Хозяйка пролива Боншон

Глава 4

Однажды к нам забежал забавный мальчишка, чернявый и курчавый. В руках он нёс щенка несмышлёныша.

– Ты кто? – окликнула я его, мальчикам с семи лет запрещалось заходить на женскую территорию. Мальчишка резко замер и медленно обернулся.

– Я Фарух, – ответил он гордо вскинув подбородок, при этом было заметно, как он облегчённо выдохнул, оценив мой внешний вид и поняв, кто перед ним, – а ты новая служанка мамы?

Так это сын старшей жены?

– Спрячь, пожалуйста, его – протянул он мне живую ношу, боязливо оглядываясь. – Я нашёл его на улице, а отец осерчал, сказал, что недостойно сыну возится с дворнягами.

– Куда же я его дену? А если найдут? Меня ведь тоже могут наказать.

В глазах мальчугана стояли слёзы:

– Ну, пожалуйста, посмотри на него только, – он протянул мне руки, и я машинально взяла пушистого кроху. Ему было не больше месяца, забавного рыжего окраса и зелёными глазками. Мелкий, весь дрожа, прижался ко мне, словно ища защиты. Сердце дрогнуло:

– Ладно, беги, пока тебя никто не видел. Я спрячу его в саду. Только потом найди ему другой дом. Может, отдашь своим друзьям?

Фарух понурился:

– Нет у меня друзей. Только старшие братья. Но я что-нибудь придумаю, спасибо тебе.

Мальчишка убежал, а я опрометью вылетела в сад. Там был укромный уголок среди цветущих кустов. Но щенки непоседливы, он ведь выберется. Малыш на моих руках притих.

– Сиди здесь, – опустила его за переплетением ветвей, подальше от чужих глаз. Пушок зевнул, а потом жалобно заскулил и затявкал. Испуганно оглянулась, в любой момент здесь мог кто-нибудь объявиться:

– А ну-ка замолчи, иначе нам обоим будет очень больно, – чего я ожидала от крохи? И сама не знала, но он притих, как-то странно, с пониманием глядя на меня. Потом улёгся под ветвями и больше голоса не подавал. Вот и славно. Возможно, это особо умная здешняя порода? Украдкой вынесла ему немного корма и воды. Поев, малыш вопросительно на меня посмотрел.

– Шуметь нельзя, – приложила я палец к губам, и тут кроха отчётливо кивнул и улёгся на своё место.

– Вот так чудеса, может, ты сказочный пёс? Но всё равно, лежи тихо.

Погрозив ему пальцем, поспешила обратно.

Мне весь вечер не давал покоя грустный взгляд Фаруха. Выходит, здесь даже дети богачей по-своему несчастливы? Что стоит приютить собаку, когда всего вдосталь? Вспомнила, как дрожал мальчик от страха быть обнаруженным. В сердце всколыхнулось странное чувство, что такие ощущения очень знакомы. Понять бы ещё откуда?

А ночью, когда я погрузилась в глубокий сон, мне приснилось странное: я смотрела на маленького мальчика лет пяти, и весь его облик буквально кричал об одиночестве, в больших голубых глазах застыл ничем неприкрытый страх. Ребёнок сидел посреди развалин замка, один в темноте. Сердце тут же сжалось от боли, но что-то не пускало подойти к нему. Над курчавой головой сгущались смутные тени, точно живые выползавшие из-под руин. Я билась в отчаянной попытке добраться до малыша, защитить его. Но невидимые путы держали так крепко, что никак не удавалось из них освободиться, горло саднило от попыток выдавить хоть звук.

Проснулась оттого, что меня кто-то тряс за плечо:

– Мирра, очнись! – это был голос Дилеры, – Ты сейчас весь гарем перебудишь.

Я села на тюфяке, лицо было мокрым от слёз:

– Прости, кошмар приснился.

– Не извиняйся передо мной. Но вот если разбудишь кого из хозяев, нам всем несдобровать.

Легли снова по своим местам, а я даже и не думала закрывать глаза.

Увиденное во сне до боли казалось знакомым. Опять чужие воспоминания или просто кошмары? Что навеяло такой сон? В окошко заструились предрассветные нежные лучи солнца, покрывая позолотой обшарпанные стены. В голове пульсировала боль, в последнее время она начиналась приступами, выкидывая мне, как медяк нищему, очередной лоскут воспоминаний из жизни хозяйки этого тела. Иногда это были люди, имён которых, как ни старалась, я вспомнить не могла. Иногда незнакомые пейзажи, морской берег изрезанный фьордами.

Я прожила в гареме, по моим подсчётам, что-то около недели. Хозяева и слуги привыкли ко мне и этим странностям. Здесь многие были жертвами похищений, подобное поведение никого не удивляло.

За время пленения отъелась и стала похожа на нормальную женщину, а не забитую палками старуху из подворотни, но красавицей так и не стала. Джанна даже пару раз выводила меня в город, показывая магазины для женских безделушек. Сюда мне придётся ходить, если пошлёт одна из жён господина.

Нашего хозяина я видела мельком, когда несла еду из кухни. Высокий мужчина, в годах, но не старый, приятной внешности. С небольшой окладистой бородкой. Фарух был очень на него похож.

Мальчишка прибегал тайком пару раз проведать своего питомца, чем, сам того не подозревая, оказал мне неоценимую услугу. Пролез он в сад гарема через лаз в стене. Тот был небольшой, впору только ребёнку или очень субтильной женщине. Прореха была у самой земли за густым кустарником и выходила в неприметный угол центрального двора. Если немного расширить прореху, то можно попытаться удрать через него.

Щенок отъедаясь на господских харчах заметно подрос, всё так же поражая меня редким, даже для самых умных собак, послушанием. Он безропотно выполнял всё, что я ему говорила. Словно слово в слово понимал мою речь. Наверное, он и впрямь какой-то непростой.

Солнце уже щедро заливало нашу убогую комнатушку, когда зашевелились, просыпаясь остальные. Светало здесь очень рано, в покоях господ окна защищали плотные шторы, нам такой привилегии не полагалось.

Хаос мыслей и переживания за малыша, которого видела во сне, давили на плечи пудовыми гирями.

– Чего бока отлёживаете? – проворчала бабушка Калима. – Работа не ждёт, шевелитесь, засони.

Мы по очереди умылись над старым, погнутым тазом, и отправились каждая по своим делам.

Я вышла в сад, прибрать оставленную с вечера посуду, старшая жена любила сидеть здесь допоздна в одиночестве, мечтая о чём-то своём. Внезапно меня буквально скрутило от приступа боли. Зрение померкло, ноги подкосились, упав на землю, я старалась не кричать, от пронзающей мозг волны жара. Рядом крутился щенок, поскуливая и вылизывая мне лицо. Словно в замедленной съёмке увидела тот самый замок, только целый, улыбающегося мне мужчину. Красивого, с вьющимися тёмными волосами, с бородой эспаньолкой и очень добрым взглядом. Потом кадр сменился, и вот у меня на руках розовощёкий малыш, радостно агукающий и пускающий пузыри. Снова смена декораций. Тут уже трёхлетний карапуз бежит, улыбаясь ко мне навстречу, маленькие ножки заплетаются, он падает на землю, заливаясь горькими слезами, а я спешу прижать его к себе, успокоить. Потом снова этот же мужчина с мальчиком на руках, он бережно подсаживает мальца на невысокую лошадку. Малыш заливисто смеётся от восторга, тянется к коняшке ручками.

Дальше всё повторилось, как в недавнем сне и первых моих смутных воспоминаниях. Нападение дикарей, мужчина, лежащий на камнях двора с рассечённой головой, неживые глаза смотрят в небеса. Чувство паники. Мечущиеся люди вокруг, зарево только пробудившегося пожара. И снова, пятилетний мальчик, тянущий ко мне руки, с мольбой и страхом во взгляде.

С трудом мне удалось подняться на четвереньки и доползти до фонтана, умывшись, немного пришла в себя. Туман в голове стал проясняться, и я вспомнила…Я всё вспомнила.

Мальчик – это мой сын, Себа́стьян. Вернее, сын женщины, в теле которой застряла моя душа. Путая, где проходит тонкая грань наших сознаний и воспоминаний, снова и снова прокручивала перед собой череду видений.

Красивый мужчина. Мой муж. Звали его Седрик. Наш замок разрушен, челядь угнана в рабство. Но сына на корабле не было точно, зачем бандитам оставлять при себе несмышлёного мальчишку. А может, удалось его спрятать? Он жив, я точно знала, что с ним всё в порядке.

Мысли и эмоции, страхи и желания мои и погибшей женщины, тело которой я заняла, сплелись в невероятную вязь. Уже непонятно, где заканчиваются её переживания и начинаются мои. Но я вернусь. Обязана вернуться. Ради этого малыша. Грудь сжало от одной мысли, что может случиться с ребёнком, брошенным в одиночестве на верную смерть. И только надежда обнимала меня своими крыльями, помогая верить – Себастьяна можно спасти. Если поспешить.

Из ступора меня вывел щенок, он легонько покусывал пальцы ног и скулил, словно желая предупредить о чём-то. В доме послышались голоса. Я подскочила с земли, отряхнула платье от мелкого сора:

– Беги к себе, мой хороший. Спасибо, что не бросил, – погладила маленького спасителя и слегка подтолкнула его к кустам. Кроха быстро засеменил лапками и скрылся с глаз.

– Что ты здесь возишься? – Джанна недовольно оглядела двор.

– Простите, плохо себя чувствую.

Она подошла, приподняла рукой мой подбородок и заглянула в глаза. В её взоре не было злости, лишь искреннее участие. Но следующие слова она произнесла нарочито строгим тоном:

– Иди к себе. До обеда свободна. Ох уж эти мне бывшие благородные.

– Спасибо вам, – пробормотала я и поплелась на свою лежанку. Джанна с тревогой смотрела мне вслед. За это время поняла, что за внешней строгостью скрывается доброе сердце. Она частенько опекала молоденьких служанок, многие благодаря её стараниям избежали розог, на которые особенно была щедра Кэйа.

Я прилегла на тюфяк и задумалась. Мне нужно к сыну! Бежать надо, нет сомнений. Но как попасть на судно одной без денег? В качестве портовой шлюхи? От самой мысли стало противно и гадко. Где раздобыть денег? Украсть что-нибудь из украшений? Жёны господина следили за ними, как дракон за своим золотом. Вечером попытаюсь расширить лаз и пробраться во внешний двор, надо хотя бы оценить обстановку, чтобы быть готовой ко всему.

Глава 5

Сегодня мне повезло, старшую жену позвал к себе господин, а значит, сад будет пуст. Остальные не сильно жаловали вечерние прогулки. Пробравшись осторожно к лазу, смотрела, что происходит с другой стороны. Вроде всё тихо. Аккуратно, чтобы не застрять в узком проёме стала пролазить наружу. Нет, не выходит. Лаз надо расширять, плечи застревали почти сразу. Я легла на землю, голова моя торчала с другой стороны, и принялась обследовать стену. Она была, вроде глинобитной, если раскрошить снизу, то отверстие увеличится не так заметно для посторонних глаз.

– Добрый вечер, – услышала я голос над ухом.

Вздрогнув всем телом, подняла взгляд, надо мной стоял мужчина, в темноте лицо было видно плохо, но по голосу определила, что он не местный.

– Вы кто? – всё, что смогла я сказать от испуга.

Мужчина усмехнулся:

– Смотря чем вы интересуетесь. Для кого капитан Демьен, а для кого эй, ты, хромой, – он с горечью посмотрел вниз. Я вывернула голову, насколько это было возможно. Одна нога мужчины была перебита.

– Кто так с вами?

– Так называемые «хозяева», будь они прокляты, – прошипел он сквозь зубы.

– У них есть хороший лекарь, отлично подлатал меня, – лежать было неудобно, потому осторожно повернулась, пытаясь принять выгодное для своего тела положение.

– Прекрасная незнакомка, вы думаете, будь я здоров, кто-нибудь удержал бы меня в плену? – Демьен широко улыбнулся, – эти торгаши сами и изуродовали меня, так, чтобы прок был, а возможности сбежать – нет. Но хватит обо мне, объясните, что служанка из гарема делает под стенами сада? Замышляете побег или так, воздухом дышите?

Я не знала, что сказать, не раскрывать же первому встречному своих планов.

– Не бойтесь, – мужчина опустился на землю так, чтобы наши лица оказались чуть ближе, – если бы захотел, сразу позвал охрану. Вы ведь фарийка, верно? Давно в плену?

– Недели две.

– Понятно, волю к свободе из вас ещё выбить не успели. Как вас зовут?

– Мирабелла ля Лорэй…

– Я знаю ваши владения, – удивлённо приподнялся Демьен, – как вы оказались здесь?

– Всех мужчин в замке перебили, вместе с моим супругом, а нас взяли в плен.

– Знакомо, но до сих пор Лорэй был неприступен, – Демьен ненадолго задумался, – Мадам Мирабелла, побег можно устроить. Мне удалось разведать, как выбраться из дома. Но одному не справиться. Сама судьба послала вас. Это хороший знак.

Он явно приободрился:

– Я помогу расширить лаз. Не ходите сюда часто, за вами могут следить. Соглядатаев здесь не счесть. Каждый день на закате меня заставляют подметать двор, понимаю, что выбраться даже в сад вам непросто. Буду караулить вас здесь с наступлением темноты, когда сможете, приходите. Если вам удастся незаметно пробраться в сад снова, тихонько кликните меня.

– Хорошо, капитан Демьен.

– Сейчас вам лучше поскорее уйти, скоро обход, охранники могут появиться с минуты на минуту. На меня они внимания не обратят, а вот говорящей голове под забором вряд ли обрадуются.

Я осторожно вытолкнула себя из лаза назад в сад:

– Спасибо вам, капитан. Постараюсь попасть сюда снова как можно скорее.

– Идите, мадам. И пусть удача не оставит вас.

Выглянув из кустов, убедилась, что никого нет рядом. Выскользнула из своего укрытия и поспешила к себе.

Всю ночь от волнения не могла сомкнуть глаз. Больше всего радовало, что теперь я не одна. Пусть мне незнаком Демьен, только даже на такую удачу раньше не приходилось рассчитывать. Путешествовать с мужчиной – совсем другое дело. Можно представиться супругами или братом с сестрой. Только вот как убегать с хромым, ведь я даже не видела, как он передвигается! Надо отдать должное, ко мне подкрался так, словно вместо ног у него мягкие кошачьи лапки.

С этой мыслью ходила весь день, размышляя, что кроме денег нам нужна и еда, и какая-никакая одежда. Хорошо, что здесь рабов не клеймили, тогда бы пришлось совсем туго.

– Мирра, – окликнула меня Дилера, – тебя зовут в комнату для рукоделия.

Странно, там мы бывали редко, обычно только по утрам, чтобы прибраться. Зайдя, увидела бабушку Калиму. Та ткала ковёр.

И на меня нахлынул сонм воспоминаний из моей прошлой жизни. Я уже занималась производством ковров. Конечно, это была не ручная работа. У меня был небольшой цех, огромных барышей я не имела, но на жизнь хватало. Мои мастера тоже не жаловались. Самое главное – знала всё о производстве ковров и, конечно, как их производили изначально. Но видеть вживую подобное мастерство ещё не доводилось. Я поразилась искусной работе старой женщины, её сухие тонкие руки, как маленькие юркие паучки сновали по основе, завязывая узелок за узелком.

– Вы умеете ткать? – задала глупый вопрос, не сдержав искреннего восхищения.

– Как видишь. А почему ты думала, меня старую держат здесь? Кормят, лечат, – проворчала Калима, – садись, буду учить тебя.

– Почему меня? – раньше я не видела, чтобы служанок чему-то обучали.

– Остальные бездари, а ковров надобно немало. Зазорно их покупать господину на рынке, когда дома столько жён. Ты из благородных, может, посмышлёнее будешь. Этим дурёхам не объяснишь, как выткать красивый узор, только пряжу портят.

Меня заворожил дивный танец рук бабушки Калимы, как ложатся нити и крохотные узелки сплетаются в дивный рисунок.

Сев рядом с ней, смотрела и слушала объяснения старушки, разбирала как правильно располагать и затягивать узлы, формировать узор. Алгоритм работы был мне понятен, осталось только приноровиться класть узелки, чтобы ковёр был не слишком жёстким, но и не разваливался.

Калима наблюдала за моими стараниями, в итоге воскликнув:

– У тебя отлично получается, девочка! Ты станешь отличной мастерицей.

Незаметно наступил вечер, странно меня даже не отвлекали, не приказали заняться другой работой.

– Всё на сегодня, – бабушка Калима тяжело поднялась, кряхтя, разогнула согбенную спину, – стара я уже для этого. Того и гляди однажды не смогу совсем подняться.

– Скажи, а разве кроме меня некого учить? – меня удивил этот факт, прислуги хватало. Можно же ещё и нанять ткачих.

– Тут такое дело, – хитро глянула старушка, – каждый дом гордится своими мастерицами, кого с улицы позвать быстро и просто, только зазорно. Ведь девочек должны учить сызмальства. А у господина дочерей нет. Жёны все иноземки, кто не захотел учиться, кто не смог постичь науки. Вот и приходится наставлять служанок, если хоть одна сможет достойные ковры ткать, выдать потом за рукоделие жены. Любят господа мастерством своих жён похвастать. Да и дар это щедрый, такой ковёр – ткнула она пальцем, – до двадцати монет золотом может стоить. Всё от мастерства зависит.

Меня поразила эта новость, ковёр, что ткала Калима, был размером метра полтора на два. И вот эта малость стоит больших денег? Я ещё плохо разбиралась в местной валюте. Но получается, таких, как я на коврик шестерых надо. Вот так дела. Чудные нравы, люди дешевле тряпок. Но с другой стороны, это не золото, его можно припрятать, а потом продать. Значит, будем учиться.

Теперь с утра и до вечера мы сидели за станком, Калима хвалила меня за сообразительность и усердие. А я старалась не для её господина, а ради своей свободы и жизни Себастьяна.

Только вот вырваться к лазу совсем не удавалось, старушка так уставала за день, что приходилось доводить её до комнатушки и долго растирать недужную спину. Еле могла выбраться, чтобы покормить щенка. Мой послушный питомец как-то ухитрялся не выдать себя. Я уже привязалась к этому рыжему комочку, который, услышав мои шаги, вылазил из своего убежища, радостно виляя хвостиком.

Такого темпа старушка не вынесла и однажды утром не смогла подняться со своего тюфяка, к ней пригласили лекаря, выгнав нас всех из комнатушки. Дальше придётся ткать без подсказок бабушки Калимы, что же будем стараться.

Через пару дней был исход очередной недели. Ждёт ли меня ещё Демьен? Может, решил, что я передумала?

В урочный день не находила себе места. Время идёт, мой сын (да, именно мой) совсем один, хорошо, если его приютили добрые люди, а вдруг он скитается по дорогам, побирается или что похуже. Каждый новый день был полон тревог. Побег надо готовить быстрее и, наверное, время пришло. Когда старая Калима поправится, меня опять засадят за работу, пока же сильно не трогали.

Ночью, едва все разошлись по своим комнатам, я выскользнула в сад и поспешила к заветному лазу. Опустилась на колени, проход был расширен, аккуратно по самому низу, теперь здесь точно можно пролезть. Я вглядывалась в темноту за стеной. Никого видно не было:

– Демьен, вы здесь? – позвала шёпотом.

Глава 6

На той стороне кто-то завозился и я испугалась, вдруг охранники?

– Мадам Мирабелла. Уже отчаялся снова увидеть вас.

Сердце от радости забилось в груди, точно пойманная птичка.

– Приятно вас слышать, – легла на землю и высунулась из прохода. Капитан сидел, прислонившись спиной к стене:

– Приветствую, госпожа, – он улыбнулся, – вы, как всякая женщина, заставляете себя ждать.

– Тут я не женщина, а рабочий инструмент, – попыталась пошутить я и повернулась набок, чтобы лучше видеть капитана, – послушайте, бежать надо срочно. У меня мало времени.

– Это непросто, мадам. Вы и сами прекрасно понимаете. Что вас так торопит?

– Там остался мой сын…

– Вот оно что… Простите, мадам, за мой вопрос. Вы уверены, что он жив? – Демьен наклонился ко мне поближе.

– Да. Вернее, очень на это надеюсь.

– Что вы предлагаете? – капитан уже практически лёг на землю, и я наконец смогла его рассмотреть. Это был крупный мужчина, с сильными руками. Слегка вьющиеся волосы обрамляли скуластое лицо. У него были тёмные глаза, цвет я не разобрала, широкие брови придавали ему хмурый вид. Черты лица оказались резковаты, будто их высекли из камня, а может, так казалось из-за его худобы? Бородка – эспаньолка, совсем как у моего погибшего мужа. Ямочка на подбородке.

На нём была прохудившаяся рубаха, не скрывавшая очертаний сильного тела, мой взгляд скользнул по широкой груди к рельефному торсу. Под правой ключицей виднелась часть татуировки, то ли дракон, то ли какой-то змей. Не разобрать. Руки покрыты странной вязью, будто древними рунами.

Вид у Демьена был измождённый, впрочем, плен редко кого красит. Но даже так, он притягивал взор. В его с виду спокойном взгляде таились демоны и не завидую я тем, кто их разбудит. Да и раздвоенный подбородок говорил о вспыльчивом нраве.

Было в нём что-то от морской стихии, недаром он стал капитаном, за внешним хладнокровием скрывалась мощь девятого вала. И в ненависти, и в любви такие мужчины подобны шторму. Перед ними не устоять.

– Мадам? – Демьен с любопытством смотрел на меня, и я жутко смутилась от того, что так бесстыдно его разглядывала.

– Простите, задумалась. О побеге, – хорошо, что в темноте не видно, как краска стыда залила моё лицо.

– Итак. Что вы предлагаете?

– Мы покинем дом завтра ночью. Проберёмся в порт и попросимся на корабль, который плывёт в Фарийю.

– Рад вашему оптимизму, только на судно нас никто не возьмёт, – капитан задумался, пожёвывая сухую травинку, – такие как мы попадают в эту страну или в качестве очень влиятельных господ, или в качестве рабов. Нас сразу схватят.

– Что вы предлагаете? – я снова завозилась, стараясь улечься поудобнее, мелкие камешки больно кололи сквозь ткань платья.

– Угнать шасмаре, – в глазах Демьена зажёгся задор.

– Шасмаре?

– Это небольшой корабль. Мадам, вы жили у берега залива и не знаете, как называются суда?

– Эм-м-м-м, так получилось, – мне было стыдно сказать, что я знала только три названия судов: лодка, корабль и яхта.

– Шасмаре – небольшой парусник, главное его качество – быстроходность. На таком нас будет тяжело догнать. Только один я с ним не управлюсь, а с вас, извините, помощник никакой. Нам нужно ещё хотя бы пару человек.

– Тогда надо думать о другом варианте, – идея с угоном мне понравилась, только где нам найти ещё двоих. Доверять тут никому нельзя.

– Нет, мадам, другого выхода нет. Я взял на себя смелость рассказать ещё одному пленнику, бывшему помощнику капитана, в Фарийе у него осталась семья. Он не выдаст нас.

– Пусть это будет на ваше усмотрение. Только не забывайте, что у нас гарем, мужчин здесь нет.

– Иногда женщина может стоить двоих мужчин, – усмехнулся Демьен, – да и выбор у нас невелик.

– Задали вы мне задачку, капитан, – в самом деле, кто согласится бежать и не выдаст нас хозяину?

– Если вам некому довериться, то отправимся так и будем молиться морским богам, чтобы сохранили нам жизнь, – Демьен обернулся, склонил голову, будто прислушиваясь, затем тихо шикнул, – бегите, мадам. Жду вас завтра в этот же час.

Он торопливо поднялся и зашагал прочь, подволакивая больную ногу.

Я вынырнула из лаза, огляделась по сторонам и поспешила в комнату.

– Где ты ходишь, – Дилера не спала, выжидательно уставившись на меня.

– Так, проверила кое-что для завтрашней работы, – не хватало, чтобы она начала шпионить за мной.

– Ну-ну, – кивнула с недоверием девушка и легла на тюфяк, отвернувшись к стене.

На следующий день бабушка Калима ещё лежала в постели, я занялась обычной работой вместе с другими служанками и постоянно ловила на себе задумчивый взгляд Дилеры. Мне стало страшно, малейшая оплошность может сорвать весь план. Следует быть очень осторожной. Но как тогда договориться с Демьеном?

В полдень, когда солнце раскалило воздух так, что даже дышать стало тяжело, госпожи укрылись в своих комнатах. Я решила пробраться в сад, покормить щенка. Он со вчерашнего дня сидел голодный, надеюсь, хоть вода у него ещё была.

Стоило мне приблизиться к кустам, как за спиной услышала гневный оклик:

– Что ты здесь прячешь? – это была Дилера.

Мне навстречу из кустов выбрался щенок и, увидев девушку в нерешительности, застыл на месте.

– Его прячу, выдашь меня теперь? – как я не заметила её, не понимаю! Всегда старалась быть предельно осторожной.

Увидев рыжего кроху, девушка удивлённо моргнула, а потом расплылась в улыбке:

– Я думала, ты воруешь что-то. Почему не сказала мне? – она взяла кроху на руки, мелкий принялся вылизывать ей лицо.

– Страшно было…

Дилера обернулась, глаза её посерьёзнели:

– Я не враг тебе. Им, – кивнула она в сторону дома, – да. Ты не знаешь моей истории. Меня купили этому старому борову, чтобы я стала младшей женой. Ведь раньше я была красива…очень красива. Только в первую брачную ночь, взяв нож для фруктов, попыталась перерезать горло этой свинье. «Добрый» господин тем самым ножом оставил на моём лице знак. Чтобы больше никогда я не забывала о своём проступке. Так он сказал. А потом надругался надо мной… смотрел, как я истекаю кровью. Лекаря ко мне не пустили, зажило всё кое-как, долго лицо было покрыто гноем и струпьями. Как могла, промывала сама. Итог ты видишь.

Плечи Дилеры задрожали, и она вдруг безудержно расплакалась. Тихо-тихо. И от этого было ещё страшнее.

Это было невиданной жестокостью. Обезобразить девушку и заставить прислуживать своим жёнам. Потакать их прихотям.

Я обняла её, ласково гладила по голове, шептала, как маленькой, слова утешения. И тут моментально решилась:

– Хочешь сбежать отсюда?

Дилера отшатнулась, распахнув красивые глаза:

– Это же… невозможно…

– Нет ничего невозможного. У меня есть друзья, они помогут. Так как?

– Я готова полжизни отдать за это. Лучше умереть при попытке к бегству, чем всю жизнь провести в качестве сломанной игрушки. Говори, что надо делать! – и столько решимости во взоре – девчонка точно не подведёт и не предаст.