Вакцина от страха

Вдова в законе

Расставшись с Анжелой, капитан Пищик с досадой подумал, что начал расследование не с того конца. Все-таки по закону вдовой Калюжного является Калюжная Елена Петровна, а не Карпенко Анжела Тарасовна. В общем, переговорить с вдовой номер один придется в любом случае.

– Я в трауре и никого не принимаю, – отреагировал на его звонок низкий женский голос с приятными обертонами.

– Простите, но я как раз по этому вопросу. Расследую причины смерти вашего мужа. Анжела Тарасовна Карпенко написала заявление в полицию о возможном убийстве Калюжного Константина Васильевича и его лечащего врача Надежды Петровны Крымовой, – сообщил капитан самым официальным тоном, на какой был способен.

– Приезжайте через два часа, – отозвался женский голос, внезапно ставший деловым и даже более высоким.

Алексей едва успел к назначенному времени. Дом Елены Калюжной находился в другой части Подмосковья, и путь туда оказался не близким. Капитан Пищик предполагал, что коттедж у официальной жены олигарха покруче, чем у гражданской, однако он неожиданно оказался более скромным, хотя и уютным.

«Сразу видно, что в Елену, хоть она официально и числилась женой, олигарх инвестировал значительно меньше, чем в молодую любовницу», – подумал Алексей.

Дома жены и любовницы роднило лишь одно: картины в холле. На полотне примерно такого же формата, как в доме Константина Калюжного, был изображен все тот же покойный олигарх, но уже с законной супругой Еленой. Они так же, как Анжела и Константин, смотрели в упор на зрителя и счастливо улыбались.

– Какой классный портрет! – сказал капитан. Он не ошибся, картина действительно была написана с большим мастерством.

«Хоть бы эти олигархи разным художникам портреты своих дам заказывали, а то картины выглядят, как близнецы», – подумал капитан.

Елена Калюжная как будто подслушала его мысли.

– Итак, что у вас имеется? Заявление от любовницы Константина? –уточнила она деловым тоном.

– Она называет себя его гражданской женой, – поправил Алексей.

– Ой, я вас умоляю! У него этих «гражданских» было столько… Как говорится, седина в бороду… Ну, вы меня понимаете.

– Гражданка Карпенко утверждает, что вашего мужа Константина Калюжного отравили в клинике «Марфино», – Леха решил быстрее перевести разговор на деловые рельсы. Копаться в отношениях жены и любовницы ему очень не хотелось. Какой-то бабский «глянец», а не допрос получается. В подобных делах сам черт ногу сломит, а до правды так и не доберется.

– Если бы эта дамочка не таскала Константина по ресторанам, гостям и театрам, он бы не подхватил ковид и не умер в «Марфино». К чему теперь говорить о том, что уже не исправить. Этой цепкой сучке требовалось щеголять «в свете» брендовыми шмотками, болтать с подружками про шикарную жизнь на Лазурке и демонстрировать свой лживый статус «замужней дамы» подписчицам в Инсте. Здоровье и преклонный возраст моего Костика ее волновали меньше всего.

Дама внезапно всхлипнула. Следователь внезапно растерялся и замолчал. Удружило начальство, нечего сказать! Он что, нанялся богатым бабенкам слезы вытирать? Алексей Пищик – опытный следак, а не духовник и даже не психотерапевт, черт побери!

Однако беседа со свидетельницей была не окончена, и Алексей, сочувственно покивав немолодой даме, продолжил допрос.

– Что вы можете сказать о докторе вашего мужа – Надежде Петровне Крымовой? Надеюсь, вам известно, что эта женщина-врач тоже скоропостижно умерла в клинике?

Хозяйка помолчала, а потом спросила:

– Вы в курсе, сколько врачей скончалось в «Марфино» за последние полгода? – ответила Калюжная вопросом на вопрос.

– К сожалению, нет.

– Тогда я вам скажу: их умерло достаточно, чтобы всерьез не обсуждать глупые подозрения Костиной любовницы. Я уверена: всем погибшим от ковида врачам памятник в центре Москвы надо поставить! Заслужили!

– Одним словом, вы, Елена Петровна, не верите в насильственную смерть вашего мужа? – уточнил Алексей.

– Молодой человек…

– Капитан полиции Пищик. – поправил следователь.

– Так вот, капитан, у меня накопилось множество важных дел после смерти моего мужа, и я не могу тратить время на заявление, которое написала в полицию эта молодая аферистка, тем более, обсуждать с вами ее фантастические домыслы. Между прочим, тело Константина Васильевича до сих пор не захоронено. Его труп лежит в морге больницы. в холодильнике, потому что его алчные родственники и эта самая Карпенко все никак не могут решить, как и где его хоронить.

– За вами как за законной женой – решающее слово. Какой вариант вы, Елена Петровна, предложили?

– Я хочу кремировать тело мужа, чтобы увезти прах Кости в Питер и похоронить там вместе с его родителями. Это было бы по-людски. Однако Карпенко утверждает, что Константин давно купил себе место на престижном Введенском кладбище, где похоронена его бабушка. Как вы догадываетесь, мне трудно говорить об этих вещах. Все последние дни я живу исключительно на лекарствах… Надеюсь, я ответила на все вопросы?

Капитан кивнул, простился с вдовой и отправился к машине. Сев за руль, он ругнулся и подумал, что отпуск через неделю ему точно не светит.

Новые еретики

– Эй, девушка, намордник сними! Не слышно же ни фига, что ты гавкаешь! – повернулся к Марго краснорожий дядька в черной футболке с надписью: «Нет чипированию!».

Риту передернуло и от надписи, и от хамства незнакомца, однако она постаралась ответить максимально вежливо:

– Наденьте, пожалуйста, маску. Число заболевших ковидом в последнее время зашкаливает. Не хочу, чтобы вы дышали мне в лицо!

– Еще чего! Сама сними намордник, тупая тварь! – отреагировал мужик и насмешливо уставился на Риту маленькими поросячьими глазками.

Девушка растерялась. В переполненном вагоне метро трудно дать отпор хулигану. В особенности, когда толпа прижимает тебя вплотную к агрессивному толстяку. Вдобавок от этого типа нещадно разило потом, отчего Риту внезапно затошнило. Хам откровенно насмехался над ней и не собирался поднимать маску с подбородка на нос.

– Я сейчас нажму кнопку связи с машинистом, и вас примет на станции наряд полиции, – пригрозила Рита. – Слышали на эскалаторе объявление: «В связи с увеличением числа заболеваний ковидом все пассажиры обязаны носить медицинские маски и перчатки. Нарушителям грозит штраф.»?

– Круто тебя зазомбировали, идиотка! – прошипел мужик, ничуть не испугавшись. – Скоро таким, как ты, жидкие чипы под кожу впрыснут. Нашла, чем пугать! Полицией! Вот дура очкастая! Уже весь мир против вакцин и карантина протестует. Ты одна готова чипироваться, как овца. Давай-давай, пробирайся к своей любимой кнопке. Обними дядю, а то дядя щазз заплачет. Чо, слабо?

Мужик перегородил свиноподобным телом проход, и без того забитый людьми, и для пущей убедительности перекрыл Рите путь волосатой ручищей. Он взирал на нее свысока, как на блоху, которую надо срочно прихлопнуть.

– Слушайте, полегче! Я выложу вашу фотографию в социальные сети! – пропищала Рита. От гнева и страха ее голос сделался писклявым, как у перепуганной первоклассницы в кабинете завуча, а ладони внезапно стали влажными. – Я напишу о том, что вы серьезно оскорбили людей вокруг. Вдруг у вас, мужчина, ковид? Вы ведь без маски! Вы плевать на людей хотели! – пропищала Рита хрипловатым от волнения фальцетом.

– Плевать? На людей? Не-а, на людей не буду, а вот на таких, как ты истеричек… А чо, это мысль!

Мужик мерзко захохотал и, пробираясь свозь толпу, чтобы выйти из вагона на «Киевской», плюнул Рите прямо в лицо. Девушка побелела от бешенства и рванула за ним. Черт! Черт! Двери захлопнулись прямо перед ее носом, и поезд тронулся. В душе Риты, словно лава, кипели и лопались горячие пузыри бессилия и злобы.

– Вот урод! – сказала она вслух. – А вдруг этот псих и вправду носитель ковида? Хорошо, что я была в маске!

Марго с отвращением запихнула оплеванную маску в целлофановый пакет и убрала в рюкзак, а из другого мешочка достала новенькую, которую тут же нацепила, как положено, прикрыв не только рот, но и нос

Никто в вагоне не поддержал девушку. Пассажиры молчали, демонстративно уставившись в смартфоны и айфоны. Рита вспомнила нашумевшую историю о том, как в переполненном вагоне метро за девушку, к которой приставали хулиганы, вступился лишь один парень, и подонки в отместку изуродовали ему лицо. Остальные пассажиры мужского пола жались по углам, как перепуганные зайцы, освободив бандитам, недавно спустившимся с гор, место для расправы над москвичом. Потом, парня наградили медалью, в больничную палату к нему пришел сам мэр Москвы, но здоровье храбрецу, разумеется, никакие награды не вернут…

Рита огляделась. Большинство людей были без масок, лишь у немногих они болтались где-то в районе подбородка. Почти никто в столице не воспринимал угрозу пандемии всерьез и не носил «намордники», несмотря на то, что число заболевших ковидом росло с ужасающей быстротой и кривая графика, который ежедневно выкладывали в интернете, поднималась в последние дни почти вертикально. Что удивительно, даже штрафы мало кого пугали, народ назло столичному начальству не собирался подчиняться здравому смыслу.

«Какая мы все же странная нация! Восстаем против ношения масок, вместо того, чтобы выступать против пенсионной реформы. В то время, когда европейцы послушно выполняют жесткие требования городских властей, дисциплинированно соблюдают самоизоляцию и локдаун, россияне плюют с колокольни Ивана Великого на все запреты. Впрочем, ничего удивительного: наш народ испокон века привык не доверять начальству и жить по двойным стандартам. Вот и теперь… Публично официальным установкам возражают единицы, а большинство ковид-диссидентов просто молча поступает с точностью до наоборот», – подумала Рита, а вслух сказала:

– Назло маме отморожу уши.

Она окинула презрительным взглядом пассажиров, но никто не собирался вступать с ней в полемику. Девушка немножко помусолила остывавшую обиду, затем достала из рюкзачка смартфон, кликнула по иконке популярной газеты и углубилась в новости столицы. Репортеру Мышкиной не терпелось узнать, о чем пишут конкуренты, чтобы завтра сработать на опережение и выложить последние новости первой.

Вездесущая Мышь

Маргарита Мышкина трудилась криминальным репортером портала «Всякая всячина». Информация об убийствах, ограблениях, автомобильных авариях и прочих серьезных инцидентах в городе была ее коньком и ее, так сказать, хлебом. Свою колонку она подписывала псевдонимом Вездесущая Мышь, и число подписчиков на Мышь постоянно росло. Пока светские обозревательницы пили шампанское на презентациях дорогих брендов и в пресс-центрах модных фестивалей, чтобы потом настрочить ехидные репортажи о дорогих, но безвкусных нарядах звезд и политиков, Марго мчалась на место убийства или аварии, дабы первой рассказать читателям о двух трупах, найденных в Бирюлево, или о трех задержанных рецидивистах в Ново-Косине. Ее рабочей одеждой были не вечерние платья и туфли на каблуках, а джинсы, кроссовки, футболки с прикольными надписями и куртки.

– Что за работа для девушки, – ворчала порой мать Риты, – писать об убийствах, драках и грабежах? Тебя, Ритка, так никто замуж не возьмет. Впрочем, твоя сестрица Женя тоже отнюдь не воплощение женственности. Одни бизнес-планы и отчеты в голове. И в кого вы такие? А тут еще порталы феминисток -пофигисток вам головы морочат. Как-то я туда заглянула, чисто из любопытства. Ох, беда! Сбивают эти страшилки симпатичных девчонок с истинного пути, обрекают на одиночество. Мужики любят домашних, уютных жен, у которых на кухне пахнет пирогами и борщами, в то время как они сами смотрят футбол, удобно устроившись на диване.

На слове «борщ» отец Риты обычно отрывался от телевизора и с укором смотрел на жену, поскольку та борщами не заморачивалась, а пропадала целыми днями в своей научной лаборатории на биофаке МГУ. В дом супруга покупала в основном полуфабрикаты, чтобы свести готовку к минимуму.

Рита в ответ на мамины слова лишь усмехалась. Еще не хватало пироги печь! Для чего? Кому? Фигуру испортить? Может, еще начать смотреть, как Женя, в компьютере похожие один на другой сериалы? Ну уж нет, не для этого весь двадцатый век женщины боролись за равноправие!

Вернувшись домой после скандала в метро, Рита заварила чай, сделала пару бутеров и плюхнулась за компьютер. Что ж, если мужчины в наши дни стали такими трусами, что боятся дать отпор хулиганам в вагоне, она будет отстаивать правду в одиночку, в своей колонке на портале «Всякая всячина». Как учили на родном журфаке МГУ, пресса не только выражает, но и формирует общественное мнение. Кто-то ведь обязан морально «мочить» мерзавцев – тех, что изувечили в вагоне метро парня, сделавшего им замечание, или того хама, что плюнул в нее сегодня. От подобных мыслей настроение у Риты безнадежно испортилось. Однажды такие же твари напали в парке на Полинку, Ритину школьную подружку, избили ее и по очереди изнасиловали. На следующее утро Полинка не появилась в школе, и Рита, теряясь в догадках, отправилась к ней домой. В первую секунду она не узнала подругу. Жесткие складки у рта, синяки под глазами, искусанные губы с запекшейся кровью, взгляд, как у забитого зверька, которого отобрали у живодеров. Рита попыталась обнять ее, но Полинка резко отшатнулась. Видимо, любое прикосновение причиняло ей боль и напоминало о вчерашнем. Рита не знала, что сказать, как утешить подругу, и вскоре ушла.

Тех уродов так и не нашли. Полинка потом год ходила к психологу, но так до конца и не избавилась от ночных кошмаров и от отвращения ко всем без исключения особям мужского пола. Познакомившись с парнем, она сразу же начинала думать, что за его симпатичной наружностью и маской добряка-весельчака может таиться такое же звериное нутро, как у тех подонков, что напали на нее, когда она возвращалась через парк из театра домой. Прошло несколько лет, и подруга, казалось, стала потихоньку забывать тот вечер. Рита надеялась, что мозг Полинки, включив программу самосохранения сотрет из ее памяти подробности того страшного эпизода. Однако в минуту откровения подруга призналась Рите, что вообще не собирается выходить замуж. Никогда и ни за кого. Марго эти слова поразили: кто же может знать свое будущее? Жизнь такая длинная… Но вскоре Рита заметила: мужчины действительно перестали интересовать Полинку, словно тот вечер выжег ее изнутри. Подруга пару раз обмолвилась о желании уйти в монастырь… Вот тогда-то Марго и решила стать криминальным репортером. Писать репортажи о выставках и концертах было, конечно, приятнее, но после несчастья с Полинкой она поняла: нечестно писать о театральных премьерах, если девушки в наше время не могут безопасно возвращаться домой из театра. Однажды она села за компьютер и написала первое эссе в свою криминальную колонку. Потом еще и еще. Неожиданно у газеты «Всякая всячина» прибавилось несколько тысяч подписчиков, и главред Матвей Шпажкин впервые взглянул на Риту с уважением. Назавтра он объявил ей о прибавке зарплаты.

Эпоха коронавируса внесла серьезные коррективы в работу Риты. Впрочем, кое-что даже изменилось к лучшему. Теперь Рите не требовалось появляться в офисе ежедневно, а ведь еще недавно приходилось тащиться в редакцию лишь для того, чтобы помелькать перед начальством. В то блаженное доковидное время Шпажкин желал ежедневно убеждаться, что недаром платит деньги репортеру Мышкиной, впрочем, как и остальным сотрудникам редакции. Для этого он устраивал на работе бесконечные совещания, нередко после восьми вечера.

«Вот ведь фрукт! Постоянно читает мою криминальную колонку, «Вездесущая Мышь», следит за лайками и перепостами под моими статьями и все равно требует, чтобы я ежедневно таскалась в офис и тратила два часа в день на дорогу. Дескать, «дисциплина есть дисциплина», «ты должна быть на рабочем месте» и прочие устаревшие начальственные пугалки, – возмущалась Марго. Эх, знала бы она, какие события вскоре ожидают не только главреда Шпажкина, но и всех жителей Земли!

Когда ковид долетел до России, главред приказал всем репортерам работать он-лайн и как можно реже появляться в конторе. Разумеется, шефу было фиолетово, заразится Марго в муниципальном транспорте ковидом или нет. Матвей Иванович всего лишь исполнял приказ московского мэра, согласно которому 60 процентов сотрудников любой столичной организации должны были работать удаленно. Марго, к ее радости, запихнули в эти самые проценты, несмотря на то, что она одной из первых побежала прививаться «Спутником».

В итоге рабочее место репортера Мышкиной переместилось в ее собственную кухню. С одной стороны, Марго было жаль редакционной суеты, интриг, веселого трепа и флирта с коллегами в буфете, а, главное, непрерывно меняющейся информационной повестки. С другой стороны, как ни странно, работа пошла быстрее. Маргарита уже не заталкивала себя утром в набитый вагон метро. а усаживалась с утра в пижаме с ноутбуком и с чашечкой кофе. Она читала электронную прессу и одновременно строчила с пулеметной скоростью тексты для криминальной колонки, радуясь, что не тратит попусту время на дорогу. Иногда Рита все же покидала квартиру, чтобы отправиться на место происшествия. В общем, теперь она не просиживала часами в конторе, а работала, так сказать, «на земле».

Больше всех переменам в жизни Марго радовался ее французский бульдог Ватсон. Пес теперь целыми днями мирно похрапывал у ног хозяйки и недовольно приоткрывал один глаз лишь тогда, когда Рита начинала метаться по комнате, собираясь на очередное задание. В эти минуты пес выказывал недовольство глухим рычанием и громко колотил обрубком хвоста об пол, вызывая раздражение соседей снизу.

«Эх, Ватсон, привыкай, мы теперь с тобой на удаленке», – трепала Марго любимца по холке и, не утерпев, угощала сухариком, нарушая все собачьи сбалансированные диеты.

В ковидное время репортеров не хватало, и начальство дополнительно поручило Мышкиной вести рубрику «Все о коронавирусе». Дескать, все равно девушка дома сидит, значит, должна пахать за двоих, отрабатывать на 150 процентов зарплату, к слову сказать, не очень большую. Вдобавок газетное начальство принялось, как водится, пугать сотрудников неминуемыми сокращениями.

– Вы должны ежедневно подтверждать свою необходимость газете! – горячился с экрана компьютера главред Шпажкин. Ежедневные редакционные планерки теперь проходили в формате Зум-конференций, однако спокойнее не стали. Казалось порой, что с экрана от шефа летят искры. – С теми, кто регулярно филонит, придется расстаться! – угрожал Шпажкин, шевеля седыми усами, и завершал зум-конференцию всегда одинаково. – Приказываю всем сотрудникам редакции оставаться на связи и днем, и ночью!

Вскоре Марго обнаружила, что трудится даже больше, чем раньше. Теперь шеф мог вызвать ее на виртуальный «ковер» хоть в десять, хоть в одиннадцать вечера.

«Предприятие непрерывного цикла, блин!» – возмущались сотрудники редакции.

Работы по навязанной начальством тематике репортеру Мышкиной свалилось выше крыши. Поток информации о новой корнавирусной инфекции шел по федеральным телеканалам день и ночь, одни сведения о «короне» противоречили другим, повестка менялась каждую неделю. Читатели портала засыпали Марго вопросами, и та едва успевала отвечать им в чате, а заодно банить самых агрессивных матерщинников и антиваксеров. Тем не менее, противники вакцинации не унимались:

«Прекратите рекламировать преступное чипирование!»

«Дайте четкий ответ, черт побери! Сколько держатся антитела после прививки?».

«Пусть хоть кто-то из ваших «придворных» вирусологов ответит, какая из трех вакцин более действенная».

«Кстати, где третья вакцина? Опять нас на…ли!»

«Какой м…ак разрешил проводить испытания вакцины на детях и подростках?».

«После прививки прошло полгода. Чем лучше ревакцинироваться!».

Самое частое умозаключение читателей было таким:

«Никому не верю! Все эти ваши ученые – круглые идиоты, а вы – их продажные подпевалы».

Разумеется, репортер Мышкина отвечала на вопросы подписчиков не от своего имени, а от имени знаменитых вирусологов. Кстати сказать, эту публику стало все труднее заполучать для интервью. С началом ковида СМИ буквально рвали ученых на части, и вирусологи постепенно сделались капризными, как оперные примадонны. Марго с трудом удавалось вылавливать на просторах всемирной паутины постоянно ускользавших от нее оракулов. Ей порой снилось, что она пытается ухватить ученых за полы белых халатов, которые развеваются на бегу, как паруса, но вирусологи ускользают и летят на очередное ютуб интервью для конкурентного издания, словно на свидание с юной красоткой.

Ежедневно общаясь со светилами науки, Маргарита усвоила главное: единственный надежный способ не заболеть ковидом (а если заболеть, то не умереть) это вакцинация. Она сама вакцинировалась одной из первых и по прошествии полугода уже подумывала о ревакцинации. Темные, маргинальные и агрессивные антиваксеры раздражали ее с каждым днем все больше, потому что число их угрожающе росло.

Погуляв с Ватсоном, Марго вновь заварила чай и включила телевизор. По Матч-ТВ повторяли финал Чемпионата Европы по футболу. Англия против Италии. Не то, чтобы Риту сильно интересовал этот матч, но все-таки… Переключать каналы было лень, и Марго уставилась на зеленый прямоугольник футбольного поля на стадионе Уэмбли, по которому носились игроки обеих команд и полевой судья в розовой футболке.

«Вот они, настоящие эмоции, а не одинаковые сериальные страсти, выдуманные не слишком талантливыми сценаристами!» – решила она.

Спортивные передачи обычно поднимали Рите настроение. Внезапно она подумала, что искусство не дает таких сильных эмоций, как наблюдение за победой и поражением спортсменов. Все-таки в театре и в кино страсти опосредованные, пропущенные через себя актерами, а здесь – настоящие и беспримесные, на которые организм зрителя реагирует в ту же секунду.

Основное время матча закончилось, но счет на табло по-прежнему был ничейный 1:1. Команды начали бить по очереди пенальти. Молодые английские игроки к отчаянию стадиона, заполненного соотечественниками, мазали раз за разом. Эмоции зашкаливали, энергия и нервная дрожь футболистов передалась Марго через экран, и она, несмотря на поздний час, внезапно почувствовала прилив бодрости.

Пискнул мобильник. Подруга Катька из пресс-центра МВД, прислала сообщение по ватсапу:

«Привет, Марго! Хватай такси и дуй в Бирюлево, там ваксеры и антиваксеры мочат друг друга. Наши уже едут. Лови адресок».

Марго спустила ноги с дивана и выключила телек. Ватсон недовольно зарычал.

– Ладно, малыш, не ругайся! – Марго почесала Ватсона за ухом и пообещала: – Одна нога здесь – другая там! Пробки уже рассосались. Короче, я мигом. Не вздумай грызть тапки, как в прошлый раз. Приеду и тебя выведу. Пойми, журналист не может брать инфу только из интернета. Это будет не эксклюзив, а голимая туфта… Надо иногда и «в поле» выезжать. Для оживляжа, так сказать, повествования. Терпи, Ватсон, я ведь и тебе на корм зарабатываю!

Пес демонстративно повернулся к Марго обрубком хвоста. Он знал: когда хозяйка взяла след, скулить и прыгать вокруг нее бесполезно. Надо набраться терпения и ждать. Можно даже во сне.

Марго вызвала такси, затем стремительно, как солдат на учениях, переоделась в джинсы, кроссовки и белую футболку и ринулась вниз по лестнице.