Я чувствовала, что поместье «Дубовые рощи» хранит не одну тайну. За два месяца пребывания здесь, мне довелось не раз и не два сталкивался с необъяснимыми явлениями: внезапно появляющимися перед глазами мокрыми следами на дорогом паркете, летающими как от ветра занавесками при закрытых наглухо окнах, отдаленным эхо чьих-тошагов или смеха в абсолютно пустом помещении.

Работники умело, я бы сказала мастерки, игнорировали мои осторожные, наводящие вопросы. А я никак не могла напрямую поинтересоваться, слышат ли они что-то или нет. Сама не была до конца уверена, что мне все это, как сказала Инка, не мерещится по причине излишнего беспокойства или переутомления. И все же, кое-что приключилось одним ясным утром.

Марина следовала за мной буквально по пятам, чем изрядно утомила за эти оставшиеся дни. Поэтому, помимо прогулок и занятий с Мишей, я практически не выходила из своей спальни. Чем, вероятно, облегчала работу моей компаньонки, напоминавшей скорее надсмотрщицу.

Правда, однажды, я все-таки не выдержала и повели себя по-детски – просто спряталась от женщины за высоким кустом. Марина звала меня несколько минут, но, не получив ответа, отправилась в пункт охраны. Я прекрасно знала, что камеры наблюдений стоят во всех основных открытых помещениях и по периметру. Нужно было спешить.

Я всего лишь хотела пройтись до ближайшего населенного пункта и обратно без надоедливого и навязчивого сопровождения. Но случилось нечто неожиданное.

Я беззаботно шла вдоль трассы по хорошо протоптанной местными тропинке. Весело щебетали птички, припекало солнце. Я даже пожалела, что не надела шляпу. А потом силуэты деревьев стали размываться, воздух задрожал жарким маревом над асфальтом и реальность поплыла. Но я не потеряла сознание. Если бы! Не успела я и глазом моргнуть, как… молниеносно очутилась на территории поместья. Хотя была уверена, что за прошедшие полчаса далеко ушла от дома.

Пока я в шоке приходила в себя, пытаясь осознать случившееся, меня окликнула Марина. Я оглянулась и поняла, что преспокойно стою у открытой беседки в саду поместья. Первое что пришло в голову: я повредилась-таки в уме. А как еще разумный, трезвомыслящий человек может объяснить подобное? Но сомнения все же были.

Компаньонка, не добившись от меня внятного ответа о моем пребывании, бесцеремонно потянула меня в сторону бокового входа. Я пристально изучала дом, пока мы подходили, и заметила, что его очертания снова расплываются, как было уже не единожды.

И все же здесь кроется какая-то загадка. Мне все настойчивее начинало казаться, что дом не отпускает меня. Поэтому я с огромной надеждой ждала скорого выпускного. Ведь тогда я выполню условия сделки с Артемием Ратниковым и получу долгожданную свободу. Скорее бы.

Последний звонок и птенцы радостно вылетели из гнезда начальной школы. Впереди долгие летние каникулы и новый этап учебы – пятый класс, средняя школа. С самого утра глаза у меня были на мокром месте, прощаться всегда тяжело. И пусть ребята, в большинстве своем, просто перейдут из одного корпуса в другой, а не уедут в другой город или страну, на сердце было тяжело. Я искренне грустила, расставаясь с моими учениками.

Впрочем, ностальгия настигла не меня одну, многие родители украдкой утирали непрошеные слезы, нервно поправляли банты и подтягивали носки. Единственная ваза ломилась от цветов, пришлось воспользоваться обыкновенным металлическим ведром, чтобы уместить все букеты.

Одно только меня действительно огорчало – Артемий Ратников не явился на столько важное для своего племянника мероприятие. Поэтому Миша сильно выделялся на фоне остальных ребят. Он стоял в одиночестве в такой знаменательный день. Шофер, вряд ли, мог заменить ребенку единственного родственника. Я была несказанно удивлена таким пренебрежительным отношением.

Но когда Михаил подошел поздравить меня и протянул изящный букет роз, я удержалась и не стала проявлять любопытство, не хотела ранить мальчика еще больше. Лишь выразительно глянула на водителя, тот молча пожал плечами.

– Екатерина Алексеевна, разрешите вас поблагодарить. – Мальчик заметно покраснел и стушевался, но быстро взял себя в руки и твердо взглянул в глаза. – Спасибо, что занимались со мной и простите меня за все.

Я бережно взяла цветы в руки и присела, чтобы быть на одном уровне с ребенком.

– Я думаю, мы оба получили хороший урок, не так ли? И мне было приятно проводить с тобой время, Миша. Надеюсь, мы еще увидимся и не раз. Как собираетесь отмечать твое окончание?

Мальчик снова замялся, пожал плечами и пробурчал.

– Дядя занят, ему не до меня сейчас. А больше я никому не нужен.

И прозвучало это настолько тоскливо, что я не выдержала.

– Миша, а что ты думаешь о том, чтобы отпраздновать в моей скромной компании? Я ведь тоже имею право отдохнуть, правда?

Ребенок вскинулся, робко и недоверчиво улыбнулся, явно не понимая к чему я веду. Так что я решительно взяла вопрос в свои руки и предложила.

– Давай посидим вместе с классом в кафе, а потом отправимся на «Остров мечты» и оторвемся по полной. Как тебе такая идея?

Вот теперь я, кажется, окончательно смогла покорить маленькое детское сердце. А гуляя по парку развлечений и участвуя в одном аттракционе за другим, я с огромным удивлением обнаружила, что незаметно для себя сильно привязалась к Михаилу Ратникову. И расставание с этим, когда-то вредным чертенком, будет для меня особенно нелегким.

Уже подъезжая к поместью, я аккуратно поинтересовалась вероятной причиной отсутствия Ратникова-старшего. Миша тут же посерьезнел и поспешно опустил глаза. Я укорила себя за несдержанность. Нужно было тебе, Катя, портить такой замечательный день!

Мальчик отвернулся, пару минут поковырял дорогую обивку машины, вздохнул и неожиданно признался, все еще не глядя на меня.

– Если бы мама с папой были живы, они бы никогда не забыли про мой выпускной…

Я замерла, не зная как вести себя дальше. Следует ли лезть в чужую семью со своими правилами? В конце концов, если Артемий Ратников посчитал нужным сообщить племяннику о гибели родителей, мне ли оспаривать его решение.

Но внутри все равно росло раздражение и недовольство. Разве можно ставить ребенка перед жестоким фактом, а потом еще и бросать его на произвол нянечек и воспитателей? Ему нужен дядя, как единственный оставшийся родной человек. Видимо, уважаемому меценату не досуг заниматься делами ребенка. Вот он и перекладывает ответственность за него на всех подряд. Но не прийти на выпускной Миши это уже верх эгоизма и черствости!

Я мягко приобняла Ратникова-младшего за плечи и он неожиданно доверчиво прильнул ко мне. Мальчику не хватало простого человеческого участия и внимания, а еще ласки и заботы. Да уж, богатство еще не признак благополучия. Я наклонилась и заговорщически произнесла.

– Пусть ты теперь пятиклассник, но двери моего кабинета всегда открыты для тебя, как и для остальных ребят. Приходи, не стесняйся. Иногда хочется с кем-то поговорить, поделиться, спросить совета или просто съесть конфетку.

Мальчик внимательно посмотрел на меня, явно, мое предложение не вызвало большого энтузиазма.

– Если захочешь, конечно. Завтра я возвращаюсь, наконец, домой. Но я буду всегда рада видеть тебя в гостях, договорились?

– Я бы очень хотел прийти, Екатерина Алексеевна, только…

Я подбодрила его, положив руку на плечо. Он еле слышно прошептал.

– Только меня скоро увезут в другое место…

Я опешила от такой новости.

– Какое место? О чем ты говоришь, Миша?

Мальчик дернулся, резко повернулся и яростно выкрикнул мне в лицо.

– Дядя отсылает меня в другую школу, ясно вам! Буду жить там, пока не окончу… Я ему тоже не нужен, понимаете? Я никому не нужен… даже вам… вы тоже меня бросаете… ненавижу вас всех!…

Шофер как раз открывал дверь и Миша выскочил как ошпаренный, не попрощавшись. И я прекрасно разделяла его чувства на этот раз. Что ж, зато теперь мне вполне понятно его прежнее поведение. Оно легко объяснимо.

Я так разозлилась на этого бессердечного, эгоистичного, великовозрастного болвана, что не дав себе ни минуты подумать, ринулась к кабинету хозяина. Я готова была скрутить кое-кого в бараний рог.

В кабинете Ратникова, ожидаемо, не оказалось, я ринулась в хозяйское крыло, упорно игнорируя тревожный звоночек в своей бестолковой голове. За длительное время пребывания в доме, я успела довольно хорошо изучить расположение комнат и теперь шла прямо к спальне.

Подскочив к заветной двери, я не стала утруждать себя стуком, открыла и вошла. И наткнулась на леденящий взгляд серых глаз. Попятилась, медленно развернулась к выходу, но дверь с громким щелчком захлопнулась перед моим носом, а за спиной вкрадчиво так спросили.

– Вас не учили стучать, Екатерина?

Вздохнула, повернулась лицом к мужчине, стараясь смотреть подчеркнуто в те самые холодные как лед глаза. Потому что, увы, хозяин стоял с голым торсом. Голым, мускулистым, рельефным торсом, что б его! Я сглотнула. Вспомнила совет Инны, что лучшая защита – нападение, и решила действовать на опережение.

– Артемий Дмитриевич, нам нужно поговорить!

– Неужели!… Просто удивительно! Мы с вами еще даже не женаты, а я уже успел где-то провиниться?

Я проигнорировала сарказм, не дав сбить себя с толку, хотя румянец опалил мои щеки. Сложив руки на груди для большей убедительности и чтобы не выдать своего волнения, я выпалила на одном дыхании.

– Вы не можете поступать так жестоко с племянником. Михаил заслуживает лучшего отношения. Насколько я поняла, его родители погибли не так давно. Вы – его единственный живой родственник и обязаны заботиться о мальчике. Но что же я вижу: вы намерены отправить бедняжку в какой-то закрытый интернат и забыть о нем. Это просто немыслимо!

Пока я говорила, мужчина протянул руку к шкафу, вытащил чистую рубашку и стал молча ее застегивать. Мы закончили почти одновременно – я свою проникновенную речь, он – приведение своего гардероба в порядок. В наступившей тишине Ратников подошел к старинному секретеру, открыл элегантную коробочку и достал пару золотых запонок. Он выложил их на столе и вытянул одну руку в мою сторону.

– Не поможете?

Я подошла и аккуратно взяла одну запонку. Стараясь не касаться кожи мужчины, дважды сложила манжеты, завернула их края назад, проверила, чтобы прорези совпали. Затем ловко продела ножку – штырек сквозь оба отверстия и закрепила аксессуар. То же самое предстояло проделать со второй рукой.

Какое-то время в спальне стояла оглушительная тишина, а на себе я ощущала пристальный пронизывающий взгляд Ратникова.

– Вы и это прекрасно умеете, Екатерина. Вы, случайно, не в дворянской семье воспитывались?

Его дыхание приятно щекотало волоски на шее и вызывало волнующие ощущения в груди.

– Тетя почему-то считала, что каждая девочка должна расти как принцесса и уметь выполнять соответствующие обязанности: петь, танцевать, вышивать, играть на фортепьяно…В общем, изображать из себя леди.

– Вы не разделяете ее мнение?

Мурашки побежали по коже. Чтобы мне было удобнее, Ратников сдвинулся вбок, не убрав при этом другую руку со стола. Казалось, будто-то он приобнял меня, не решаясь сделать следующий шаг, давая мне право выбора. Я чувствовала жар его тела, вдыхала знакомый аромат мужского парфюма и ловила себя на мысли, что наслаждаюсь неловким положением, в котором очутилась. Сердце несмело зачастило. Что за глупости, Катя?

Я быстро закончила со второй запонкой и шагнула назад, увеличивая дистанцию между собой и Ратниковым. Мужчина сделал поспешный вдох и, как мне показалось, разочарованный выдох.

– Я считаю, что принцессам не место в нашем современном мире. Женщины сегодня – самостоятельны, самодостаточны, независимы и это достижение стоит ценить.

Ратников дополнил строгий образ пиджаком, тем самым вернув себе привычный мне образ дельца. И ко мне, запоздало, пришло осознание моих бесцеремонных действий. Захотелось провалиться сквозь землю.

– То есть быть желанной, откровенной, доверчивой, заботливой… это пережиток прошлого? Признак болезненной зависимости от мужчины, не так ли?

Мы схлестнулись взглядами. Скрытый огонь в его глазах заставил меня забыть о стыдливости, перешагнуть чрезмерную воспитанность и честно ответить на вопрос.

– Женщина и мужчина должны быть равными друг другу. Партнерами и в жизни, и в отношениях.

Удерживая зрительный контакт, Ратников стал приближаться, шаг за шагом сокращая и без того маленькое расстояние между нами. Он опять напомнил мне кота, готовящегося сцапать доверчивую мышь. Встав почти вплотную, мужчина наклонился к самому уху и прошептал.

– А каким должен быть ваш партнер, Катя?

Я задержала дыхание. Напряжение можно было буквально потрогать. Но тут зашумел двигатель машины за окном, звуки окружающего мира, из которого я будто-то выпала на время, нахлынули на меня и я отпрянула.

Ратников стоял теперь напротив с нечитаемым выражением лица.

– Хотя и не должен, но объясню. Михаил едет в семью своей матери и будет продолжать обучение под присмотром родной бабушки. Что бы он вам не сказал, детям не следует безоговорочно верить. Вам ли мне объяснять такие прописные истины. А теперь, прошу меня извинить, но я уже опаздываю на важную встречу.

Поспешно выйдя, я максимально аккуратно закрыла за собой дверь. Было ужасно стыдно.

Мы выехали заранее, но застряли в пробке. Поток машин был просто нескончаем и я тысячу раз пожалела, что не поехала на метро, как делала прежде.

– Ничего, Катюня, прорвемся! – Инна нервно барабанила пальцами по рулю, нетерпеливо переключала рычаг и назойливо сигналила впереди стоящим машинам. Я постоянно поглядывала на часы, время неумолимо бежало вперед, еще немного и я опоздаю на рейс.

– Мы уже почти на месте, не дрейфь!

Я слышала отдаленный гул заходящих на посадку и взлетающих самолетов. Аэропорт виднелся вдалеке, его стеклянные фасады причудливо отражали лучи солнца и переливались разноцветными красками.

– Сейчас ты поднимешься на борт этой летающей чудо-машины и оставишь позади все переживания последних месяцев. Море, солнце, золотистый песок… что еще человеку надо! – подруга весело мне подмигнула. Я с трудом вымучила ответную улыбку.

Последние несколько ночей я спала из рук вон плохо. Вокруг постоянно мерещилась какая-то ерунда, время от времени звенело в голове, тело было ватным и неповоротливым. Я было решила, что заболела, хотела сдать билеты, пока еще не поздно. Но Инка отвела меня к знакомому врачу (прошлогоднему неудачливому ухажеру!) и тот клятвенно заверил меня, что я полностью и безоговорочно здорова.

Делать было нечего, пришлось согласиться с мнением специалиста. И вот Инна практически силой тащила меня в аэропорт. А мне улетать не хотелось категорически. Правда, я сама никак не могла внятно назвать причину такого поведения.

Наконец, мы подъехали к нужному входу, быстро выгрузились – у меня был один скромный чемодан, рюкзак и сумочка – и понеслись к стойке регистрации. До вылета оставались несчастные полчаса. Когда Инна провожала меня, почему-то резко засосало под ложечкой.

– Так, подруга, а что это на нас лица нет? А ну, успокоилась, кому говорю! – Инна погладила меня по плечам и щелкнула по носу. – Сейчас сядешь в удобное кресло, прикроешь глазки и подремлешь пару часиков. Оглянуться не успеешь, как тебя встретит солнечная нарядная Анталия.

Закружилась голова и меня повело. Это было уже далеко не в первый раз за последние пару дней. С тех пор, как я покинула стены поместья «Дубовые рощи», в душе царила неразбериха, а тело все больше подводило. Я постоянно чувствовала себя разбитой и подавленной, хотелось лежать и не шевелиться. Нервный срыв как объяснил врач. Но у меня были большие сомнения на этот счет.

Инна как-то умудрилась договориться с сотрудниками аэропорта и те разрешили ей проводить меня и самой усадить на мое место у окна в самолете. Напоследок, подруга крепко обняла и прошептала.

– Знать бы, как все повернется, не пустила бы тебя в тот злосчастный дом. А теперь поздно пить боржоми. Одно меня радует: скоро ты будешь максимально далеко от всего этого. Постарайся выкинуть проблемы и переживания из головы, договорились?

Что я могла сказать? Конечно, я заверила Инку, что со мной все будет хорошо. Морщинки на ее обеспокоенном лице разгладились, она помахала мне напоследок и покинула борт самолета.

Приветливая стюардесса ненавязчиво крутилась поблизости, видимо, готовилась помогать явно проблемной пассажирке. Я осмотрелась и мне показалось, что среди пассажиров мелькнуло лицо моей бывшей компаньонки Марины. Хотя в моем состоянии еще и такое примерещится.

Самолет медленно набирал высоту, а на меня напало странное оцепенение, казалось, что пространство меняется, расплывается. Очертания людей и предметов стали двоиться и даже троиться и четвериться!.. К горлу подкатил ком, я соскочила со своего места и стремглав кинулась к кабине туалета, благо она оказалась незанята.

Когда я зашла внутрь – резко полегчало. Я недоуменно поплескала холодной водой в лицо, с усилием растерла мочки ушей, похлопала по щекам. И вдруг наступила абсолютная тишина. Несколько минут не было слышно ни гула самолета, ни посторонних звуков, ни-че-го! Даже звон в ушах прекратился, я слышала лишь свое учащенное сердцебиение.

Внезапно возникло страшное ощущение падения и я зажмурила глаза. Оно не продлилось и пары секунд. Послышался резкий хлопок как от лопнувшего шарика и снова накрыла тишина. Правда, на этот раз я различила голоса и смех и бряцание посуды… А пол под ногами больше не вибрировал.

Вскоре стало понятно почему. Я открыла глаза и оглянулась по сторонам.

Я стояла в незнакомом темном переулке. Издалека до меня доносились звуки неизвестного города, пронзительные крики чаек, протяжные гудки пароходов, строительный шум, ржание лошадей и людской нескончаемый гомон. Я сглотнула.

Почему-то сильно зудела правая рука. Я постаралась хорошенько ее растереть. А потом пошла в выходу изпереулка.

Неожиданно наменя обрушилось осознание случившегося. Видимо, история в точности повторилась. Как тогда, в поместье, я непостижимым образом перенеслась с проселочной дороги обратно на территорию «Дубовых рощ», так и сейчас я попала в чужой город с борта самолета, направляющегося в Анталию. Но это явно была не Турция.

Это был уютный приморский городок. Ярко светило приветливое солнце, по голубому небу плыли перистые облака, а проходящие мимо прохожие были одеты легко, я бы сказала, по-летнему.

Впрочем, кто их разберет, этих жителей. С людьми еще хоть как-то понятно. Но что правильно и приемлемо вон для того зеленокожего, коротконогого, заросшего шерстью клыкастого монстра? Или для вот этого статного высокого красавца с длинными седыми волосами и татуировками в пол лица? А для этого громилы с дубинкой наперевес?

Разношерстная толпа ввела меня в ступор. А ведро каких-то помоев, окативших в головой, резко вывело.

– Эх, ты ж, красавица!… Что ж вы, туристы, останавливаетесь, где ни попадя-то?

Рядом стоял вполне привычного вида низкорослый господин в кулинарной шапочке и с пустым деревянным ведром. Я громко чихнула и постаралась руками очистить лицо от ошметков каких-то овощей. А мужчина, выпятив круглый живот и смешно вытянув шею, расхаживал передо мной, кряхтя и смешно переставляя ноги. Я пригляделась – и точно, лапти на ногах были на два размера больше обычных человеческих.

И я расхохоталась, дико, громко, с подвыванием, так что прохожие резко шарахнулись в стороны, а веселый дяденька покачал крупной головой.

Кое-как успокоившись, я утерла глаза от выступивших слез и обреченно спросила.

– Где я нахожусь хоть?

Дядя смешно потянулся и пощупал мне лоб, снова покачал головой.

– Перегрелась что ли? И, вероятно, потерялась… Ты в Городе N,бестолковая!

Все, тушите свет, сливайте воду, как говорит Инка.

Глава 5. Отпуск в другом мире заказывали?

Я медленно цедила незнакомый сладкий напиток из высокой глиняной чашки. Он приятно горячил кровь и, как ни странно, разгонял непривычное оцепенение, постепенно приводя меня в чувство.

Руфус любезно выделил мне укромный уголок в основном зале своей пекарни. Отсюда я могла открыто наблюдать за посетителями и местными жителями, мелькавшими в окне. Они спешили по своим неведомым делам – серьезные, веселые, надменные, удивленные, озадаченные, грустные, задумчивые, в общем-то, такие разные, похожие и не похожие.

Но, просидев не один час, я отметила, что жители Города N мало чем отличались от москвичей или от землян, в целом. Если не брать в расчет их внешний вид и происхождение, конечно.

На столик аккуратно поставили блюдечко с горячей ароматной выпечкой. Ко мне снова подсел Артур Пондрик, сын Руфуса. Их семейная пекарня была известна на весь город и славилась своими ванильными пончиками и воздушными хрустящими вафлями.

Сам же парень оказался несколько застенчивым, но смешливым и умеющим находить общий язык как с ворчливыми старушками гоблинской наружности, так и с расстроенными человеческими девушками, попавшими в настоящую жизненную передрягу.

– Думаю, вам не помешает еще немного подкрепиться, мисс Кейт, – сказал и засмущался, словно позволил себе лишнее. Кстати, они с отцом происходили из славного рода равнинных гномов, которые были поразительно похожи на людей, но выделялись низким ростом и большими ногами. А само кондитерское заведение располагалось в самом сердце города и привлекало немало туристов.

Мне повезло оказаться на задворках пекарни. В Городе N едва наступило утро и Артур с отцом только открывали пекарню, приводя в порядок залы и служебные помещения. Окатив меня помоями, Руфус так распереживался, а узнав, что я случайно появилась в городе, решительно отказался отпустить меня в таком неприглядном виде и в растрепанных чувствах. За что я была несказанно благодарна сердобольному…гному.

– Спасибо, Артур. Мне так неудобно, что я нарушила ваш привычный график.

Добрые пекари отвели меня в гостевую комнату и позволили привести себя в относительный порядок. А потом усадили за столик и принялись усиленно потчевать, так что уже через полчаса я напоминала шарик. Зато на душе стало легко и спокойно.

У меня вообще появилось стойкое ощущение, что я, наконец, достигла некой правильной цели. Необъяснимое, не поддающееся логике чувство гармонии. Жаль, все мои вещи остались в самолете. А-то бы я сфотографировалась с новыми знакомыми или на фоне городской толпы. Уверена, никто мне не поверит, если я умудрюсь как-то вернуться домой. Вот только как?

Я решилась поделиться своей печалью с Артуром и он поспешил меня успокоить.

– Мисс Кейт, вы не волнуйтесь. Скоро перерыв и я проведу вас в нашу магическую академию «Оршан». Там вам обязательно помогут, вот увидите. Там замечательный ректор, правда-правда.

Почему-то добрые спасители никак не желали называть меня моим настоящим именем. Я несколько минут пыталась объяснить им, что меня зовут не Кэтрин или Кейт, а Екатерина или Катя, на худой конец. Но они долго путались, старательно выговаривая все буквы, что я просто махнула рукой и согласилась на мисс Кейт. Это не самая большая моя проблема на данный момент.

Удивительно, что не было никакого языкового барьера. На этот счет я терялась в догадках.

Подошел Руфус, дружески похлопал меня по плечу, так, что я слегка зашаталась и чуть не свалилась со стула, но вовремя ухватилась за край столика.

– Что, мисс Кейт, готовы к возвращению в свой мир? Не будете скучать по нам, а? – он задорно подмигнул мне, я не могла не улыбнуться в ответ. – Точно не хотите подзадержаться на время, погулять по улочкам нашего прославленного городка? Когда еще представится такая прекрасная возможность? А ведь скоро фестиваль, станет еще интереснее.

Честно говоря, внутри что-то шевельнулось, какая-то азартная часть меня (странно, что она вообще существует!) настойчиво подавала сигналы о капитуляции, жаждала новых впечатлений, хотела остаться и погрузиться в волшебный мир ГородаN. Да хотя бы просто узнать, почему у города нет нормального названия, кстати?

Я задумалась. Ситуация итак из ряда вон выходящая. Хотя, лукавить не буду, когда первый шок прошел, я осмотрелась и примирилась с обстоятельствами, резко обострилось любопытство. А вот страх так и не появился. Чему бы Инка несказанно удивилась.

Как она там? Уже волнуется или еще не поняла, что я не просто так не отвечаю на звонки и сообщения? Сейчас еще и Сашку подключит и пойдет цепная реакция нарастающей паники. Нет, нужно действовать немедленно. Я поставила успевшую остыть чашку на столик и выпрямилась.

– Мистер Пондрик… Руфус, и вы, Артур! Не выразить словами как я благодарна вам, но мне пора. Как говорят у меня на родине, пора и честь знать. И спасибо вам еще раз.

– Жаль. Но не смею настаивать, – мужчина (да-да, я помню, что гном!) протянул мне руку для прощального рукопожатия. А Артур тем временем метнулся и, быстро собрав целый кулек сдобной выпечки, смущаясь протянул его мне с застенчивой улыбкой. Отец только усмехнулся и добавил.

– Если еще раз окажетесь в наших краях, прошу, не обойдите стороной нашу скромную пекарню, мисс Кейт. Ну, а теперь, Артур, веди дорогую гостью в академию, сынок. Не торопитесь, погуляйте по дороге.

Но не успели мы и шага сделать к выходу, как дверь резко распахнулась, громко стукнувшись о стену, так, что яростно зазвенел висящий на ней колокольчик. А в пекарню буквально залетела…Марина?!

Несколько секунд мы удивленно взирали друг на друга, затем моя бывшая компаньонка резво подскочила и схватила меня за руку. Ту самую, которая зудела не переставая с момента моего феерического появления в городе.

– Значит, я ношусь как ненормальная по Земле и по Турции, в частности, в поисках пропажи, а она, оказывается, умудрилась рвануть аж в другое измерение! Ну ничего себе силушка вам дана, Екатерина Алексеевна. Как у вас в России говорят – богатырская!

Я несказанно опешила, засопротивлялась, но мне даже рта не давали открыть, оперативно тащили как на буксире к выходу из пекарни. Неожиданно вмешался Артур, ловко вклинившись между мной и неугомонной Мариной.

– Девушка, вы почему так бестактно себя ведете? – он силой вырвал мою несчастную конечность из цепкого захвата и недовольно воззрился на нежданную посетительницу. Вокруг уже стали собираться любопытные горожане, оказавшиеся свидетелями неприятной сцены. Пришлось срочно вмешаться.

– Все в порядке, Артур, мы хорошо знакомы с Мариной. – И уже обращаясь к самой нарушительнице общественного спокойствия. – Прости, я никак не ожидала тебя здесь увидеть, поэтому вовремя не среагировала. Рада тебя видеть, Марина. Надеюсь, ты объяснишь мне, что со мной вообще происходит.

Девушка снова потянула меня за собой.

– Так это и пытаюсь сделать, а ты всячески сопротивляешься. Еще и защитника себе нашла, бестолкового недотепу, лезущего не в свое дело. – Она грозно зыркнула на беднягу Артура. Я же лишь молча развела руками (слава Богу, заветный кулечек с выпечкой мне все же успели всучить!) и виновато улыбнулась, как мы выскочили из гостеприимного убежища и поспешили в неизвестном направлении.

Марина крепко держала меня за локоть, расталкивала идущих навстречу пешеходов и упрямо тащила меня в сторону какого-то высокого здания, я бы сказала, даже целого замка, грозно возвышающегося над городской площадью. А вот когда мы подошли к центральному входу, я застыла, словно на стену налетела. Мне было до боли знакомо это место.

Минута и я осознала, что силуэт Магической академии Оршан, Марина с гордостью презентовала явно любимое учебное заведение, упорно напоминает мне недавние видения в поместье «Дубовые рощи». Каждый раз расплываясь перед моим внутренним взором, дом Артемия Ратникова напоминал мне именно это грандиозное строение. Как это возможно?

Но мне не дали возможности погрузиться в пучину сомнений – нагло потянули внутрь. Что ж, если так выглядят магические академии этого мира, то можно выдохнуть и расслабиться. Спешно следуя за моей шустрой провожатой, я все больше убеждалась, что учебные заведения во всех мирах одинаковы.

Меня успели несколько раз толкнуть, пару раз даже извинившись. Студенты или ученики были заняты исключительно своими делами, шли, не обращая ни на кого внимания. Профессора или учителя в мантиях активно обсуждали рабочие вопросы, умело лавируя в потоке абитуриентов. Перед доской с каким-то расписанием стояла и шумела толпа, отовсюду разносились смех и нескончаемая болтовня, слышались чьи-то возмущенные крики, бормотание и хихиканье. В общем, обычное дело. Просто мы явно попали на время перерыва.

Прошагав по широкой лестнице с каменными ступенями и кованными перилами, буквально пролетев по длинному коридору, мы, наконец, очутились в помещении с высокими стрельчатыми окнами от пола до самого потолка, в середине которого стоял стол, а за ним восседала необычайно красивая девушка хрупкого телосложения в строгом брючном костюме и уставшим выражением на лице. День только начался, а она казалась ужасно измученной и невыспавшейся.

Марина приветственно махнула той рукой и быстро поинтересовалась.

– Вирджиния, ректор у себя? Мне срочно нужно кое-что ему сообщить, – она оглянулась, нахмурилась и продолжила, – а, вернее, кое-кого ему предъявить. – И невоспитанно ткнула в меня пальцем.

Я никак не прореагировала, просто хотела, чтобы все поскорее прояснилось и я получила четкий ответ, когда я смогу вернуться домой.

Незнакомая Вирджиния только махнула рукой на дверь, вероятно, в кабинет начальника, и снова зарылась в кипу документов на своем столе. Марина жестом велела следовать за собой.

И вот, постучав как полагается, мы вошли в небольшое, но неожиданно уютное помещение с массивным камином, дорогой антикварной мебелью, оформленной в элегантном восточно-европейском стиле. Мужчина за широким письменным столом приветственно встал, плавной походкой подошел к Марине, взял ее за руку и поцеловал. Жест показался мне чрезвычайно интимным, так что я предпочла отвести взгляд, дать людям время.

Я прошлась вдоль книжного стеллажа. Полки располагались вдоль одной стены от пола до потолка. Правда, присмотревшись, я поняла, что не смогу прочесть и слова. Все книги были на непонятных и незнакомых мне языках. Впрочем, уже через минуту ректор тактично привлек мое внимание.

Это был высокий и статный молодой мужчина восточного происхождения, что было удивительно само по себе, утонченный, и как я позже убедилась, галантный и с изысканными манерами. И как он только справляется с шебутными вредными подопечными при таком-то характере?

Мне предложили присесть и мы втроем расположились в мягких креслах вокруг кофейного столика. Вирджиния обеспечила нас напитками и закусками. Какое-то время мы молча угощались. Я смогла разжевать и проглотить лишь одно миниатюрное пирожное, зато Марина, не стесняясь, смела почти все мини-бутерброды, пару маффинов и целый кусок торта. Неведомый ректор с умилением наблюдал за этой картиной и спокойно попивал ароматный крепкий кофе.