–Нурик!– крикнул я, но его там не было.– Нурик, беги!
Наконец, я у выхода. Свет бил прямо в глаза, и я начал уже радоваться тому, что не умер, но…
–О Господи,– прошептал я.
Нурик был мёртв к тому моменту. Цепь была крепко обмотана вокруг его шеи, а тело становилось фиолетовым. Тёмно красного цвета кровь вытекала из выпученных глаз, ноздрей, раскрытого рта.
Я схватился за волосы и был готов разреветься, как вдруг услышал громкий писк. Вода подо мной перестала быть зелёной, и окрасилась в красный. В мою сторону шла окровавленная женщина, та самая, чью голову я уже видел. Её живот был разрезан, и оттуда свисали кишки, как пуповина у новорождённых.
Я вновь рухнул в воду и начал ползти назад, затем развернулся и побежал на улицу. Выбежав, я повалился на землю и начал тяжело кашлять. Чистый воздух был таким приятным в тот момент. Я не помню то, о чём думал, пока бежал в поисках хоть кого-нибудь, но точно помню, что дорогу мне подсказывал какой-то голос, и я верил ему.
Когда мы с полицией вернулись туда, там уже никого не было. Ни Саши, ни Нурика, ни женщины со вспоротым животом.
Сейчас я уже стар, и боюсь встретить нечто подобное ещё больше, чем раньше, потому что знаю, что убежать не смогу. Временами мне кажется, что я вижу своих друзей и того призрака. Они приходят ко мне во снах, и каждый раз, когда я встречаю их, сердце моё больно сжимается.
Мне остается непонятным вот что: являлась ли та женщина призраком погибшей Анастасии Щербаковой, которая погибла за три месяца до того, как мы туда пришли. Она, кстати, погибла из-за того, что её парень топором разрубил её напополам и бросил её тело в том зловещем тоннеле. Эту информацию я прочитал чуть позже. Если это всё-таки она, то я надеюсь, что её душа спокойна. А если нет, то я не хочу, чтобы кому-либо придётся с ней встретиться.