Новое время

Глава IV, в которой Анкерпрасад засыпает

Высокие горгульи, устрашающе нависшие над тропой, ведущей в самое сердце Ада, являлись извечными стражами этого места. Холодный каменный взор пронзал всякого вошедшего насквозь, выворачивая душу наизнанку, как их хозяева выворачивали своих врагов, врагов клана и врагов главы. Бесспорно, эти звери были красивы, опасны, величественны, словно настоящие. Хотя кто сказал, что они не могут быть живыми? Может, именно сейчас они сойдут со своих мест и порвут замершего в немом восторге человека, не оставив от его существа ничего. Совершенно ничего, кроме тлеющего в агонии боли и животного страха тела.

Юноша шагнул с выложенной ровным камнем дорожки, все еще чувствуя на себе этот пронзительный взгляд, и принялся с неподдельным интересом изучать рельеф замысловатых рисунков, покрывающих эти стены. Ею была украшена вся нижняя часть фасада. «Ею» – то есть историей. Историей этого замка, кажется, поднятого из самой Преисподней, оставленного здесь и призванного быть пристанищем для каждого демона, для любого отвергнутого силой Света существа. Однако даже он не был уверен в том, что его здесь примут. Он не был чистокровным демоном, не мог зваться сильнейшим даже из полукровок, но был определенно сильнее любого человека. Впрочем, как и каждый здесь. Ему быстро надоело рассматривать историю, и юноша вернулся к центральному входу. Стоило бы наконец хотя бы войти в замок, а потом и главу обитающего здесь клана найти.

Тима – а именно так звали полукровку – всевозможные знакомые, коих было, правда, немало, всячески пытались отговорить от подобной идеи. Аргументы у всех складывались на лету, но Спенсер знал, почему они все были против его вступления в ряды Исчадий Ада.

Дело в том, что уже не первый век люди им нагло пользуются. Тим – простой и доверчивый, и особо изворотливые умели этим воспользоваться себе во благо. А вступи он в клан, где таких, как он, минимум десяток, привычная им тактика наверняка не сработает. Более того, при всем желании и нужных обстоятельствах, которые подстроить совсем не трудно, он может и покончить с ними. Раз и навсегда. Естественно, Спенсер и думать не мог о чем-то таком. Все-таки общение с людьми даром не прошло, это заметно сразу. Полукровка и сам за собой замечал тот факт, что несколько размяк: еще одна причина, по которой он решился на подобный шаг.

Он неторопливо и с опаской подошел к тяжелым на вид дверям и уже было потянулся, чтобы хорошенько ударить по ним пару раз, да не успел. Совсем близко, прямо над ухом прогремело рычание, затем – глухой стук. Тим отпрыгнул от дверей, не на шутку перепугавшись. Причем очень вовремя.

Горгульи, до этого казавшиеся лишь статуями, ожили, ухмыляясь звериным оскалом и рыча, пристально рассмотрели полукровку, но, кажется, не приметив для себя ничего особенного, неторопливо отворили высокие двери. Еще раз окинув поляну внимательным взглядом, словно боясь, что в замок проскочит кто-то посторонний, они замерли вновь, в тех же позах, обращая кожу в трескающийся камень.

Спенсер помедлил: подобное представление сорвало его уверенность в том, что его хотя бы выслушают. А ведь сначала казалось, что замок и охраны-то не имеет! Но судя по тому, что сталось со статуями на входе, точно такие же стражники могли ожить и на кольцах башен, на что смотреть, может, захватывающе, а быть их целью непосредственно – безумно страшно. Тем не менее, собрав свою маску уверенности и желания, он уверенно подступил к порогу, теперь уже замечая, как дергаются зрачки горгулий, следящих за ним.

***

Когда зал опустел окончательно, мужчина устало выдохнул, потирая и массируя пальцами виски. Он в который раз разочаровывался в собственных подчиненных и в который раз сам у себя спрашивал, где он умудрился набрать это стадо, не умеющее мыслить объективно. Хотя, если уж на то пошло, ими же и проще помыкать: как-никак, некоторые вопросы нужно решать далеко не силой, и, к счастью, глава умел и это.

– Вы напряжены, – бархатный голос слуги сейчас вызывал у мужчины очередной приступ тошноты. Он махнул рукой, когда та, кажется, желая помочь, порывалась коснуться его плеч, сделать массаж, но главе этого не нужно – это он дал понять сразу. Девушка отступила, потупив взгляд и опустив голову, ожидая хоть каких-то приказаний.

Однако их не поступало минуту, две, пять, десять. Глава и сам не заметил, как полностью ушел в себя, а ей оставалось лишь молча стоять, ибо без должной причины сойти со своего места она не посмеет – тут это не приветствуется.

Мужчина задумался о том, как быть дальше. Двоих нарушителей он поймал благодаря Луи Бир, но расколоть так и не вышло никого из них. К его огромному неудовольствию, с их прошлой встречи Франсуа стала сильнее, а вкупе со странными способностями мальчишки мужчине едва не пришлось пользоваться всеми своими силами: иначе бы сбежали, точно сбежали, чего допустить он никак не мог. То было равно утечке очень важной информации, ибо эти двое точно успели что-то подслушать и, очевидно, даже нашли то, что искали. Отпустить их было бы непростительной ошибкой, допускать которую он не имел никакого права.

Тяжелые двери зала внезапно распахнулись, громко ударившись о стены, когда на пороге появилась явно недовольная, даже разгневанная физиономия Марии Блю.

– Две новости, – не дав главе вставить и слова, она быстро заговорила, толкнув в просторное помещение, казалось бы, уже безвольное тело. – Не удалось узнать даже имени того мальчишки, и к нам заявилось вот это.

Она выразительно взглянула на сплюнувшего кровь парня и тихо фыркнула: неудачник. Однако мужчину этот индивид заинтересовал, и даже очень.

– Ната, помоги ему, – под удивленный взгляд Блю он махнул рукой притихшей служанке. Та тут же поспешила исполнить приказ, тихо радуясь тому, что в этот раз ноги не подкосились от волнения, которое она испытывала каждый раз наедине с демоном. Наталия не была удивлена подобному раскладу: каждый член их клана прошел через такое маленькое посвящение.

– Очевидно, я переоценил тебя, Мария. Он остался жив.

– Я просто подумала, что, может, он пришел за теми двоими…

– Тогда ты не только слаба, но и глупа, – мужчина оскалился, но тут же, словно потеряв интерес, махнул рукой. – Пошли Бир в темницы. Я хочу, чтобы к утру хоть один из них раскололся.

Мария тут же засуетилась: не слишком хотелось почувствовать на собственной шкуре гнев главы, точнее сказать, не хотелось совсем, по понятным причинам. Она сама недавно пришла в этот клан, чуть не получила когтистой лапой по лицу от одной из горгулий, а заодно набила пару шишек, пытаясь увернуться от атак нелюдимой и крайне жестокой Луи. И чудом увернулась, чем заслужила интерес главы и красный ковер на пути в список клана. Отношения с разбрасывающейся камнями настроений дриадой не заладились уже тогда. Мария стала объектом лютой ненависти Бир, потому что, как оказалось позже, пережив ее нападение, она лишила ту звания советницы главы, поставив под удар. Однако она и по сей день не чувствовала своей вины за это и искренне не понимала корней обиды соклановца. Да что там – она даже не пыталась разобраться в этих путах, но сегодня, видимо, придется на собственной шкуре ощутить, каково это.

***

Тяжелые веки разлепить было крайне трудно, еще труднее – приподняться на мягкой постели, и совсем невозможно без боли и горечи где-то в душе упасть обратно на подушки. Тим совершенно не помнил, что произошло такого, что сейчас он толком и пошевелиться не может: каждое движение неприятной тягучей болью вибрировало чуть ли не в каждой части тела, словно его избивали очень долго и старательно, ломая каждую кость, не оставляя живых мест. Конечно, это было не так, иначе боль была бы невыносимой, хотя и сейчас не сахар.

Спенсер отдышался, прежде чем сделать еще одну попытку подняться, которая, к счастью, оказалась успешной. Он окинул комнату, погруженную в приятный для глаз полумрак, каким-то хмурым и несколько озадаченным взглядом: помещение оказалось совершенно незнакомым. Постепенно сознание начало возвращаться, а пазл воспоминаний складывался в единую и не самую красивую картину. Темные оттенки обстановки в этой комнате быстро уступили место мрачным цветам коридора…

Тонкие свечи в высоких канделябрах плохо освещали путь, и хотя полукровка мог поклясться, что коридор абсолютно чист и риска упасть, сломать что-нибудь себе или из вещей не было, но идти, едва видя собственные ноги, было как-то тяжеловато.

Где-то в конце коридора мгновенно распахнулась дверь, громко ударяясь о стену. Сразу подумалось, что кто-то явно не в духе, и попадаться этому кому-то не хотелось совершенно. Тим совсем не знал здешних обитателей, но почему-то был уверен в том, что рискует остаться без головы, заметь его раньше вступления в ряды. Он тут же двинулся в сторону первого поворота и мельком заметил лихорадочный блеск голубых глаз в темноте. Невольно он сравнил его с каким-то хищным взглядом, каким охотник наблюдает за своей добычей откуда-нибудь из кустов, готовясь стрелять на поражение.

Спенсеру показалось, что и в него уже готовы стрелять, но неизвестный лишь размеренным шагом подступал к полукровке, что ничуть не облегчало его собственных мыслей. Но когда в туманном и размытом свете догорающих свечей холодно блеснул металл, Тим уже приготовился прощаться с собственной зазря прожитой жизнью.

Ноги сами понесли его к заветному повороту, и, чудом увернувшись от удара, полукровка привел нападающего в бешенство. Удар незамедлительно пришелся в стену, испортив обои и, кажется, уронив одну из позолоченных рам. В недовольном рыке он различил нотки женского голоса и очень удивился: с чего бы девушке на него нападать ни с того ни с сего?

Впрочем, ответа на вопрос он не получил. В спину ударили с какой-то нечеловеческой силой, и Тим, кажется, услышал, как жалобно хрустит собственный позвоночник. Разум тут же обволок липкий и до неприятного холодный страх. Только вот страх перед чем? Мнимой, но, возможно, скорой смертью? Или перед этой самой девушкой, очевидно, принявшей Тима за врага?

Ноги подкосились, а в горле застрял вопль боли и отчаяния: только что его одолела девушка! Лучшей концовки его отвратительной и бесполезной жизни не придумаешь. Сокрушенно упасть на мягкий бордовый ковер ему не дали, заставляя теперь идти вперед, не разбирая дороги.

***

Тяжелая серебряная цепь в который раз издала жалобный лязг, ударяясь о стену одной из темниц подвала. Анкерпрасад был, кажется, в ярости, ведь за проведенные в заточении сутки так и не оставлял попыток сломать цепи, на которые демоны этого клана не пожалели денег, сделав их из серебра. Запястья болели, дергать руками не было сил, но он почему-то не сдавался, наивно преследуя надежду на то, что в один прекрасный момент цепи не выдержат натиска и попросту сломаются.

Марвари уже в сотый раз пожалел, что полез в этот замок, пожалел, что остановился тогда, чтобы подслушать разговор. Какая-то горькая обида на злую судьбу засела глубоко в душе, порой заставляя винить в случившемся себя, притихшую рядом Франсуа, да и весь мир за компанию. Он ведь сделал лишь первый шаг и тут же оплошал! Неужели ему просто не суждено найти родителей?

Гольц была прикована цепями к стене так же, как и он, разве что она не пыталась освободиться и, видимо, даже не лелеяла надежды на это. Она была где-то глубоко в своих мыслях и, казалось, полностью игнорировала ту девушку, которая их и поймала, чем заставляла ее буквально усыпать пол крупными камнями рубинов. И все-таки Анкерпрасада волновало то, почему Франсуа молчит. Сначала ее странное поведение при одном лишь звуке голоса, как выяснилось, главы клана, которое не поддавалось для Марвари никаким объяснениям, а теперь это молчание, словно она умерла. Нет, не стоит об этом даже думать! Словно уснула.

На счастье Анкерпрасада, никто сейчас не трогал их, не пытался выведать информацию о том, откуда они и зачем пришли, что он не рассказал бы им ни за что. «А если потребовать главу и поговорить с ним?» – вдруг промелькнуло в голове юноши. Вариант казался невозможным, ведь сам глава вряд ли явится говорить с пленниками, тем не менее эта навязчивая идея вновь вытесняла все другие из его головы.

Марвари теперь стал дожидаться прихода этой жестокой, внушающей ему какое-то отвращение девушки, что и была их с Франсуа палачом. В ожидании время тянулось еще дольше. И какое-то легкое волнение оживало в животе, щекоча изнутри, при мысли, что глава все-таки согласится поговорить с ним. Неожиданно цепи, которые сковывали руки Гольц, ударились о стену, издав звонкий лязг: она дернулась. Впервые за все это время она начала подавать признаки жизни.

– Франсуа! – воскликнул Анкерпрасад, а в его взгляде промелькнула какая-то спокойная радость, причиной которой, скорее всего, являлась «ожившая» наемница. Та в ответ лишь молча посмотрела на него, а в ее глазах читалось столько грусти и страха, что радость Марвари сошла на нет, сменившись изумлением и беспокойством.

– Как ты? – спросил он, теперь уже волнение звучало в его голосе.

Гольц, очевидно, хотела что-то ответить, но из ее груди вырвался лишь сдавленный кашель. Можно было подумать, что воздух этого подземелья действовал на нее как нельзя более пагубно, разъедая легкие и убивая изнутри. Хотя чего говорить, он действовал удручающе и на Анкерпрасада, но еще более удручало их нынешнее положение.

Именно тогда в замке большой железной двери, которая и вела к ним в темницу, провернулся ключ, и с громким щелчком дверь отворилась. На пороге стояла их мучительница – Луи Бир. Только подойдя к пленникам, она сразу заметила очнувшуюся Франсуа, и широкая ухмылка, показавшаяся Марвари мерзкой, появилась на ее лице.

– Так-так, кто тут у нас? – с нескрываемой насмешкой, подчеркнуто высокомерно протянула Бир.

В ответ оба лишь предпочли промолчать. Только сейчас Анкерпрасад заметил, с каким яростным презрением Гольц смотрела на эту девушку. И та, несомненно, легко прочла это в ее взгляде, из-за чего, может быть, и замахнулась для удара.

– Стой! – крикнул Анкерпрасад, удивившись, что это смогло остановить Луи, пусть до лица Франсуа и оставались какие-то жалкие сантиметры. Та лишь как-то неопределенно взглянула на него, скорее всего, говоря: «Ты еще смеешь тявкать, щенок?»

– Я хочу… – начал было Марвари, но осекся.

Он вспомнил, что было с Франсуа, когда она слышала голос главы, и очевидно, что если сейчас он согласится поговорить, ей придется видеть его – что тогда с ней будет? Почему-то именно это и заставило его оборвать фразу, чтобы вовсе ее не продолжать. Именно сейчас он понял, что не желал бы Гольц страданий: она ведь согласилась помочь ему, так если сейчас ей он не может помочь, то может не усугублять.

– Хочешь? Что ты хочешь? – насмешливо спросила Бир так, словно ее это волновало. Стоило ей сделать шаг вдоль стены, как она уже оказалась перед Марвари.

– Этого хочешь? – только с ее губ сорвалась эта фраза, как по щеке Анкерпрасада пришелся удар, заставивший его отвернуть голову и закусить губу от осознания: его бьет девушка.

А Луи на секунду остановилась и, словно ее только что посетила гениальная мысль, развернулась, взяв с небольшого стола, стоящего у противоположной стены, плеть, после замахиваясь уже ею и не глядя ударяя Анкерпрасада. Марвари, в свою очередь, принимал все удары и уже не пытался увернуться, как было до этого. Он просто безвольно повис на цепях, а его сознание уходило куда-то прочь. Последнее, что он запомнил, это полный немого испуга и волнения взгляд зеленых глаз Франсуа, а также жгучую боль от ударов на груди.

Глава V, об организации Мафиози

Холодный воздух, на удивление, сейчас лишь согревал девушку. Задумчивая улыбка была доказательством того, что она ушла в себя без остатка. Был ли то шанс на побег или просто судьба играет злую шутку с несчастным человеком – понять сложно. Почти невозможно. Это незнание и непонимание ситуации лучше всяких кандалов удерживало жертву на месте.

Хотя, Боже правый, что тут понимать-то? Просто от этого ничтожества скоро не останется и следа, пустынную улицу заполнит вопль ужаса и отчаяния, а в глазах навечно застынет разочарование и боль. То, что так любит девушка, мимо чего пройти не может. Но, как бы ни было прискорбно, даже такая, как она, должна понимать, что со временем все игрушки изнашиваются, надоедают, становятся ненужными.

Воздух в темном переулке в то же мгновение сотряс громкий вопль, полный странного облегчения, и тут же затих. Обезглавленное тело на вид интеллигентного мужчины безвольно упало на местами разбитый асфальт. Девушка криво усмехнулась: после всего пережитого тот явно был рад своей смерти, ждал ее, и демонесса не могла толком понять, с чего вдруг? Ведь смерть – это так скучно. Она не могла утверждать, что выбрала бы жизнь в вечных мучениях, нежели подобную скуку, но искренне не понимала тех, кто делал именно такой выбор. Ведь жизнь теряет всякую ценность, когда человек вот так просто прерывает ее ради облегчения собственных мук.

Признаться честно, вылавливание таких «мышей» уже начало надоедать девушке. Возможно, слухов о ней самой ходит уже много, и она вполне может гордиться подобной славой, но с каждым убийством удовольствия становилось все меньше, а ощущение, будто она делает все зря, лишь возрастало. Такое неприятное, оставляющее после себя ужасный осадок.

В любой момент сюда могли наведаться члены загадочного клана: Мелани определенно знала, что они не спят ни днем, ни ночью, и их вполне мог привлечь странный шум. Она не боялась их, но и не желала встречать в одиночку, тем более до того момента, пока не выполнила одно маленькое дельце.

***

Темные тучи застлали собой весь небосвод, не пропуская лучей Белой Звезды. Прохожие ускорялись, некоторые уже забегали в магазинчики и кафе, так сильно не желая мокнуть под дождем. С одной стороны, их можно было понять: прилипающая к телу одежда не была приятной, да и выглядела не очень красиво, но с другой, ведь есть и те, кто любит дождь? Значит, в нем есть и плюсы.

Мелании нравилась в нем та свобода, которая ощущается с первыми каплями, упавшими на землю. Нравился аромат свежести дождя. Если бы она умела чувствовать что-то, кроме голода и небезосновательного высокомерия, то могла бы сказать, что, как бы ни банально, во время ливней безумно хотелось плакать. Рыдать вместе с облаками, зная, что никто не сможет различить слезы и капли дождя. К счастью или нет, Мел не могла себе этого позволить. Это было бы слабостью, точно стало бы доказательством того, что она начала жить полной жизнью. Начала бы, не будь это в самом деле чем-то из области фантастики.

Демонесса заполняла эту пустоту убийствами, окрасом крови на руках и не могла сказать точно, понравилось бы ей плакать среди дождей сильнее, чем слушать рыдания и мольбы о пощаде ее непутевых жертв. Выбрать что-то одно было почти невозможно, столь соблазнительны были оба варианта.

Запах свежей хвои и влажной коры деревьев, сладковатый аромат последних цветов – весь контраст бросался в глаза, впрочем, вызывая лишь удовлетворенную улыбку: несмотря на непривычность запахов, они были довольно приятны.

Легкий взмах девичьей руки сопровождался тихим стуком в дверь. Было видно, что поместье не ремонтировалось много лет. Очевидно, у его хозяев не было либо времени, либо средств на подобные растраты, но его загадочный вид ничуть не портил картину, как раз наоборот.

У подножья невысоких холмов, заставленных лесами, это поместье было скорее приятным и очень уместным дополнением, но Мелани не заметила бы его, не будь он ее целью непосредственно.

Ждать пришлось недолго: с тихим протяжным скрипом двери поместья распахнулись, и перед Меланией предстала низкого роста девочка, которая была такой худенькой, что на долю секунды девушке стало даже жаль ее. Незнакомка окинула любопытным взглядом демонессу, а затем испуганно спросила:

– В-вы кто?

Она слегка заикнулась, и такая реакция вызвала у Мел смешок.

– Можешь звать меня Мелани, – усмехнулась демонесса, входя в поместье без всякого приглашения, чем заставила бедную девочку буквально отскочить в сторону.

Не будет же она – высший демон – ждать разрешения войти? Определенно, ответ очевиден. Но почему тогда она явилась в Мафию – самое настоящее сборище отбросов общества, а не к тем же Исчадиям Ада, например? Все просто: строгая иерархия – то, чего Мелани не хотела видеть в своей жизни. Или она первая, или не в одной лодке с остальными, и третьего не дано. Потому она и здесь: ей надоело существовать подобно всем остальным демонам – от контракта до контракта, прислуживать людям ради их безвкусных и не представляющих особой ценности душ. А в Мафии она сможет проявить свою настоящую сущность, показать, что значит быть демоном, и никаким контрактом скована она не будет. Полная свобода действий – то, чего она желает. Она высшая, но относительно юна по демоническим меркам, она еще не накупалась в крови врагов, еще не упилась сладкой победой и сражениями. И даже если ее не пожелают принять, Мелани не моргнув глазом прикончит главу, чтобы все равно здесь остаться.

Пройдя в холл, Мелания остановилась, обернулась к дверям и заметила, что впустившая ее девчонка уже куда-то убежала. Про себя Мел отметила, что внутри особняк выглядит куда целее и больше похож на жилое здание, нежели снаружи. «Жаль, что эта девчушка убежала, я могла бы спросить у нее, где глава», – пронеслось в голове демонессы. Но, пожав плечами, она направилась на второй этаж, быстро найдя большую многоступенчатую лестницу, туда и ведущую.

Поднявшись по ней, Мелани оказалась в коридоре, вдоль одной из стен которого были лишь окна, сквозившие холодным осенним воздухом, вдоль второй – двери, как можно было предположить, жилых комнат самих мафиози. Демонесса не спеша двинулась вдоль них, оглядывая каждую дверь, словно это могло бы помочь ей понять, кто за ней находится. Отчасти – да, она действительно легко чувствовала, есть ли кто-либо в той или иной комнате, а во всем этом ей помогали их души. Мелани была наделена такой способностью, правильнее будет сказать, даже чутьем, позволяющим определять качество души и некоторые сведения о ее владельце. И, воистину, все души, которые она пока почувствовала, не вызывали у нее ничего, кроме кривой ухмылки.

Однако довольно быстро она остановилась у одной ничем не примечательной на вид двери, повторно окинув ее взглядом. Такой интерес у демонессы вызвала далеко не сама дверь, а человек, находящийся в комнате за ней. Недолго думая, Мелани подошла к ней и открыла. Без стука, без предупреждения – взяла и распахнула. Стоило ей лишь заглянуть в комнату, как она столкнулась с возмущенным и удивленным взглядом серо-зеленых глаз, и тут же в ее сторону был умело запущен охотничий нож, от которого демонесса тут же уклонилась, звонко смеясь при этом. Выпрямившись, она решила лучше рассмотреть молодого человека, который, кажется, лишь посмотрев в эти лиловые глаза, догадался о том, кто же их обладательница. Мелани потому и заглянула к нему, ведь всегда было забавно понаблюдать за реакцией на нее всяких религиозных фанатиков, за которого она и сочла мужчину. «Интересно, что он забыл в Мафии?» – с насмешкой подумала демонесса, улавливая на его лице гримасу бешенства вкупе с возмущением и презрением, что вызвало у нее новую волну смеха. Мел захлопнула дверь прямо перед носом уже готового броситься на нее с оружием мужчины и, так же смеясь, мгновенно оказалась в самом конце коридора, направившись дальше. «А здесь будет весело! Впрочем, как я и ожидала», – подумала она, усмехнувшись. Определенно, демонессу смешили эти самоотверженные попытки людей победить ее с помощью святой воды и всего подобного. Она все-таки не какой-нибудь там мелкий бесшабашный бесенок. Ей вообще были чужды их эмоции, оттого и непонятны.

Тем не менее Мелани понимала, что отыскать главу без помощи кого-то из мафиози так быстро, как ей хотелось бы, она не сможет. Потому, опять же, раскрыв первую попавшуюся дверь, Мел вошла в просторную, довольно хорошо обставленную, заставленную разными снайперскими принадлежностями, а также разного рода огнестрельным оружием комнату. Мужчина, сидевший за столом и явно уже давно возившийся с одной из своих винтовок, сначала даже не обратил на Мелани внимания. Словно для него было в порядке вещей, что к нему вот так вот бесцеремонно приходят. Однако через несколько секунд он все-таки поднял взгляд на демонессу, оглядывая ее с ног до головы и, как мог бы понять любой, подмечая ее безупречную красоту. Ведь, как и свойственно демонам, Мелания обладала просто прекрасной внешностью и была способна свести с ума практически любого. Заметив, как глаза мужчины загорелись, Мел улыбнулась нарочито доброжелательно, едва показав свои клыки, откинула длинную угольно-черную косу на спину и посмотрела на него самым невинным взглядом.

– А вы, случаем, не глава этой организации? – поинтересовалась она, чуть склонив голову к плечу.

Мужчина уже хотел утвердительно кивнуть, но несколько встрепенулся, посерьезнев и ответив:

– Нет, я не тот, кого вы ищите. Но я могу отвести вас к нему.

Он поднялся с места.

– Грех такой очаровательной девушке не помочь, не так ли?

– Буду премного вам благодарна, – ответила демонесса, улыбнувшись. Она говорила подчеркнуто вежливо. Это было уже привычно для нее, не вымораживало от всех этих «пожалуйста» и «господин» в адрес таких ничтожных созданий, как люди, а ведь поначалу Мелании это очень претило.