Глава 18
К стадиону подошли в полной тишине, практически не видя друг друга в темноте ночи и ориентируясь лишь на силуэты. Но то ли через некоторое время глаза начали привыкать к темноте, или же небо начало очищаться от туч, потому что в один момент я начал отмечать, что стало гораздо светлее, и уже было видно не просто силуэты, но и довольно большое пространство вокруг нас. Я даже лица своих спутников сумел рассмотреть, когда те подошли немного ближе. Оглядевшись по сторонам, отметил, что в принципе, стадион видно довольно неплохо, словно кто-то слегка подсвечивал его изнутри, что вполне могло оказаться правдой, потому что я понятия не имею, какие именно чары сюда могли напихать. Остановившись на дорожке, как раз напротив скамеек для команды, рядом с игровым полем, я подождал, когда до меня дохромает Гриня и добредет идущий рядом с ним Олег.
– Что-то я не вижу здесь следов взрыва, – тихо сказал я им, не обращаясь ни к кому конкретно, когда Гриньков с Любушкиным поравнялись со мной. Олег шел, явно приноравливаясь к своему капитану, чтобы в случае чего помочь, может быть даже поддержать, а Гриня хромал все сильнее, припадая на ногу. Оторвав от него пристальный взгляд, я снова осмотрел поле стадиона, которое было доступно моему взгляду. Доступно ему было не так чтобы много, но я всегда был уверен в том, что поле после взрывов выглядит немного иначе. Полигон же стоял в том виде, в каком я видел его днем, проходя мимо два раза: рытвин не наблюдается, полотно дорожек целое, да и скамьи стоят ровными рядами, не разломанные и не валяющиеся в самых неожиданных местах.
– Так я и не уверен на все сто процентов, что взрыв был здесь, – лицо Гринькова исказилось, и он еле слышно выматерился сквозь зубы. – Я только сказал, что взрыв раздался откуда-то с этой стороны, меня здесь в этот момент не было, или ты уже подзабыл?
– Гриня, что у тебя с ногой? – в лоб задал я ему вопрос, напрочь игнорируя его выпад, потому что вот так стоять и ждать, когда он доползет до меня, через каждые сто метров не входило в мои планы. В том состоянии в котором находится Гриньков пользы от него будет не многим больше, чем от раздосадованной и оскорбленной Эльзы.
– Не знаю, – прошипел он. – Вроде от кого-то из парней прилетело. Мы же во все стороны заклятья швыряли, не глядя почти. Но что это могло быть, хрен знает. – Вот что значит дилетанты. Тратить свои силы впустую, подбивая своих. Хотя, не исключаю, что это ранение было принято намеренно, ведь остальным обещали тихую и спокойную жизнь, если они поступят благоразумно и сдадут своего капитана. Так что, тут возможны варианты.
– Садись куда-нибудь, смотреть будем. Мне Любовь Ивановна перед выходом дала какую-то универсальную то ли заморозку, то ли заживлялку, которой вас, кстати, спортсменов пользуют, если травму на поле получаете, а играть так хочется, что спать не можете, – я хмуро нащупал в кармане флакон с этой самой заживлялкой. – Но учти, если там что-то серьезное, то пойдете вы в подвал к той самой Любаше, невзирая на благие намерения.
Гриня, стиснув зубы, на этот раз возражать не стал, а упал на ближайшую скамейку запасных.
– Свет нужен? – спросил он, задирая штанину. А, ну да, он же огневик, как и его девушка. Огневику создать источник света куда проще, чем мне, например, а преобразование дара мы будем изучать лишь со следующего месяца, если, конечно, после всего Кастл не закроют, а нас не раскидают по другим элитным школам, без модных наворотов, типа прекраснейшей системы защиты, которая, как показала практика, в определенных случаях не работает.
– Не помешал бы, – я присел возле него и в свете огненного светляка принялся рассматривать волосатую ногу. Вроде бы на первый взгляд ничего криминального. Тогда я начал тыкать пальцем, пытаясь определить, где именно болит.
– Оу-у, – он дернулся, когда я надавил возле пятки. – Сава, садюга! Больно!
– Так, ну-ка, попробуй стопой подвигать, – не обращая внимания на его вопли приказал я, но практически никаких движений Гриня сделать из-за боли не мог. – Похоже, что ты ахиллово сухожилие потянул, – я не слишком разбирался во всяких таких нюансах, просто у самого когда-то была такая же травма, и, надо сказать, удовольствий она мне мало причинила. Моя стройная теория заговора рухнула, как мыльный пузырь, от чего не смог не выдохнуть от облегчения. Вытащив флакон, я без особых сантиментов залил начинающее припухать место, и поднялся на ноги. – По идее, должно подействовать вот прямо сразу. Если идти все равно не сможешь, значит дело не в растяжении, и путь твой пойдет вместе с Любушкиным прямиком в обратном от кампуса направлении.
Вместо ответа Гриньков встал и сделал пару осторожных шагов, прислушиваясь к ощущениям.
– Точно ахилл. Надо же, второй раз уже растягиваю, и все привыкнуть никак не могу. Все нормально, Сава, можно двигаться дальше, – он потушил своего светляка, и мы снова двинулись в путь. Небо слегка очистилось от туч, и луна самым краешком озарила окружающее нас пространство. – Сава, может ответишь, зачем нам в зону посещений? – я оглянулся на него, отмечая, что Любушкин ничего не говорит, позволяя явному лидеру задавать тон нашего разговора. И я не мог сказать, что эти разговоры не отвлекали меня. Наверное, надо было приберечь лечилку для собственных нужд.
– Может так случиться, что мы сумеем найти лазейку и передадим сообщение в большой мир гораздо раньше, чем через почтовую комнату, до которой нужно еще добраться, – ответил я ему, раздраженно дернув плечами, выходя как раз на небольшую полянку прямо перед зоной посещений. Открывшееся перед нами зрелище заставило замереть на месте, а кровь застучала в висках, больно отдаваясь во всем черепе. Зато мы выяснили, где именно произошел взрыв. Вся поляна непосредственно перед входами в субпространства была словно перепахана, пара деревьев вырвана с корнями, и не было даже намеков на то, что когда-то здесь был расстелен вполне приличный газон. Будки, где в дни посещений сидел завхоз, выдающий и забирающий обратно бирки-пропуски, не было видно, и лишь когда мы подошли поближе, то увидели ее обломки, среди которых лежало тело старика, с распахнутыми, покрытыми смертельным бельмами глазами.
– М-да, – раздался философский голос Олега. – Отсюда мы точно никаких сообщений никому не подадим.
– Нужно все равно проверить, – я достал универсальный ключ, выданный мне Любой, и подошел к первому попавшемуся пространству, которое свободно пропустило меня, а через полминуты ко мне присоединились Гриня и Любушкин, которые просто-напросто порылись в обломках будки завхоза и выгребли все бирки.
Пространство, имитирующее комнату, было странным образом искажено, словно покорежено. Линии стен и некоторых предметов мебели плыли, другие просто обрывались и возникали снова, но на несколько сантиметров в стороне от места разрыва.
– Как-то жутковато выглядит, – пробормотал я, осторожно подходя к предполагаемому входу в субпространство для посетителей. Искажение линий здесь достигло максимума. Они представляли собой откровенное месиво, слово какой-то известный абстракционист смел веником осколки этой виртуальной двери и склеил их так, как посчитал нужным. Ну а что, он художник, он так видит. Вот только я не рискнул бы пробовать пройти через этот проход. Почему-то мне сразу представилось, что на выходе можно получить искромсанные куски еще возможно даже живого мяса, а не полноценного человека. – Похоже, они знали, что делали, когда взрыв устраивали, – я потер шею. – Давайте еще в несколько заглянем, чтобы окончательно убедиться.
А вот в следующем субпространстве нас поджидал весьма неприятный сюрприз в виде тел встречающихся. Они, похоже засиделись, решая какие-то дела, потому что перед ними на столе лежали залитые кровью бумаги. Парень, на год младше нас, кажется, его звали Никита, но я не могу с уверенностью сказать, так ли это или все-таки нет. Его голова лежала на столе, придавив часть бумаг, а во лбу у него виднелась пулевое отверстие, тогда как сам он сидел на стуле с опущенными безвольно руками. Открытые глаза смотрели прямо на нас, от чего холодок прошелся по спине. Никогда не мог привыкнуть к виду трупов, да и встречал я их на своем жизненном пути не сказать, чтобы много. Не дорос до взрослых игр в свое время. Амулет, который я обнаружил у него на запястье, снова ничего не смог противопоставить одиночному выстрелу. Что это за оружие такое? Или все дело в пулях? Ну, вроде того, что оборотней убивают серебром, а людей с минимальной защитой вот этим хрен пойми чем. Кем приходился ему собеседник, сложно сказать, может быть даже это был его отец, а может быть и поверенный. То кровавое месиво, что находилось на противоположном от парня конце стола без специальных приборов и артефактов идентификации явно не подлежало. Крови вокруг трупа не было, словно кто-то протер тряпкой место, где практически взорвался человек. Хотя возможно некоторые артефакты-щиты все же смогли сработать, только в обратном направлении, ограждая остальных и пространство вокруг от слегка неаппетитных останков. Все же это вряд ли бы его отец. Охрана не могла до сих пор ждать, когда же он появится, если это все-таки был не поверенный, приехавший на собственной машине и ведя ее самостоятельно. Пространство было так же, как и в предыдущем субпространстве изломано и местами перекручено.
– Видимо, кто-то из списка, – на этот раз решил высказаться Гриня. – Олег, ты его знаешь?
– Воснецов Никита. А это его секретарь. Отец Никиты в прошлом году умер, мать еще раньше, так что хочешь не хочешь, а кое-какие дела приходилось ему самому вот таким образом вести, – мрачно отрапортовал Любушкин. – Что происходит, Гриня? Что за херня происходит?!
– Не ори, и так тошно, – Гриньков прислонил ко лбу холодный металл автомата.
– Кто контролирует основной вход, он же выход на территорию школы? – резко спросил я, не надеясь получить ответ, но капитан школьной команды, похоже, все-таки знал подобные нюансы.
– Система безопасности, – ответил он.
– Это которая намерения считывает? – захотелось побиться головой обо что-то твердое. Ну кто делает единственный доступный вариант? Правильно, Савельев-старший. А как же «черный ход», который оставляет себе любой уважающий себя программист? Зазнавшийся идиот, думающий, что никто не сможет взломать его «бога».
– Да, и я просто не могу осознать, как ее можно было заблокировать? – Гриня покачал головой. – Я, как капитан команды, так же, как и старосты получаю оповещения, если случаются нарушения. Это кроме преподавателей и администрации школы. Сами же нарушители блокируются в том месте, где они находится до выяснения обстоятельств. Здесь же… я ничего не понимаю. Нам нужно в кампус. Сава, ты слышишь? – я слышал, но, чем дольше смотрел в глаза Никиты, тем сильнее росло какое-то внутреннее беспокойство, словно что-то произошло, что-то страшное, а я стою тут, как баран и пялюсь на два незнакомых мне трупа…
Сорвавшись с места, я бегом побежал к входу в то субпространство, в котором совсем недавно меня почти обручили с Эльзой. Как будто пара лет уже прошла, честное слово.
Ворвавшись внутрь, я остановился, отказываясь верить глазам. Тело еще молодой, очень красивой и такой родной женщины лежало на полу, словно она что-то почувствовала или услышала и успела вскочить на ноги, когда сюда вошли ее убийцы. На лбу аккуратная дырочка, и пол под телом пропитан растекшейся кровью. Я даже не понял каким образом очутился на полу, прижимая к груди ее тело. Где-то в глубине мозга у меня имелось осознание, что это не моя мать, что моя мать сейчас в другом мире, в другой параллельной вселенной, да вообще плевать, как называются наши миры по отношению друг к другу. Но, одновременно, я понимал, что это Моя Мать! Это ее лицо, ее волосы, ее любимые духи.
Гриня и Любушкин остановились, глядя с сочувствием, а затем Олег двинулся куда-то в сторону, что смогло привлечь его внимание.
Я же сидел на полу в луже крови и раскачивался, словно укачивая тело матери, шепча в полубредовом состоянии, отстраненно фиксируя все то, что сейчас происходило вокруг меня.
– Нет, нет, мама, как же так, как же так?!
– Эй, Гриня, иди быстрей сюда, – откуда-то словно издалека донесся голос Любушкина. – Да пошевеливайся же, помоги мне.
– Твою мать! Осторожнее, давай тащи его к выходу, – как ни странно, но их слова вырвали меня из моей душевной комы. Что они там такого нашли, что так переволновались. И тут моим мыслям вторил чей-то протяжный стон. Как интересно.
Поднявшись на ноги, вместе с телом матери, я очень осторожно, словно боясь причинить боль, уложил ее на стол и повернулся к своим спутникам, которые тем временем подтащили к выходу из субпространства еще одно тело, в котором я узнал Ульмаса Бойнича. Нахмурившись, я подошел к нему. На лбу такая же дырка от пули, что у моей матери и всех остальных, но почему он все еще жив?
Бойнич тем временем снова застонал и вдруг резко открыл глаза.
– Убью, суки, всех до седьмого колена прикажу вырезать! – высказавшись, он снова попытался закатить глаза, но я ему не дал этого сделать, схватив за плечо.
– Почему вы живы? Ну же, отвечайте! Или я решу, что это вы все устроили, – последнюю фразу я практически прошипел, вскидывая к плечу автомат.
– Виталя? – он сфокусировал на мне взгляд, который тут же метнулся к лежащему на столе телу. – О боже, Мариночка. Суки, твари, они мне ответят за все, – и Бойнич поднял руку, с трудом сжал кулак, потрясая им в воздухе. – Я понимаю, как это выглядит, – он перевернулся и его вырвало какой-то желчью. Когда спазмы прекратились, Бойнич с помощью Любушкина принял полусидячее положение. – У меня в лобной доле стоит имплант. Когда мы с твоим отцом работали над системой, я не успевал отслеживать магические потоки, для не мага даже со специальным оборудованием это сделать сложно, тогда мы все втроем и разработали эти штуковины: одна для меня, другая для Лосева. Не думал, что однажды смогу сказать ей спасибо не только за то, что дала способность для меня видеть то, что можете видеть вы, но и остановила пулю, которая, похоже, в ней застряла.
– А пуля не закоротит этот имплант? – я медленно опустил автомат. На самом деле сложно было поверить, что он устроил эту бойню, а затем решил сымитировать свое убийство валяясь здесь часами наедине с настоящим трупом, в надежде, что его вот-вот найдут.
– Он сразу коротить начал, – и Бойнич внезапно свел глаза к переносице, а затем у него непроизвольно дернулась щека и опустился вниз один уголок рта, из которого тут же потекла тонкая струйка слюны. – Его нуно убаать.
– Гриня, придется вам отвести отца Эльзы к Любе, чтобы она как можно быстрее убрала пулю, и, скорее всего, сам имплант. Заодно выясним, что это за пули такие, которые защиту игнорируют на раз.
– Олег справится, – Гриньков посмотрел на друга, который открыл рот, явно для того, чтобы возразить, но, бросив взгляд на стол, тут же отвел глаза в сторону и напряженно кивнул. – Вот и хорошо. Надеюсь, мы увидели здесь все, что хотели?
– Мы еще и выяснили, что за пределами школы уже знают, что что-то случилось, только проникнуть сюда не могут. Остается надеяться, что террористам удалось блокировать систему лишь на время, и когда она восстановится, то сумеет, во-первых, блокировать этих уродов, а, во-вторых, откроет, наконец, вход на территорию школы, – я проговорил все это очень ровно и спокойно. Настолько спокойно, что Гриня как-то странно на меня покосился, но ничего не сказал.
Втроем мы вытащили едва переставляющего ноги Бойнча на улицу. Небо совсем очистилось от туч, и теперь было усыпано яркими звездами. Любушкин подхватил отца Эльзы за талию, практически взвалив того на себя, и потащил к главному корпусу. Мы же с Гриньковым стояли и смотрели на них, пока не перестали различать даже силуэты.
– Ты как? – Гриня повернулся ко мне, внимательно разглядывая лицо и заглядывая в глаза.
– А ты как думаешь? – я криво усмехнулся, но, скорее всего, моя ухмылка напоминала сейчас гримасу, причем не самую дружелюбную, потому что Гриня отпрянул назад. – Я в порядке, учитывая обстоятельства, но хочу тебя предупредить, я их буду убивать. Просто и без затей. Всех, до кого смогу добраться.
– Да я разве что-то против говорю? Не знаю, как бы я вел себя на твоем месте, – я кивнул, услышав ответ. После этого уже привычным движением закинул автомат на плечо.
– Их осталось одиннадцать. Шестерых я положил в главном корпусе, троих на полигоне. Да, и еще, им кто-то помогает. Кто-то из своих. Почему-то я думаю, что этим предателем может оказаться секретарша Викентия. Слишком уж много фактов на нее указывает.
– Это почти, как убийца-дворецкий, – покачал головой Гриня. – Во всей этой истории слишком много странностей, чтобы делать однозначные выводы.
– Да, ты прав. Вот только усложнять тоже не надо, – увидев на его лице скепсис, я поморщился. – Ладно, если она сразу же не начнет в нас палить, потому что мы оба находимся в списке на ликвидацию, или как-то еще не покажет своего истинного лица, я ее сразу же убивать не буду и честно начну разбираться. А сейчас, пошли в кампус. Может быть, еще застанем там хоть кого-нибудь в живых.
Глава 19
К воротам, охраняющим территорию кампуса от нежелательных визитов личностей, не имеющих отношения к школе, то есть не являющихся ни учащимися, ни преподавателями, мы с Гриней подбежали уже минут через десять после того, как выбрались из зоны посещений. Луч-идентификатор привычно скользнул по предъявленным дельтам, и ворота весьма неохотно, как мне показалось, начали отворяться. Внутри у меня образовалась какая-то звенящая пустота, но, как ни странно, мысли стали предельно ясными, в голове не осталось ни следа усталости или сонливости, все предельно ясно и просто: там враг и он должен быть уничтожен. Такая вот своеобразная установка, которая позволяла на время забыться и не думать, не представлять себе, не осознавать. Потом мне будет плохо, но это потом, а сейчас нужно дело делать, чтобы банально не свихнуться.
Лоза шевельнулась в нашем направлении, но быстро потеряла интерес к очередным ученикам школы, коих видела на своем веку, точнее в течение нескольких столетий, великое множество, и замерла всего лишь декоративным элементом узора ворот, обманчиво совершенно безобидным.
– Столько лет уже прохожу мимо, а все равно пробирает, – Гриня передернул плечами, входя в открывшийся проход. – Прямо до костей.
– А кое-кого не просто пробрало, а прибрало. Причем конкретно со смертельным исходом, – ответил я, останавливаясь и задумчиво разглядывая лежащее в паре шагов от дорожки тело в камуфляже. Присев рядом, увидел рваную рану на щеке, словно ему кто-то в это место ткнул острым штырем. Лицо и шея были обезображены до неузнаваемости, отечны настолько, что оторвались несколько пуговиц на воротнике, а глаза стали выпуклыми, словно их выдавило из глазниц. – Зато теперь мы точно знаем, что может сделать лоза с неудачником, попавшимся под ее удар. – Пробормотал я, дулом автомата отодвинув рукав и посмотрев на предплечье. Так и есть, дельта присутствует, но словно в печати кончились чернила и рисунок где-то местами не пропечатался. Заряд магической батарейки что ли на приборе закончился?
Скорее всего из-за этого неполноценного клейма лоза и атаковала. Ну а чего он хотел-то? Эти ворота постарше новомодной системы защиты будут, их вообще невозможно заблокировать. Когда-то, наверное, было можно, но секрет давно утерян, как говорится. Или же доступен совсем уж избранным. Поднявшись на ноги, я уже хотел подойти к ожидающему меня Гринькову, как почувствовал движение сзади. Позади нас располагались ворота, спрятаться там было практически негде, но они как-то умудрились это сделать. Я начал разворачиваться, чтобы опознать этом шум визуально, но тут мою шею обхватила тонкая удавка, которая тотчас впилась в кожу и перекрыла мне кислород весьма профессионально. Мне повезло в том плане, что я все же немного повернул голову в этот момент, и одна артерия не была пережата полностью. Разжав руку, выпустил автомат, который в этот момент мешал, и, даже не пытаясь ничего сделать с удушающей меня петлей, еще немного повернул голову. Теперь у меня было почти десять секунд, к тому же, из такого положения нападающий не мог взять меня на плечо, перекрутив концы удавки. Протянув руки, слепо шаря ими, потому что в глазах уже темнело, мне удалось нащупать голову противника и крепко ухватиться за нее. Обе руки нападавшего были заняты, поэтому никаких ответных действий он не мог применить быстро, чем я и воспользовался, полностью разворачиваясь к нему лицом и из последних сил впечатывая лоб в переносицу, одновременно добавляя удар в пах. От неожиданности и боли напавший на меня урод немного ослабил давление на горло, и мне удалось вырваться. Поднимать автомат не было времени, зато нож, снятый с тела одного из террористов, был в пределах доступности на поясе. Удар в правый бок, в печень, а затем еще один в сердце. Он захрипел, и начал заваливаться на землю, но я уже не обращал на него внимания, потому что Гриню не было слышно, не удивлюсь, если его уже придушили, тогда мне грозит еще один противник и, скорее всего, вооруженный такой же удавкой. Оставив нож в теле своей жертвы, я подхватил автомат и резко развернувшись в сторону все еще сопротивляющегося Гринькова, которому удалось подставить одну руку под удавку, тем самым избежав быстрого удушения, выстрелил в маячивший позади него силуэт. Террорист начал падать, и едва не сломал Грине шею, потому что падал он все еще удерживая в руках удавку. Но все же сила в руках была уже не та, и Гринькову удалось вывернуться, после чего он нанес несколько ударов по уже не подающему признаков жизни телу. А я, наконец, сумел согнуться пополам и как следует прокашляться. Получалось, что я на последние секунды задержал дыхание и вовсе не дышал.
– Су-у-у-ки, – просипел Гриня, которому тоже порядком досталось. Он тер горло, на коже которого уже проступала четкая странгуляционная борозда. Подозреваю, что на моей шее такое же украшение присутствует. – Не пойму, где они вообще прятались.
– Возле забора стояли, – голос звучал хрипло, все-таки давление на гортань неслабое такое пришлось. Нам страшно повезло, что нападавшие все же истинными профессионалами не были, потому что в противном случае вырваться мы бы не смогли, как ни старались. Да и старались бы не особенно долго – так секунд пять от силы.
– Рисковые типы, – Гриня выпрямился, подошел к моему противнику, выдернул из его груди нож, тщательно вытер об одежду трупа и протянул мне рукоятью вперед.
– Скорее не совсем умные, – я пристроил нож на поясе, и внимательно осмотрелся. Шея горела огнем, горло саднило и все время хотело покашливать, делая такие многозначительные кхе-кхе. – Лично я бы возле ограды ни на секунду дольше положенного не простоял, но на этих даже смерть их напарника не подействовала таким образом, чтобы они хоть как-то впечатлились.
– С другой стороны, – Гриня посмотрел в ту сторону, где невдалеке виднелся силуэт огромного здания общаги, – там этих уродов осталось еще на пару меньше.
– Если я все правильно рассчитал, их должно остаться восемь, и один из координаторов из местных, если не босс. – Я закинул за спину автомат и направился к тропинке, по которой мы шли еще совсем недавно до того момента, как наткнулись на жертву лозы забора.
– Мы нашумели, – произнес мне в спину Гриньков. – Может, стоит здесь подождать, пока кто-нибудь придет и проверит?
– Они пришли сюда убивать, ориентируясь на идиотский список целей. Да, сука, они даже на команду не похожи, сброд какой-то, собранный по сосенке, для выполнения конкретной задачи. Одноразовые гондоны, которые используют и выкинут на помойку. Гриня, пойми, тем, кто их нанял и разработал этот план, эти клоуны живыми не нужны, – я остановился, задумчиво глядя на здание кампуса. – А насчет стрельбы – не парься. Они ждали кого-нибудь из списка. Дождались ажно двоих. Вот и постреляли немного. От переизбытка чувств, – я криво усмехнулся и снова пошел по тропинке.
– Надо в комнату попасть, желательно твою, – Гриня вновь поравнялся со мной. – Ты в кровище весь, – я лишь покосился на него, но ничего не сказал, а резко свернул с тропы в сторону густых кустов, которые были высажены на этом участке вплоть до самого входа в здание кампуса. Гриня, скрипнув зубами, последовал за мной.
– Ты можешь совершать такие телодвижения, предварительно предупредив меня? – прошипел он, когда нашел меня сидящего в кустах и пристроился рядом.
– Они очевидны, а ты капитан командной игры, – я хмуро посмотрел на Гриню, а затем снова перевел взгляд на дверь, хорошо видную с этого места из-за фонарей, освещающих площадку перед входом. – Нам не пройти здесь.
– Ясен пень, – Гриня хмыкнул и потер явно саднившее горло. – Я-то еще сначала подумал, нахрена ты через парадную решил ломануться.
– Извини, но я почему-то знаю только запасной выход недалеко отсюда и тоже не уверен, что через него можно спокойно пройти, – запасной выход был действительно неподалеку, и расположен в очень неудобном месте – как раз напротив преподавательской общаги, в которой обитали преподы, еще считающиеся холостыми.
В последнее время эта общага была пуста, последнюю холостячку в белом платье увез оттуда в городскую квартиру последний холостяк. На территории школы преподаватели находились, как вахтовики на северах в моем мире. В один из дней посещений проходили по одному через выделенное для этого субпространство. Говорят, что там не было комфорта и на той стороне их сначала проверяли суровые мужчины с не менее суровыми собаками на привязях и самоуверенными офицерами магического полка, базирующегося в столице. Так что с той стороны если угроза и была, то минимальная. Проживали преподаватели во время своей вахты в кампусе, являясь также дежурными. И сейчас они должны были быть в том же не слишком веселом положении, что и учащиеся. Только почему они ничего не предпринимают? Профессиональная несостоятельность или что-то более серьезное? Обычного магического резерва и знаний не только основ магии у них присутствует более, чем достаточно. Тогда, что им мешает присоединиться к всеобщему веселью? Не складывается. А то, что складывается отливает черным пессимизмом с вкраплением коричного.
Чуть подальше от преподской общаги и запасного выхода из кампуса раскинулось живописное озеро. Оно было кристально чистое, холодное, даже летом, и глубокое. Но это не помешало ученикам, да и преподам помоложе отсыпать белым песочком пляж и даже дно, для постепенного входа в ледяную воду. Правда, дно быстро размывалось, и глубина начиналась практически сразу у берега, но когда кого останавливали такие мелочи? В особые жаркие дни все всё равно бегали купаться. Все, кроме меня. По какой-то необъяснимой причине я боялся этого озера, несмотря на то, что, мой дар был связан с водой.
– У озера есть тайный ход, – после почти минутного молчания произнес Гриня. – Мы как-то с Олегом и Саньком его соорудили при помощи дара. Ну там, по ночам на берег с девчонками выбираться…
– А Софья? – я даже удивился подобному заявлению.
– А что Софья? Мы с Софьей помолвлены и она очень скоро станет моей женой, а жены, Сава, не предназначены для ночных купаний в компании приятелей и веселых девиц.
– И нахрена так жить? – пробормотал я себе под нос. Нет ничего отрицательного в купании с девицами не слишком высоких моральных устоев я не видел, но, черт, пусть хоть пуританином меня считает, но раз уж взял не себя обязательства по отношению к одной женщине, то будь добр держи свой член на привязи, или же делай так, чтобы у твоих развлечений не было свидетелей в виде компании приятелей. Почему-то подобных игрищ я никогда не понимал. – Пошли, будем использовать ваш загон для скота в целях проникновения в здание.
– Почему загон для скота? – Гриня последовал за мной на полусогнутых ногах. Я же старался не высовываться и перемещался короткими перебежками, пригибая голову, да и в целом стараясь не возвышаться над кустами, которые нас пока прикрывали.
– Ну как же, телки, бараны опять же, – я говорил тихо, и очень равнодушно. Мне на его амуры по большему счету плевать, а вот то, что проход сумел создать, за это респект и уважуха.
– Идиот, – буркнул Гриня, но, к счастью, развивать эту тему не стал.
Опасный участок на открытой местности мы проскочили, дождавшись, когда на луну наползет тучка и станет темно. Со стороны кампуса не слышно было ни одного звука, и это, если честно, слегка напрягало, и заставляло мозг генерировать страшные сцены наваленных в коридорах и комнатах трупов учащихся разных возрастов. Но тишина могла значить и то, что террористы все еще бродят по кампусу, и ищут свои цели. Контролировать такую махину восемь человек все же не смогут. Да и не преследуют они подобных целей, это ясно, как божий день.
Гриня остановился, когда до кромки воды оставалось не более пяти-шести шагов. Бросив взгляд в сторону спокойной водной глади, на которой вынырнувшая из-за тучки луна нарисовала золотую дорожку, я подошел к Грине, активно ковыряющемся в куче песка. Послышался легкий скрип и прямо передо мной открылся люк. Я едва успел отпрыгнуть в сторону, чтобы не свалиться туда без парашюта. Одарив Гринкова очень красноречивым взглядом, я заглянул внутрь открывшегося передо мной туннеля. Гриня щелкнул пальцами и несколько светляков рванули в распахнутый зев туннеля, осветив его изнутри. Пока я пытался разглядеть, что там находится, он подошел к проходу и, развернувшись к дыре спиной, практически запрыгнул внутрь. Один из светляков тотчас рванул к нему, и я увидел довольно комфортабельную лестницу, по которой Гриня весьма уверенно спускался. Недолго думая, пока начало лестницы освещалось не слишком ярким светом светляка, я быстро начал спускаться вслед за Гриней. Спуск был вполне себе комфортный, так что, девицы вряд ли испытывали затруднения. Посмотрев вверх, я увидел, что лаз не закрывается над нами, и, когда я спрыгнул на землю, то указал на это Грине. Тот только рукой махнул.
– Через часок закроется, – я же пожал плечами. Ну закроется, так закроется, не велика будет беда, если сюда кто-нибудь свалится и шею свернет. Потому что я глубоко сомневаюсь, что сейчас снаружи бродят толпы «наших».
– Куда теперь? – я осмотрелся. Судя по ощущениям, мы спустились на дно давно пересохшего колодца. Пока я осматривался, Гриня успел что-то колдануть, отчего в его глазах засияло пламя. Но разглядывать долго эффект призванного дара мне не дал открывшийся очередной проход.