью здесь у реки вседа прохладно. Во дворе у беседки, до слуха Некрасова донёсся певучий московский говорок. – А вы знаете, – говорила Лена, своим новым подружкам. – Что Долина снова сделала пластическую операцию?. Ах, как она поёт!. Недавно мы с Витей, совсем случайно, попали на её концерт. – Да поёт Лариса сногшибательно, не то что эта, как её там, а Отева кажется, – вмешалась в разговор Ягодка. – А ещё говорят, что Долину, изнасиловали армяне в Ереване. При слове изнасиловали, Вобла встрепенулась, и тоже подала голосок. – Ах какая она счастливая!. А этот Киркоров, – Карузо чёкнутый, позарился на старую Пугачиху. – Извените дамы, но я вынужден прервать вашу беседу. – сказал им Некрасов. – Батя приглашае вас в хату.