– Какого же я размера?
Присоединился к нам с драконихой дракончик.
Ну, на взгляд – они оба едва ли больше тридцати сантиметров. Вместе с хвостом.
– Хвастом – это ты!
Не разобрался. Имелись в виду хвостики!
– Он пошутил.
Вечереет. Дракончики опустились в траву, чтобы пожевать на ужин цветочков и листьев.
– Мы пойдем спать.
Они оглядываются на меня. Берутся за руки и уходят, – смешно помахивая из стороны в сторону хвостами, загребая задними лапами, – вообще-то, они могут ходить и на всех четырех.
Может, я еще расскажу о том, как дракониха писала портрет дракончика… Или – как он чуть не утонул… Может быть. Или еще – как она выращивала деревце…
…Однажды дракончик летал по саду. А время года было самое цветущее – да, в одном конце все облетело, пожухло и тихо преет под теплыми осенне-зимними дождями, а здесь (в том углу сада, где он летал) – все только-только распустилось и так дивно благоухало, что дракончик немного потерял голову: там съест черемуховый листик, там откусит желтенький помпон одуванчика… И все слышит у себя за спиной: бряк-бряк, бряк-бряк. То есть и не слышит – а так, краем сознания отмечает.
Дракониха же с самого утра достала из дупла липы мольберт, – довольно массивную треногу; натянула холст, – не так чтобы большой; взяла палитру, кисти и краски и пошла со всем этим… со всеми этими принадлежностями будить дракончика.
А он уже давно проснулся – с первым лучом солнца, с первой птичьей трелью… Дракониха только видела, как его хвостик мелькает то тут, то там, – и ну со всех ног-крыльев его догонять, и уже почти догонит, но мольберт вдруг запутается в лапах, упадет палитра в траву – надо подобрать, натянутый холст воспротивится ветру… И вот, к середине дня она так притомилась, – бедняжке от усталости даже взгрустнулось, – что села со своим… с мольбертом, холстом, кистями, палитрой и красками, где пришлось, посидела немного, отдышалась… скушала несколько нежных нарциссов, запила водой из ручья… И подумала: раз мольберт не идет к дракончику, пусть дракончик придет к мольберту. Она поставила мольберт на ровном месте, укрепила на нем подрамник, разложила кисти и краски, а потом полетела искать своего друга.
Дракончик тоже успел налетаться, – совсем у него закружилась голова от запахов, от погонь за первыми бабочками, – и прилег на полянке в окружении молодых лопушиных листьев.
– Ах вот ты где! Я все утро тебя пыталась поймать!