Утром он делал освежающую зарядку, а потом завтракал остатками ужина. Еще на спутнике, Тер опасался, что ему нечем будет заняться на этом островке. На самом деле, весь день был заполнен разными делами. Каждый день Тер обходил остров. Скоро он так хорошо изучил все бугорки и ямки острова, что ноги сами ступали точно между камнями и не задевали колючки. По пути он собирал мелкие камни и сортировал их по цвету. Камни он складывал рядами у скалы. Это был его маленький минералогический музей. Перебирая собранные образцы, он заметил, что некоторые камни были обработаны древнейшими орудиями труда. Изучив систему сколов и насечек, Тер научился изготавливать подобные каменные рубила. Продолжая утренний обход, Тер делал попытки спуститься по обрывистому западному склону к морю. К концу отпуска он научился подниматься по совершенно отвесным скалам без антигравитационной подушки, ракетного пистолета и вакуумных присосок. Ему доставляло наслаждение, когда нога нащупывала очередную выемку в скале, за спиной холодела пропасть, а браслет панически пищал. Во время этих спусков, Тер обнаружил незаметную сверху тропу. Она начиналась прямо от воды, и обрывалась недалеко от края плато. Было странно, почему тропа никуда не вела. Однако на небольшой глубине у берега Тер нашел маленькую пристань, с остатками каменных тумб. Также как и тропа, пристань была древнего происхождения. Браслет сообщил, что ее сделали в 1987 году по старому европейскому летоисчислению. Еще Тер занимался астрономическими расчетами. Наблюдая за перемещением солнца, он сумел вычислить угол наклона солнца к земной эклиптике, широту и долготу Кеоса и, даже, расстояние до ближайшего материка. Конечно здесь это было ненужно, но на Рее стрелки приборов, когда бешено вертелись в разные стороны, подобные расчеты были очень важны.
Еще Тер любил рассматривать ту редкую растительность, которая покрывала скалы Кеоса. В его жизни часто встречались холодные мертвые миры, состоявшие из нагромождения камней, слежавшейся за миллионы лет пыли и языков застывшей лавы. Поэтому маленькие живые растения и насекомые Кеоса вызывали у него умиление. Его удивляли эти узловатые стебли, сложное, переплетение колючих игл, совершенная шарообразная форма кустов. Осторожно он отламывал колючку и поражался изысканному изгибу ее иглы. Он рассматривал иглу, у которой была форма коническая. Также он удивлялся, как игла имела широкую пятку, крепившуюся к стеблю. Среди переплетения стеблей, Тер выбирал такие, причудливые контуры которых напоминали людей, животных, и предметы. Тер, часами рассматривал переплетение стеблей. Ему удалось определить закономерность расположения шипов на стебле, потому что их число и густота увеличивались на концах веток и почти исчезали у основанию стебля. Также он нашел, что увеличивался угол колючек по отношению к стеблю, а также радиус их изгиба. Тер решил, что это произошло в процессе эволюции, чтобы предохранить кусты от жвачных животных.
Ни птиц, ни мелких зверей на острове не было, поэтому Тер с интересом следил за жизнью разных насекомых. Он, затаив дыхание, смотрел, как гусеница ползет по кусту и так ловко проскальзывает между колючками, что совершенно не задевали их. Он научился замечать ящериц, пятнистая шкурка которых полностью сливалась с поверхностью камня. С интересом он смотрел, как эти пугливые создания беспокойно шевелят бусинками глаз, готовые в любую секунду скользнуть в щель под камнем. Он шаг за шагом прошел по муравьиной дороге и обнаружил единственный на острове муравейник. Муравьи ему напоминали цивилизацию низшей ступени на планете Лех. Там на плоских равнинах высились курганы, в которых жили существа, напоминавшие внешним видом муравьев Кеоса. Только в отличие от муравьев, бывшие размером с кошку, а их мощные челюсти могли прокусить титановый корпус звездолета. Иногда на остров прилетали чайки. Они появлялись парами, охотились в прибрежных водах, а потом снова улетали. Тер кормил их рыбой и скоро научился понимать их язык. Чайки сообщили, что от острова на восход через два часа лета есть «большая земля», а по дороге к ней несколько маленьких островков. Островки безжизненные, и такого же размера как Кеос, а вот на «большой земле» пасутся козы и живут люди.