Стелла что-то знает
– Предлагаю опять нарушить режим, – сказала Стелла после ужина Лине и Башмачкову.
– В смысле? – не поняла Лина.
– В смысле – давайте снова двинем в бар! – пояснила писательница.
Похоже, Стелле не терпелось перетереть все услышанное на семинаре. Башмачков поспешно кивнул, а Лео с одобрением тявкнул.
– Хитренькие какие! – возмутилась Лина. – Вы с Башмачковым уже отстрелялись, а я первую главу до сих пор не написала. Сами знаете, придумать классное начало труднее всего. Тем более, что до конца наши творения не каждый читатель осилит.
– Да ладно, не прибедняйтесь, все вы прекрасно напишете. Расслабляться писателям так же необходимо, как придумывать классные истории. Легче сказать, кто из писателей не пил, чем перечислить классиков, злоупотреблявших алкоголем. Давайте посидим в баре, ну хотя бы половину часика, – продолжала настаивать Стелла. – Кстати, сегодня я угощаю.
– В честь чего, собственно? – удивился Башмачков.
– В честь нашего с вами бенефиса, Валерий! Сядем за столик – и отметим хорошее начало, которое, как известно, – половина дела.
Стелла заказала всем по разноцветному коктейлю и продолжала сидеть, храня загадочное молчание и поглаживая Лео тонкой рукой со звенящими браслетами. Песик пристроился у нее на коленях так, чтобы контролировать дверь. Видимо, он надеялся провести с Кузей решающую схватку и окончательно утвердить на территории пансионата свое превосходство.
– Вы нас заинтриговали, не томите, пожалуйста, – попросил Башмачков, когда бармен наконец принес три запотевших бокала, искрившихся в полумраке, словно три разноцветные воронки в другое измерение. Название у коктейлей было в пандан литературному семинару: «Вдохновение», «Успех» и «Бестселлер». Лина еще вчера догадалась, что отличаются эти сомнительные напитки лишь цветом сиропа, а основа одна – дешевое шампанское, немного коньяка и апельсинового сока.
– Да-да, Стелла, говорите уже, я сгораю от любопытства, – подержала приятеля Лина.
– Когда вы, Валерий, прочитали отрывок про кладбище, меня осенило. В общем, по ассоциации с деталями, которые вы так ловко ввернули, я догадалась… Понимаете, у писателя (конечно, если это хороший писатель. а не халтурщик) всегда есть дар предвидения. Ну, или прозрения, как хотите. Короче, вы попали в точку. Черный костюм, черная шляпа, трудное детство… Одним словом, мне показалось, я знаю этого человека.
– Какого человека? Тень отца Гамлета, что ли? – Башмачков расхохотался, однако по его глазам, вспыхнувшим синим цветом, и по малиновому, как другой коктейль, лицу Лина поняла, что слова «хороший писатель» приятелю явно польстили.
– Нет, этот человек отнюдь не тень и жил он не в эпоху Шекспира. Этот персонаж существует в наше время и в нашей стране. Однако он отнюдь не тот, за кого себя выдает. Человек с двойным дном! Тот самый герой, ради которого Ильинская затеяла весь этот балаган. Его биографию мы с вами должны сочинить в разных жанрах и стилях, чтобы помочь этому мутному персонажу прорваться наверх вопреки его темному прошлому. Друзья, хоть мы с вами и продажные писаки, тут уже во всей остроте встает вопрос о моральности затеянного госпожой Ильинской предприятия. Прочитав об этом персонаже в разных изданиях, люди могут и впрямь поверить нашим с вами выдумкам о необыкновенных способностях простого паренька, о его недюжинном упорстве и внезапно вспыхнувшем желании построить россиянам прекрасную жизнь. Впрочем, в нашей стране мы уже не раз проходили это с политтехнологами. Циничные и алчные субъекты нередко создавали образы гигантов мысли и воплощение мужества из вполне заурядных людей, например, из какого-нибудь провинциального прохиндея. Смею думать, что мы тоже обладаем даром убеждать людей и оживлять придуманные образы.
– Не томите, Стелла! Кто он? Назовите имя! – Лина едва не опрокинула коктейль «Успех», но вовремя понизила голос, заметив, что на них начали оглядываться.
– Я открою вам этот секрет завтра, – тихо сказала Стелла. – не хочу быть голословной. Для биографа главное – проверка фактов. Надо вначале уточнить у Ильинской, правильно ли я угадала имя нашего персонажа. Не хочется плодить пустые слухи и сплетни. Я даже придумала, что скажу Станиславе: дескать, если узнаю точно, о ком идет речь, мне будет намного проще фантазировать и украшать реальную биографию художественными «виньетками».
– Да где же вы могли познакомиться с этим загадочным человеком? – не удержалась Лина от прямого вопроса. – Он ведь, судя по всему, птица высокого полета…
– Я же рассказывала вам про светские тусовки. Долгие годы подобные мероприятия были моим офисом и рабочим кабинетом, а вечерние платья – рабочей спецовкой. Этот человек, если, конечно, я не ошибаюсь, когда-то был завсегдатаем светских салонов, и, по слухам, у него весьма темное прошлое. В общем, если я встречалась с этим человеком лично, то скажу вам так: лучше держаться от него подальше.
– В каком смысле у него темное прошлое? – не поняла Лина.
– В самом прямом. Этот тип имеет отношение к бандитской мафии. Там он накопил первоначальный капитал. Сегодня вечером я попытаюсь уточнить у Ильинской кое-какие подробности и завтра вам все расскажу. Думаю, она откажется открыть мне подробности его биографии, однако по ее реакции я смогу понять, правдивы ли мои догадки. Ну, а теперь давайте выпьем за наши будущие тиражи и гонорары!
Стелла потянула через соломинку все еще искрившийся «Бестселлер», выловила ложечкой в бокале вишенку и протянула ее Лео. Песик с энтузиазмом проглотил ягоду, и по его довольной мордочке стало ясно, что вечер удался.
Хмурое утро
Лина проснулась непривычно рано. Вышла на балкон и обомлела. Туман стоял такой, что в нескольких метрах нельзя было разглядеть даже деревья. Башмачков, видимо, еще спал, никакие звуки из соседнего номера не долетали. Это огорчило Лину.
«Эх, придется самой кофе варить», – подумала она с легким раздражением и отправилась в комнату заряжать кофе-машину.
Когда Лина вернулась на балкон с чашкой кофе, туман немного рассеялся, и деревья вновь начали радовать глаз яркими красками, словно школьницы в нарядных платьях на осеннем балу.
«Такая тишина бывает только за городом, – подумала Лина. – В Москве даже ночью стоит непрерывный гул, а от света витрин и автомобильных фар спасают только плотные шторы. Как мы выживаем и не сходим с ума в огромном мегаполисе? «Тайна сия велика есть!» ».
Внезапно в тишине раздался высокий, тягучий звук, словно плакал младенец.
«Странно, – подумала Лина, – нас тут заперли на две недели не для того, чтобы мамаш с детишками принимать. Друг писателя – полная тишина».
Звук не затихал. Пришлось перегнуться через перила. Лина с трудом разглядела на земле золотистый мех и какие-то яркие тряпочки. Присмотревшись, она поняла, что это Лео в попонке. Песик сидел под ее балконом и тихо поскуливал.
– Ступай домой, людей разбудишь, – крикнула Лина. Услышав ее голос. Лео требовательно залаял. Он смотрел на Лину, задрав мордочку, и тявкал не переставая. Пришлось оставить чашку с кофе остывать на столике, натянуть спортивный костюм и спуститься вниз. Обогнув угол дома, Лина подошла к собачке. Лео, завидев новую знакомую, прекратил скулить, вильнул хвостом и побежал к входу в отель. По дороге он несколько раз оглядывался, словно звал Лину за собой. Ничего не понимая, она последовала за Лео в холл, затем поднялась по лестнице на второй этаж, стараясь не отставать. Песик подбежал к открытой двери в конце коридора и тявкнул, приглашая ее войти.
Картина, которую Лина застала в комнате, потрясла ее. Стелла, молочно-белая, как недавний утренний туман, лежала в роскошном пеньюаре на широкой кровати и не подавала признаков жизни. Присмотревшись, Лина поняла: женщина все еще дышит, правда, дыхание очень слабое. Грудь ее едва вздымалась, глаза были закрыты. Рядом с хозяйкой валялась на боку баночка из-под лекарства. Стараясь не коснуться ее рукой, Лина нагнулась и прочитала название: «нимбутал».
– Эх, Стелла… Зачем ты так? – сказала тихо Лина. – Вроде, вчера радовалась жизни, шутила, смеялась, коктейли с нами пила, песика в нос целовала… Хоть бы ты выжила! Да, а с тобой-то что теперь делать? – спросила Лина собачку. Лео взглянул на нее глазками-бусинками, прижался к ноге и громко заскулил. Лина вздохнула и набрала телефон охранника:
– Иван Кузьмич, у нас опять ЧП. Без вашей помощи не обойтись.
– Сейчас буду, – отозвался тот сонным голосом.
Кузьмич примчался через десять минут, а вскоре приехала «Скорая». Несмотря на все старания доктора, интенсивно промывшего желудок пациентке, та в сознание так и не пришла.
– Есть шанс. что она будет жить? – тихо спросила Лина врача. Они втроем уложили писательницу на носилки и смотрели на тело той, что еще недавно была энергичной и стильной дамой.
– Почти нулевой, – честно ответил тот. – Вы же видите, что с ней…
Врач «скорой», как положено по инструкции, позвонил в полицию. Вскоре примчались два местных «пинкертона». Один седой и грузный опер, на вид предпенсионного возраста, второй – щуплый и прыщавый, похоже, практикант.
– Это вы обнаружили тело? – спросил пожилой Лину. едва взглянув на Стеллу.
– Ну да, я, – растерянно призналась она. – полчаса назад.
– Покойная не оставила никакой записки? – спросил молодой.
– Вообще-то она еще дышит, – сказала Лина.
– Не имеет значения, – сказал пожилой. Он надел перчатки, положил баночку из-под нимбутала в целлофановый пакет и шепнул молодому:
– Слышь, Деник, погугли, как надо действовать при суициде. У нас в Дуделкино никто сроду не самоубивался.
– Михалыч, вы чего, это же служебная инструкция! – удивился молодой. – небось, под грифом «секретно».
– В интернете сейчас есть все, – сказал пожилой с уверенностью недавнего пользователя интернетом.
Молодой углубился в телефон и вскоре радостно закричал:
– Нашел! Вот: «собрать улики, опросить свидетелей и врача «скорой».
– Значит, мы все правильно сделали. Учись, практикант! Погнали! У нас еще два вызова – на драку и на семейные разборки. Горячий у нас в Дуделкино народ! Так и норовит друг другу чайник начистить. А все потому, что водочку сверх меры уважают. Одно слово – писатели.
И полицейские, едва простившись со свидетелями, покинули номер.
Следом за полицией уехала «скорая». Лина устало спросила охранника, указывая на Лео:
– А с этой сиротинушкой что теперь делать?
– Возьму собачку к себе, все веселее на дежурстве будет, – ответствовал «ночной дозор», – да и внучка Катя одобрит «живую игрушку». Ну, а дочка пускай сама заморачивается со всеми этими собачьими кормами и расческами для «прынца», не мужское это дело.
Иван Кузьмич вздохнул, подхватил пса подмышку, и тот неожиданно перестал скулить, даже приосанился, внезапно почувствовав себя «охраняемым лицом».
– Постойте, а как же ваш Кузя? – вспомнила Лина. – Они же с Лео сожрут друг друга. Теперь уже от ревности.
– Не сожрут, – уверенно заявил Кузьмич. – Несчастье сближает. Хоть Кузя и сущий тигр, привыкнет к новоселу. Подружатся, как миленькие.
Тяжело ступая по коридору, охранник удалился с песиком подмышкой в свою «каптерку».
Лина думала. что приезд и отъезд «скорой» и полиции прошел почти незаметно, поскольку тот час все гости пансионата еще спали. Как же она ошиблась!
Слухами отель полнится
Утренний семинар отменили за полчаса до начала. Станислава Сергеевна по громкой связи извинилась перед писателями и пояснила: ей необходимо срочно уладить кое-какие административные вопросы. Она попросила литераторов самостоятельно поработать в первой половине дня, чтобы вечером представить на суд коллег новые тексты.
Прослушав информацию, гости пансионата многозначительно переглянулись и, собравшись в небольшие группки, принялись что-то обсуждать вполголоса. По обрывкам фраз Лине стало ясно: в кои-то веки писатели говорят не о себе любимых, а обсуждают недавнее происшествие. Значит, слухи о суициде Стеллы все-таки расползлись по зданию. Самое паршивое, что в этом была и ее вина. Лина пообещала Кузьмичу «не распространять» – и все-таки проболталась. Ясное дело, без ее общительного приятеля Башмачкова здесь не обошлось.
Вернувшись в номер, Лина сварила новую порцию кофе вместо остывшего, накинула теплую шаль и уселась с чашечкой горячего напитка любоваться природой. Тут как тут явился Башмачков. Выплыл, как барин, на балкон в халате и с неизменным кофе в руке. Лина в ответ на его дежурные шутки-прибаутки буркнула что-то невнятное. Типа «проспался, сибарит несчастный?». Ну, Башмачков и вцепился в нее, как клещ: чего это она такая сердитая и где шаталась все утро. Мол, он уже не первую чашку кофе пьет и ее поджидает. Лина тут и выдала ему по полной программе: дескать, пока он спал-почивал, она бегала на рассвете вокруг корпуса за собакой, а потом Кузьмича и «Скорую» вызывала. Ну, а дальше все, как обычно. Сказала «а» – не будь «б». Пришлось рассказать и о Стелле, и об осиротевшем Лео, и о вызове Кузьмича, и о действиях «Скорой», и о том, как явилась полиция и ничего криминального не обнаружила.
– Бедная Стелла, не понимаю, зачем она так? Что случилось? Почему дверь осталась открытой, и Лео выскочил на улицу? Между прочим, он как настоящий рыцарь изо всех сил пытался спасти хозяйку. Ох, бедняжка! Надеюсь, Стелла попала, как и мечтала, в свой гламурный рай. Знаменитые герои ее книг – из тех, что почили в бозе, – пьют в райских кущах дорогие напитки и обсуждают с биографиней свои истории восхождения к славе, – Лина уже не могла сдерживать слезы и разрыдалась. Кофе выплеснулся из чашечки на пол, и Башмачкову пришлось приготовить для нее новую порцию.
Лина, разумеется, взяла с приятеля слово молчать, как рыба, да куда там! В общем, сама виновата, надо было держать рот на замке. Может, какие-то мужчины и умеют хранить чужие тайны, но только не писатели.
«Болтун и фанфарон!» – разозлилась Лина на Башмачкова, когда увидела в холле группки семинаристов, обсуждавших ночное происшествие. Она тут же «наехала» на друга с упреками.
– Да никому я ничего не рассказывал! – Башмачков в ответ на ее обвинения не на шутку раскипятился. – Думаешь, ты одна в столь ранний час проснулась? Писатели не все «совы», как ты, есть и «жаворонки». Кто-нибудь из таких пытливых «жаворонков» наверняка видел «скорую», затем полицейскую машину и слышал разговоры охраны и персонала. Кстати, что ты сама думаешь по этому поводу? Тоже считаешь, что Стелла решила свести счеты с жизнью?
– Все в ее номере говорило об этом, – Лина вздрогнула, вспомнив синевато-бледное тело Стеллы без признаков жизни рядом с упаковкой снотворного и лицо, в котором не было ни кровинки.
– Странно, – Башмачков внимательно взглянул на Лину. – Мы же втроем неплохо накануне посидели в баре. Вернее, даже вчетвером, учитывая ее кусачую собаченцию. Тот, кто хочет покинуть этот мир, вряд ли будет угощать шапочных знакомых коктейлями и обещать им выведать у хозяйки семинара сенсационную информацию.
– Постой, она ведь и в правду собиралась нам что-то рассказать… – Лина почувствовала, как по коже побежали противные мурашки. Они обычно появлялись, когда Лина пыталась поймать за хвост ускользавшую догадку.
– Госпожа Маленуа пообещала открыть нам истинное лицо нашего героя, – подсказал Башмачков.
– Какого героя? – не поняла Лина.
– Того, ради которого «как здорово, что все мы здесь сегодня собрались». Короче говоря, Ивана Петровича Кармашова. Надеюсь, ты не забыла, для чего мы притащились в это узилище из своих уютных московских норок?
– Ой, и правда! Столько всего случилось за несколько дней, не грех и запамятовать, зачем мы сюда приехали, а также кому и за что денежки заплатили.
Лина поежилась, почувствовав ледяной ветер, пробравшийся под шаль, и ее охватила такая тоска, что захотелось завыть, как выл минувшим утром Лео, и уснуть, укрывшись с головой одеялом, несмотря на то, что за окном было ясное осеннее утро.
– Мы теперь никогда не узнаем новость, которую нам собиралась сообщить Стелла, а жаль, – вздохнула Лина.
– Тайны нередко открываются с другой стороны, чем все ожидают – пробормотал Башмачков, видимо, пытаясь утешить Лину. Она пропустила его слова мимо ушей. В конце концов, жизнь – не готическая сказка, в финале которой все умершие герои оживают.
Они простились до обеда, и Лина отправилась в номер, чтобы интенсивно поработать. Не хотелось чувствовать себя двоечницей в ту минуту, когда Ильинская опять начнет вызывать их на сцену читать тексты.
От работы отвлек странный шум. Лина выглянула с балкона и обомлела. Лео и его заклятый враг – сибирский котяра Кузя – с гавканьем и мяуканьем гнали по парку «мигранта» – рыжего тощего кота. Ни дать, ни взять – пушистая банда! Кузьмич прав: несчастья сближают, и эта парочка, похоже, решила дружить «против всех».
«Интересно, как этот рыжий «мигрант» проник на территорию? – подумала Лина. – Вроде бы, все входы и выходы в пансионате закрыты…».
Картина Репина «Не ждали»
Вечерний семинар начался минута в минуту. Ильинская виновато улыбнулась и в который уже раз пригласила на сцену Егора Капустина.
Лина и Башмачков переглянулись, с трудом сдерживая смех.
– Интересно, сколько минут он продержится на сцене в этот раз? – прошептала Лина.
Писатель-фантаст вышел к рампе в новом красном свитере и модных клетчатых брюках до щиколотки, которые, при наличии у автора внушительного брюшка делали его похожим на Карлсона. Егор окинул зал сердитым взглядом и забубнил. По его версии, Иван Кармашов с детства увлекался фантастикой и строил макеты межпланетных звездолетов. Кружок моделирования в местном ДК считался самым крутым, и его руководитель прочил Ване с детства большое будущее. Судя по внушительной пачке листов, которые Егор Капустин держал в руке, его кумиром был Дюма-отец. Увы, писал Капустин отнюдь не так увлекательно, как создатель «Трех мушкетеров». Лина уже собралась вздремнуть под монотонный бубнеж фантаста, но тут у Ильинской громко зазвонил мобильник. Коуч молча отключила звонок и жестом попросила Егора продолжать. Вскоре смартфон Станиславы вновь с гудением завибрировал. Кто-то настойчиво добивался Ильинскую по ватсапу.
– Да что же это такое! – возмутилась Станислава Сергеевна. – Извините, Егор, я отвечу этому настырному абоненту, а то он, чувствую, от меня не отстанет. Через десять секунд мы вновь вернемся к вашей работе.
Коуч нажала зеленую кнопку и заговорила по телефону не просто официальным, а весьма раздраженным тоном:
– Слушаю! Да, это Ильинская! Быстрее переходите к сути, у меня полным ходом идет семинар. Что? Вы как раз и приехали на семинар? Нет, это невозможно! Почему? Да потому что мы работаем уже не первый день! Вы не явились к началу, так что обижайтесь на себя. Болели? Что ж, это, как говорится, ваши проблемы. Деньги? Я должна вам их вернуть? С какой стати! Вы не приехали вовремя, значит, нарушили условия, указанные в рекламном объявлении. У меня разработан поэтапный план работы со слушателями, все задания давно распределены между участниками. Что? У вас был форсмажор? Подадите на меня в суд? Устроите скандал в СМИ? Вот только не надо меня пугать, девушка, я вас не боюсь.
После нескольких минут ожесточенных препирательств Ильинская сдалась и устало попросила:
– Повторите, пожалуйста, девушка, где вы находитесь. Чтооо?! Вы уже здесь? Стоите у ворот пансионата «Вдохновение»? Ладно, в виде исключения мой зам попросит охранника впустить вас на территорию. Сразу же проходите в зал, Чемодан? Оставьте его у стойки администратора Миланы и передайте ей свой паспорт для регистрации в отеле. Не задерживайтесь, пожалуйста, вы и так отняли у нас бесценное время. Между прочим, все участники семинара вас ждут, а не только я.
Через несколько минут в зал робко заглянула, а потом и тихонько просочилась невысокая женщина лет тридцати пяти. Волосы незнакомки были собраны в конский хвост. Гладкая прическа и черное платье в белый горох, к тому же с белым воротничком, делали ее похожей на училку, типичную такую Марьиванну. В этой женщине с самой заурядной внешностью трудно было заподозрить писательницу.
– Ну–с, новенькая, коль скоро вы решились к нам приехать с большим опозданием, прошу на сцену! – Ильинская сразу «взяла быка за рога». Видимо, она решила проучить опоздавшую нахалку за настырность, а заодно выставить ее в смешном виде перед коллегами-писателями. – Мы здесь уже несколько дней серьезным делом занимаемся, а не в игрушки играем, – добавила коуч, испепеляя новенькую своим фирменным проницательным взглядом.
– Так и я серьезно, – опешила новенькая. – Я же на семинар, а не в цирк приехала. Она пробиралась к проходу, задевая сидевших в последнем ряду писателей коленками, спотыкаясь и покачиваясь на высоких каблуках. Один раз «училка» потеряла равновесие и плюхнулась на колени к Башмачкову.
– Простите! – смущенно прошептала женщина и стала красной, как ее сумочка.
– Не стесняйтесь, – пробасил литератор, – располагайтесь поудобнее.
Наконец новенькая поднялась на сцену, подошла к микрофону и зачастила звонким, каким-то даже «пионерским» голоском:
– Меня зовут Кира Коровкина, я пишу книжки для детей от трех до шести лет.
Зал расхохотался, словно она сообщила что-то очень смешное.
– Волк над Красной Шапочкой тоже смеялся, пока охотники его не застрелили, – сказала новенькая, понизив голос на пару тонов, и окинула зал обиженным взглядом.
– Здесь вообще-то не детский утренник, – проворчал Егор Капустин с обидой в голосе. Недовольство фантаста можно было понять: опять его прервали на полуслове, а теперь и вовсе отправили в зал.
Лина и Башмачков переглянулись и едва не рассмеялись в голос.
– Позвольте объяснить наши правила, – обратилась Ильинская к новенькой. – В первые дни семинара у нас была разминка на тему «Все начать с нуля». Может быть, у вас, Кира, есть какой-нибудь текст на эту тему? Впрочем, вы пишете для малышей. Честно говоря, не понимаю вашу настойчивость… Вы ведь работаете совершенно в другом жанре! Здесь собрались серьезные взрослые писатели. а не этот ваш, как его, детлит!
– Да ладно, уверяю вас, я впишусь в коллектив. Писатели – они ведь как дети! У вас тут весело, как на школьном утреннике! – улыбнулась Кира и обратилась к Ильинской: – Можно, я все-таки попробую? Прочитаю сейчас пару страниц. У меня как раз есть сказка на тему обнуления.
Новенькая попросила передать ей пухлую красную сумку, которую она оставила в первом ряду на пути к сцене. Когда «ручная кладь» оказалась в руках у хозяйки, та извлекла из нее толстую школьную тетрадку и начала читать нацарапанный от руки текст с интонациями доброй бабушки, рассказывающей сказку:
«В просторном коттедже, расположенном в одном из элитных поселков, поселился крысенок Коржик. Он жил-поживал в уютной норке под кухней, никого не трогал и радовался жизни, как любой нормальный подросток. А почему бы и нет? Тепло, уютно, еда под боком. Хозяева дома питались калорийно и разнообразно, так что Коржику по ночам доставались очень вкусные объедки из мусорной корзинки. Но счастье не может длиться вечно. Однажды среди ночи в кухню пришла попить водички хозяйка. Она включила свет и…
– Ааааа, – завизжала хозяйка, – крыса!
На пронзительный визг жены примчался заспанный хозяин дома.
– Где она? – спросил мужчина, с трудом разлепив сонные глаза.
Однако Коржика и след простыл. Он сразу сообразил, что пора делать ноги, и смылся через дырочку в полу.
Коржик дрожал в своей норке под полом кухни и слышал, как хозяйка требовала у своего мужа убить его. Его! Безобидного крысенка, любившего больше всего на свете свой уютный и сытный коттедж.
– Под полом может быть крысиное гнездо! – визжала хозяйка. – Надо уничтожить всю семью!
– Всю семью! Это геноцид! – прошептал в ужасе крысенок и побежал к маме и папе, уютно обустроившимся в другом коттедже, чтобы дать сыну возможность создать свою семью на отдельной жилплощади.
– Нас хотят убить! – пропищал Коржик с порога родителям.
– Ну это мы еще посмотрим, – сказал папа крыс по имени Бекон.
– Мы заставим их самих свалить из нашего поселка, – поддержала его мама, которую звали Колбаса.
– Может, не стоит? Думаю, нам лучше перебраться в другое место. За оградой поселка есть дивный продуктовый ларек, – робко предложил Коржик.
– Я не потерплю, чтобы у моего сына ухудшились жилищные условия! – зашипел папа Бекон. – Пускай эти двуногие фашисты сами обнуляют свою жизнь! Мы сделаем их существование невыносимым.
– Но как? – пропищал Коржик. – Силы не равны. У них есть крысоловки, яд и ружья!
– Еще у них есть провода…, – загадочно сказал папа.
– А у нас зубы. – добавила мама.
Когда хозяин пристраивал в кухне крысоловку, в доме погас свет, и неловкому крысолову едва не перебило пальцы.
– Как тебе такое, Илон Маск? – завопил папа Бекон услышанную от людей присказку, и перегрыз одни провода, а потом соединил их зубами с другими. Провода заискрили, повалил дым, и мышонок второй раз в жизни понял, что пора смываться.
– Горим! – закричала хозяйка. – Скорее неси огнетушитель, тюлень! – потребовала она от мужа. Однако над огнетушителем уже поработали зубы папы Бекона, а в скважину, из которой в дом поступала вода, мама Колбаса успела набросать мелких камешков.
Одним словом, вскоре хозяевам коттеджа пришлось обнулить свою жизнь. Страховка не покрыла стоимость сгоревшего дома, который, к тому же, был взят в ипотеку. Враги крысиной семьи переехали в скромную городскую квартиру и в одночасье поменяли привычный образ жизни».
Кира закончила читать и победно оглядела притихший зал.
– Это штучка посильнее трагедий Вильяма нашего Шекспира! – пробурчал в наступившей тишине Башмачков, но никто почему-то не засмеялся.
– Идея украдена у южнокорейского фильма «Паразиты!», – высказался Егор Капустин. Он все еще дулся, что его отправили со сцены в зал, не дав дочитать отрывок, и решил отыграться на новенькой.
– Сказку обсудим после, а пока мне очень хочется узнать, что стало с крысиной семьей? – повернулась Станислава к представительнице детлита.
– Участок земли вместе со сгоревшим домом выкупили другие хозяева. Они отстроили там коттедж лучше прежнего, и Коржик с юной подружкой Сосиской зажили сытно и спокойно. Новые хозяева оказались буддистами и не могли убить даже муху, не то что крысу. Наоборот. они частенько подкладывали Коржику и его подружке кусочки сыра в миску возле норки».
– Спасибо, Кира, вы меня приятно удивили. Пожалуй, детская книжка о нашем герое может получиться интересной. На этой дивной сказочной ноте предлагаю завершить занятие, – сказала Ильинская. – Не сердитесь, Егор, завтра начнем с вас. Приятного вечера, коллеги, с утра нас ждет серьезная работа.