Все это время взволнованная Aoi стояла напротив, наблюдая за моими странностями. В Японии спокойно относятся к людям разговаривающими с самими собой или совершающими странные движения. Просто все понимают гнет жизни иногда ломает психику и люди становятся вот такими, но они тоже люди и их необычное поведение имеет место быть. Другое дело, когда человек, который не отличался необычным поведением, вдруг, начинает вести себя иначе.
Aoi не была бы подругой иностранки, если была бы обычной японской девчонкой. Она была другая, более прогрессивная для этой тихой деревушки с университетом. Насколько мне было известно, она даже иностранные языки не изучала и за границу особо не выезжала, разве что в Южную Корею на три дня. Я была ее первой подругой с другой планеты. Почему Aoi смогла остаться верной себе с улыбкой на лице девчонкой, а Sodjiro ушел и даже не попытался что-то изменить. Почему Keiko живет дальше несмотря на то, что прошло всего пару месяцев, а я все еще ищу причину и смотрю на небо?
Aoi отодвину стул, села напротив меня и накрыла своей ладонью мою руку.
– Все будет хорошо, Эль. Все будет хорошо, – тихо, но с уверенностью произнесла она, глядя в окно.
Куда бегут облака
Могло показаться, что я тронулась умом, но это было не так. Aoi отвела меня к специалисту, который признал возможность нервного срыва. Мне прописали несильный травяные успокоительные. С тех пор прошло две недели, но ощущение подавленности уже почти меня не преследовало.
Aoi каждый день приходила ко мне, и мы шли пить кофе и есть пирожные. Я рассказала ей о письме и дала ей прочесть его, она плакала. И я плакала вместе с ней.
Потом Aoi попросила рассказать ей о Sodjiro. Мне было приятно вспомнить о нем и наших встречах, столько разных событий произошло за три года нашей дружбы. Я обратила внимание, что когда рассказывала о нем, говорила так, слово он жив, но где-то долго отсутствует. Я позволяла себе злиться на какие-то его недостатки, позволяла себе улыбаться над тем, что было смешно или забавно. Тяжело на душе становилось лишь от того, что я не могла с ним поговорить, но я больше не плакала. У меня был ответ на самый главный вопрос. Это был его выбор и размышлять о своей роли в этой истории больше не имело никакого смысла.
Марево июльского воздуха исказило очертания кустов на лужайке. Мы с Aoi возвращались из закусочной и строили планы выбраться куда-нибудь на следующий день.
– А что произошло между тобой и Yoshifumi? – ни с того, ни с сего спросила она.
И мне пришлось рассказать ей историю поездки на море, внезапную встречу и роман с парнем-вспышкой, признание Yoshifumi и мой жестокий ответ.
– Так Вы теперь вместе с тем парнем? – уточнила моя подруга.
– Нет, ничего не вышло. Когда он перестал выходить на связь, я сама написала ему. Он радостно рассказал мне историю знакомства с необычной девушкой, тоже фотографом. Они вместе собирались отправиться путешествовать. Он делился событиями своей жизни с такой легкостью, словно забыл, что признавался мне в любви. Читать его сообщения было обидно. Мое сердце не разбилось только потому, что уже было разбито на мелкие осколки. Вот такая мимолетная история, – поделилась я с Aoi.
– О как же это жестоко, Эль! – завопила моя подруга, – как он мог с такой легкостью все это вывалить на тебя!!!
– Сейчас эта история никак не трогает меня, было обидно только тогда. Мне казалось, что он восполнит мне потерю друга, – ответила я. Кошки на моей душе действительно не скребли.
Aoi погладила меня по плечу:
– Тогда в Саппоро завтра поедем за новыми знакомствами? – радостно подначила она.
Мы разошлись по домам.
Вечером я слушала радио, смотрела в окно и думала о Yoshifumi. Почему-то так сложилось у нас с ним, что откровенные разговоры всегда приходились не к месту. Сначала я вывалила на него свои признания, потом он пытался признаться и даже сказал все прямо, но я была не готова принять это. Меня мучало то, как жестко я говорила с ним, но, вспоминая его реакцию на мои признания, я отмечала, что это было не менее обидно. Я зачем-то таила на него обиду, которую пора было отпустить. Мы запутались в этом клубке недосказанности и чувств, приходящих не вовремя. Остались ли у него ко мне чувства и что чувствую к нему я?
Солнце село, и я уснула.
Мне приснился Sodjiro. Мы сидели с ним возле шкафа с вещами. Он разбирал аккуратно сложенную одежду на несколько стопок, рядом с которыми лежали листки с надписями «Церковь», «Мусор», «Переработка», «Семья».
Во сне у меня было понимание, что мы помогаем его родителям избавиться от вещей умершего вместе с умершим, это не вызывало во мне противоречия. Просто двое друзей, мило беседуя, выполняют какую-то домашнюю работу. Sodjiro был в хорошем настроении, я запомнила его счастливое лицо.
Поезд будущего
Если мысли ведут куда-то, можно отправиться за ними, но только осторожно. Этот мир действительно прекрасен, если смотреть на него прямо, а не из-за угла. Все фантазии по итогу окажутся пустотой, которую нечем будет заполнить.
Я вышла из дома, чтобы отправиться в Саппоро вместе с Aio как мы договорились накануне. Сквозь полуденное затишье мои уши улавили протяжные звуки железнодорожной станции. Мне как раз туда.
Я шла дорогой, которая была мне знакома наизусть, я знала надпись на каждом здании. И все же мне каждый раз удавалось отыскать для себя что-то новое или рассмотреть окружающие объекты под другим углом. Хотелось жить и радоваться, найти источник энергии и ни за что не сдаваться.
Подруга ждала меня у входа на станцию возле клумбы с цветами, посреди которой на столбе красовались часы. Помнится, что одна из первых фотографий после приезда в Японию была сделана именно здесь. Была ранняя осень и клумба все еще была усеяна ярко-красными бутонами роз.
Мы вышли на платформу и помахали вслед поезду, который тронулся за несколько секунд до нашего прибытия. Несмотря на то, что поезда ходят по расписанию, мы с подругой не планировали конкретное время.
– Подождем, и нас подождут, – спокойно сказала Aoi.
– Кто подождет? Ты договорилась с кем-то встретиться? – изумленно спросила я.
– Конечно! Мы же едем за новыми знакомствами, – смеясь ответила она.
Сквозь смех моей подруги прорвался голос дежурного станции и сообщил, что поезда задерживаются на неопределенное время по причине инцидент с участием человека где-то на путях. Такое сообщение могло означать получение травм на путях или смерть, которая скорее всего произошла по причине самоубийства.
Мы с подругой переглянулись.
– Может пойдем поедим? – предложила я.
– Давай подождем минут 10, может что-то уронили на пути, – не теряла оптимизма Aoi. Я кивнула.
На противоположную платформу прибыл поезд. Дежурный станции объявил, что на следующей станции поезд сойдет в депо по причине происшествия на путях. В противоположной стороне находится аэропорт, до которого было как раз две станции. Выходило, что на станции, предшествующей аэропорту что-то и произошло. Кто-то опоздает на рейс, часть людей не приедут на работу вовремя и неизвестно насколько задержатся. Можно, правда, воспользоваться автомобильным транспортом, но это займет больше времени. Поезд отправился и на платформе засуетились люди с чемоданами. Доносилась иностранная речь, по интонации это был кантонский диалект китайского языка, скорее всего это были туристы из Гонконга. Они быстро переключались на английский язык, было слышно, как они интересовались возможностью попасть в аэропорт.
– Им проще было сойти на следующей, там ведь автопарк, – комментировала Aoi, – кто же дернул их сойти здесь.
– Поможем им? – подначила я.
Aoi посмотрела на меня выражая вопрос: «Зачем?». Японцы люди отзывчивые. Если спросить у них дорогу, то они могут и до дома проводить. Гостеприимство в этой стране стоит на первом месте, но мы находились на противоположной стороне и бежать к людям с предложением о помощи это уже считалось вторгаться в чужое пространство – тебя ведь никто не просит. Стоящие рядом с группой иностранцев местные жители явно затруднялись с ответом настойчивым туристам, но, судя по всему, причиной замешательства был языковой барьер.
Желание поговорить на английском и стать полезной людям в ситуации, в которой когда-то могу оказаться я сама, тянуло меня на противоположную сторону.
– Я не знаю куда их отправить, пойдем подскажешь, а я с ними поговорю, – настаивала я, не сводя глаз с Aoi.
– Да смотри, там уже кто-то с ними возится, – замученно ответила подруга.
Группа туристов окружила хорошо одетого японского парня, лица которого не было видно. Было похоже, что он рисует что-то на листке бумаги или на карте. Послышались возгласы, означающие, что людям стало понятно куда нужно отправиться. Одна из иностранок радостно обняла парня, и вся группа поспешила на поиски другого транспорта до аэропорта.
Парень помахал им рукой и повернулся лицом в нашу сторону. Мы c Aoi узнали в нем общего знакомого – это был Yoshifumi. Он заметил нас и кивнул головой, а потом обратил свой взгляд на меня.
Aoi тихо издала радостный звук. Девчонка, которая была частью этой любовной истории, по праву могла считать себя Купидоном. Все мои любовные сообщения долетали до Yoshifumi через уста Aoi. Sodjiro, который испытывал ко мне нежные чувства, но при этом всегда подставлял плечу для утешения моей любовной тоски, завещал мне быть счастливой. Он был бы первым человеком, с которым я побежала бы разделить свое счастье.
Мы с Yoshifumi смотрели друг на друга, разделенные железнодорожными путями. Так символично, что чьи-то жизни рушатся на этих самых путях, а для меня это означает переход на другой этап и пусть в моей жизни это происходит не с волнительной радостью, а через тяжелый разрыв. В этот момент, глядя на парня напротив, я испытывала ровно те же чувства, что захватили меня при первой встрече с ним – ощущение чего-то близкого и родного. Наконец в прошлом остались все обиды, страдания, тревожность, страх, которые мешали мне смотреть на Yoshifumi так как прежде. Он смотрел на меня и с его лица не сходила улыбка, которая наполняла теплотой мою душу.