Czytaj książkę: «Труслявый и Молодец»

«Крепчает ветер!.. Значит – жить сначала!»

Поль Валери

Вырвавшись из рук, он вскочил на подоконник, ногой опрокинул вазу, и под крики, под визги и ругань, под все эти звуки ненормального мира – Этьен нырнул в тёмно-синюю ночь.

– Вернись! – заголосил отец, перевешиваясь через раму. – Вернись, кому говорят!

А мальчишка понёсся вдоль улицы без оглядки: зашлёпали по льду дырявые сапоги.

Оказалось, Этьен думал об этом не раз. Сидя минутой позже возле реки, дыша на руки, он не видел иного решения, и мир ему не улыбался – только светила луна. Мальчишка сдёрнул ботинки, расстегнул куртку, сложил аккуратно брюки, а потом зашёл в воду почти по пояс, но замер: холод искусал ноги, словно собака.

Теперь было ясно, что дальше – нырять.

«Соберись, – приказал Этьен, трясясь и синея, – тут нечего и бояться!»

А у самого сердце забилось в пятках.

Этьен даже сложил руки, чтобы нырнуть, но в последний момент снова не выдержал и передумал.

«Трус!» – крикнул отец в его голове.

И это сработало, это стегнуло мальчишку в спину, как плеть, как пряжка от кожаного ремня: он неуклюже плюхнулся в воду, гребнул пару раз, попытался ухватиться за край воды, но в итоге – ухнул на глубину.

Пасть реки беззвучно проглотила его, не выплюнув даже крика.

Этьен ударился о камень на дне и затих…

Труслявый

Солнце светило в раскрытый насильно глаз.

– Очнулся? – просиял незнакомый мальчишка.

Этьен подскочил, бросился куда-то не глядя, увяз по лодыжки в песке и потом – в довершение – нырнул лицом в землю. Незнакомец запускал пузыри, видимо, потешаясь, и его голова высунулась из куста ещё дальше, чем прежде.

– Ого! – похвалил он. – Летаешь что надо!

– Кто ты такой?

Этьен с трудом выпутался из ила и сел, потирая ноги. Мальчишка был странным, Этьен таких раньше не видел: серые глаза, загорелая кожа и волосы цвета снега, будто плавающие в воде, – они то поднимались, а то лезли белобрысому в рот.

«Кто он?»

«Откуда взялся?»

«Значит, день сейчас, а не ночь?»

Мысли прервала жирная плотва, проплывшая мимо.

– Рыба! – вскрикнул Этьен и зажмурился.

– Ты что, рыб не видел?

Этьен помотал головой, боясь говорить: он вдруг заметил, что пускает пузыри, прямо как этот мальчишка.

– Онемел?

– Она плавает.

– Ну, это же рыба! – белобрысый постучал Этьена по голове, как будто решил, что он полоумный. – Все рыбы плавают!

– Она в воздухе! – не выдержал Этьен. – И пузыри…

Этьену показалось на миг, что он задохнулся.

– Что происходит?..

Тем временем незнакомец почему-то развеселился. Наверное, ему нравилось так издеваться: пока Этьен озирался, испуганно ёжась, этот хулиган сделал через него кувырок, да так ловко, словно весил не больше птички.

– Где я? – бросил Этьен вслед, задирая голову, когда мальчишка пополз по отвесной скале. В той, наверное, некогда был водопад. – И кто ты такой, слышишь?

Но у хулигана только сверкали пятки: он быстро и ловко, едва цепляясь, взбирался наверх, и от каждого его движения летели искры – так пузыри блестели на солнце. Сильное загорелое тело становилось всё меньше и меньше, и тогда Этьен смирился и закричал:

– Скажи хотя бы, как тебя зовут!

Незнакомец только того и ждал: зацепившись ногами за корень, он свесился головой вниз, как мартышка:

– Фан-Фан, – возвестил он так важно, словно был королём, пускай даже с голым пузом. – Меня зовут Фан! Так ты идёшь или нет?

– Но куда?

– Со мной, конечно!

А потом Фан оттолкнулся, но, к удивлению Этьена, совсем не упал. Как пловец, он нырнул к подножию водопада и хвастливо осел на песок перед носом Этьена. Снова из куста показалась рыбка: наверное, белобрысый её спугнул.

– Ты волшебник, – предположил Этьен, сомневаясь.

– А?

– Раз можешь вытворять подобные штуки.

– Так ты идёшь? – не ответил Фан, беззаботно почёсывая за ухом. – Боишься, что ли?

Этьен растерялся. Неуверенно, не спуская с мальчишки взгляда, он подошёл к водопаду, но не залез.

– Ну ты труслявый! – поддел тогда хулиган.

Этьен тотчас вспылил:

– Я не трус! – выкрикнул он сгоряча.

Фан посмотрел на него, как на дурачка:

– Труслявый – значит, в трусах, – объяснил он. – Здесь есть два типа людей: труслявые и молодцы.

– Молодцы?

– Это те, кто носят плавки, – Фан для наглядности задрал майку, хотя и так было видно, во что он одет. – То есть ты труслявый, а я молодец.

– Ясно, – без энтузиазма ответил Этьен.

– Так ты идёшь или нет?

Ещё немного помявшись, Этьен схватился всё же за камень и с небывалой лёгкостью полез вверх – вслед за новым знакомым. Пока он двигался, мимо шныряли рыбки, и трудно было поверить, что это не сон. Но не бывает таких ярких и натуральных фантазий!

«Кажется, я утонул».

В промоине водопада росла сосна и даже качалась, как настоящая, – от ветра, а может быть, от перекрёстных течений. Этьен не выдержал и уставился на неё, протёр кулаком глаза, но сосна никуда не делась.

«Если я утонул, то куда?..»

– Ну, шевелишься ты там или нет?! – прикрикнул на него Фан, рассевшись на тёплом пеньке у самой вершины. – Неповоротливый – жуть! Только вчера родился?

– Я иду! – испугался чего-то Этьен и усердней заработал ногами. Он в своей жизни никогда не лазил по отвесной скале. – Только не уходи!

– Да здесь я, здесь. Трусы тебе, что ли, мешают?..

Этьен не любил высоты. Карабкаясь вверх, щупая пальцами камни, скользкие водоросли, пучки из трав, Этьен двигался неуверенно и даже – слегка неуклюже. Там, где белобрысый цеплялся за корень, Этьен спотыкался, где Фан игриво махал руками – Этьен жмурился и громко дышал. Бусинки пузырей тянулись от него к небу, словно нанизанные на нитку. Та же плотва крутилась рядом и заглядывала любопытно в глаза.

– Плавать не умеешь? – лениво уточнил Фан, когда Этьен добрался до края.

– Значит, я всё-таки под водой?

Мальчишка качнул ногой, свесив её с обрыва, и солнце подрумянило ему щёки – он разнежился, словно кот.

– Если ты под водой, то как дышишь? – ответил Фан, почёсывая живот.

– Никак.

– О том-то и речь.

Этьену это ничегошеньки не объяснило. Отряхивая поцарапанные колени, он выпрямился и снова глянул в лицо ребёнка, очень похожего на него.

– Что пялишься? – возмутился тот. – Посмотри лучше назад!

Этьен послушался и молчаливо, предчувствуя что-то, обернулся к обрыву – и замер. Может быть, от испуга, а может, от восхищения. В жизни он ничего подобного не видал.

Перед глазами предстала долина, вся по-летнему пышная и зелёная, с кронами туй в тени леса, с крышами деревенских домов и руслом реки без воды. Устилались цветами предгорья, напоминая лоскутное одеяло; чуть вдалеке громадой высился красный мост, и железная дорога, петляя, уходила за горизонт. А рыбы, как птицы – стаями, как звери – пугливо прячась в кустах, рыбы плавали здесь повсюду, бликуя на солнце, отражая то золото, то синеву, купаясь в нагретом иле; такого нельзя было вообразить, и Этьен отступил, ошарашенный, от красоты – он был не в силах её принять.

– Симпатично, да? – осторожно подплыл к нему белобрысый. – Я здесь живу.

– Кто ты такой?

– Глупый, – обозвал он, – я же представился – Фан!

– Зачем издеваешься надо мной?..

Этьен замолчал – он увидел наконец-то колодец. Тот был здесь вовсе не к месту. Врытый в землю, должно быть, на всю длину водопада, обложенный чёрным камнем, сухой – он смотрел на мир бездонным глазом без слёз и манил к себе двух мальчишек. Фан-Фан уже прыгал вокруг, любопытно заглядывал внутрь, слюнявил свой смуглый палец и выписывал на стенке какую-то рожу.

Этьен забоялся, но всё же опасливо подошёл.

– Ближе давай, – приказал ему белобрысый, лукаво щурясь.

Перебарывая себя, Этьен сделал шаг, и ещё, и ещё, пока сам не смог нависнуть над этим странным колодцем. Он и притягивал, и будто предупреждал, что лучше в него не нырять. Внутри блестели далёкие звёзды.

Этьен снова протёр глаза.

– Я как-то чуть не свалился в такой колодец, – вдруг вспомнил он, сам не зная, зачем, почему.

– Но всё же не грохнулся?

– Нет.

– Вот и теперь не надо. Просто делай вот так, – отдал команду Фан и шлёпнулся на колени. – Давай повторяй.

– Зачем?

– Для тебя же стараюсь!

Прохладная рука вцепилась и потянула, так что Этьен упал рядом, хотя и не собирался. Ил поднялся вверх, почти до лица, но этого было мало – белобрысый ткнул в водоросли на земле.

– Отстань! – вывернулся Этьен. – Что же ты вытворяешь…

Но не закончил. Фан, сжавшись, прилёг рядом вот также – лицом окунаясь в землю, и Этьен перестал вырываться, как только увидел его. Этьен вдруг понял, что это важно, хотя и не догадался всё-таки почему.

Белобрысый снова вытянул пятерню, похожую на растопыренную птичью лапу, и приклонил Этьена к земле упорно и молчаливо. Этьен потерялся и перестал понимать хоть что-то, а значит, стал прислушиваться к другим.

Чувствуя запах травы, он тоже закрыл глаза.

– Говори спасибо, – шепнул в его сторону Фан, когда почувствовал, что Этьен подчинился.

Этьен ощутил слабую дрожь, но всё повторил.

– Погромче давай.

– Спасибо.

– Ещё!

– Спасибо!

– А теперь думай обо всём про себя.

Этьен не стал задавать вопросов, а действительно попытался переварить всю четверть часа, но в голове застучали лишь какие-то отголоски:

«…ибо», «…ибо», «Спасибо!»

«Раз спасибо – тогда за что?»

Фан оставался рядом, и его рука теперь просто лежала поверх головы, не особо тяжёлая, даже немного приятная, и через неё можно было понять, как недвижим странный мальчишка. У них на двоих – почему-то одно дыхание. Этьен пытался сбиться, но всё равно попадал в этот ритм.

«Кто он такой?»

«Кто такой?»

Через пару минут, спокойных и в тишине, с мягким шелестом ветра, Фан вспрыгнул на ноги своим резвым и юным движением – Этьен подобного не умел.

– А теперь говори «извини», – приказал он, впечатав лицо Этьена ногой в песок. – Говори давай, чтобы слышал!

Этьен задохнулся от возмущения.

– Почему? И зачем тебе это? – выкрикнул он. – Я не стану!..

Фан больно стукнул пяткой по лохматой макушке, и Этьен едва не наелся земли.

– Извини! – потребовал хулиган сухо и зло, без намёка на шутку. – Говори, иначе ползать заставлю!

– Ты ненорма…

– Говори «извини»!

Этьен откашлялся и выплюнул без раскаяния, а грубо, как обычно разговаривал с пьяным отцом:

– Извини! Ясно?

– Нет. Ещё говори.

– Извини!

– Говори, пока не почувствуешь.

– Извини! Извини! Извини.

– Мало.

– Извини, если я тебя чем-то обидел. Я не нарочно, Фан.

На этот раз вышло искренне. Фан даже расслабил ногу.

– Уже лучше, – снизошёл хулиган и позволил Этьену подняться. – Только не надо тут оправданий: сделал, как и планировал! А раз планировал – значит, нарочно!

– Да я тебя в жизни не видел!

– О том-то и речь! – знакомо откликнулся Фан. – И вообще, считай, что я тебя посвятил.

Этьен протёр лицо, убрал с носа ил, выплакал из левого глаза песчинку.

– Куда? – устало вопросил он. – И зачем?

– Во вторые советники! Хочешь?

– Нет.

– Будешь пяточки мне целовать, если я прикажу.

– Да что я сделал тебе такого?

– Лучше скажи, чего ты не сделал. А?

Но потом белобрысый переменился: он похлопал по майке Этьена, поднимая золотистую пыль, и… улыбнулся. Две кокетливые ямочки украсили его щёки. Этьен даже замер от подозрений: ему просто так не улыбались.

– Ну ладно, – примирительно сказал Фан, пока Этьен хлопал глазами, ожидая подвоха, – теперь пошли поиграем.

– Что?

– Играть умеешь?

Этьен поколебался, но честно ответил:

– Не очень. Я давно не играю.

– А что так?

– Отец говорит – я вырос.

– Ха! – гоготнул и присвистнул Фан. – Ты-то вырос, а папаша твой – нет?

– Что ты имеешь в виду?

Новый знакомый, конечно, и здесь ничего не ответил. Плюнув на палец, он снова нарисовал на колодце какую-то рожу. Фан выглядел беззаботно, а вот Этьен, напротив, отодвинулся подальше к обрыву – ему больше не хотелось приходить в это место. Раскрытый колодезный глаз сам пригибал к земле, словно проглотил ещё мало «спасибо».

Он был таким же ненасытным, как Фан.

– Слушай, а давай я тебе всё покажу?

– Значит, ты мне ничего не расскажешь? – попытался в последний раз Этьен, ковыряя ногой упавшую шишку.