Мы собрались в кабинете Грегора. Рэй с хмурым выражением лица просматривал документы, Реджина терроризировала его взглядом. Бак уминал арахис с перевязанным плечом. Он единственный выглядел так, словно искренне не понимал, что мы здесь забыли. Броуди сидел рядом с Грегором, но смотрел исключительно в свой ноутбук.

– Что насчет обследования? – Уточнила я, смотря на Реджину.

– Рэй пусть скажет, – пробурчала она.

Рэй проигнорировал ее, продолжая рассматривать документы. Его лицо не выражало никаких эмоций. Он в целом выглядел как-то отстраненно. Происходящее никак не волновало его.

Напряжение в кабинете сгущалось, его словно можно было пощупать пальцами. Я вздохнула и перевела взгляд на Броуди. Тот поймал его и улыбнулся уголками губ.

– Если Анна не ответит, то я лично отправлюсь к ней, – сказал Грегор, привлекая внимание всех и закрывая крышку ноутбука. Рэй оторвался от документов и вопросительно взглянул на Грегора. – У нас нет причин для удержания Ройса, только если ты не решил его убить.

– Напомните, почему мы не хотим подкинуть работу федералам? – Уточнил Броуди.

– Потому что он не их забота, а наша.

– И мы действительно заботимся о нем, вместо того, чтобы пытать? – Влез Бак.

– Ройс водит нас за нос, – сказала я. Рэй склонил голову ко мне. Карие глаза потемнели, казалось, что черный зрачок поглотил радужку. – Он не скажет нам больше, чем уже сказал.

– И что ты предлагаешь? – Уточнил Рэй.

– Передать дело федералам.

Грегор неопределенно хмыкнул, и лишь этот звук заставил Рэя отвернуться.

– Реджина подготовь лабораторию для обследования. Прежде чем Ройс вернется к себе на родину, я хочу быть уверен, что мы ничего не упустили. Если до тех пор Анна не выйдет на связь, то я сам привезу его к ней.

– А мы дружелюбны к Соколам потому что…? – Спросил Броуди. Можно было предположить, что он забавлялся этой ситуацией, однако в реальности это раздражение.

– Подготовлю лабораторию, – с этими словами Реджина ретировалась. Бак отправился следом за ней.

– Кто-нибудь желает мне объяснить, что здесь происходит? – Грегор откинулся на спинку кресла и сложил руки на груди. Солнце прорвалось сквозь качнувшиеся жалюзи. Седые волоски сверкнули из-за упавших лучей. Лицо Грегора, испещренное морщинами, выглядело усталым, словно он не спал последнюю неделю.

Обстановка в кабинете накалялась. Обычно я мечтала как можно скорее скрыться от перекрестного огня, который открывали Рэй и Броуди. Их словесное противостояние обычно выливалось в спор. Один не был согласен с решением другого, другой не мог промолчать. А дальше они сталкивались кулаками, пытаясь вбить свою точку зрения. Присутствие Грегора как минимум не давало им сцепиться, но я уже ощущала, как волны ярости исходили как от Рэя, так и от Броуди. Сложно было поверить, но на заданиях они всегда работали в одной связке и получали пули, прикрывая друг друга. В такие моменты я видела их истинное отношение.

– Я объясню еще раз, если у кого-то здесь есть проблемы со слухом. Ройс собирался взорвать наш склад с боеприпасами, именно в тот день, когда там были мы. Я не верю в случайные совпадения, как и в то, что парень, который не прошел стажировку, сумел без единой царапины пройти все наши меры безопасности и мины. Оказавшись возле склада, он не ранил ни одного человека. Каким-то удивительным образом сумел сбежать, добраться до пригорода и попытался затесаться среди гражданских, при этом оставаясь на виду. Вы можете спорить со мной, но я точно знаю, что подстрелил его. После его плечо чудесным образом исцелилось. А дальше, как только мы поймали его, произошло второе нападение Без видимой причины. Никого не убили. Ничего не украли. Мы возвращаемся на базу и там сталкиваемся с хакерской атакой. Так скажите мне. – Рэй положил локти на стол и склонился вперед. Было заметно, что Броуди поостыл от такого напора. – Я действительно себя накрутил и просто так удерживаю в заложниках обычного русского парня?

Мы погрузились в молчание. Я закусила губу и сосредоточила свое внимание на Грегоре.

– Продолжай, – велел он.

– У меня есть несколько предположений. Либо Соколы хотят нам передать сообщение, либо что-то, что принадлежит им, находиться у нас, и Ройс здесь для отвлечения внимания.

– Анна связалась бы напрямую. Она бы не стала таким странным путем передавать сообщение. Что касается второго, я так понимаю, ты говоришь о сыворотке?

– Именно. На каком этапе Анна перестала работать над сывороткой? Какие материалы, которые могли бы пригодиться Соколам, есть у нас?

– Все эти данные засекречены. Соколам нужно напрямую взламывать сервера, чтобы достать их, – возразил Броуди.

– А теперь ответь на мой вопрос. – Рэй, словно хищник, наблюдающий за жертвой, смотрел на Броуди. – Ты действительно считаешь, что этот парень просто захотел взорвать наш склад?

– Ты для этого перевез сюда Ройса, – внезапно осознала я. Рэй оторвался от Броуди и повернул голову в мою сторону. – Ты хочешь, чтобы Соколы пришли за ним.

– Именно этого я и добиваюсь, Джи. И именно об этом я говорил тебе, Грегор.

Мы с Броуди вопросительно уставились на Грегора. Если он все знал, то почему держал нас в неведение?

Грегор поджал тонкие губы. Его борода прилично отросла, и шрам на подбородке больше не был виден. Он всегда выглядел немного пугающим, но сейчас от одного его вида у меня стыла кровь в жилах.

– И когда они придут, все должны быть в полной боевой готовности.

***

Я собрала еду для Ройса и неторопливо шла в сторону гаража, обдумывая последний разговор в кабинете Грегора. Если Рэй уверен, что мы выдержим бой с Соколами, то почему тогда эта мысль свинцовой тяжестью ощущалась в груди? Я всегда верила ему, но сейчас сомневалась, потому что Соколы вряд ли были слабее нас. К тому же ролик, который нам показал Грегор, подтверждал обратное. Они гораздо сильнее. И безрассудней. Мы хоть и отправляли разведчиков на их территорию, но не рисковали внедрить шпиона напрямую в компанию и не атаковали.

С неба упали несколько капель. Я ускорилась, не желая промокнуть под дождем. И по еще одной причине, признавать которую не хотела.

Солдаты отворили дверь. Не успела я зайти, как услышала вздох облегчения. При виде меня Ройс широко улыбнулся. Эта искренность и беззаботность на его лице заставили пульс ускориться. Я тупо стояла на месте, сжимая в руках контейнер и бутылку с водой. Внезапно нахлынувшая тяжесть в ногах не давала сделать шаг.

– Привет, зефирчик.

– Привет, Ройс, – выдавила я, с трудом выталкивая каждое слово из горла.

– Как дела?

Я шумно сглотнула, не понимая, что именно стало причиной моей резкой тупости. Почему я вела себя сейчас как школьница, внезапно встретившая старшеклассника? И все это выглядело так же глупо и не естественно, как и в кино.

– Тебя отпустить в туалет? – Спросила я, взяв себя в руки.

– Я довел до истерики солдат, которые охраняют меня. – Расплылся в улыбке Ройс. – У них не осталось шанса. И ты не ответила на мой вопрос.

– Как и ты не отвечаешь на мои.

Собравшись с мыслями, я подошла к нему и села напротив. Странно, но сидеть здесь в маленьком гараже рядом с туалетом было гораздо комфортней, чем в кабинете Грегора. Там я уворачивалась от чужого гнева, как от автоматной очереди.

– Что сегодня на обед? – Ройс поерзал на месте. Он пытался поймать мой взгляд, однако я старательно отводила его.

– Рыба и овощи.

– Зефирчик.

– Что?

– Посмотри на меня.

Я ответила на его просьбу. В ореховых глазах плескалось беспокойство. Такое искреннее и не поддельное. Он заглядывал прямо в душу, с разрешения вытаскивал все то, что терзало изнутри. И это казалось одновременно пугающе и восхитительно. Мне следовало отвернуться, оставить еду и уйти. Однако я продолжала рассматривать золотистые крапинки вокруг зрачка.

– Что тебя беспокоит? – Тихо спросил Ройс.

– Что твое пребывание здесь обратиться нашим крахом.

Что-то изменилось в его взгляде, словно боль просачивалась наружу. Я не распознала, с чем это связано или же не хотела копаться в причинах, боясь, что это принесет урон моему сердцу. Ройс дернулся. Он забыл, что его руки пристегнуты наручниками к трубе. И мне стало интересно, что именно он хотел сделать? Взять меня за руку, обнять или убить?

– Я уже говорил и повторюсь, что тебе ничего не грозит.

– Речь не только обо мне. Риск распространяется на остальных.

– Вы и так рискуете каждый день своими жизнями. Есть ли тогда разница?

– То есть мое предположение верно? Соколы угрожают нам?

– Не пытайся подловить меня, зефирчик. Я не стал Соколом и понятие не имею, кто и что вам угрожает.

Градус моего недовольства рос. С тем же успехом я могла допрашивать осла, в надежде, что он знает английский. Ройс продолжал смотреть на меня.

– Все еще отказываешься есть сам?

Намек на улыбку возник на его губах.

– Проведи со мной один вечер, зефирчик. Разреши себе узнать меня получше. И тогда ты поймешь, что мое присутствие никак не компрометирует вас.

– И как ты себе это представляешь?

Он обвел взглядом гараж и выжидательно уставился на меня. Я вскинула бровь, требуя развернутого ответа.

– У меня есть смутные предположения, что я здесь надолго не задержусь. Поэтому завтра освободи свой вечер и проведи его со мной. Никаких разговоров о «Плазе» и Соколах. Узнай меня как Ройса, а не как идиота с поясом смерти возле склада с боеприпасами.

– Почему не как Руслана? – Подавив улыбку, спросила я.

– Если бы мне нравилось быть Русланом, вряд ли я бы оказался здесь.

– Приятного аппетита, Ройс, – пожелала я и поднялась.

– Я жду тебя завтра на ужин, зефирчик. И отказ на этот раз не приму.

Глава 17. Ройс

У меня в запасе был день, чтобы придумать, как выбраться из гаража и раньше времени не привлечь к себе внимание. Солдат на страже было двое. Вероятно, еще парочка находилось где-то неподалеку. И без сыворотки я бы легко с ними справился. Но зная Рэя, лучше было ее принять.

Утром ко мне пришел Броуди. Он молча бросил бутылку с водой, отстегнул наручники и взглядом велел идти в туалет. На этот раз, я выполнил его требования молча. Не то чтобы мне хотелось спорить. Однако странное предчувствие, возникшее с его приходом, не давало покоя. Как и отсутствие завтрака. Я вытащил сыворотку и антидот и спрятал между деревянным настилом, в маленькой щелочке.

Стоило мне открыть дверь, как взгляд столкнулся с дулом пистолета. Роскошно.

– Я полагал, что этот этап мы прошли.

– На колени, руки за спину.

В гараже помимо нас было еще трое солдат. Все они держали меня на прицеле.

– Это обязательно? – Уточнил я, чтобы вывести из себя Броуди.

– Нет, – он пожал плечами. – Джин.

Джин нажал на курок. В мою сторону полетел дротик, который я успешно перехватил. Да, знаю, идиот.

– Ой, – пробурчал я и быстро вонзил его в шею, избегая дальнейшего расспроса. – Неловко вышло.

Броуди недоуменно уставился на меня. А я? Я покачнулся и рухнул, пораженный действием снотворного. Благо заранее догадался вытащить сыворотку и антидот. Интересно, был ли удивлен Броуди, когда переворачивал меня и увидел глупую улыбку на губах?

***

Открыв глаза, я сразу зажмурился, потому что яркий белый свет флуоресцентных ламп ослепил меня. Мои руки, как и ноги, были пристегнуты к кушетке кожаными ремнями. Из одежды была только длинная белая рубаха. И на удивление я пах приятно, каким-то мылом. Надеюсь, мыла меня Джиджи.

– Доброе утро, – поприветствовала меня девушка со светлыми волосами и яркими зелеными глазами. Реджина, кажется. Она поднесла к моим глазам фонарик и резко схватила меня за подбородок. – Не дергайся, Ройс.

– Я и не собирался. – Я попытался пожать плечами, но в моем положении это было невозможно. – Что мы делаем?

– Ищем.

– Глистов?

– А они у тебя есть? – С легкой ухмылкой уточнила Реджина.

– Спроси у того, кто мыл мой зад. – Улыбнулся я.

Реджина прищурилась и отошла. К кушетке подошел лысый медведь забитый татуировками. О, точно, парня звали Бак. Камикадзе «Плазы». Удивительно, что он до сих пор жив. Даже Джекс так отчаянно не пытался умереть, как он. Я видел записи камер с его участием и точно мог сказать, что этот парень выпивал со смертью по четвергам. Иначе, почему она так снисходительно относилась к нему.

– Тронешь ее – убью. Не будешь выполнять ее указаний – убью. Попытаешься…

– Да-да, я понял. Прости, чувак, время от времени мне придется дышать рядом с ней.

– Убью, – предупредил Бак. И этот парень явно не отличался чувством юмора.

Реджина подошла ко мне со шприцом. Вонзив иголку в вену, она окинула меня изучающим взглядом.

– Тебе и правда 27 лет?

– Не могу ответить на вопрос, твой парень убьет меня за это.

Реджина требовательно вскинула бровь.

– Заметь, чувак, не я первый заговорил. Ответ: да. Мне сегодня исполнилось 27. Готов принять поздравления.

Она взял кровь и снова ушла. Бак прожигал меня яростным взглядом.

– Расскажешь, что означают все эти татуировки? – Предпринял попытку я.

– Не стоит провоцировать его, – предупредила Реджина.

– Прости, здоровяк, больше не буду.

Реджина снова вернулась со шприцом, но на этот раз ввела снотворное.

Очнулся я в гараже и, слава Богу, одетый в новую одежду. Кто-то одолжил мне черные штаны и такого же цвета футболку. Руки вновь были прикованы к трубе, зато поясница больше не болела.

– Эй, кто-нибудь! – Крикнул я. – Мне надо в туалет.

Дверь распахнулась. Солдат поднял автомат и недовольно взглянул на меня.

– Мы не твои горничные.

– Ага. Сводишь меня в туалет?

Я видел, как сильно хотелось ему выпустить в меня пулю. Как плотно поджал он губы, но покорно позвал второго солдата, чтобы тот снял с меня наручники.

– Ты Джин, верно?

– Не разговаривай со мной.

– Ты тоже подружка лысого медведя? – Наигранно удивился я. Солдат толкнул меня в сторону туалета. – У меня есть к нему несколько вопросов.

Оказавшись в туалете, я сразу достал из импровизированной заначки капсулы. Одна из них скоро мне потребуется.

***

Я не терял времени зря и к вечеру успел составить план. Оставалось лишь надеяться, что я убью не так много солдат. В то же время я отгонял все мысли, связанные с Джиджи. То, что должно было стать обычным заданием, превращалось в огромную проблему. Потому что я хотел забрать ее с собой.

Динамики зашумели. Гнетущая тишина в гараже была нарушена хихиканьем Пэйдж.

– Ро-ро, как дела? – Спросила она, и я представил, как Пэйдж прижалась губами к микрофону.

– Как сама думаешь?

– Думаю, что ты мечтаешь о теплой кроватке, моих объятиях и жареной картошке с луком от Тары.

– Закрой рот, Пэйдж, – прорычал я. Во рту собрались слюнки. Тара готовила божественно. Я готов был валяться у нее в ногах, лишь бы есть ее еду каждый божий день. Хвала небесам, она обожала готовить. – Скажи, что она с вами.

– Нет. Огонек осталась на базе с Минхо, но обещала приготовить ужин к твоему возвращению.

Пэйдж называла Тару огоньком, потому что та обладала огненно-красными волосами и перекрывала карие глаза красными линзами, из-за чего пугались ее жертвы. Но в реальности Тара была самой доброй и отзывчивой из нас. Даже Пэйдж не удавалось разозлить ее, а она очень сильно старалась.

– Почему ты связалась?

– Обсудить план, Ройс. – Это был Билл. – Завтра примерно в 23:00 сокол постучит по гаражу три раза. Как только услышишь, выбирайся и беги в кабинет. Минхо подключится к камерам и будет с тобой на связи. Если что-то пойдет не так, то мы переходим к плану Б.

– Расскажи о нем.

– Нам нужно отвлечь их внимание. И мы используем тот же трюк.

Они устроят серию взрывов.

– Ройс, если тебя поймают, до или после, молчи. Она вытащит тебя.

– Анна договорилась по поводу Броуди?

Тишина на другой стороне заставила меня сглотнуть. Я поерзал на месте, едва не рыча от нетерпения.

– Что именно ты хочешь услышать, Ройс?

Я выпрямился, словно она стояла передо мной. Мы даже в мыслях старались не произносить ее имя, потому что никто не должен был знать о ней.

«Анонимность – это искусство» – говорила она. И тем не менее, позволила увидеть себя единственному человеку. Она никак это не объяснила, а мы бы никогда не потребовали ответов. Страх перед ней был так же высок, как и уважение. Вне заданий и внутри дома она была другой. Наверное, именно благодаря ей мы были семьей, а не просто командой.

– Что мы не убьем его, – твердо ответил я, смотря прямо в камеру.

– А если он попробует убить тебя?

– Я думаю, что Рэй не даст ему меня убить. Потому что ты оставила его в живых.

– Тогда он так же глуп, как и ты. Как будешь пойман, держи рот на замке. И, Ройс.

– Что?

– Все солдаты «Плазы» – мертвые или живые – должны остаться на базе. Это понятно?

– Уйди из моей головы, – прорычал я.

– Рада видеть тебя снова в строю, – и пускай тон ее голоса не изменился, я чувствовал улыбку. – Насладись этим вечером.

И это позволило мне расслабиться.

***

Джиджи пришла. И судя по одежде – черной оверсайз футболке, простым синим джинсам и кедам – она действительно собиралась задержаться. Ее лицо не выражало эмоций, по крайней мере Джи пыталась удержать эту маску. Но я отчетливо видел, как комфортно ей было находиться рядом со мной.

В руках у нее был контейнер и две бутылки воды. Джиджи отцепила одну руку, и я с горечью вздохнул.

– Привет, Ройс.

– Привет, зефирчик. Что ты сегодня принесла?

– Курица с рисом и тако.

– Тако?! – Воскликнул я. – Меня готовы официально принять в «Плазу»?

Джиджи с улыбкой качнула головой.

– Рэй никогда бы этого не допустил, – без обиняков сказала она.

– А если бы ему потребовалась моя помощь, я, возможно, маловероятно конечно, но все же, протяну ему руку помощи.

– Почему?

– Меня так воспитали. Я помогаю слабым. – Джиджи восприняла мои слова, как насмешку над Рэйем, однако я имел в виду именно то, что сказал. «Плазе» очень скоро потребуется чья-то помощь. И отчасти, поэтому я здесь.

– Назвать Рэя слабым слишком самонадеянно, Ройс.

– О, нет, этот здоровяк не физически слабый. Хотя в схватке с лысым медведем я бы так не утверждал.

– Лысый медведь? – Выгнула бровь Джиджи.

– Ага, с татуировками который. Думаю, он бы сделал Рэя.

– А что на счет тебя? – Джи открыла контейнер и протянула мне тако. Я практически поднес его к губам, но она начала облизывать пальцы, испачканные соусом, и мое тело в ответ напряглось, а тако так и остался висеть в воздухе.

– Прекрати, – попросил я, чувствуя, как вся кровь устремилась к паху.

– О чем ты? – Искренне спросила Джиджи и провела языком по указательному пальцу. Легкая дрожь пронеслась по позвоночнику. Я резко опустил руку, едва не уронив всю начинку. Джиджи только рассмеялась и прекратила доводить меня до исступления своим розовым язычком. – Так что, Ройс, ты или Рэй?

– Сама формулировка вопроса меня оскорбляет. Буду абсолютно объективным, я точно могу утверждать, что сделаю Рэя.

Джиджи сдерживала смех, и вот теперь я действительно обиделся. Попытавшись вытереть несуществующие слезы с помощью тако, я вынудил ее расхохотаться. Это был прекрасный, чистый звук, который приятной вибрацией гудел в моей груди.

– Рэй убьет меня, – выдохнула она. Ее длинные волосы были заплетены в две косички. Джиджи выглядела почти так же, как и в первый день, но теперь не собиралась меня убивать.

– Я стану твоим щитом, – мой тон не терпел возражений. Джиджи потеребила одну из косичек. Ее взгляд блуждал по гаражу, лишь бы не касаться моего лица.

– Что ты хотел о себе рассказать?

– Точно. Ты же знала, что я рос в детском доме? – Уточнил я, придерживаясь информации, которая была в моем липовом досье. – Мать ушла, когда мне исполнилось три года. И пока меня не усыновила приемная семья, одна из нянечек учила меня английскому. Она долгое время прожила в Америке и говорила со смешным акцентом. И мне хотелось иметь такой же акцент. Пока остальные ребята играли, мы с ней учили английский.

Джиджи прищурилась, словно не верила мне.

– Приемная семья узнала об этом и наняла мне репетитора, чтобы знания не пропали даром. Ты хотела знать, откуда я так хорошо знаю английский, вот и ответ.

– Твоя приемная семья погибла в аварии.

– Да, мне тогда было 14. И я снова вернулся в детский дом. Только на этот раз там не было нянечки.

– Почему тебя не было с ними в машине?

– Я тогда впервые попробовал алкоголь. Перепил у лучшего друга и вырубился. Они решили без меня съездить в магазин. Финал тебе известен.

– И что ты чувствовал, когда узнал об их смерти?

Я закусил губу, обдумывая правдоподобный ответ. В действительности у меня не было семьи, не считая Соколов. До 7 лет я жил в Калифорнии с дедушкой, которого не сильно волновала моя судьба. Он торговал наркотиками на западном побережье, пока мафиозная группировка не начала уничтожать его бизнес, чтобы захватить власть. Во время перестрелки, я забрался в один из фургонов и спрятался между сидений. Этот фургон принадлежал Анне Руссо. Позже выяснилось, что она с помощью моего деда покупала запрещенные на территории Америки препараты для сыворотки. И в тот день приехала за своим заказом. Меня она обнаружила на обратной дороге, но знала, что возвращаться не было смысла: дед и все его люди погибли. Анна уезжала из Америки и предложила мне отправиться с ней. Никаких добрых побуждений: беспризорный ребенок был отличным испытуемым. Для всего мира Рика Картера больше не существовало. Анна подстроила мою смерть, в России дала мне имя Руслан, а я требовал, чтобы меня называли Ройсом.

– Растерянность, не понимание, отвращение к себе и миру. Злость. Очень много злости. Я был уверен, что сама жизнь пытается мне досадить. И мне снова предстояло вернуться в детский дом.

В глазах Джиджи мелькнуло сожаление. Я доел тако, продолжая подбирать правильные слова.

– Я больше не был очаровательным мальчиком, верующим, что кто-то придет за ним. В таком возрасте ты обречен. Для приемных семей мы были исписанным блокнотом. Да, в конце есть несколько чистых страниц, но тебе придется либо вырвать начало, либо начать с чистого листа. С нового блокнота. Они всегда выбирали второе. Всегда. Это были четыре бесконечных долгих года, полные ненависти и обиды.

– Та нянечка, она была там? – Тихо спросила Джиджи.

– Нет. Но я продолжал учить английский, зная, что с его помощью смогу начать новую жизнь в другой стране.

– Почему ты не уехал, когда тебе исполнилось 18?

– После армии спустил все деньги на наркотики. – Грустно улыбнулся я. – Получить визу в Америку легальным путем практически невозможно. Твоя страна боится, что я останусь здесь навсегда, вместо положенных туристических трех или шести месяцев. О, я пытался выиграть грин-карту. Мне стоит уточнять, что ни черта не получилось?

– И поэтому ты начал употреблять?

– Я по-другому трактовал свой поступок. Мне захотелось жить на полную катушку и восполнить пробелы, возникшие из-за жизни в детском доме. Хорошо додумался купить машину, только она и кормила меня.

– Что стало веской причиной для самоубийства, Ройс?

– Пока я крутился, как белка в колесе, то не обращал внимания на реальность. А когда вернулся ранним утром домой после тяжелой смены и отказом от Соколов, то понял, что моя жизнь – это черствый хлеб с налетом плесени. В теории можно отрезать кусочек, но какой в этом смысл, если по итогу ты его выбросишь? Поэтому мы с тобой здесь, зефирчик.

Джиджи смущенно отвела взгляд. Я отпил несколько глотков воды. Приятная тишина окутала нас. Мое сердце ровно билось, хоть и легкое волнение плескалось в груди.

– Я никогда не думала, что моя жизнь сложится так, как она сложилась.

– Ты не расскажешь мне, как оказалась здесь? – Я и так знал ответ, но хотел услышать историю из ее уст.

– Нет. Но скажу, что другого варианта у нас не было.

– У нас?

– Рэй мой сводный брат. Его отец и моя мать некоторое время жили вместе. И пускай у нас не общая кровь, мы считаем друг друга семьей.

– В семье не без урода. – Пожал плечами я. – Но ради тебя я готов принять его.

– Ройс, твое эго уже не помещается в этом гараже.

– Тогда забирайся ко мне на коленки. К тому же здесь удобнее, чем на полу.

Джиджи вновь приковала меня к трубе. Курица в контейнере давно остыла, но это не помешало мне ее съесть. Мы старались обсуждать какие-то нейтральные темы, типа музыки, любимых фильмов и сериалов. Джиджи, конечно, потеряла пару очков.

– Каким образом «Гарри Поттер» прошел мимо тебя?! – Воскликнул я с полным ртом. – Чем ты вообще занималась, зефирчик?

– Не считая тренировок с утра до ночи?

Черт, я тоже целыми сутками тренировался, но мы всегда выкраивали время для обычной жизни.

– Я засужу тебя и «Плазу». Это возмутительно. Мы обязаны устроить марафон: сначала книги, потом фильмы. Что еще из культового и легендарного ты не смотрела?

Она неопределенно пожала плечами. Я был на грани обморока.

– Зефирчик, мы не можем быть вместе, – с горечью сказал я. – Ты только что разбила мое сердце.

– Отстань, – засмеялась она, и снова этот очаровательный румянец окрасил ее щеки. Джиджи не замечала, как постепенно приближалась ко мне.

– Это будет нашим вторым свиданием. Точно. Так и поступим. Запланируй отпуск в Россию. Ты обязана увидеть место, где я родился и вырос.

– Я была в России, – ляпнула Джиджи и прикусила губы. – Мы вынуждены были сделать там пересадку.

– Ты гуляла по Москве?

– Да, но буквально пару часов. Нас не хотели выпускать из аэропорта, пока ваша служба безопасности не дала разрешение. И то, я уверена, что за каждым нашим шагом следили.

– Эх, позвонила бы мне. Я бы устроил тебе экскурсию.

Джиджи вновь покачала головой. Мне до смерти хотелось поцеловать ее. Хотя бы взять ее за руку. Банальное прикосновение отпечаталось бы в памяти ярким воспоминанием, которое я хотел и собирался забрать с собой. Если бы я мог ее предупредить. Хотя бы намекнуть, что причиной краха «Плазы» станут не Соколы.

– Освободи одну руку, – хрипло попросил я.

– Зачем?

– Потому что я собираюсь обнять тебя.

Лукавая улыбка возникла на ее губах. Она все расценила как шутку, но я впервые был серьезен. И тешил себя мыслью, что Рэй защитит ее и не даст умереть, когда сюда нагрянут другие. Нам было отведено мало времени, чтобы узнать друг друга. Но я собирался выжать из него каждую чертову секунду.

Остаток вечера мы разговаривали так, будто были старыми друзьями. Никто не врывался в гараж. Никто не требовал от Джиджи уйти.

– Я попросила Броуди, чтобы он отключил камеры, – призналась Джиджи перед уходом.

– Спасибо, что дала мне шанс, – мой голос дрогнул. Потому что завтра она поймет, какую ошибку совершила.

– Спокойной ночи, Ройс.

– Раз камеры отключены, то могла ты поцеловать меня в щечку?

– Зачем?

Я нарочито закатил глаза, а после с упреком уставился на Джиджи. Она медленно приблизилась ко мне. Карие глаза внимательно всматривались в мои. Джиджи искала подвох, отрицая тот факт, что нравилась мне. Черт, это слово совершенно точно не передавало чувства, которые она вызывала во мне.

– Говорят, у тебя сегодня день рождения? Закрой глаза, Ройс.

И я закрыл, зная, что ее губы через несколько секунд коснуться щеки. Нежный, невесомый поцелуй, словно легкое перо скользнуло по коже. Из-под опущенных век я посмотрел на Джиджи и медленно повернул голову, навстречу ее губам. У нее было время, чтобы отвернуться, встать и уйти. Чтобы оторваться от меня. Однако она не двигалась, позволяя мне сделать задуманное.

Когда мои губы нашли ее, гараж сузился до нас двоих. Сердце Джиджи так грохотало, что я слышал каждый удар. Ласково прикусив нижнюю губу, я безмолвно попросил ее о большем. Джиджи обхватила мое лицо ладонями и прильнула ко мне. Пухлые губы приоткрылись и впустили мой язык. Я углубил поцелуй, чувствуя, как ее тело задрожало в ответ. Чертовы наручники не давали ее обнять. Восхитительное столкновение языков переросло в танец, в котором никто не хотел уступать. От сладкого вкуса кружилась голова. Член в штанах дернулся, требуя внимания к себе. И когда Джиджи случайно коснулась его бедром, то резко отстранилась. Ее дыхание сбилось, щеки раскраснелись, а несколько прядей прилипли к мокрому от жара лбу.

– Это ошибка, – прошептала она, касаясь пальцами распухших губ.

– Это самое верное решение, которое ты приняла за все время, – солгал я.