Чтица для чекиста в отставке

Луиза Марковна помогла Никанору Николаевичу одеться. Сложнее было с обувью.

– Пусть идет в туфлях, а ботинки неси в руках, – велел Лев Львович, и он с Рустамом Еникеевым, подхватив Воробьева под руки, повели его к лифту.

Нелли Натановна вышла из кабинета в слезах.

– Не верится, что Майи больше нет, – всхлипывала она.

Всем друзьям Арсеньева и ему самому нравилась отзывчивая, интеллигентная Майя Матвеевна.

Нина, сославшись на усталость и необходимость присмотра за свекровью, ушла, пообещав с утра заняться мытьем посуды и уборкой.

Проводив Воробьева, Еникеев переговорил с Тарасовым.

– Майю увезли, эксперты обещали как можно быстрее сделать все необходимые анализы, – сообщил он. – Капитан Тарасов дописывает протокол опроса. Боюсь, Никанор не в состоянии будет заниматься организацией похорон. Луиза и Лев обещали заняться этим сами.

– Мы с Макаром подключимся к ним, – пообещала Нелли Натановна.

– А я отдам на похороны все подаренные деньги, – произнес Арсеньев.

– Ни в коем случае, Вилор. Это деньги на обследование, – возразила Никитина. – Скинемся сообща.

– Тогда по домам. Я провожу Розу, завтра созвонимся, – произнес Рустам Еникеев.

После их ухода Вилор Феликсович выразил надежду на возникновение симпатии между Рустамом Еникеевым и Розой Руслановной.

– Хотя бы одна новость будет радостной, – грустно произнес Арсеньев.

Алиса стала собирать оставшиеся грязные тарелки и относить их на кухню. К ней присоединилась Нелли Натановна.

Вернувшись, Алиса увидела Тарасова, тихо беседующего с Арсеньевым и Никитиным. Она многозначительно глянула на капитана.

– Макар Леонтьевич, Вы с супругой можете уезжать. А вот с Вами, Алиса… Сергеевна мне нужно побеседовать.

– Хорошо, я только предупрежу свою бабушку, что остаюсь ночевать у Вилора Феликсовича, – согласилась Алиса. И она прошла на кухню, попрощавшись с Никитиными.

– Что-нибудь выяснил? – прошептала Алиса. – Да ты что! – сказала она, выслушав ответ. – Хорошо, я жду тебя, а сейчас иду на беседу с капитаном Тарасовым.

Загрузив грязную посуду в посудомоечную машину, Алиса вернулась в гостиную и окликнула Тарасова. Она подтвердила слова Луизы Марковны Лукъяненко.

– Я как и она обратила внимание на покрасневшее лицо Майи Матвеевны, – сказала Алиса.

– Я не видел, но слышал, что говорила Луиза, – подтвердил Вилор Феликсович.

– Хорошо, пойду, соберу все бумаги с показаниями и отчитаюсь перед начальством, – произнес Тарасов и вышел из гостиной.

Чтобы отвлечь Арсеньева, Алиса включила любимый канал Вилора Феликсовича.

– Вилор Феликсович, я ненадолго спущусь к подъезду, мой жених подъехал. Я объясню ему, что заночую у Вас, – пояснила Алиса.

– А ты пригласи его ко мне, столько всего наготовлено, посидим маленькой компанией, а то все так нелепо закончилось, – печально предложил Арсеньев.

– Спасибо, Вилор Феликсович, но он вряд ли согласится, – возразила Алиса, ругая себя за ложь.

Она не заметила выглянувшего из кабинета Тарасова, услышавшего звук открываемой двери.

– К жениху, говорите, побежала? – усмехнулся Тарасов. – Вы предлагаете посидеть вместе, тогда пойду, уговорю.

И, чтобы не создавать шума, Тарасов тихо сбежал вниз по ступенькам. Выйдя из подъезда, он заметил Павла Румянцева, стоявшего у открытой дверцы машины. И как только парочка села в машину, Тарасов вышел из тени подъезда и направился к машине.

Алиса села на переднее сиденье, и Павел Румянцев стал излагать добытую им информацию.

– Телефон принадлежит Майе Матвеевне Воробьевой, сообщение отправлено некоему Угрюмову Виталию Валентиновичу, проживающему по адресу…

– Далековато от центра, спальный район. Что удалось о нем узнать? – уточнила Алиса.

– Его страницы ни ВКонтакте, ни в Одноклассниках нет. Предпенсионного возраста, был женат, разведен, детей нет. Вот и все сведения, – ответил Павел Румянцев.

– О какой же опасности предупредила его Воробьева? Нужно сфотографировать сообщение и удалить так, чтобы не осталось ни следа. Возможно, телефон придется возвращать ее мужу, – пояснила Алиса. – А мы выясним, кто же такой этот Угрюмов.

Павел быстро защелкал кнопками. Они тихо беседовали, и оба вздрогнули, услышав стук в окошко машины.

– Открывай, жених. И что это ты, Алиса свет Сергеевна, скрыла от меня, что вызвала Румянцева? – возмутился капитан Тарасов.

Алиса быстро пришла в себя.

– Готова обменяться информацией. Ведь Вы, Сергей Павлович, от меня тоже что-то скрыли, – парировала Алиса.

– Ладно, идемте к старику. Он пригласил нас к праздничному столу, там и поговорим, – велел Тарасов.

Павел запер машину, но сначала поставил ее на придомовую стоянку. Пока они шли к подъезду, Тарасов делился информацией.

– Сердечный приступ у Воробьевой был кем-то спровоцирован и привел к инфаркту. Более подробно завтра скажут эксперты, – огорошил Тарасов Алису, да и Павла.

– Получается Майя Матвеевна догадалась об этом и решила отправить сообщение о грозящей опасности этому Угрюмову, – тихо сказала Алиса.

И Павел показал заснятое им сообщение Воробьевой.

Алиса отдала записку с номером телефона.

– Я скину всю добытую информацию тебе на ноутбук, – пообещал Павел Тарасову.

– В квартире Арсеньева кроме гостей, домработницы и ее невестки больше никого не было. Может Воробьева виделась с кем-нибудь перед приходом к Арсеньеву, выпила вино и оно спровоцировало действие таблетки? – предположила Алиса.

– Симонова, ты опять подбросила нам с Максом очередное расследование, – так возмутился Тарасов, что позволил фамильярность по отношению к шефу.

– Я и предположить не могла, к чему приведет празднование дня рождения отставного чекиста, – пожаловалась Алиса.

И они втроем направились к подъезду.

Глава 4

Открыв дверь квартиры Арсеньева, Алиса пропустила Румянцева в холл, а Тарасов поднялся на последний этаж, чтобы убедиться в отсутствии в подъезде посторонних людей.

– Никогда бы не подумал, что буду в гостях у самого «Дзержинского», – восторженно пробормотал Павел Румянцев.

– Это кто всуе поминает мое прозвище? – послышался голос Арсеньева-старшего.

Павел смутился, но быстро пришел в себя.

– Разрешите представиться: Павел Румянцев, сотрудник Хромова Андрея Александровича. Рад, очень рад личному знакомству с Вами, – тихо, но четко отрапортовал Павел.

– А я рад возможности посидеть в компании сотрудников двух дорогих мне структур, – повеселел Арсеньев. – Мойте руки и прошу к столу. Алиса, подогрей, пожалуйста, мясо с картофелем и что там еще, – попросил Арсеньев.

Мужчины направились в гостиную, а Алиса зашла в кухню.

– Сергей, как ты думаешь, нужно проверить квартиру на прослушку? – спросил Павел, постучав по чемоданчику.

Тарасов молча кивнул.

Павел прошелся по квартире.

– Все чисто, можно спокойно беседовать, – сказал Павел, и они все сели за стол. Алиса подала горячее.

Павел и Сергей поздравили Арсеньева с днем рождения.

– К сожалению, мы без подарка.

– Я до сих пор не могу поверить предположению экспертов, и если вы поможете разобраться, это будет лучшим подарком, – произнес Вилор Феликсович.

Он предложил выпить за его здоровье и заночевать у него.

– Я ведь не думал праздновать свой день рождения, но из-за предстоящего отъезда во Францию решил всех собрать вместе, – пояснил Вилор Феликсович.

– Вот-вот, мне кажется, кто-то хотел подпортить Вам праздник, – сказал Тарасов.

– Вы не правы. Все приглашенные – мои друзья, и я уверен в их порядочности, – возразил Арсеньев.

– Но Воробьева умерла не своей смертью, завтра эксперты скажут, какой препарат она приняла, – в свою очередь возразил Тарасов.

Арсеньев отрицательно помотал головой.

– Ребята, у меня большой опыт работы следователем в обеих структурах, столько раскрыл преступлений и чтобы я не распознал среди друзей и хороших приятелей подлого человека, способного на преступление, нет, не может быть. Я готов рассказать вам о присутствующих на дне рождения, – предложил Арсеньев.

– Тогда я приготовлю чай и мы послушаем Вас, Вилор Феликсович, – сказала Алиса и многозначительно посмотрела на Тарасова.

Пройдя в кухню и поставив разогревать чайник, Алиса привела диктофон в действие, спрятала в карман жакета и, сервировав на сервировочном столике чашки, выпечку и вазочки с конфетами, Алиса вернулась в гостиную.

Тарасов и Румянцев помогли Алисе и приготовились слушать, а Арсеньев приступил к повествованию. И начал он рассказ с супругов Калининых.

Вилор, Макар и Нелли учились в одном классе. После восьмого класса все трое за лето, а потом еще за несколько месяцев вытянулись так, что стали выше остальных одноклассников на полголовы, а то и на голову, и их пересадили на последние парты. И, конечно же, они стали объектом внимания тренеров. Вилор и Макар были записаны в баскетбольную и волейбольную секции. Нелли посещала волейбольную секцию, и все трое занимались бегом. Поэтому у всех троих были льготы для поступления в университет.

Макар и Нелли поженились на втором курсе обучения, у них родилась дочь. Родители с обеих сторон помогали молодым, что позволило им закончить не только университет, но и аспирантуру.

Нелли была хороша собой, а после рождения дочери стала просто красавицей, занимающийся спортом Макар возмужал и красотой не уступал жене. Никитины были самой красивой парой, оба делали карьеру в институте и достигли профессиональных высот.

Дружба была неизменной, а когда Вилор женился, продолжали дружить семьями. Более того после рождения у Арсеньевых сына семьи вместе отдыхали на море. Дочь Никитиных подросла, влюбилась в американца и Вилор Арсеньев, работавший в органах КГБ, помог ей выехать в Америку.

– Я в Никитиных уверен как в себе. Их сын занимается бизнесом. Они все вместе живут в загородном особняке, тем не менее Никитины продолжают работать. Наша дружба проверена временем. Причины для отравления у них нет. И вообще в нашей компании все любили Майю.

– Согласна с Вилором Феликсовичем, не думаю, что Никитины причастны к смерти Майи Матвеевны, – сказала Алиса.

– Хорошо, будем считать, что Вы, Вилор Феликсович убедили меня, – произнес Тарасов.

Арсеньев стал характеризовать Олега и Эллу.

– Олег Вячеславович Гранин – двоюродный брат моей погибшей жены Валерии. Элла – его жена. Они поженились, когда Элле было двадцать четыре года, а Олегу, этому уже тогда лысоватому, полноватому маленькому ловеласу тридцать восемь лет. Они обожают друг друга, а Элла ревнует мужа к молоденьким сотрудницам. Я общаюсь с Олегом со дня моей женитьбы на Валерии. И Олег, и Элла поддерживают меня до сих пор, – пояснил Арсеньев-старший. – Они оба не стали бы срывать праздник.

– А могла Элла приревновать мужа к Майе Воробьевой? – спросил Тарасов. – Отравление свойственно женщинам-преступницам.

– Что Вы, Сергей, – рассмеялся Арсеньев. – Эллочка, поверьте, не людоедочка, а милейшая женщина. У Эллы и Олега ревновать друг друга – это вроде игры. Элла таким способом успокаивает мужа, он ведь старше ее на четырнадцать лет, она выглядит лет на пятнадцать моложе, но делает вид, что ревнует мужа. Детей у них нет, а они сами как дети.

По рассказу Вилора Феликсовича и супруги Лукъяненко вполне приличные люди. Со Львом дружила Валерия. Родители Льва и Леры общались по-соседски, а их дети относились друг к другу как брат и сестра. Лера называла Льва: Лев Гривыч. У него была шикарная шевелюра, правда, став стоматологом, он ее состригает. Именно Лера познакомила Льва с Луизой. После гибели Леры Лев и Луиза, как и Макар и Нелли, очень поддержали Вилора Феликсовича.

– Все мы дружили семьями долгие годы, вместе встречали Новый год, летом ездили на дачу к Никитиным, отмечали дни рождения. Часто к нам присоединялись Олег и Элла, – продолжил свое повествование Арсеньев.

– Да, повезло Вам, Вилор Феликсович, у Вас столько друзей, поддерживающих Вас, – не скрывая зависти, произнес Тарасов.

– С Никанором меня связывала совместная работа в КГБ, правда, он был моим подчиненным, – сообщил Арсеньев. – Первая жена Никанора Марина ушла от него к работнику торговли, он очень переживал, и я морально поддержал его. Мне казалось, он оттаивал душой в нашей семье, ведь Никанор был очень одинок. Вот так возникли приятельские отношения, а потом вся наша компания приняла его, особенно после его женитьбы на Майе. Правда, Валерия советовала мне не переводить рабочие отношения в дружеские. С тем же Рустамом я работал в следственных органах МВД, – пояснил Арсеньев.

Вилор Феликсович рассказал, что, проработав некоторое время в КГБ, он перевелся с повышением в должности в МВД.

– Никанор даже сетовал на это обстоятельство, не смог смириться со сменой шефа, как он поведал мне, и устроился заместителем начальника службы безопасности в одну из фирм. Кстати, там он познакомился с Майей, работавшей в бухгалтерии. А вскоре Никанор пригласил меня и Валерию на свадьбу. Вот так он и Майя примкнули к нашей компании.

Арсеньев грустно улыбнулся.

– Майя понравилась всем друзьям, как женщинам, так и мужчинам. Она действительно славная женщина, жаль ее. Так сложилось, что Никитины – мои друзья. К тому же еще со школы. Учеба хоть и на разных факультетах, но в одном университете, совместные занятия спортом укрепляли нашу дружбу, и после нашей женитьбы с Валерией я сказал, что будем теперь дружить семьями. У Никитиных дочь, у нас сын. Мы стали ездить вместе отдыхать на море. Олег, родственник Леры, и ее друг Лев присутствовали на нашей свадьбе. С ними мы общались в меньшей степени, но когда Лев женился на Луизе, я не возражал против общения с ними. Вот так сложилась наша общая компания, – пояснил Вилор Феликсович. – Олег и Элла, не имеющие детей, бывали у нас на наших семейных торжествах, и мы с ними общались по-родственному. Свое свободное время Олег и Элла посвящали поездкам по стране и за границу.

Вилор Феликсович подробно давал характеристику друзьям сложившейся компании.

– Макар и Нелли, имеющие дачу, возражали против покупки нами и супругами Лукъяненко собственных, аргументируя, что тогда перестанут все вместе общаться. И они не возражали против приезда Никанора и Майи.

– А Еникеев,он со всеми дружен? – спросил Сергей Тарасов.

– Рустам имеет свой особый статус. Он спас мне жизнь, он был моим подчиненным, но стал моим личным другом, – ответил Вилор Феликсович. – После гибели Валерии, моей жены, мы стали реже встречаться. После ранения и моего ухода на пенсию моими постоянными собеседниками стали Роза Руслановна и Рустам Маратович, не знакомые между собой. Четыре года назад Рустам овдовел и, признаюсь вам, я пригласил его и Розу, выступив в роли свата. И, кажется, мне это удалось, – улыбнулся Вилор Феликсович.

Арсеньев помолчал и, словно нехотя, признался, что после отъезда Афанасия во Францию и после гибели Леры он полностью ушел в работу. И компания распалась на самостоятельные ячейки. Никитины стали встречать Новый год со своей семьей после женитьбы сына, какое-то время Луиза и Лев увозили его к себе, но без жены Вилору Феликсовичу было трудно наблюдать счастье других. Вот поэтому все искренне обрадовались его желанию собрать всех вместе, чтобы отпраздновать день рождения.

– Все так были рады неожиданной встрече, ну никому бы в голову не пришло не то что сорвать празднование дня рождения, но покуситься на чью-либо жизнь, – воскликнул Вилор Феликсович.

Алиса понимала, что Арсеньев не мог так заблуждаться в оценке своих друзей.

– Но кто-то повинен в смерти Воробьевой Майи Матвеевны? – спросила она себя мысленно. – А что если она стала свидетельницей какого-то преступления и ее решили убрать? – подумала Алиса и озвучила вслух свое предположение.

– Тогда нужно побеседовать с ее мужем, может Никанор Николаевич вспомнит что-нибудь о каких-либо странностях в поведении жены или о звонках посторонних людей, – предложил Сергей Тарасов. – Кстати, Вилор Феликсович, Вам знакома фамилия Угрюмов? – обратился Тарасов к Арсеньеву. – Майя Матвеевна перед смертью предупредила этого человека о грозящей ему опасности.

– Угрюмов… Нет, мне эта фамилия ни о чем не говорит, – задумчиво произнес Вилор Феликсович. – После выхода на пенсию Майя полностью посвятила себя Никанору, дому. Мы перезванивались, интересовались здоровьем друг друга. Но не думаю, что будет удобным уточнять у Никанора об этом человеке. Я, конечно, не могу заявлять, что у Майи кто-то был на стороне, но, зная о его ревности, лучше все выяснить, не обращаясь к нему, – произнес Арсеньев.

– Но этот мужчина был дорог Майе Матвеевне, если она отослала ему сообщение вместо того, чтобы позвать кого-нибудь из нас на помощь, – напомнила Алиса.

– Это подтверждает мое предположение: Никанор не в курсе каких-либо отношений своей жены с этим Угрюмовым, – сказал Вилор Феликсович. – Потом Майя, почувствовав себя плохо, решила отослать сначала сообщение, а потом позвать на помощь, но… не успела.

– Значит ни у кого из присутствующих на дне рождения выяснять про Угрюмова мы не будем, – констатировал Сергей Тарасов.

– Может мне и Алисе съездить по месту регистрации этого Угрюмова, поговорить с ним или у соседей выяснить что-нибудь о нем? – предложил Павел Румянцев.

– Хорошо, но нужно все делать, не привлекая излишнего внимания. Может Ваша Майя Матвеевна вляпалась в криминальную историю, не стоит привлекать внимание к ее мужу, – скомандовал Сергей Тарасов. – Ни я, ни Максим Михайлович, мой шеф, не откажемся от помощи, – одобрил Тарасов предложение Павла Румянцева.

Молчавшая Алиса повернулась к Тарасову.

– Сергей Павлович, хорошо бы узнать, какой препарат спровоцировал сердечный приступ и время его действия? – попросила Алиса. – Может быть со своим убийцей она встретилась до приезда с мужем к Вилору Феликсовичу?

– Алиса права, в сочетании с алкоголем действие препарата усилилось, – поддержал Алису Павел Румянцев.

– Майя Матвеевна и Никанор Николаевич приехали первыми и оба были бодры. По Майе Матвеевне нельзя было сказать, что она плохо себя чувствует, но после бокала красного вина у нее поднялось давление, – еще раз напомнила Алиса.

Раздавшийся звонок городского телефона заставил всех встрепенуться.

– Я возьму трубку, – сказала Алиса. – Да, Луиза Марковна, слушаю Вас, – встревоженно спросила она.

– Алиса, посмотри, пожалуйста, в комнате, в которой отдыхала Майя, нет ли под диваном ее телефона? Мы с Никанором обзваниваем всех ее знакомых, чтобы сообщить о случившемся и предупредить о похоронах после выдачи тела, – попросила Луиза Марковна.

– А в ее сумке разве не было телефона, я не заметила в руках Майи Матвеевны сотового, когда она ушла отдыхать, – удивленно спросила Алиса. – Вы подождите, я поищу и перезвоню, – сказала она.

– Луиза Марковна и Никанор Николаевич обзванивают знакомых и им нужен телефон Майи Матвеевны. Что делать? – спросила Алиса.

– Мы можем отдать, я почистил его от сообщения, – сообщил Павел Румянцев.

Выждав некоторое время, Алиса перезвонила Луизе Марковне.

– Еле нашла, он был под диваном, в ворсе паласа затерялся. Вы приедете за ним или я могу утром завезти его Никанору Николаевичу? – предложила Алиса.

Алиса, положив трубку домашнего телефона, сообщила, что Луиза Марковна скоро подъедет.

– Никанор такой шебутной, немного протрезвев, решил обзвонить их с Майей знакомых, – с печалью посетовал Арсеньев.

– Его можно понять, такое горе. Лукъяненко поднимется? – спросил Тарасов.

– Я встречу Луизу Марковну у подъезда, передам телефон, и она вернется к Воробьеву, – ответила Алиса.

Она выключила свет во всех комнатах, оставив в кухне и прихожей.

– Я скажу, что Вы, Вилор Феликсович, отдыхаете, а я занята уборкой. Не хочу сообщать, что у Вас в гостях Сергей Павлович и Павел, – сказала Алиса.

И она, закрыв квартиру, спустилась вниз.

Машина, в которой приехали Луиза Марковна и ее сын, остановилась прямо у подъезда. Алиса сразу вышла и, передавая телефон Лукъяненко, уточнила, как чувствует себя Никанор Николаевич?

– Вилор Феликсович так переживает, еле заснул, – слукавила Алиса.

– А Никанор в машине заснул, а дома принялся обзванивать своих знакомых и вспомнил о втором телефоне Майи, а его не оказалось ни в сумке, ни в одежде, начал скандалить, вот и пришлось вызывать сына и ехать сюда, – устало пояснила Луиза Марковна.

– Наверное, Майя Матвеевна хотела позвонить мужу и позвать его на помощь, но выронила телефон, а Анна Федоровна, пытаясь ее разбудить, задвинула сотовый под диван. Я еле его нашла, – сказала Алиса. – Успокойте Никанора Николаевича. А может подниметесь, еды возьмете с собой? – предложила Алиса, но Лукъяненко отказалась.

– Никанор попросил не задерживаться, ему не до еды, может успокоится, когда я привезу ему телефон Майи, – произнесла Луиза Марковна.

Возвратившись в квартиру Арсеньева, Алиса на самом деле принялась за уборку, загрузив грязную посуду в посудомоечную машину, она стала убирать скоропортящиеся продукты в холодильник.

Никто из мужчин не решился лечь спать в комнате Афанасия Вилоровича и Алиса постелила им в гостиной, а сама легла на диван в кабинете Вилора Феликсовича.

Что-то не давало ей заснуть, что-то тревожило, но что именно, Алиса не могла понять. И она стала вспоминать приход гостей, воссоздавая обстановку просторного холла.

Пришедшие не скрывали своей радости, эмоционально реагируя друг на друга. Алиса воссоздала перед своим взором сидящих за праздничным столом гостей.

– Официанты, сервировав стол, ушли, никто из них не открывал бутылки со спиртным. И лишь после их ухода все окончательно заняли свои места, а Анна Федоровна и ее невестка Нина подали соки, напитки, а мужчины откупорили спиртное, – вспомнила Алиса.

Алиса вспомнила, как услышала восклицание Никанора Николаевича, когда домработница похвасталась ее подарком и Воробьевы узнали, кто такой Атаназ Вилор. А потом остальным гостям уже Никанор Николаевич рассказывал об Афанасии, ставшим успешным французским писателем.

– А могла ли таблетка, предложенная Майе Матвеевне Луизой Марковной спровоцировать инфаркт? – задала себе вопрос Алиса. – Ведь именно она обратила мое внимание на покрасневшее лицо Воробьевой. – Стоп, Алиса, ты и сама обратила внимание на изменение во внешности Воробьевой, – остановила себя Алиса.

Версию измен внутри дружной компании она сразу отмела.

– Никитины стоят особняком и как Олег Вячеславович и Элла боготворят друг друга. Да и вообще никто из компании не стал бы рушить дружбу, – развеяла свои сомнения Алиса.

И она сделала вывод: искать нужно вне всех присутствующих на праздновании дня рождения Арсеньева.