Друг из Якутии. Рассказы

Леша интересуется, где же это я работаю. И я не без гордости рассказываю. Горничной в отеле на Мясницкой.

Наверное, зря я так откровенничаю. Может, Леше мой новый статус не видится таким романтическим. Хотя, Леша дает мне свой телефон. Но писем от него почему – то уже нет.

Ирина Александровна, хозяйка отеля, украдкой отливает молоко из пакета в чашку с кофе. А меня в этот момент некстати заносит на кухню со шваброй. Хозяйка стушевалась. И зачем-то начинает оправдываться.

– Молоко закончилось. Иногда приходится одалживать. Мы потом возвращаем молоко, кофе, сахар…

Я делаю вид, что не поняла ничего. А моя Муза трепещет от радости, аплодирует! И я бы, точно, ничего не поняла, если бы хозяйка сама не призналась в этом мелком воровстве продуктов у постояльцев отеля. В шкафу, в холодильнике еда гостей: крупы, сахар, чай и кофе. Все на доверии.

Используя эту веселую ситуацию, я еще раз спрашиваю хозяйку, гарантирует ли она мне зарплату за мою работу. И Ирина Александровна утвердительно кивает, отпивая кофе с чужим молоком.

– К вам у меня претензий нет.– и удаляется на бежевые диваны к плазменному телеку.

Конечно, лучше верить в хорошее. А дрожать, как бы чего не вышло, вдруг, тебя кинут, – это психология слабаков.

Но, мошенники – то не дремлют! И я знаю хорошо об этом.

В прошлый мой приезд в Москву я жила тоже в хостеле. Соседнюю койку занимала Лида из Саратова. В мужском номере жил ее муж Славик. Они приехали в Москву на заработки.

Славик быстро находит работу в охранной фирме «Кольчуга». И он счастлив. У себя в Саратове он, простой работяга, хромой на одну ногу, при всем желании не мог получать таких денег, которые сулила «Кольчуга». Но в охране требовали дрескод. Костюм и галстук. И, Лида со Славиком купили все это на рынке. На почти последние деньги.

Славик проработал в «Кольчуге» трое суток. И тут добрая девчушка-работница аптеки, которую охранял Славик, говорит, что его кинут. Непременно. Как кинули его предшественника, парня из Тамбова. Тот проработал три месяца без зарплаты. Ему обещали выплатить деньги за все время. И давали сверхурочно работу. Сутки за сутками. И парень соглашался. А дома ждали беременная жена с двумя малышами. Парень из Тамбова верил и пахал на износ. Уставший, сонный, голодный. Он еле держался на ногах и чуть в обморок не падал. Девчушки из аптеки подкармливали несчастного охранника. Когда минул третий месяц, парень из Тамбова сказал добрым аптекаршам спасибо и… вышел на улицу. Оставил рабочее место. И уехал домой, к беременной жене и детям. Без зарплаты. Дошло до него, наконец, что денег ему не видать.

Когда Славик услышал об этом, он тут же вернулся в хостел. Мы с Лидой уже были в номере.

Я, конечно, впечатляюсь его рассказом и тут же включаю в себе журналистку.

Охранная фирма «Кольчуга» заперлась от разгневанных и обманутых работников за тремя слоями охраны. К ним можно было пройти лишь по пропускам. Общение по телефону.

– Верните мне мою зарплату! – сказал Славик в трубку.

– Вернем, в конце месяца. Вы можете заступить на сутки еще. Мы все выплатим!

Славик растерянно смотрел на меня. Охрана здания взирала на нас равнодушно.

Но я проникла в офис «Кольчуги». Просто правильно пообщалась с хозяином, которого нашла в телефонном списке. Хозяин строения сдавал в аренду разным фирмам помещения.

Когда мы с хромающим на одну ногу Славиком появились в офисе «Кольчуги», они обалдели, а мужик, принимавший Славика на работу, стыдливо опустил глаза! Славику вернули деньги за трое суток. Правда, с мошенническими вычетами.

Надо быть уверенным в своей правоте и уметь защищать себя!

Ха! других учу, а сама… Без договора и на работу горничной!

Ну, хватит флешбеков!

Катя с крестом снова показывала мне мастер – класс. Я не знала, как заправлять простыню под матрас у самой стены. Не будешь же залезать с ногами на второй ярус! Да, и можно так шарахнуться с верхотуры, костей не соберешь! И я просто подтянула простынь к стеночке, заправив ее под матрас лишь с ближней стороны. Катя увидела этот мой косяк. Строго поманила пальцем, повела в номер, ткнула носом. И более скрипучим, чем обычно, голосом пригрозила, что испытательный срок я не пройду.

Блин, не очень приятно, когда тебя отчитывают, как нашкодившую гимназистку! Не захворает ли моя Муза от таких испытаний?

И я скорее из чувства защиты или в эйфории моей новой роли вдруг и ляпаю.

– Катя! Вы же москвичка? Тогда вы, наверное, знаете, можно ли за 100 тысяч долларов купить жилье в Москве?

Эта фраза пришла первой мне в голову. Свою квартиру в Киеве я продавала, как раз за эту сумму. Чтобы воссоединиться с родным мужем. Но хищница Лола… Да, вы уже знаете!

Катя заволновалась, сменила гнев на милость, вытащила из кармана визитку золотого тиснения: «Элитная недвижимость Москвы». И протянула ее мне со словами, переходящими в шепот: Только не говорите никому, я найду вам квартиру за эти деньги! Легко!

И Катя с энтузиазмом взгромоздилась с ногами на второй ярус кровати. Прокатилась брюхом по чистой простыне, распласталась всем своим тучным телом. Заправила простыню под матрас у стены. Повозюкала белым пододеяльником по черному половому покрытию. Уронила полотенце.

– Ну, в целом, у меня к вам нет претензий! – подытожила Катя и я обнаружила в глубине ее воспалившихся очей вполне уловимые очертания мужика с длинными локонами по фамилии Франклин.

Вот, она, изнанка жизни отеля! Все, как на ладони. Так, что свежие полотенца, белье, бахилы… – это фикция для приезжих! Хозяева и приближенные ходят сами без бахил, и воруют у постояльцев молоко и кофе, если свое закончилось.

Сегодня негр Маркус почти вырвал из моих рук ведро с водой. Хотел донести до кухни. Я с ужасом отказалась. Сколько веков эксплуатировали этих несчастных негров! Еще я буду разводить неравенство! И я мягко отказалась от его услуги.

Управляющий Булат проявил вдруг заботу. Не холодно ли мне в одной футболке разгуливать по улице с мешками белья, из отеля да в хостел!

– А я родилась в северном Казахстане. А там морозы, бураны и потому я закаленная.

– Я тоже из Казахстана. Алма-Аты. – безразлично произнес Булат.

На шею земляку Булату я бросаться не стала. Хотя, слюнявые сантименты насчет чувства Родины мне были очень даже присущи. Но это было давно, я стала сдержанной. Да, и Булат отмороженный. Солнечного Алма-Аты, отца яблок, как видно, он уже давно поменял на столицу русских морозов.

И вот, плыву я по Мясницкой. Улыбка до ушей! В глазах блеск! Красотка! Я хорошо выгляжу, похудела и похорошела. Мой муж никогда не говорил мне, что я красивая. Стеснялся, наверное!

Еще солнце! Еще тепло! Еще птички поют! И пусть я только гувернантка частного отеля. В белом передничке и в кружевном венчике на голове, – ну, это я сочиняю, конечно!

На мне желтая футболка, пропахшая химикатами. Я в шортах розового цвета. В таком виде я никогда бы не вышла на улицу в своем Киеве. Даже во двор, к клумбам, с собакой Тузиком.

А тут я шагаю по Москве! И я ощущаю счастье! В моих руках тяжелый пластиковый мешок, со сменным бельем. Несу его из хостела в отель. Мимо меня мелькают толпы москвичей, заморенных столичной экологией.

И вдруг, кто-то, сзади, сбивает меня с ног. От удара я теряю равновесие. Падаю на синий мешок с бельем. Скатываюсь на асфальт, больно ударяя коленку. Но и парень, который налетает на меня, не может удержаться на ногах. И тоже падает на мой мешок, и тоже скатывается на твердь асфальта, рядом со мной. Вскакивает. Хватается за карманы. Приседает. Что-то быстро начинает собирать с асфальта. Оглядывается на меня, еще лежащую у мешка.

– О! Пардон, пардон, красотка! – извиняется он, по – джентельменски. И, протянув мне руку, подымает меня. И…,секунду помедлив, что-то вкладывает мне в ладонь.

Тут раздается гул полицейской сирены. Парень виновато улыбается мне, вскидывает руку в прощальном жесте. И срывается с места.

Я матюкаюсь. Подымаюсь на ноги. Разжимаю ладонь. И вижу… красный рубин-кабошон, тот самый, из салона «Бриллианты Якутии»…

И засобиралась я в театр Ленком. На «Юнона и Авось». Я выудила из красного чемодана малиновую блузочку с розой и нарисовалась у кассы театра. В кассе была очередь из хорошо одетой публики. Импозантные мужчины, красивые дамы… И я вдруг поняла, что моя парижская блузочка устарела, настоящий артефакт на фоне изысканных нарядов в очереди. Я стушевалась, съежилась, мне казалось, что очередь посматривает на меня со снисходительной улыбкой. А тут еще цены за билеты – космические для горничной.

Кассирша спрашивает, какой я хочу билет. И я вовсе теряюсь. И невпопад, и очень тихо, чтобы в очереди никто не услышал, шепчу ей.

– А почем билеты? Самые недорогие.

Кассирша, видать, уставшая от работы с людьми, презрительно называет огромную цену. Громко и не церемонясь. Я в оцепенении. Очередь дышит в затылок.

– А вы хотели билет за рубль? – так же громко иронизирует кассирша.

И мне кажется, что мой затылок пылает малиновым огнем, под стать моей малиновой блузке. А за моей спиной, нетерпеливо потеснив меня от кассы, заказывает дорогой билет дама в стильном черном платье, с распахнутым кошельком, в котором я замечаю тугую, сантиметров в 20, стопку купюр.

И я позорно покидаю театр, выбегаю на улицу и несусь мимо служебного входа.

Но, какова кассирша! Разве можно так с людьми? Тем более, в театре Ленком! Чем я хуже стильной дамы с кошельком, набитым деньгами? По закону мы все равны. И горничная, и эта дама. Когда я добегаю до какого-то парка, я вдруг разворачиваюсь и бегу назад. К служебному входу.

Нет! Так с людьми нельзя! Честь и достоинство охраняются Конституцией. И не в последнюю очередь, а сразу, с первых статей.

Я открываю дверь служебного входа. А там, в просторном холле блистает администратор театра.

Я понимаю это сразу, лишь взглянув на молодого мужчину с характерной внешностью, которая присуща администраторам шоу. У него белокурые локоны, хваткие глаза и сам он, как на шарнирах. Кстати, очень похож на того администратора на роликах, что из фильма «Карнавал» с Муравьевой.

Я говорю ему лишь одно предложение. О том, что кассирша унизила меня перед публикой в очереди и, что ей надо непременно за это сделать втык. Администратор учтиво прикладывает руку к груди, говорит «извините» и выдает мне два пригласительных билета в театр. Второй пригласительный я тут же возвращаю ему.

И с чувством торжествующей справедливости приобщаюсь к таинству «Юноны и Авось».

«Вчера днем совершено ограбление ювелирного салона на улице Мясницкой». – доносится из телевизора.

Я в этот момент с болезненным энтузиазмом драю шваброй пол рецепшна. Хозяйка и Катя, с застывшими в руках чашками с кофе, прирастают к экрану плазмы, разинув рты.

Камера показывает снаружи стеклянные витражи салона «Бриллианты Якутии». Потом перемещается вовнутрь. Наезжает на продавца – якутянку, растерянную, с невозможно округлившимися глазами. Переходит на седовласого охранника, с оттопыренными ушами и виноватым взглядом. Осматривает стул, позорный пункт наблюдения охраны. И останавливается на Гоше, которого сочувственно опрашивает журналист.

О! Гоша! Мой родной муж! Он совсем не изменился за этот год, с того момента, как равнодушно прошел мимо меня, на Хрустальном мосту. Не остановившись, будто бы мы и не жили с ним 20 лет счастливой семьей.

Блин! Ну, хватит сопливых сантиментов! Гоша предатель! Гошу надо вычеркнуть из моей жизни! Умерла, так, умерла!

Журналист по телеку бойко рассказывает, что парня-грабителя удалось задержать на соседней с Мясницкой улице. Сейчас он в полиции. А вот и тот парень! Дает показания. Журналист побывал уже и в КПЗ. Оказывается, задержанный совершил преступление не умышленно. К ограблению салона он не готовился. Все вышло спонтанно. Он гастарбайтер из Украины. Несколько месяцев в Москве. С работой все складывалось неудачно. Везде его кидали. Мошенников- работодателей в Москве пруд пруди! Ни денег, ни еды не было. Ночевать негде. Домой уехать было не за что. Признаться родным стыдно. Парень случайно набрел на ювелирный салон «Бриллианты Якутии». И тут его перемкнуло. Он сунул руку за пазуху и крикнул: «Всем лечь на пол! Стреляю без предупреждения!» В помещении кроме него и продавца никого не было. Охранник, в этот момент, вышел в мужскую комнату. А продавец испуганно рухнула на пол. Воспользовавшись моментом, грабитель начал распихивать драгоценности по карманам.

Все бриллианты, как улики, у него изъяты, описаны и уже опознаны владельцами салона.

И лишь одного предмета не найдено. Это дорогое кольцо, с природным рубином, в обрамлении крупных бриллиантов. Кольцо имеет название «Друг из Якутии». Оно было самым ценным в коллекции салона. Убегая от полиции, парень упал. Часть драгоценностей вывалилась у него из карманов. Он, начал подымать их с асфальта…

И тут я чувствую дрожь в коленках. Сейчас парень расколется! Сдаст меня. Расскажет, как натолкнулся на особу с мешком. По виду обычная горничная! Как сбил меня с ног. И мы упали на мой мешок с бельем! И тогда меня тут же найдут! Легко! Парень опишет мои приметы.

Но парень меня не сдал.

Куда делся «Друг из Якутии» он не сказал. Наверное, куда – то закатился.

Я застываю перед экраном плазмы, выронив швабру. Хозяйка и Катя не обращают на меня внимания. Они в эмоциях, пускают слюни.

– Вот же, кому-то повезло! Только счастливчик мог найти это сокровище! Мне бы такое богатство..! – горячится Катя, и ее золотой нагрудный крест нервно дергается в ее бюсте.

– Я видела это кольцо в салоне! Оно великолепное, я мечтала его купить.– в ажиотаже перебивает Катю хозяйка Ирина Александровна, томно выпячивая губки-уточки.

А я осторожно нащупываю в кармане розовых шорт овальную выпуклость, пришитую потайными суровыми нитками. И до сих пор не верю в такую удачу. Кольцо- комплимент за ушибленное колено. От парня-грабителя. И маленькая месть. Предателю Гоше. Хищнице Лоле. Советчику Юрке. И я, вполне справедливо, наполняюсь эмоциями от обладания роскоши по имени «Друг из Якутии».

Кажется, я готова уже уволиться. Все располагает к этому. Да и Булат эксплуатирует меня безжалостно. С высокомерием. Без эмоций. И ни один мускул на его лице не дрогнет. Наверное, отыгрывается за все унижения в Москве, которые выпали ему, на пути от охранника хостела, до управляющего отелем. Наверное, страдает его самолюбие, выпускника МГИМО, не сумевшего сделать карьеру по профессии. Булат требует от меня драить отель и хостел, более тщательно. А вымытый пол заставляет сушить вентилятором. Проверяет чистоту в мало доступных местах белой салфеткой. Например, полез под бежевые диваны на рецепшне, которые я и не додумалась бы отодвигать. Ну, и, конечно, сунул мне под нос уже серую от пыли салфетку.

Булат непрестанно повторяет, что я могу не пройти испытательный срок. И я, не выдержав, говорю ему, что сама готова уже уволиться. И прошу рассчитать меня. Управляющий, кажется, ждал этого и равнодушно уходит, бросив на ходу, что вышлет деньги на мою карточку.

– ? Приехали. Начинается. А я, наивная, верила! Но, никаких стрессов! Я же сама хотела смены картинок, новых эмоций и впечатлений!

Моя Муза затаила дыхание.

Хозяйка отеля Ирина Александровна, с губами навыкат, вплывает на рецепшен. Вместе со своим мужем Эльдаром. И я, как обухом по голове, сообщаю им, что увольняюсь и прошу меня рассчитать.

– Рассчитать? Вы имели койку в центре Москвы. А это стоит больших денег.– жеманно говорит хозяйка. А ее муж Эльдар с интересом смотрит на меня и на мою реакцию.

– Как? Вы же обещали… заплатить мне… – я теряю слова, мои мысли путаются, я ощущаю себя полным лохом.

– Я никому ничего не обещала. Вы сами себя трудоустроили, а потом сами же себя уволили.

И Ирина Александровна удаляется вглубь отеля.

– Эльдар! Это мошенничество. Я честно работала. Вы должны мне заплатить.– обращаюсь я к мужу хозяйки.

– Это к Ирине Александровне. Это ее бизнес. Я к ней не лезу, а она не лезет в мой. – и Эльдар садится за компьютер, уходя с головой в интернет.

Заходит Катя с крестом в груди.

Я к Кате.

– Катя, как же так? Ирина Александровна отказывается заплатить мне за мой труд. Вы же обещали мне!

– Заплатим, если обещали. Не волнуйтесь так. Наша бухгалтер вышлет вам на карту. – говорит Катя скрипучим голосом и золотой крест, кажется, тоже скрипит в такт ее словам, шевелясь в ее груди.

– ? Бухгалтер? Вышлет? На каком основании? Я же не значусь у вас, ни по каким документам. Меня нет нигде. Все только на доверии!

– Вы можете спокойно ехать домой. Сказали, заплатим, значит, заплатим.

– Катя! Вы верите в бога? – цепляюсь я за последнюю соломинку.

– Конечно! У меня же крест золотой на цепочке! – Катя хватается за крест и уходит вглубь отеля, подвиливая бедрами.

– Я вызову полицию! – говорю я Булату.

– Вызывайте.

Я пытаюсь призвать земляка Булата к совести. Грех кидать работников на деньги. Это тяжкое преступление. Человек работает, чтобы есть! Без еды он может умереть.

Булат говорит мне: «Все это лирика!»

На кухне полно постояльцев. Строитель Вадик колдует у своей персональной мультиварки. Судебный юрист Саша пьет чай с плюшкой. Танечка, фитнесс-тренер, шушукается и хихикает за столиком с новым постояльцем из Луганска.

– Ребята! Меня кинули. Отказались платить за работу. Вы все видели, что я тут работала. Вы свидетели. Вы можете подписаться, здесь, что я реально работала горничной? – и я протягиваю Вадику заявление в полицию.

Вадик извиняется, отказывается ставить свою подпись и прилипает к мультиварке.

Саша, судебный юрист, слушает меня внимательно.

– Извините, но вы лох.– в сердцах говорит он.– Я, конечно, могу поставить свою подпись. Но зачем? Это все бесполезно. Коль нет трудового договора, значит, вас тут и не было.

Вы теперь не докажете, что работали здесь. Вам не заплатят. Лучше смиритесь.

– Как вы так можете, Саша? И это говорит мне юрист? По закону мне должны заплатить. Ведь, я реально работала. Даже, если и без оформления. Суд разберется!

– Теория законодательства отличается от практики. Вот, увидите, вы ничего не добьетесь! – и Саша не поставил свою подпись под заявлением в полицию.

Я, было, сунулась к Танечке, фитнесс – тренеру. Но та, увлеченная шушуканьем с гостем из Луганска, кажется, даже не поняла, чего я от нее хочу. И хихикнула невпопад.

Анна, учительница географии, еще была в школе.

А тут появляются Катя с Ириной Александровной. И мягко вытесняют меня из кухни. Хозяйка смотри на меня зло. А Катя тихо говорит мне.

– Не смейте тревожить наших постояльцев! На выход! С вещами!

Показывается Булат. Он катит мой красный чемодан на колесиках.

– Вы должны немедленно покинуть отель. Если вы сейчас же не освободите помещение, вы заплатите за пребывание в нашем отеле. – без эмоций говорит Булат.

И я ушла. А что оставалось делать? Конечно, надо было все – таки вызвать полицию. Они бы составили акт, опросили свидетелей. Но я смалодушничала. Растерялась. Под давлением всеобщего равнодушия.

Я выходила из отеля с чемоданом, а у входа в отель, в углу, у курилки, стояли все персонажи этого рассказа: хозяйка, ее муж Эльдар, Катя, Булат.

Я останавливаюсь и смотрю на них с укором.

Хозяйка фыркает, скривив губки. Ее муж Эльдар опускает глаза.

– Может, вы, все же, останетесь, поработаете у нас. Месяц испытательного срока. – суетится мелким бесом Булат. То ли издевается, то ли выслуживается перед хозяйкой.

И это было смешно. И моя Муза хохотала.

– Не смотрите на нас так, будто вы обманутый вкладчик! – заскрипела верующая в бога Катя.– Вышлем на карточку в конце месяца.

– На деревню дедушке вышлете? Вы же не взяли у меня номер моей карточки – пытаюсь шутить я. – И, написав длинные цифры на обратной стороне заявления в полицию, не подписанного постояльцами, протягиваю Кате.

На повороте улицы Мясницкой меня догоняет негр Мариус и, второпях, извинившись за все, уходит.

Я сажусь на скамейку. Надо все обдумать. Ехать домой? Можно, конечно. Но лучше дождаться конца месяца. Осталось пять дней. И вернуться за обещанными деньгами. Я достаю телефон. Леша Ивин! Писатель из Киржача. Вот, у кого я пересижу. Грибы, ягоды, литературные беседы и ничего лишнего! Набираю цифры. Робот бесстрастно отвечает: набранный номер не существует. Я долго тыкала пальцем в телефон под именем писатель Леша Ивин. Все напрасно. Видать, Леша большой мастер поговорить. А, когда дело доходит до действия, Леша, как и многие мужчины, пугается.

Метро выносит меня к автовокзалу на Щелковской. Я волочу за собой красный чемодан, с отвалившимся где-то на лестничных пролетах колесиком. Международный автовокзал на ремонте и временное его хозяйство размещается под мостом: кассы, паспортный контроль, автобусы и пассажиры. Я озираюсь, куда бы пристроить чемодан. На полчаса, пока я куплю билет в кассе. Касса далеко, в противоположном конце моста.

Будка из фанеры, у скамеек с пассажирами, изображает камеру хранения. Я волочу к ней тяжелый и уже хромой на одно колесо ненавистный чемодан.

И тут я чувствую, как чемодан становится невесомым. Оглядываюсь. Мужчина. Такой симпатичный! Черные вихри, мужественное лицо. И он, как пушинку, несет мой чемодан!

– Ой! Спасибо! Не стоит беспокоиться! – смущаюсь я.

– Да, ладно вам! – и мужчина, доставив чемодан в будку, уходит.

Хозяин будки, грузин, с мясистым носом, называет цену. 300 рублей. Цена мне не нравится. Полчаса хранения идут у грузина, как за сутки. И тут я не выдерживаю напряжения, пережитого за все дни, в отеле на Мясницкой, и, как маленькая, даю волю слезам. Грузин узнает от меня, что я лох, что меня кинули и теперь я, не солоно хлебавши, возвращаюсь назад, домой.

– Зачем рыдаешь, девишка? Ты не адын такой. Тут у мэне каждый дэнь плачут пассажиры из Украина, Беларусь, Молдавия. Оны работают. Целый месяц. Испытательный срок. А потом их выгоняют, и не платят дэнег. Давай сто рублей и иды по своим дэлам. Только полчаса тебе дам!

Я вытираю слезы и достаю сто рублей. Еле впихиваю тяжелый чемодан в будку к грузину. И узнаю, что грузин уже пятнадцать лет живет в Москве, что его жена русская и, что у него уже российское гражданство, о чем он с гордостью и говорит мне.

Билет я покупаю на вечерний рейс. Забираю у грузина чемодан. Полчаса уже истекло. Выискиваю глазами среди пассажиров доброе лицо. Надо снова пристроить чемодан. Воды в дорогу купить. Я сажусь на скамью и оглядываю пассажиров. В это время по громкой связи объявляют посадку на автобус в город Киржач. Но у меня нет адреса Леши Ивина. Интернет в телефоне моем отсутствует. Фейсбук не доступен. А ехать в Киржач, на деревню к дедушке, я уже не решусь. Хватит сюжетов на мою голову. Пока хватит.

Вот оно, доброе лицо! Кажется, нашла! Тетечка, с внимательным взглядом почти прозрачно – голубых глаз, сидит на скамье, с краю. Она кажется дружелюбной. И я прошу ее присмотреть за моим чемоданом. Она соглашается, сказав, что ей до ее автобуса сидеть еще полдня.

Когда через час я появляюсь под мостом, ни тетечки с прозрачно-голубыми глазами, ни моего красного чемодана. И никто ничего не видел. Исчезла, будто, и не было.

Удары судьбы я учусь принимать легко. Подумаешь, большая потеря! Было бы, о чем тужить! Поеду, наконец-то, налегке, как и хотела!

Я устало падаю на скамью, пью из бутылки воду. Рядом со мной дама, лет сорока. С сыном-подростком. Едут в отпуск, к родным, в город Темников, в Мордовию. Разговорились. Я, конечно, рассказываю о своих приключениях в Москве. Дама слушает внимательно. А потом и говорит.

– Хотите, я напишу вам исковое заявление в суд об истребовании заработной платы? Бесплатно. Я адвокат. И тоже, уже несколько лет, на заработках в Москве. У меня было много подобных случаев. И почти все успешно заканчивались. Тут даже госпошлины не надо. Просто многие люди не верят в наше правосудие. А оно есть.

И Инна, адвокат -гастрарбайтер, пишет мне иск в Басманный суд Москвы.

Когда началась посадка в автобус, я нос к носу сталкиваюсь с тем мужчиной, который донес мой чемодан. Оказывается, он тоже едет в Киев, на том же автобусе.

– А где ваш красный чемоданчик? – улыбается он мне, как давней знакомой.

– Пристроен в добрые руки! – отвечаю я и, смеясь, рассказываю ему об участи моего чемодана.

Самое смешное, мы с Мишей, – так представился позже мне этот мужчина, – оказались рядом в креслах. Такое бывает! И автобус подали тот же, с той самой крикухой проводником. Тоже бывает!

Всю дорогу домой мы с Мишей очень весело проводили время. Рассказывали друг другу смешные истории. И хохотали до слез. Казалось, что мы знакомы уже лет сто. Ха! Я даже узнала, что Миша какое-то время жил в Якутии!

А, когда крикуха снова голосом полкового командира приказывала мне сесть на место, я уже не реагировала на нее так болезненно, как по дороге в Москву.

Я дома. Обнимаюсь с дочерью Леной, с визжащим в восторге Тузиком.

Отлеживаюсь, отсыпаюсь. Перевариваю все, что со мной случилось. Все перипетии, эмоции, сюрпризы судьбы.

Прежде чем отсылать иск в Бассманный суд, я начинаю переписку с Ириной Александровной. Досудебное урегулирование дел, так сказать.

– Москва обросла мошенниками. Кидать на деньги работников – это преступление. Вы должны вернуть мне мою зарплату.

– Москва обросла сбродом из потока ближнего зарубежья. – тут же пуляет мне в ответ Ирина Александровна.

Я была очень обрадована, когда хозяйка отеля сама себя и выдала, подтвердив, что я, действительно, работала у нее.

– Вы желали нам помочь за проживание в нашем гостеприимном городе, мы пошли вам на встречу.– призналась она.– Если будете вымогать деньги, я сама на вас в суд подам.

Но какое лукавство! Видать, точно, мошенничество в этом отеле на Мясницкой поставлено на поток!

И я рассылаю по почте иск в суд и жалобу в прокуратуру Москвы. А потом разохотилась и послала жалобу на имя президента РФ. А почему бы и нет! Пусть знают, что почти под самым Кремлем, у них за спиной, процветает мошенничество. Москва обросла аферистами, как пес блохами.

Через пару недель мне начали приходить письма. Администрация президента РФ перенаправила мою жалобу по инстанциям. Прокуратура тоже отчиталась. Скинули мои документы в нижестоящую прокуратуру.

Жду вестей из суда. Машина завертелась. И я думаю, что мне вернут заработанные мною деньги. Виновных накажут. Чтобы другим неповадно было!

– В правосудие надо верить. Оно есть! – Так уверяла меня под мостом, на вокзале, милая адвокат из Мордовии. И я очень ей благодарна.

Душе моей тепло при мысли о хороших людях. А их, как говорят, больше чем плохих.

Не зря я съездила в Москву. Столько впечатлений! Моя Муза ликует. А мне даже не верится, что такое со мной было.

Но, на пальце моем сияет Рубиновый кабошон. Свидетель реальных событий.

А на столике, у кровати, греет душу мою букетик с ромашками. От Миши.

И самое главное! Меня попустило! Не тянет уже туда, где мой бывший муж Гоша.

Ведь, муж – это друг. А друзья не предают.

И сердце мое трепещет, когда я думаю о том джентльмене удачи, поднявшем меня с асфальта.

– «Пардон, пардон, красотка!»

И о его царском сюрпризе за мою ушибленную коленку.

Ха! «Друг из Якутии»! Такое не придумаешь! Из пальца не высосешь!

Но пора! Пора! Межевать одно с другим! Труд физический на труд умственный.

Я открываю компьютер. Встаю на цыпочки и, оттолкнувшись от земли бренной, взлетаю к облакам розовым, к мирам призрачным.

05.11.2019. Киев – Москва – Киев

Флешбек * – вспышка прошлого