– Ладно, – посмеялась я. – И, тем не менее, просто для справки, могу я узнать? А то как мне хвастаться потом, на какого крупного винодела я работала?
Дед расхохотался:
– О-о-о да! Есть чем хвастать! Самый знаменитый в узких кругах производитель самопальной кислой дряни, что самоуверенно смеет называть вином!
Я тоже не удержалась и хихикнула. А дед, отсмеявшись, просто ответил:
– Шенлер.
– Шенлер?! – чуть ли не вскрикнула я, осознав.
Коварный дед, ехидно улыбаясь, очевидно, наслаждался реакцией.
– Что, на слуху фамилия?
– А Борис Шенлер вам, случаем, не родственник? – прищурилась я.
– Родственник! – бодро с усмешкой отозвался тот. – Сын!
– Сын? – удивленно переспросила я.
– Ну да, а что такого? – иронично прищурившись, ответил Марк. – Никогда не видела, чтобы у умудренного опытом мужчины был сын?
– Почему тогда дело возглавляет он, а не вы? – проигнорировав хохму, с усмешкой спросила я. – Ведь вы бы тогда могли быть главой одного из самых сильных торговых домов на Побережье.
– Потому что Борис толковый мальчик. Пущай руководит. А я буду припеваючи жить в своей усадьбе, для себя выращивать виноград и делать домашнее вино, не заботясь о прибыли… Хочешь, кстати, попробовать? Я улучшил технологию, теперь почти хорошо получаться стало, прям аж в рот взять можно.
Я посмеялась, кивнув. Можно и попробовать. После.
– А вы и Личи знаете?
– Тю, кто ж его не знает, – посмеялся Шенлер-старший. – Конечно, он с нами с самого начала… Еще с моим отцом дела вел.
– Так он в вашем торговом доме?
Господин Шенлер-старший неопределенно кивнул.
– Он делает вид, что работает под кры… под эгидой, то есть, нашего торгового дома.
Я невольно хихикнула оговорочке нанимателя; готова поспорить, он сделал это не случайно.
– Ну как… Официально. Хотя тут еще вопрос, конечно, кто кого крышует… Но, по существу, он вро-оде как деловой партнер Бориса. Напарник, но без прав руководства.
– Ну и как? Каково с ним вести дела?
– А как, по-твоему, вести дела с кем-то, для кого "у меня не было настроения, поэтому я не вышел на работу" – абсолютно нормальный довод? Крайне интересно! И папке с ним интересно было, и мне… Теперь вот сына с ним муча… работает.
– То есть, это у вас семейное? С ним дела вести?
– А то! – рассмеялся Марк. – Мы, Шенлеры, не ищем легких путей.
Тем временем, мы дошли до сохнущего края виноградника. Я бегло осмотрела растения, проходя вглубь страдающей зоны, и, закрыв глаза, принялась "прощупывать" энергетически. Просадка энергетики почувствовалась сразу, причем сильнее всего у земли. Явственных "дорожек" при этом не ощущалось вовсе. Значит…
Я открыла глаза. Присела, собралась было поковырять землю рукой, но, подумав, обернулась и попросила:
– Господин Шенлер, у вас не будет лопаты?
– Всего-то вскопать надо? Вот мы, дураки не додумались, – отозвался дед. – Эй, Берта! Принеси-ка госпоже магу лопату!
Вскоре подбежала работница и подала хозяину инструмент, который тот тотчас передал мне, кивнув девушке.
– И… Марк. Давайте просто Марк. Не люблю чувствовать себя стариком, – с улыбкой проговорил он.
Я кивнула и, поудобнее перехватив лопату, разок копнула.
– Госпожа мистик! – с осторожной хохмой воскликнул Марк. – Вы уж сами-то не вскапывайте, нам скажите, ребята перекопают…
Я усмехнулась, но шибко шутливого нанимателя все-таки срезала, чтоб под руку не болтал. Земля действительно оказалась сероватой и безжизненной. Не в плане сухой, вовсе нет. А именно какой-то неживой. Я копнула еще, поглубже. И вот тут-то обнаружила ход. Не слишком большой, по ширине сопоставимый с кротовиной. Предположения, кто это может быть, начали оформляться.
– У-у, дрянь, – фыркнула я, задумавшись.
– Молчу-молчу, – ойкнул за спиной хозяин, что, очевидно, что-то опять тихонько пошутил. Но, надеюсь, мое растерянное "а?" прояснило, что ругалась я все же не на него.
Я копнула глубже по ходу и рядом и разворошила лопатой землю, выглядывая малейшее шевеление. Однако та была неподвижна.
Осмелев, я опустилась на корточки и принялась ковыряться в земле руками. Шевеления по-прежнему не наблюдалось. Однако вскоре палец наткнулся на что-то твердо-колкое; на краткий миг внутренне содрогнувшись, я вытащила из земли полукруглую изогнутую чешуйку, что, оказавшись на свету, тотчас начала тлеть.
Да. Это они. Батры.
Батры – это было собирательное название для целого рода мелких членистых колониальных демонов, гнездящихся в земле.
Делятся на две условные группы: с неуязвимым к магическому свету панцирем, и с уязвимым. Первые по большей части невосприимчивы к искусственному свету, созданному при помощи магии и чего-либо еще, вторые – его боятся, так как их панцирь от оного разрушается, и свет повреждает тело наравне с солнечным. Настоящего же солнечного света боятся любые.
У нас, предположительно, вторые, так как они попадаются значительно чаще.
Точного названия разновидности я бы, конечно, не назвала, хотя в школе нас заставляли учить виды и отличительные особенности, да оно в полевой работе было и не нужно ни для чего, кроме как блеснуть эрудицией перед нанимателями. Методы борьбы были общие.
Батры охотятся, в основном, на мелких грызунов, причем группой. Однако "умышленно" общественными их назвать не повернется язык, ведь "коллективность" обеспечивается лишь тем, что твари равно хотят полакомиться добычей, вот и бегут на нее толпой со всех сторон. По сути, каждая особь заботится о своем благополучии и стремится урвать кусок себе. Неудивительно, что здесь совершенно нет ни мышей, ни кротов. Вероятно, всех уже съели.
Когда мелкие теплокровные зверьки заканчиваются, откормившиеся твари могут перейти и на кого покрупнее, скажем, гонять кроликов или кошек. Детенышей, при обнаружении, и вовсе берут без боя…
Я поднялась и подхватила лопату. Сейчас тут делать нечего – ушли на глубину, не выкопаем. Даже если они не очень глубоко, учуют вибрацию и уйдут дальше.
– Боюсь, это батры, – доложила я.
– "Копатели"?
– Они самые. Пойдемте, до ночи сюда соваться без толку. Скажите, чтобы без меня сюда никто не ходил. Повезло, что никто из людей еще на них не нарвался.
– Они опасны? – напрягся Марк.
– Условно нет. Не съедят, но могут покусать. А укусы вымазанными всякой дрянью жвалами еще никому особой радости не доставили.
Марк серьезно кивнул. Мы, пройдя виноградником, направились к дому. Хозяин передал мои указания держаться подальше от дальнего края и без госпожи мага туда не соваться. Наметили план выйти с сумерками. Я велела подготовить факелы, хотя бы несколько штук.
У ворот усадьбы обнаружилось какое-то шевеление, а кто-то уже спешил к Марку докладываться. Впрочем, тот уже и сам увидел прибывшую и, просияв, ускорил шаг навстречу.
– Какие люди, и без охраны! – весело и радушно проговорил он. – Еванделина, хозяюшка!.. Не ждали…
Девушка, одетая в простую дорожную одежду, легко соскочила с седла и по-хозяйски передала поводья слуге. И обняла уже подбежавшего к ней деда.
– Ну, здравствуй, внученька! – театрально проговорил тот. – Неужто маменька пирожки передала?
– Канешн, держи! – в тон деду ответила Ева и с хлопком вручила ему вытащенное из-за пазухи письмо. – И с малиной, и с капустой – все вместе.
Дед, посмеявшись, принял и оглядел письмо, но вскрывать не торопился. Ева же, не дожидаясь указаний, направилась к дому.
– А конвоир где?
– Конвоир сегодня… кхм, выходной, – ответила девушка.
– И одну пустили… – иронично покачал головой Марк.
– А чего бы меня одну не пустить? – в тон деду отозвалась внучка. – Не на бал, чай!
Тот посмеялся, я же подумала, что, видно, это какая-то семейная шуточка, непонятная посторонним.
– Отец привет передавал, спрашивал, когда в гости явишься?
– А что? – хитро переспросил Марк. – Он куда отбыть собрался? И ему хозяин в дом на замену требуется…
– Не-е, – посмеялась девушка. – Просто! Хотим заранее знать, когда ты свалишься нам на голову!
Дед шутку оценил и тоже усмехнулся. Ева тем временем поравнялась со мной и с интересом на меня взглянула. Марк, догнав ее, оказался почти между нами и, воспользовавшись случаем, галантно подал руки обеим, предлагая двигаться в сторону дома.
– А ты удачно попала! У нас сегодня охота наметилась. Госпожа мистик какую-то дрянь нашла.
– Вино твое, что ли? – беззлобно съязвила девушка.
– Эй! У Личи шутки тыришь? – шутливо возмутился дед.
– А то! Должен же кто-то за него шутить, раз его нынче нет!
Марк рассмеялся, явно одобряя хохму. А потом, спохватившись, продолжил:
– Ах, кстати! Это Дзета Янше, наш охотник…
– Да мы уж, вроде как, почти знакомы, – с усмешкой остановила его девушка, глядя на меня. – У нас, как погляжу, на весь Эрстхен с Домиром один мистик.
Я шутливо развела руками.
– Других не видела.
– Твоя "коллега", кстати, – с улыбкой бросила Еванделина уже Марку. – Ходит Личи поддевает…
– Вот оно как! – воскликнул дед, бросившись пожимать мне руку. – Коллега, шо ж вы молчали?!
Я расхохоталась.
– Отлипни от нее, сердцеед старый! – возмутилась Ева со смехом. – Ух, как кликну сейчас бабушку! Ба, неси скалку! Твой дед опять к девкам молодым пристает! – крикнула она в сторону крыльца. – И пойдем уже в дом!
Из дома послышалось какое-то бормотание, а вскоре на крыльце показалась пожилая женщина-хозяйка, очень красивая, с тонким, аристократически изящным лицом и длинной темной с проседью косой. Она радушно поприветствовала гостей. Скалки, вопреки внучкиному совету, не взяла.
Ева обняла бабушку, после чего мы все зашли в дом. Еванделина сняла и водрузила на вешалку черную шляпу, в которой ехала, очень красивую и, судя по фасону, мужскую. Темные, почти черные, как у подавляющего большинства побережцев, волосы были распущены и опускались до плеч. Я невольно приметила, как они отросли у нее с весны. Быстрее моих.
Хотя и мои сейчас были весьма длинны. Ну, по крайней мере, для меня. Собирались уже даже в не совсем смешной хвост…
Хозяйка засуетилась с накрыванием стола, работая и сама, и поторапливая помощниц-служанок. После позвала нас ужинать и отпустила слуг.
– Как дома, как родители? – начала расспрашивать она.
– Дом стоит, дело движется, все путем, – лаконично отозвалась Ева.
– Ты нынче к нам надолго?
– На ночь. Завтра утром уеду.
– Славненько… А что же с нашим виноградником? – повернувшись ко мне, с интересом продолжила хозяйка. Она явно разрывалась, не зная, кого броситься расспрашивать в первую очередь – любимую внучку или охотника.
Я нейтрально в общих чертах рассказала. Потом подал голос Марк.
– Ну что, госпожа желает попробовать чудесное домашнее вино из восхитительного винограда, выросшего под щедрым южным солнцем?
Я посмеялась.
– Лучше после охоты – будет, что праздновать.
– Да уж, лучше после, – ехидно отозвалась Ева. – Не дай бог нам до охоты мага траванешь…
– Да хорош наговаривать! – "обиделся" дед. – Наша продукция прошла все проверки и полностью безопасна! И вообще, хватит у Личи реплики красть!
Мы посмеялись.
С заходом солнца я принялась собираться.
– Марк, а выделите мне пару работников? Или даже одного хватит.
– А что сделать нужно? – проговорил он.
– Да ничего сложного. Просто не помешал бы человек, что держал бы факелы и в нужный момент мне подал…
Марк чуть задумался.
– Эх, говорили же мы про факелы, что-то не додумался я, что под них человечек может пригодиться… Оставил бы кого из парней.
Я запоздало поняла, что наемные работники, количество которых успокоило и обмануло меня днем, на ночь уходили, и теперь в усадьбе только слуги, что работали в хозяйском доме и ночевали в пристройке, да охрана.
– Да это, вообще, не важно, – поспешила отмахнуться я. – Просто помогла бы лишняя пара рук. А так и сама справлюсь.
– А давай я пойду помогать! – вдруг с энтузиазмом предложила Ева.
– Хм-м, ну-у… – протянула я. – Да, в принципе, можно.
– А девчонке не опасно? – по-отечески заволновался Марк.
– Да не, – подумав, проговорила я. – Может быть страшновато только… Оденься, главное, как следует, – обратилась я уже к Еве. – Сапоги повыше да подубовее найдутся?
Марк кивнул, сказав, что отдаст внучке свои старые ботфорты, и обещав, что та в них утонет. Я, взглянув на от природы не слишком высокого мужчину, скептически хмыкнула. От Евы это не укрылось, и она тоже тихонечко усмехнулась. Сама она была пониже меня примерно на полголовы. Телосложения обычного, но благодаря росту выглядела весьма миниатюрной.
Ева облачилась в плотные широкие рабочие штаны, заправив их в дедовы сапоги, что были ей немного выше колена. Поверх заправленной в штаны простой рубашки надела куртку, волосы собрала в хвост и спрятала под шляпу. Мешковатая рабочая одежда слегка скрадывала ее миниатюрную фигурку, но при этом, как ни странно, все равно очень шла.
Я собралась как обычно. Штаны и кофта, мантия, талисман и защитные кольца. Волосы, что подотросли за лето, уже можно было собрать в почти пристойный хвостик. Браслет прятался под рукавом кофты – чтобы не болтался туда-сюда и не мешался. Да недавний подарок Кондора, артефакт, что я носила на цепочке – под мантией.
К сгущающейся темноте мы вышли из дома; я первой двинулась в направлении насаждений. Ева озорно сбежала с крыльца и, бухая по земле тяжелыми сапогами, пробежала пару шагов за мной следом. Я стремительно обернулась и схватила девушку за плечи, останавливая.
– Тише! – зашипела я. – Ты ж сейчас такими шагами на соту в округе всю жить и нежить распугаешь!..
Ева тотчас присмирела и стала ступать осторожно и тихо. Я взяла лопату и закинула себе на плечо. Намеревалась копать сама. Но подсуетившийся Марк уломал взять какого-то молодого парнишку, "а то негоже магу грядки копать". Сильно спорить я не стала, с дополнительным человеком было сподручнее. Приказала ему притащить туда пару ведер воды на всякий случай. Дорогой проинструктировала парня очень внимательно слушать приказы и, лишь только я скажу, бросать лопату и отходить подальше, мне за спину. И, в принципе, может быть свободен. Еве полагалось стоять позади, не слишком близко, и держать факелы. А когда потребуется – подать мне.
Что ж. Можно начинать.
– Копай, Сав, – коротко скомандовала я, показывая где. Под землей чувствовалась легкая возня, однако даже я, с обостренными чувствами мага, ощущала это буквально на границе восприятия.
Юноша кивнул и начал осторожно снимать слой земли и откидывать в сторону. Выкопав небольшую площадочку, пошел глубже. И тут при очередном шаге лопаты земля под ней обвалилась, обрушилась, зашевелилась, осыпаясь в нижележащие полости.
– Отлично! Втыкай лопату и назад! – бросила я.
Чувство, что песчинки и комочки осыпающейся земли должны вот-вот успокоиться, было столь же убедительно, сколь и обманчиво. Они не успокаивались.
Нарастал гул, стрекотание, сухой металлический шорох чешуй. Из разоренного гнезда, как из муравейника, полезли небольшие – чуть короче ладони с пальцами – овальные членистые твари с массивными коленчатыми передними лапками. Точнее, целый бурлящий поток, сливающийся в единую массу, сверкающую чешуйчатыми спинами и острыми сложными жвалами, все разрастающуюся, словно от бьющего из-под земли ключа. Всем скопом твари ринулись на поверхность. Как и надо.
Юноша испуганно вскрикнул, отпрянул, панически стряхнув с ноги батру. Твари беспорядочно бегали вокруг разоренного дома; вовсю пытались атаковать мои ноги, однако пробить плотные ботинки не могли, лезли выше, но скользили по подолу.
Раздался истошный вскрик Евы. Обеспокоенно обернувшись, увидела, как девочка остервенело сбивает тварей со своих ног незажженным факелом. Сав с паническим криком скинул с сапог еще несколько демонов.
Круша и раскидывая на пути батр, я принялась топать, чтобы все, кто еще этого не сделал, покинули свои норы и вылезли на поверхность. Они нужны мне тут.
Схватив лопату, я совместила полезное с полезным, то есть, не только выгоняла батр из нор, но и параллельно регулировала их численность на поверхности. Однако их неминуемо прибывало.
Парень снова вскрикнул, послышались звуки ударов и пищание батр. Ева выругалась совсем не по-девичьи. Вскрик, какое-то копошение, шевеление, вроде как отдаляющиеся шаги…
Я не смогла понять, потому что в этот самый момент я таки удачно и неудачно одновременно пробила ногой очередную полость. Удачно, потому что была уничтожена очередная ниша, в которой батрам можно было прятаться. А неудачно – потому что, ухнув одною ногой под землю, я почти нырнула в самую гущу демонов. Окружающие звуки потонули в гомоне, писке и стрекоте.
Твари тотчас принялись атаковать, "попрыгали" мне на плечи, видно надеялись затоптать. Я выдернула голые ладони из толпы батр. Повезло, что, падая, нигде не напоролась на жвалы, а сами они меня найти не успели. Если б не надо было колдовать, надела б перчатки…
Немедленно поднявшись, я принялась отбиваться, сбрасывая напавших и колотя особо упорных. Многие сами слетели с мантии, не сумев ни зацепиться, ни прокусить очень плотную ткань. Пока смахивала демонов с правого плеча, что-то впилось в левое ухо, рядом с серьгой. Я вскрикнула и поспешила поймать и прикончить нападавшего. Он смачно хрустнул под моими руками, щедро окропив их своим богатым внутренним миром; жвалы разжались.
"Фу!", – я отшвырнула трупик и брезгливо вытерла руки о полы мантии.
Первый укус. Что ж, ладно.
Поигрались и будет. Пора приступать к следующей части нашей программы. Я выдохнула, сложила перед собой руки и сконцентрировалась. Не считая звуков суетящихся у разоренного "муравейника" батр, вокруг было тихо.
– Готовьтесь, твари! – прорычала я, концентрируясь на атаке. Разжигая сердце, наполняя руки, ладони, пальцы тем, чего больше всего боятся твари тьмы…
Светом!
Светящийся шар получился мощным, ярким. Твари запищали, заскрежетали, корчась. Я зажмурилась, направляя луч магического света в самую гущу батр.
Твари боятся солнечного света. Поэтому днем на солнце и не суются, прячутся под землей, в пещерах, и так далее. Потому иногда охотники и хитрят, устраивая им "день" ночью. Магический свет получается направленный и довольно мощный, да и немало расходует сил. Потому используется редко и почти всегда для боя. По крайней мере, для освещения такой концентрированный и энергозатратный луч годится крайне плохо. Батры должны его бояться.
Я открыла глаза и обомлела. Только часть оказалась чувствительной. Только часть погибли от магической имитации солнечного света, остальных лишь ослепило. Нечасто, но, бывает, так "везет"…
Ну… Тогда настало время для более грубых методов.
– Факел! – я требовательно протянула руку назад. И только после этого запоздало подумала: девочки наверняка нет рядом. И придется брать и разжигать самой, теряя драгоценное время…
Однако в руку тотчас ткнулось дерево рукояти зажженного факела.
– Молоток! – крикнула я, не оборачиваясь, крутанув факел в руке.
Ну, гады, огненное шоу! И ткнула факелом в гущу мечущихся ослепленных вспышкой тварей. Они тотчас с пищанием и паникой брызнули в стороны, натыкаясь на "товарищей", растаскивая огонь. Некоторые пытались броситься в норы, но ходы были разрушены, а расчистить их или прокопать новые они не успевали.
Влажная, щедро политая земля горела плохо; батры – хорошо.
Спустя пару минут живых тварей на поверхности почти не осталось. А тех, кто случайно остался, я принялась добивать лопатой. Судя по звуку сзади, Ева поддержала меня и начала бить чересчур живых факелом.
Вроде все? Все.
Полянка была усеяна покореженными трупиками вредителей, дымящимися, догорающими. Я взяла ведро и дотушила, чтобы не оставлять огня. Один солнечный день – и от них не останется и следа.
Я обернулась. Девушка стояла чуть поодаль, бледная, явно напуганная. Но с решительностью во взгляде, крепко сжимая факел.
– Спасибо за помощь, – улыбнулась я, подойдя. – Ты была хороша.
Девчонка напряженно улыбнулась.
– Н…не… Не за что… – голос ее отчетливо дрожал, однако она тотчас попыталась взять себя руки.
– Я думала, ты испугалась и убежала. Впрочем, в этом бы не было ничего страшного. Разве что, самой пришлось бы факел зажигать.
– Ну как же, – голос ее стал тверже, взгляд решительней. – Я же обязалась помогать охотнику и держать факел. Как я могла уйти?
Я улыбнулась. Смелая и обязательная девочка. Даже несмотря на страх, омерзение, не ушла, выполнила, что обещала.
– Завтра оставьте эту гадость на солнце, они истлеют. Перепашите потом этот участок посветлу, если кто остался, погибнет, либо уйдет.
Ева деловито покивала. Я качнула головой в сторону дома, и мы двинулись. Девушка, идущая слева от меня, вдруг тихонько ахнула.
– У тебя кровь…
– А-ай, – небрежно отмахнулась я. – Ерунда, царапина. Промыть хорошо и все дела.
На крыльце нас ждал встревоженный Марк с факелом, а рядом с ним Сав. Видимо, уже собирались идти за нами.
Я доложилась Марку об исполнении и похвалила помощников, особенно Еву. Потом попросила чистой воды вымыть руки и лицо и промыть рану. Пока Ева пошла в дом переодеваться, Марк повел меня умываться. После позвал в дом за чистой кипяченой водой для промывания раны.
Ранка была и правда пустячная. Правда, слегка зацепляла прокол, потому серьгу я сняла, чтобы лучше подсыхало и заживало, да и просто, чтобы ухо отдохнуло. Хотя, в принципе, можно было и оставить. Потом я обработала царапину противовоспалительной мазью и тоже переоделась. Марк рассчитал меня, и мы пошли к столу.
– …даже не то чтобы страшно, скорее отвратительно. Они мерзкие, как огромные тараканы, и их полчища! Они как полезут мне на ноги! Я давай их факелом шибать…
Обернувшись, Ева увидела меня и чуть смутилась. Однако я, садясь, сделала ей подбадривающий жест.
– Ну, в общем, госпожа мистик их пожгла. Конец! – лаконично завершила она, шаловливо разводя руками.
Бабушка восхищенно-взволнованно вздыхала и качала головой рассказу. Как я узнала, госпожу Шенлер звали Дора.
Я повторила Марку те напутствия, что уже дала Еве. Он с серьезным видом кивнул. А потом, с карикатурной гордостью, принес бутылочку домашнего вина, густо-красного и очень вкусного на вид. На вкус же оно оказалось чуть кисловатым. И, кажется, было слабовато по крепости, как перебродивший компот. Хотя в целом вполне даже пристойно, хоть и невысокого качества.
– Ну что ж… В бутылке оно смотрелось вкуснее, – с усмешкой проговорил дед.
– Ну в трактирах иной раз хуже наливают, – подбадривающе брякнула я и, только проговорив, осознала, что прозвучало гораздо хуже задуманного…
Но Марк, расхохотавшись, ответил:
– Спасибо за оценку, госпожа мистик! Весьма неплохо. А не могли бы вы записать мне это в мою книгу отзывов и предложений?
– Извините, я не так хотела выразиться… – смутившись, начала оправдываться я.
Но дед остановил меня, смеясь:
– Право, Дзета, это действительно неплохая оценка. И я этим отзывом вполне удовлетворен. У нас самопальное домашнее вино, мы только работаем над технологией… Мы начинали с гораздо худшего… Вот, между прочим, – Марк открыл первые страницы потертой, видавшей виды тетрадки. – Сейчас с самого начала почитаем, сравним. Из отзывов Личи, я записывал. – хозяин сделал паузу, а после начал зачитывать в лицах. – "Фу, что за запах? У вас что, что-то пропало?.. А, это вы вино открыли? – Попробуешь? – Нет, спасибо, мне достаточно аромата."
Ева с Дорой рассмеялись, я тоже смущенно улыбнулась. Хозяин же пролистал еще несколько страниц.
– "Дрянь. (Сказал так, но делает еще глоток)", – снова перелистнул страницы. – "Где твои сладкие сухарики с орехами? Эту дрянь спасают только они. Единственное, ради чего и можно это пить". Дальше… "Понюхал и выплеснул мне в ли…" Так, нет, это упустим… – пробормотал дед и, перелистал ближе к концу. – А, вот! Недавно он вообще сказал: "Кислая гадость, но пить можно". А из его уст это, считай, похвала! Господин Чиэнстелли знаешь какая фифа избалованная?
Я, посмеиваясь, приняла протянутую тетрадь и перо и написала свою "оценку".
– Есть, чем гордиться, – довольно проговорил хозяин. Дора и Ева рассмеялись. Марк предложил налить еще, но я отказалась, сославшись на то, что мне в дорогу, и попросила чай.
– Да куда в такую темень ехать-то? – заохала Дора, занявшись чаем. – Остались бы.
– В леса, ворье пугать! – отвязно отшутилась я. – Спасибо вам за гостеприимство, но мне в Эрстхене нынче удобнее – меня там ждать будут.
Марк кивнул, полушутя бросив, мол, в другой раз с ночевкой доеду. Я так же, смеясь, бросила, мол, зовите, приеду и с ночевкой.
– А не замерзнете? Ночи-то нынче прохладные, – проговорил хозяин.
– Да переживу, – отмахнулась я, тем не менее, припомнив, что ялльзайнская дневная духота нередко бывает обманчива.
– А то хотите кофту Вам дам? Шикарную! Пройдете в ней по Эрстхену – девки все поумирают от зависти… А кому передать, найдете.
Я рассмеялась, на краткий миг подумав, что шутка была бы неплоха.
– Ты чего, деда! – смеясь, проговорила Ева. – У нее же есть свой дракон.
– А-а… – умерив задор, протянул Марк.
– Нет! – смутившись, воскликнула я. – Я не наложница! Мы просто… просто друзья.
Не знаю, насколько убедительно прозвучали мои слова, но в ответ мне лишь безразлично пожали плечами, не став ничего уточнять или ставить под сомнение.
– Эх, могла бы с тобой в город вернуться, знала бы… – проговорила Ева, словно вообще не придавая значения прошлым словам.
– Да куда ж ты-то, вертихвостка?! – картинно всплеснул руками Марк. – Уж и стариков не порадуешь? И так раз в год по обещанию навещаешь…
– Ну не наговаривай, не надо! – шутливо возмутилась та. – И я у вас не так редко бываю, и вы тут не скучаете… Да останусь, конечно, – отмахнулась девушка. – Я всерьез и не собиралась…
– Да здесь наверняка тише и спокойнее… – проговорила я.
– Мм? – непонимающе взглянула на меня Ева. А вот Марк, кажись, догадывался, к чему это.
– Мне кажется, с вашим арендатором, у вас, наверное, не дом, а проходной двор… – фыркнула я. Мне подумалось, что вот потому Шенлеры и не сдают больше никому, хотя дом позволяет.
– Не-е, что ты. Господин Чиэнстелли работу на дом не берет никогда! – ответил Марк. – Наоборот, на любого чужака в доме в стойку встает.
– Правда? Почему?
– Драконьи заскоки. Своя территория, все такое, – проговорила с усмешкой уже Ева.
– Но дом же ваш, – скептически хмыкнула я.
– А этаж, за который он платит, его. Условно еще и чердак, но чердак как бы общий, и он за него не платит… Не суть. Личи в целом категорически против гостей. Папе вечно сделки и подписания договоров за пределы дома приходится выносить, лишь изредка Личи позволяет в гостиной посидеть.
– Нормально, – фыркнула я. – Сколько наглости, свои порядки в чужом доме диктовать…
– Это не совсем "свои порядки", это, скорей, компромиссы, – флегматично ответила Ева. – Для него это важно, а мы переживем.
– Ну да, – бросила я с усмешкой. – За столько, сколько он, вероятно, отсыпает золотом за свой этаж, можно и потерпеть…
– Не… только в этом дело, – туманно и прохладно ответила девушка.
– Мы друзья, считай, – конкретизировал Марк.
Я запоздало одернула себя не лезть в чужие дела и нейтрально кивнула. Да и настроение было не для спора.
– Угу, только Личи это, конечно, будет отрицать до упора… – усмехнулась Ева.
– Очередная из драконьих заморочек? – поинтересовалась я. Девушка кивнула с улыбкой.
– Видимо. Они же сильные и независимые, им никто не нужен…
Я усмехнулась.
– И много у них странностей?
– Госпожа лучше меня должна знать! – с хохмой ответила Ева, чем вновь вогнала меня в краску, и я уже было начала отнекиваться, однако это осталось незамеченным, так как девушка тотчас продолжила. – А, впрочем, верно, у меня-то опыта житья с драконом поболе!..
Я чувствовала себя все еще неловко. Однако странно, уверена, меня вовсю считали любовницей дракона, но на их отношение это как будто никак не влияло… Не знаю, мне кажется, у нас в центре, если б узнали, что кто-то кому-то… мигом бы косо смотреть начали. Может, это местная особенность?..
Задуматься толком я не успела, Ева бодренько продолжила:
– У нас есть целая книга наблюдений за драконьими повадками, мы сами ведем записи! Ну, там конечно… Накладывается частность. Бывает не всегда понятно, что из заморочек драконье, а что – конкретно Личино. Там сравнивать с остальными надо, – лицо девочки приобрело умильное выражение. – Драконы такие душки, когда спят!..
– …Зубами к стенке! – охотно подтвердил Марк. Ева хихикнула и одобрительно ткнула деда в бок локтем.
Я посмеялась, а после задумалась о том, что за все время нашего знакомства никогда не видела Конхстамари спящим.
– А еще они умеют мурчать, – смешливо проговорила девушка. – Ну точнее, урчать… Неужели ты не замечала?
Я как-то растерянно пожала плечами. Если честно, сейчас было даже не вполне понятно, шутит она или говорит серьезно. Признаться, даже интересно стало.
– Еще рычать могут, если их хорошенько взбесить! – со смешком добавил Марк.
– Угу… Вот уж тебе-то бы, дед, с этим поаккуратнее… – иронично, но с некоторой строгостью проговорила девушка.
– Не выдумывай, у деды все под контролем! – гордо вскинул голову тот.
– Твой шрам на брови так не считает! – ответила Ева.
– Это случайность! И… Уж кто бы про шрамы-то говорил! Я же молчу про твой шрам на…
Ева, возмущенно завопив что-то специфическое и непонятное мне на прибрежном говорке, вскочила и принялась лупить деда ладонью. Тот откровенно хохотал, шутливо укрывшись руками.
По Еве, впрочем, тоже было видно, что шутит.
– …И вообще тогда была случайность! Несчастный случай! – все-таки разобрала я конец фразы. – А я маленькая совсем была! Хватит припоминать!
Дора, застонав, покачала головой.
– Да прекратите. Что стар, что млад, ведете себя так, что за вас стыдно! – она повернулась ко мне. – Простите, Дзета, не обращайте на них внимания. Им просто повыделываться перед незнакомкой приспичило… – в голосе хозяйки к концу фразы тоже прорезались ироничные нотки. Я улыбнулась.
– …и вино от тебя уберу! – Марк, привстав, за плечи усадил Еву обратно на ее стул. – А то ишь ты, полбокала выпила, и уже буянить!
Ева что-то еще возмущенно воскликнула и отвернулась, "обиженно" сложив ручки на груди. Я, умиляясь этой семейной сцене, допила чай и взглянула в окно; темень была совершенно непроглядная. То, что надо.
– Пора мне собираться, – проговорила я и поднялась.
Госпожа Дора предприняла последнюю попытку меня остановить, однако я была неподкупна. Марк вышел проводить.
– Ну, легкой и чистой вам дороги, – со смехом пожелал он. – Пусть все лихие люди и нелюди к своему же благу уберутся с вашего пути.
Я посмеялась пожеланию и ответила в тон:
– А вам – успехов в вашем деле. Обскакать всех конкурентов и стать лучшим виноделом в округе!
Марк на мое заявление посмеялся, ответив что-то в духе "зачем желать такое зло людям". Я тоже улыбнулась, потом, засмотревшись на факел в его руках, вспомнила Еванделину на сегодняшней охоте.