Эпилог
Слово-Серебро. Молчание-Золото. Действие-Платина.
Дождь и гроза – такое же прекрасное сочетание друг друга, как встреча заката со второй половинкой, а не в гордом одиночестве. Время и боль – как супруги, поддерживали себя и становились сильней. Ненависть и… только ненависть продолжала течь в три ручья в душе Итана Тейлора. Прорванные двадцать пять лет назад трубы так и никто не починил, а Итан попросту не замечал, что с ним что-то не так; не замечал повседневной ярости, передающейся на окружающих и лишь в присутствии детей, меняющейся на грусть; не замечал собственного успеха, успеха жены, а она у него была длинноногой красавицей, известной по многим журналам моды, где её лицо украшало обложку и даже успеха детей, как младшего в школе, так и старшего, открывшего сеть ресторанов в Европе; не замечал самого главного – ЖИЗНИ. И всё же, не смотря на свою слепоту («Ты слеп. Всегда был слепым») Итан не мог не заметить изменений в здоровье.
– Мама, а почему папа не никогда не болеет? – годы назад спросил Мэт, младший сын Итана, лежа в постели под грудой одеял и с градусником, подобно кубинской сигаре, во рту.
– Я думаю, потому что он не хочет, чтобы болезнь передалась тебе, – ответила Крис и проведя ладонью по лбу, убрала склеившиеся между собой от пота, волосы.
Она вынула градусник и посмотрела температуру.
– Идёшь на поправку, Мэтью, – поцеловала сына и положив градусник поверх газеты на стол, вышла из комнаты, оставив двери открытой, чтобы в случае надобности Мэт смог позвать её.
Потерявшая былую упругую форму, старинная газета имела громкий заголовок: «!!!ЧУДЕСА СЛУЧАЮТСЯ!!! И ПОРОЙ ИЗ БЕЛОГО МОЖЕТ ПОЛУЧИТЬСЯ ЧЁРНОЕ!!!». На большой фотографии причём цветной, стоял мальчишка: грустное лицо, чёрные густые волосы и румяная, цвета оливы кожа. Подпись ниже: «Мальчишку, трагично потерявшего семью, пожалел сам Бог. Другого объяснения врачи и учёные высказать не могут. Итан Джо Тейлор, с завтрашнего дня родившийся пятнадцать лет назад альбиносом, сейчас получил краски жизни». В левом нижнем углу, мелким шрифтом писали: «Видеоигры не виноваты! Рич Джо Тейлор, убивший мать и отца, а также совершивший покушение на брата, был гордостью Луизианской старшей школы. По словам Генри Баккенса, отправленного на психологическое лечение в Чикаго, Рич Джо Тейлор был психом, поклоняющемуся подземному монстру. Однако следователи сочлись на психе и не более того».
– Тварь, ненавижу тебя! – закричал Итан и изо всех сил ударил в край памятника. Над годами жизни: «26.01.2000-31.05.2017», было одно лишь имя «Рич». Фамилия и имя по отцу, были стёрты до самого мрамора – выбиты куском, от которого паутиной проходила трещина. – Что, смеёшься небось!? – заливаясь слезами, Итан скалил зубы и смотрел на изображение брата. Смотря из-под чёлки волос, прядь которой падала ему на нос, Рич улыбался – искренне, но в тоже время таинственно скрыто, словно только что он признал собственную вину. Когда делали памятник, Итан сильно поссорился с родственниками, когда те отказали ему в просьбе не выгравировать фамилию на памятнике, в следствие чего оставшиеся три года, до своего совершеннолетия он прожил в приюте. – Как же я тебя ненавижу, ненавижу!!! – и наполнив рот слюной, он плюнул на фотографию и медленным шагом пошёл прочь, оставив семью Тейлоров, состоящую из пяти надгробий позади. Среди пяти могил лишь одна не имела две розы на плите и выглядела так, словно прошла вторую мировую войну.
Он прошёл несколько метров от могил и остановился. Дыхание была прерывистым, как у человека на холоде. Он прислушался, подумав, что кто-то позвал его по имени. Обернулся и посмотрел вдаль. С огромной насыпи, осыпанной гниющей листвой, пахло соответствующе, но более того, Итан был уверен – именно оттуда его позвали. Он сощурился и затаив дыхание, чтобы воздух входящий через нос и выходящий через рот не смог оглушить слабый шёпот незнакомца.
– Итан Джо Тейлор, я помогу тебе, если ты придёшь ко мне, – тихим шелестом шипело существо. Листья деревьев в предвкушение задёргались, как мотыльки, попавшие в паучьи сети. – Я знаю, чего ты хочешь, вижу твои мысли, и я помогу тебе, ты лишь приди.
«Ну да, конечно» – хмыкнул Итан с появившейся сквозь слёзы ехидной улыбкой.
– Ты хочешь причинить мёртвому брату страдания, что он причинил тебе, – зрачки расширились и глаза начали вываливаться из орбит. – Ты лишь приди, и я помогу тебе. Помогу, как когда-то твоему брат, – хриплый старческий смех, зазвучал на заднем фоне. Однако Итану это было не важно, над его головой лампочками загорелись два слова: «Рич» и «Страдания». – Иди на Курган…
Не успел Миктлантекутли закончить, как Итан Тейлор сломя голову пробирался сквозь каменные джунгли надгробий. Сердце работало как двигатель на высоких оборотах, а глаза как у хищного животного смотрели вперёд, на цель, на Курган и никуда более. В его глазах была лишь насыпь песка, а остальное убиралось мозгом, совсем как нос. Ноги тонули в грязи, как в топи и как никогда ранее в случае Рича, Генри, Питера и остальных. Но всё это лишь было незначительной преградой к долгожданной мечте – отомстить брату… нет Ричу, просто Ричу. Братом для Итана он перестал быть двадцать пять лет назад, а может и вовсе не был.
Совершив последний толчок-прыжок, Итан взмыл в воздух и, приземляясь, стал первым, кто заметил, как обваливается вниз земля. Открывается вход, подобно челюстям чудища, жалеющего полакомиться новыми душами. «К чёрту!» – Вскрикнул про себя он и закрыл глаза. Спину разрывала неприятная боль, как будто кошка (Дарвин) скребёт ногтями по тыльной стороне майки. А потом всё тело ощутило то что и спина. Спускаясь вниз, Итана бросало из стороны в сторону, как посылку, мчащуюся по трубе за тысячи километров к получателю. Внезапно он почувствовал свободу – вылетел из тоннеля, – и получил слабый надрез над бравой бровью. И что же это могло быть? Итан показалось что это была кость от…(Индейки)… чего-то.
Он широко раскрыл глаза, потом закрыл и вновь открыл. «Бля…стяще, просто блестяще, Итан! – высмеивал он себя с ухмылкой на лице, которую скрывала кромешная тьма. – ТЫ провалился под землю, во мрак, а всё потому что послушал какой-то голос. – Но засмеялся безумным, истеричным голосом. И секундой позже услышав собственное эхо, которые передразнивало его. Он замолчал, решив, что смеются над ним. – Нет, ты что серьёзно думал, будто тут будет тоннель, освещённый лампочками, как это бывает в шахтах!? Идиот значит». Опёршись руками о землю, твёрдый каменный пол, он поднялся. Хотел было достать телефон, чтобы воспользоваться фонариком, как невесть откуда загорелись два огонька. Языки пламени в танце покачивались из стороны в сторону, изменялись в размерах делаясь то больше или меньше, а после возвращались в исходную форму. В этих огоньках Итан видел… лишь языки пламени и больше ничего.
– Иди за огоньками Итан и ничего не бойся, – и после этих слов он услышал клацанье жвал пауков, а мгновенье позже увидел и самих пауков, проползающих со стены на стену. – Я помогу.
Огоньки поплыли вперёд: плавно, как корабль удаляющийся к горизонту, и неспешно, чтобы не дать Итану заблудиться. Они плыли без остановок, периодически меняя направление входя в повороты также незамедлительно, как профессиональный автогонщик. Итан же чувствовал, как нарастает вонь: запах разлагающихся трупов, беспокоивший его больше всего, проникал в нос лёгким дурманом, а сырость и гниль была так – на заднем фоне.
Для Итана это было не больше чем прогулкой по давно забытому сну. И всё это было вызвано назойливой однотипностью стиля: черепа в левой стене, черепа в правой стене, пауки проползают мимо Итана каждые несколько шагов и пристраиваются сзади, как муравьи, выстраивавшие колонию. Но однотипность, как и всё в этом мире, кончилась. Наконец-то. И всё же Итан нашёл схожесть с прошлыми коридорами в виде кучи костей. Взглядом пробежавшись по пещере, ему не удалось обозначить источник зловония разлагающего трупа, и он прошёл в её центр. Остановился, осмотрелся, но никого – ни живого, ни мёртвого, – не нашёл.
– Что это за шутки!? – закричал Итан бегая взглядом по всей пещере, не в силах определить к кому или к чему он обращается. – Я пришёл, как ты мне велел, а вместо тебя кучка костей. Неужто я так долго шёл, что не успел застать тебя?
Тихий, едва уловимый смешок вырвался изо рта Миктлантекутли, но Итан его не услышал. Он, Итан продолжал изучать пещеру, но взгляд его уже выражал всю ту ненависть, которая выделялась брату… Ричу. Просто Ричу. Ничего не найдя, он уже собирался уйти и пнул на прощание ногой по куче костей. Что-то чёрное и прямоугольное вылетело из неё и раскрывшись упала, выронила из себя сложенный в несколько раз листок.
Подбираясь к листку, Итан заметил, что книга пуста и в ней нет абсолютно ничего, кроме как нетронутых листов. Подойдя к книге, он присел над ней на корты и взял сложенный листок. Развернул его и по телу прошёлся разряд гусиной кожи. В голове пронеслось воспоминание, как он рисовал этот рисунок, для сочинения, а тот странным образом пропал. «Иди ко мне, и я помогу, как помог твоему брату». Шок прошёл спустя десять минут, во время которых Итан рассматривал лица мамы и папы и может даже… НЕТ, НЕ МОЖЕТ! Сунув листок в карман, он собирался встать, как заметив книгу, вспомнил про неё. Не желая второй раз присаживаться, он опёрся левой рукой о землю, подал тело вперёд ухватился в книгу.
Всё в мгновение ока померкло – образовалась кромешная тьма, как вдруг прямо перед лицом раскрылись два карих глаза. Внутри всё сжалось и тотчас скрутило, словно органы засунули в миксер, а потом включили на третью скорость. Итан чувствовал, как из него высасывают кислород, адским, но почему-то чудовищно прекрасным поцелуем. Словно выйдя из душа, Итан оказался в помещение напоминающем Луизианскую больницу. Как он сразу же понял это она и была, но долгие годы назад, до его рож…
Он приостановил свою мысль, когда заметил женщину – Кэтрин Тейлор. Она лежала на кровати укутавшись в одеяло, а лицо хоть и выражало уставшую гримасу выглядело прекрасным и тогда ещё на нём отсутствовали морщины.
– Мама? – позвал Итан и направился к ней. Ответа не прозвучало и тогда, подойдя к ней он попытался взять её за руку, повторив: – Мама? – рука прошла сквозь материнскую и он, вздрогнув, отпрянул.
– А вот и ваш малыш, миссис Тейлор, – залепетал женский голос, на который тотчас обернулся Итан. В белом халате, низ которого чутка недотягивал до колен, в палату вошла медсестра, держа на руках новорождённого. Она двигалась к Кэтрин и прямиком на Итана, который попытался отойти, но медсестра прошла сквозь него. Она положила малыша рядом с Кэтрин, и та сразу же подтянула его к себе. Медсестра улыбнулась. – Вы уже придумали имя?
– Да, его зовут…
– Кэтрин! – прокричал знакомый Итану, но уже потускневший в памяти, голос отца, следом за которым проследовал «Бам» – ударившейся о стену двери. Заметив отца у Итана выступила улыбка, которая перешла в лёгкое недоумение. Следом за отцом, в палату вбежал мальчишка с цветами. Это был Рич – во что собственно Итан не мог поверить, так как думал, что сейчас просматривает воспоминание о рождение брата, а оказывается… самого себя. – Чёрт, мы еле успели, на дорогах сплошные пробки, а ещё Риччи задержали в детсаде.
Кэтрин приподняла голову и с сияющей улыбкой посмотрела на старшего сына, потом перевела взгляд на мужа и без какого-либо упрёка сказала:
– Милый, сейчас второй день лета.
Джо заметно покраснел, а Рич положа руку на плечо отцу сочувственно покивал.
– Я же тебе говорил, Старик, – Брови Кэтрин вскочили, а вместе с ней и губы. От былого усталого выражение, когда Кэтрин лежала в палате одна, ничего не осталось, – что этот вариант не прокатит.
– Старик? – переспросил отце, стараясь сохранить каменное лицо, но улыбка уже начинала прыгать, отталкиваясь от нижней губы. – Мне только двадцать девять.
И тут Кэтрин не выдержала – расхохоталась, а уже следом за ней Джо. Рич с улыбкой на лице подошёл к маме ухватился своей рукой в ручку брата. Итана пробила дрожь.
– Придумала имя, Кэтрин?
– Ты же знаешь Джо, уже давно.
– Ну-у, скажите вы наконец, – вмешалась медсестра, которая всё ещё стояла возле окна с улыбкой на лице наблюдая за семьёй. – А то мне пора идти дальше.
– Итан, – сказала она и Джо потянувшись к ней поцеловал.
– Итан, – тихо, словно мышь, повторил Рич, но для Итана это послышалось, как из колонок, поднесённых к ушам. Он смотрел на Рича, а Рич на новорождённого Итана и в то время, пока родители целовались, он продолжил, держа брата за руку. – Я буду защищать тебя всегда и от всех. Я обещаю тебе, мой маленький Итан, мой маленький братик.
Всю палату и Итана вместе с ней всосало в незаметную дыру и его начало перебрасывать в очередные воспоминания. И, Итан, того не знал, похоже Миктлантекутли усовершенствовал версию программного обеспечения книги ритуалов. Теперь перемещаясь между воспоминаниями слышались голоса и мысли, лишь самые откровенные, прошлого владельца.
«Итан, ты пользуешься моей любовью, зная, что она безгранична к тебе и всегда останется таковой, поэтому давай сюда свою палку и я сделаю тебе меч» – Итану четыре года, Ричу восемь и он делает для брата меч. «Нет, пап, ты не прав! Итан никогда не превзойдёт меня, потому что он уже это сделал! – кричал Рич. – Неужели для тебя в жизни так важен успех человека, нежели его качества?.. Неуспешные люди никому не нужны? Тогда знай, что такие как ты, не нужны успешным людям. Подумай над моими словами! И ХОТЬ РАЗ, ПРОШУ ТЕБЯ, ПОХВАЛИ СВОЕГО МЛАДШЕГО СЫНА» – это было на восьмилетие Итана, за день до грандиозного утра, когда отец впервые его похвалил. «Это я разбил окно… Нет, мам, убрался в доме и покрасил забор Итан, я занимался уроками. Я же должен учиться, чтобы поступить… Нет, миссис Сэтлер, вы, наверное, ослышались, я не играю в футбол. Мой брат, Итан, играет, это про него все говорили… Сейчас это не важно, но я думаю мой брат, Итан, может многое прояснит» – эта волна омыла в рассудке Итана скалы непониманий и совпадений.
В детстве, когда Рич был жив, он постоянно задавался вопросом, почему ему так везёт: Мама не ругает за разбитую посуду и внезапно поощряет, миссис Сэтлер приглашает в школьную команду, считая его лучшим игроком нежели брат, а в школе с каждым днём появляются новые друзья. «Если так случиться, что я со своим братом буду на разных чащах весов, то я сделаю всё, чтобы поднять брата ввысь. Я запятнаю себе и опущусь во мрак, лишь бы он сиял солнечным светом».
Итана выбросило в пещеру, и он было решил, что всё кончилось, однако нет. Это было очередное воспоминание. Рич стоял в куртке, держа в руках коробку в которой сидел Дарвин. Котёнок испугано оглядывался по сторонам и шарахался от каждого шороха.
– Не бойся, Дарвин, будет не больно говорил Рич, – гладя котёнка.
«Значит он тогда сказал мне правду» – грудь Итана наполнил огненный воздух, разжигающий пламя ненависти. Однако оно уже не могло гореть, как прежде, словно трубу с газом, наконец, перекрыли.
– Утешаешь животное ложью, Рич Джо Тейлор? – услышал Итан сухой голос, но поворочав головой никого не нашёл.
– Я не лгу друзьям.
– Это что, кошке что ли? ХА!
– Да.
– Пусть будет по-твоему, Рич Джо Тейлор. Однако если ты думаешь, четвертовать это не больно, то тогда ладно.
Дарвин жалобно мяукнул, Рич протёр слёзы и погладил его по холке. Он сунул руку в карман и с характерным для стекла звуком, забились стекляшки. Рич высунул ампулу и шприц.
– Дарвин, я сильно люблю тебя, но брата люблю сильней, – он отломал горлышко ампулы и сунув неё шприц наполнил его. – Прости меня Дарвин, прости, – держа одной рукой шприц, а другой расправляя шёрстку на холке животного, Рич плакал. Он вознёс шприц над головой и подняв глаза обратился к голосу. – Спасай моего брата, – и шприц вонзился в холку. Рич усыпил кота.
Всё в точности как в прошлый раз, в палате, втянулось в невидимую дыру и Итана понесло дальше, в очередное воспоминание. «Я люблю тебя Итан и мне неважно сможешь ли ты меня простить за моё молчание, но так будет лучше для тебя. Сейчас, я должен погружаться дальше во тьму, а ты идти вверх». «Бам-бам-бам» – сильней и чаще забилось сердце Итана и дыхание его начало сбиваться, как у девушки, еле сдерживающей слёзы, когда её бросили. «Итан, мой маленький любимый брат, вижу ты опять стоишь над пропастью, готовясь покинуть этот мир, но… Прости меня Итан, я не позволю тебе умереть раньше меня» – Итан додумался, что речь шла про его доблестную встречу с грузовиком и что… Рич, оттолкнувший его в начале осени продолжал присматривать за ним? Он строил стену вокруг себя не из камня, а из стекла, продолжая наблюдать за младшим братом, как ангел с небес. «Ритуал Хензи позволяет видеть мысли людей и может послужить начало всеобщего мира, но плата для многих высока. Родные должны будут умереть от твоей руки, а их сердца съедены. Лишь основное древо – Мать, отец и братья или сёстры – если такие есть»
Итан очутился за спиной брата, стоящего возле дверей родителей из-за которой доносились голоса.
– Джо, это неправильно, – говорила Кэтрин, но голос её внушал обратное. – Мы не должны этого делать, Джо, не должны.
– А что мы должны, Кэти, что?
– Джо, я…
– Кэт, ты прекрасно понимаешь, что больше это не может продолжаться.
«Собираются развесить? – сделал поспешный вывод Рич. – Или быть может что-то другое?»
– Раньше же…
– Раньше трава была зеленей, – прервал её муж. – Прежде нам удавалось жить потому, что времена были другие. Но сейчас всё иначе.
– Нас не поймут, даже больше, нас возненавидят.
– Да какая к чёрту разница!? – повышая тон возмутился Джо.
– Тише, детей разбудишь, – угрожающе зашипела Кэтрин, как перепуганная кобра, поднимающаяся в защитную стойку и расправляя капюшон.
– Да какая к чёрту разница? – повторил Джо шёпотом. – Сделав это, мы сможем зажить по-другому и больше не будем друг другу мешать.
«Точно развод» – заключил Рич, печально вздохнул и покачал головой.
– Ты только подумай об этом Кэтрин, разве последние годы ты не хотела этого, нет?
– Хотела, но Джо…
– Кэтрин, мать твою…
– не трогай мою мать.
– … за ногу, одумайся, – продолжал Джо. – Хватит жить в дурацких фантазиях, что жизнь наладиться и у семьи Тейлоров произойдёт чудо. Потому что оно уже произошло.
– «Наконец мы сможем жить с огромными деньгами», – это ты хочешь сказать, возмутилась Кэтрин. Возможно Джо кивнул, потому как она продолжила. – Джо, ты хоть понимаешь, что хочешь сдать сына на органы? Отправить его на смерть, ужасную смерть.
Сердце Итана казалось разрывалось, и он с жалостью посмотрел на Рича с глаз которого уже проступали слёзы. Теперь он понимал, что если бы Рич не убил родителей, то они убили бы его. Тут либо ты их, либо они – тебя.
«Пусть это буду я. Если это так, то Бог вам судья, – услышал Итан мысли, имеющие голос Рича. – Речь должна идти про меня, пожалуйста…»
– Пятьдесят миллионов долларов, Кэтрин! – воскликнул Джо. – Эти люди предлагают нам такие деньги, потому что верят, что конечности альбиносов…
«НЕ-Е-ЕТ!» – взорвалась голова Итана мысленным криком брата, быстрей, чем он сумел понять, что родители хотели убить его. Но никак не Рича.
– … могут исцелять. А теперь, Кэтрин, хватит бегать вокруг да около! Просто скажи мне, что ты за!
– Угу, – промычала она, спустя полуминутную паузу. – Всё я не хочу об этом говорить! Спать, живо.
– Как же я тебя люблю, – сказал Джо и поцеловал жену.
«Итан, я пытался спасти тебя! – услышал он мысли брата, стоящего на коленях возле двери в родительскую комнату. С его глаз, как и у Итана текли слёзы. – Пытался оградить от неприятностей, но не смог… Мама и папа… Чёрт! Тебя хотят убить наши родители, те кто должны были спасать… Я… надеюсь ты простишь меня».
Последний, как уже мог предположить Итан, скачок. «Ритуал Хинзи – заберёт жизни родных и твою, чтобы даровать силу и здоровье врагу, ненавидящему тебя более всех в жизни. И полюби врага своего, как мать полюбила тебя».
Итана пинком выбросило на чердак. Упал он возле чучела рыси, с яростью, смотрящей на него. Но Итан не мог встать. Всё его тело стало сосудом, сожаления, неправоты, ненавистью к самому себе и слезами. Он лежал на полу чердака, изливаясь слезами и смотря на себя самого, ищущего брата. А потом он увидел Рича, поднявшегося на чердак.
«Настало время большого театра Итан и от моей игры зависит твоя жизнь, – мысли Рича вливались в голову Итана сплошной волной. – Когда я увидел тебя впервой, то пообещал, защищать до конца своих дней, поэтому я не могу проиграть».
И Рич начал играть. Валяясь на полу, Итан смотрел, как Рич подходит к нему прошлому, но картины периодически пропадали, отчего создавалось впечатление глюков. Однако от глаз Итана, уже более острых чем ранее не смог ускользнуть тот факт, что Рич забрасывал голову ввысь, чтобы скрыть слёзы, которые могли всё разрушить. «Ты должен, Итан, должен возненавидеть меня. Ритуал Хинзи – мой козырный король, но, чтобы я тебя выиграл, мне нужен твой туз – твоя ненависть».
Рич продолжал наступать, как и физически, так и морального. Вот Итан упал и ползёт к стулу, на котором лежит ружьё: «Оно заряжено, не переживай». Локтем задев стул, Итан его переворачивает и ружьё падаем ему в руки. Настоящий, тридцати девятилетний Итан пересилив себя подполз к Ричу, чтобы взглянуть ему в глаза, ведь в тот день он их закрыл. Закрыл от страха.
– Не подходи Рич или я убью тебя! – говорил Итан.
«Прости меня, Итан. Прости, что не смог сдержать своих слов. Прости, что испоганил твоё будущее. Ха-ах, чёрт возьми. А ведь бабушка была права, когда говорила, что любовь причиняет очень сильную боль, когда ты пытаешься достичь того, чего тебе не стоит делать».
– Идиоты хранят ружьё заряженным, Итан, – сказал Рич с улыбкой, занося лезвие всё выше и выше. Глаза его превратились в две сплошных щёлки скрывающимися под веками «Нет-нет-нет, не плач Рич! Он не должен почувствовать сомнения в собственной ненависти к тебе». Его рука начала опускать вниз. – Я тебя…
Итан с ружьём закрыл глаза, а Рич расслабил руку и нож лезвием вниз полетел на пол. Рука Рича потянулась к голове Итана.
«Должен успеть дотронуться… к тебе, Итан. Должен сказать, то чего не говорил полгода. И, пожалуй, это самое важное слово из всех, что существуют», – Глаза его приоткрылись и заблестели от слёз, а губы едва заметно растянулись в улыбке. Улыбке человека, обретающего покой.
– …люблю… («Итан Джо Тейлор, мой маленький, любимый брат»), – закончил Рич и дробь разорвавшая его грудь вылетела, с другой стороны.
Рука Рича накрыла голову…
«Ну… Вот и всё… Итан… я надеюсь, что стану для тебя прахом, который со временем разнесёт ветер, и ты забудешь меня. Меня, человека, которого ты возненавидел и человека, что всегда будет любить тебя, какой бы ты ни был… – голос Рича в голове Итана начал слабеть и глаза начали заполняться ярким светом. – Как там говорил дед? Ах, да… И закончилась повесть о спасителе, ставшим для всех предателем, а имя его Рич Джо Тейлор» …
Он рухнул на пол.
В тоже мгновенье Итана перенесло обратно в пещеру. Тело его дрожало, сердце не могло определиться, что ему делать: разрываться на части, остановиться или продолжать бешено колотиться. Слёзы поспешно вытекали из глаз, а мышцы, подкосившись, уронили Итана на пол. Смотря вперёд, он заметил чей-то силуэт с короной на голове, но из-за слёз, сделавших изображение расплывчатым он не мог с точностью разглядеть незнакомца. Однако голос… Голос был знакомый ему: сухой и недобрый:
– Хочешь вернуть брата?