Молодая гвардия. История подвига

А. А. Фадеев, судя по содержанию тех документов, с которыми он знакомился, бесед с уцелевшими молодогвардейцами, об этом, конечно, знал. Однако он щедро ввел в повествование выигрышные для ВКП(б) новые эпизоды. Практически им были заново написаны семь и фундаментально перестроены двадцать пять глав романа. Фигуры коммунистов – наставников юношества были вылеплены во второй редакции объемно, почти монументально. В то же время молодежное подполье оказалось в «обновленном» романе на задворках сопротивления, превратившись, как и положено любой комсомольской организации, в помощника и резерв партии.

Но Фадееву доставалось не только и даже не столько от рецензентов, сколько от читателей – преимущественно земляков и родных погибших молодогвардейцев. Трудно измерить горе семьи В. И. Третьякевича, которое принес им созданный Фадеевым образ предателя Стаховича, как две капли воды похожий на их сына Виктора. Отца Третьякевича парализовало, братьев «ушли» с партийной работы.

Сначала, весной и летом 1943 г., Виктор Третьякевич еще числился в списке руководителей «Молодой гвардии» наряду с Сергеем Тюлениным, Иваном Туркеничем и Олегом Кошевым. Но затем в расследование обстоятельств, связанных с деятельностью и провалом «Молодой гвардии», вмешался Смерш, активно занявшийся поиском предателей.

В 1943 г. не принималось во внимание то, что немцы имели определенную информацию о формировании подполья на оккупированных территориях. В фонде Центрального штаба партизанского движения при Ставке Верховного главнокомандования сохранился один интересный документ из отдела специнформации о развитии партизанского движения в 1942 г. (перевод с итальянского). Обращает на себя внимание такой момент: информированность разведывательного «ведомства». В разделе «Обучение» читаем: «Большевики с начала войны организовали… специальные школы, где проводился регулярный курс обучения. Только в одном Воронеже находится 15 таких школ, в том числе одна для женщин. Остальные школы находятся в Ворошиловграде и Ростове. Школы Москвы, Ленинграда и Сталинграда являются самыми крупными». Известны были руководители школ, характер обучения, планы преподавания и даже детали о том, что в «Ворошиловграде и в Миллерово (около Сталинграда) школа для шпионов и диверсантов имеет двухнедельный срок обучения. Во многих школах молодежь обучают специальному искусству поджогов» ^[24].

Это еще раз свидетельствует о том, что оккупанты постоянно вели сбор информации, используя ее для отслеживания подозреваемых лиц. С этой целью «начальники тайной полевой полиции, генералы-командующие войсками безопасности и главнокомандующие северо-центральных и южных армий завели специальные списки партизан, их помощников, шпионов и подозрительных большевистских агентов.

Третьякевич Виктор Иосифович

Эти списки были разосланы всем частям тайной полевой полиции, полевым и местным гарнизонам, информационным бюро полиции по обеспечению безопасности, в лагеря военнопленных… Эти списки содержат в себе точные, по возможности, персональные данные, описание внешности, адрес, место деятельности и принадлежность к определенному партизанскому отряду» ^[25]. «Если мы считали, – констатируется в этом документе, – что с уничтожением Красной Армии партизанская борьба пойдет на убыль, то теперь (напомним, шел 1942 г. – Н.П.) борьба с партизанами является одной из важнейших задач, поставленных перед немецкими войсками, находящимися в тылу».

Для немцев партизаны и подпольщики не имели различия – это были их враги. Немцы говорили, что «эти фанатики, несмотря на суровые меры, часто отказываются давать какие-либо показания» ^[26], когда попадают в гестапо.

После того как первичный материал о «Молодой гвардии» был собран местной комиссией комсомольских работников во главе с Евдокией Корниенко, из Москвы 26 июня 1943 г. прилетела комиссия ЦК ВЛКСМ в составе заместителя заведующего спецотделом ЦК А. Торицына и инструктора ЦК Н. Соколова. Одним из основных источников информации для них стали беседы с Е. Н. Кошевой. Трудно сказать, как складывалась у Торицына версия о предательстве Третьякевича, но в докладной записке по итогам поездки он уже писал о том, что Виктор, «по показаниям наших следственных органов… не выдержав страшных пыток», «давал подробные показания о членах организации и о ее боевой деятельности» ^[27]. После этого имя Третьякевича стали вымарывать из документов о деятельности «Молодой гвардии» и изъяли ее из списка героев-молодогвардейцев. Нет его поэтому и в романе Фадеева.

Однако Виктор Третьякевич не был предателем, как вообще не было какого-то одного изменника, провалившего «Молодую гвардию». Показания, которые содержали какую-либо информацию о деятельности организации, дали на допросах под пытками несколько молодогвардейцев (не будем забывать, что это были совсем молодые ребята), но это не означает, что их можно считать предателями. 14 декабря 1960 г. в «Правде» появилась заметка «Отважный сын Краснодона», посвященная посмертному награждению Виктора Третьякевича орденом Отечественной войны I степени. Только через 16 лет награда нашла одного из руководителей «Молодой гвардии», ставшего жертвой клеветы.

История с реабилитацией В. Третьякевича показывает, как сложно было снять с человека навешенный на него ярлык. Не менее трудно было доказать, что составленный в 1943 г. в ЦК ВЛКСМ с учетом информации советских спецслужб список молодогвардейцев неполон, что в нем есть пробелы, с которыми трудно смириться родным и близким погибших членов «Молодой гвардии». Так, выяснилось, что в акте Чрезвычайной государственной комиссии о преступлениях немецко-фашистских захватчиков в Краснодоне документирована гибель еще трех молодогвардейцев – Е. Климова, Н. Петрачковой и В. Гукова. Их имен нет в списке А. Торицына ^[28]. В 1955 г. партийные и советские органы Краснодона возбудили ходатайство о награждении Н. Н. Петрачковой медалью «Партизану Великой Отечественной войны». Комиссия по делам бывших партизан при Президиуме Верховного Совета УССР под председательством С. А. Ковпака признала Н. Н. Петрачкову членом «Молодой гвардии» и поддержала представление о ее посмертном награждении.

Однако время шло, а положительного решения очевидного, казалось бы, вопроса все не было. Тогда отец девушки, член КПСС с 1924 г., почетный шахтер и кавалер ордена Ленина Н. С. Петрачков направил в начале 1956 г. письмо в ЦК ЛКСМ Украины с просьбой разобраться в этом деле. Секретарь ЦК ЛКСМУ С. Кириллова 16 февраля 1956 г. обратилась к секретарю ЦК ВЛКСМ А. Н. Шелепину с просьбой «ходатайствовать перед Президиумом Верховного Совета СССР о награждении члена подпольной организации “Молодая гвардия” тов. Петрачковой Н. Н. медалью “Партизану Отечественной войны”II степени», мотивируя это тем, что она «случайно была пропущена в списках представленных к награждению молодогвардейцев правительственными наградами» ^[29]. В 1958 г. ходатайство было повторено, и тогдашний первый секретарь ЦК ВЛКСМ, будущий председатель КГБ В. Е. Семичастный распорядился «подготовить материалы для инстанции» ^[30]. Однако до развала СССР этот вопрос так и не был решен. Видимо, в ЦК ВЛКСМ его посчитали слишком мелким.

Нельзя не согласиться с мнением, высказанным членами созданной в начале 1990-х гг. межрегиональной комиссии по изучению истории «Молодой гвардии» – Союза молодежи Луганщины, что одни молодогвардейцы были «канонизированы в качестве бессмертных героев, другие выступают как антигерои, а третьи, хотя и принимали активное участие в основных акциях, проходят как исключительно рядовые, довольно бесцветные личности» ^[31]. Это относится, в частности, к А. В. Ковалеву. По воспоминаниям, он выглядит как личность яркая, мужественная, отважная. Главным «недостатком» его было то, что он сумел бежать, когда его с товарищами везли на казнь к шурфу шахты № 5. Помог ему ехавший с ним М. Н. Григорьев, который зубами развязал веревку. Побег был неожиданностью. Полицейские не сразу поняли, что произошло, а затем, опомнившись, начали стрелять по убегавшему. Он был ранен, но Ковалеву удалось скрыться среди домиков поселка ^[32]. Затем его лечили и прятали родные, А. Титова (любимая девушка) и некоторые друзья. Потом Анатолия вывезли из Краснодона в район Днепропетровска. Когда туда пришла Красная Армия, его там не оказалось. Что с ним случилось, никто не знает. Он пропал без вести. До сих пор подвиг А. В. Ковалева, бывшего кумира молодогвардейцев, не отмечен даже медалью «Партизану Отечественной войны».

Григорьев Михаил Николаевич

Нет в списке героев и Юрия Полянского, хотя его тело было поднято в феврале 1943 г. из шурфа шахты и захоронено в братской могиле 1 марта 1943 г. Между тем Торицын объявил его почему-то «пропавшим без вести», видимо руководствуясь тем, что сестру Юрия Серафиму заподозрили в предательстве еще одной группы подпольщиков под руководством М. Шищенко и Н. Сумского, которая действовала в Краснодоне в составе «Молодой гвардии». (Ее членов предали, и в ночь на 18 января 1943 г. они были расстреляны или живыми сброшены в шахту.)

В различных документах и публикациях называется от 70 до 130 молодогвардейцев. В первом опубликованном отчете ЦК ВЛКСМ их было свыше ста, а в 7-м издании сборника воспоминаний и документов «Бессмертие юных» – только 71 ^[33], хотя согласиться с этой цифрой, по-моему, нельзя.

Чем же можно объяснить подобные расхождения? Не будем забывать, что список участников организации восстанавливался по памяти родителей и родственников, а также по акту Чрезвычайной государственной комиссии, где указаны те, кого опознали близкие.

Но ведь были и те, кто остался неопознанным как в Краснодоне, так и в Ровеньках.

Мешала установлению причастности к организации и версия, согласно которой причиной провала и разгрома «Молодой гвардии» было предательство среди самих молодогвардейцев. Одним из первых после освобождения города был арестован Г. Почепцов. О том, что он якобы предатель, сообщил бывший следователь М. Е. Кулешов.

Первое время Почепцова вызывали в следственные органы, допрашивали, но отпускали. На допросах паренек путался в ответах, не знал даже, как называлась подпольная организация: «Молот» или «Молодая гвардия». Он не знал, кто был кем в организации, он знал только свою «пятерку». В ходе допросов вспомнили, что его дядя, родственник отца, служил в полиции, а о том, что его отчима – Громова, коммуниста, как и всю семью, преследовала полиция, знать не захотели. По совету все того же Кулешова Г. Почепцов, уставший от допросов с применением физического воздействия, «признался» в предательстве. Он надеялся, что на заключительном заседании суда откажется, объяснится и ему поверят. Но… шла война. Пятнадцатилетний Г. Почепцов был обречен на смерть, обвинен без улик в предательстве своих друзей. Первыми были публично расстреляны в Краснодоне 19 сентября 1943 г. Г. П. Почепцов, его отчим В. Г. Громов и бывший следователь Кулешов. Затем в число подозреваемых попали не только некоторые молодогвардейцы, но и многие юноши и девушки, не имевшие к организации никакого отношения. Несмотря на то что вопрос о причастности к организации того или иного человека поднимался неоднократно, канонизированный список с 1943 г. не расширялся. Этим можно отчасти объяснить и то, что не были отмечены наградами молодогвардейцы В. М. Борисов, В. С. Гуков, А. В. Ковалев, Н. И. Миронов, П. Ф. Палагута, Н. Н. Петрачкова, Ю. Ф. Полянский, В. И. Ткачев и др. ^[34] Их признали участниками «Молодой гвардии», почти всех внесли в списки членов организации еще в 1943 г., но в списки для награждения по разным причинам не включили.

Ткачев Василий Иванович

Были случаи, когда представленные к наградам (В. В. Михайленко и И. А. Савенков) не получили их и в дальнейшем были исключены из списков «Молодой гвардии». Неизвестно, кто и зачем это сделал.

Может быть, посчитали так: раз остался жив, это и есть лучшая награда. Но, скорее всего, это делалось от безразличия, бездушия, по принципу: «Война все спишет». Не получили своих медалей и те молодогвардейцы (а их было около 50) ^[35], которые после освобождения Краснодона сразу же ушли на фронты Великой Отечественной войны. Остались без наград и те, кто переменил место жительства, так что о многих из них до сих пор ничего не известно.

Безосновательные и бездоказательные обвинения в измене и предательстве, за которыми следовали скорее следствие и суровый приговор, были выдвинуты против более чем 30 краснодонских юношей и девушек, которые к подпольной организации не имели никакого отношения. Среди них были З. А. Вырикова, О. А. Лядская, С. Ф. Полянская, Г. В. Стаценко, Н. Г. Фадеев и др. Впоследствии их оправдали из-за отсутствия состава преступления ^[36]. Об этом знают далеко не все, и в памяти многих (согласно версии романа Фадеева) они так и остались предателями. Одни из них сменили место жительства, другие – фамилию. Даже их дети, став уже дедушками и бабушками, не посещают тех мест, где родились их родственники.

Работу по созданию объективной истории «Молодой гвардии» нельзя считать законченной, тем более что до сих пор продолжаются попытки опорочить светлую память тех, кто боролся в ее рядах с немецко-фашистскими захватчиками. Так, в газете «Совершенно секретно» (1999. № 3) под броской рубрикой «Архивы спецслужб» был опубликован материал Эрика Шура: «“Молодая гвардия”: подлинная история, или Уголовное дело № 20056». Автор тщательно, хотя далеко и не беспристрастно изучил хранящиеся в архиве ФСБ 28 томов материалов следствия, которое шло по горячим следам событий в Краснодоне в 1943 г. Дело было возбуждено по обвинению полицаев и немецких жандармов в расправе над «Молодой гвардией». И вот к какому выводу приходит Э. Шур: «“Молодую гвардию” придумали дважды. Сначала, – пишет он, – в Краснодонской полиции. Потом – Александр Фадеев. До того, как было возбуждено уголовное дело по факту хищения новогодних подарков… такой подпольной организации в Краснодоне не было. Или все-таки была?»

Э. Шур оставляет свой истинно иезуитский вопрос без ответа. Он обильно цитирует архивные документы, подтверждающие надругательства краснодонской полиции над молодогвардейцами; рассказывает, как полицаи вышли на организацию, схватив на рынке продавца сигарет – тех самых, из новогодних подарков, захваченных ребятами в ночь на 26 декабря 1942 г. Но общая тональность статьи призвана создать у читателя впечатление, что члены «Молодой гвардии» не совершили никаких героических поступков, что вся их работа – детская игра, пустяки, мелочь…

В средствах массовой информации уже прошли публикации журналистов России и Украины, возмущенных подобной трактовкой деятельности «Молодой гвардии». Но вывод Э. Шура совпадает отчасти с мнением полковника НКВД Павловского, который летом 1943 г. «настаивал на том, что организация и ее деятельность инспирированы гестапо», и оказывал давление на секретаря Ворошиловградского обкома КП(б)У А. И. Гаевого, убеждая его в том, что «Молодой гвардии» не было. Об этом рассказал бывший секретарь ЦК ЛКСМУ В. С. Костенко, готовивший документы по награждению членов «Молодой гвардии» на подпись у Хрущева для отправки Сталину ^[37].

А. А. Фадеев и Валерия Борц на встрече с читателями в Москве, 1950 г.

Но Гаевой с этим не согласился. И был прав. В 1947 г. в одной из поездок у В. С. Костенко оказался в купе попутчик – прокурор УССР Р. А. Руденко. В 1945–1946 гг. он выступил главным обвинителем от СССР на Нюрнбергском процессе главных нацистских военных преступников. Р. А. Руденко показал В. С. Костенко бланк МВД Германии и машинописный перевод текста на нем. Он гласил: «Мой фюрер, – докладывал Гиммлер, – на Украине, не то в Красноводске, не то в Краснограде, не то в Краснодоне… гестапо нашло и ликвидировало злостную подпольную комсомольскую организацию “Молодая гвардия”. Хайль!» Через некоторое время Костенко написал письмо Руденко и попросил представить копию этого письма для публикации, но ответа не последовало… ^[38]

Чем дальше от Отечественной войны уводит нас время, тем сложнее отвечать на вопросы, поставленные военной историей.

Проходят годы, уходят люди. У очевидцев и участников событий слабеет память. В живых сегодня никого не осталось. В Ровеньках и Краснодоне на могильных плитах многие годы было высечено имя О. Кошевого. Сейчас оно только на месте его расстрела, в Ровеньках. На краснодонском надгробии появилось наконец и имя В. Третьякевича.

А ведь совсем недавно это решалось с большими трудностями.

История и художественная линия романа «боролись» друг с другом. 1970 – 1980-е гг. – это период особой активности В. Д. Борц: она на протяжении ряда лет обращалась в различные инстанции с письмами, возражая против малейших попыток уточнения или внесения изменений в трактовку деятельности «Молодой гвардии», роли и места в ней Олега Кошевого. Для подготовки ответов на письма В. Д. Борц ^[39] отвлекалось немало людей. Периодически создавались комиссии как по линии ЦК ВЛКСМ, так и по поручению ЦК КПСС. В оба ЦК представлялись объемные докладные записки. Казалось бы, все спорные вопросы были решены, все точки расставлены.

В течение 1979–1980 гг. В. Д. Борц знакомилась с материалами организации «Молодая гвардия» в ЦК ВЛКСМ, беседовала с работниками архива, которые в разное время занимались историей этой организации. Затем попросила руководство архива провести криминалистическую экспертизу временных комсомольских билетов с целью установления первоначальных подписей, подчисток.

Речь идет о том, что, по свидетельству ряда участников «Молодой гвардии», а также по первым фотографиям билетов, на них было заранее набрано клише «Славин» (подпольная кличка В. Третьякевича).

Борц настоятельно просила также выяснить партийную биографию братьев Третьякевичей. По поводу этих просьб бывший заведующий Центральным архивом (далее – ЦА) ВЛКСМ В. Шмитков в докладной записке секретарю ЦК ВЛКСМ Б. Н. Пастухову в 1980 г. изложил свое мнение: «…Любые исторические исследования деятельности “Молодой гвардии”, ведущиеся под флагом Кошевого или под флагом Третьякевича, – наносят вред делу коммунистического воспитания… История пропаганды деятельности “Молодой гвардии”, учитывая исключительную популярность книги А. Фадеева, очень сложна, противоречива, а порой и прямо тенденциозна то в одну, то в другую сторону».

К мнению В. Шмиткова прислушались, так как на докладной стоит резолюция:

«1) Пригласить в ЦК тт. Левашова, Борц и тактично провести разговор о необходимости не выходить за рамки общепринятого.

2) Сделать в “Молодой гвардии” (очевидно, речь идет об издательстве. – Н.П.) какой-то документальный сборник, где расставить акценты…» ^[40]

В. Д. Борц писала в ЦК ВЛКСМ и в ЦК КПСС. В связи с этим принимались определенные «меры». Так, в начале апреля 1980 г. у Б. Н. Пастухова (секретаря ЦК ВЛКСМ) рассматривались некоторые вопросы пропаганды истории деятельности «Молодой гвардии».

В отложившейся справке, в разделе IV «Наша позиция. Задачи пропагандистов», читаем: «Есть партийные критерии оценки деятельности молодогвардейцев ^[41]. Они, прежде всего, в “Указах о награждении их наградами Родины”». Коротко и ясно. Какие еще нужны комментарии?!

ЦК ВЛКСМ обращал при этом внимание на то, что нельзя забывать ^[42] «о политической целесообразности уточнений, разночтений и т. п.». И еще: «Недооценивать последствия возможного выхода информации, содержавшейся в переписке родственников и молодогвардейцев, на массовые средства пропаганды или на непосредственную аудиторию, нельзя. С ними нужно работать…» ^[43]

Очевидно, определенная «работа» была проведена. Но Валерию Давыдовну Борц удалось успокоить ненадолго. После публикации материала «На весах правды» в «Комсомольской правде» 5 января 1989 г., темой которого было восстановление доброго имени В. Третьякевича, В. Борц обратилась с письмом на имя главного редактора газеты В. Фронина с резкой критикой публикации.

Реагируя на это письмо, а практически защищая позицию газеты, В. Фронин в письме в ЦК ВЛКСМ констатирует, что «в целом создается впечатление, что автор письма находится в плену той самой совершенно неверной концепции, о которой говорится в материале: представления о том, что восстановление честного имени и правды об одном герое бросает тень на другого». В. Фронин предложил, что, если, несмотря на многочисленные комиссии ЦК КПСС и ЦК ВЛКСМ, «В. Борц считает, что до сих пор вся правда… не установлена, возможно, имеет смысл создать еще раз компетентную комиссию из специалистов-историков» ^[44].

В. Хорунжий, заведующий ЦА ВЛКСМ, в письме секретарю ЦК ВЛКСМ Н. И. Пальцеву 21 января 1989 г. после очередного письма Валерии Давыдовны Борц высказал соображение о необходимости «еще раз вернуться к документам организации, находящимся на хранении в ЦК ВЛКСМ, чтобы внести окончательное решение и опубликовать итоги на страницах газеты “Комсомольская правда”. Так как по своему объему документы организации – это большой массив, работа над ними требует значительного времени». В. Хорунжий просил продлить срок ответа до 23 марта 1989 г., т. е. еще на два месяца.

Судя по резолюциям, об этом было доложено первому секретарю ЦК ВЛКСМ В. И. Мироненко. 26 января 1989 г. последовала реакция в адрес тех, кто стоял в исполнителях: «…Не пора ли поставить точку в этой крайне некрасивой истории? Если этого по каким-либо причинам сделать невозможно, то объясните почему. Ваши предложения?»

Очевидно, секретарь по идеологии Н. И. Пальцев аргументированно объяснил суть проблемы, и срок был продлен. Но этих двух месяцев было недостаточно. Поэтому по истечении указанного срока на имя В. И. Мироненко поступила очередная записка уже не только от заведующего ЦА ВЛКСМ, а за подписью тех лиц, на которых было возложено исполнение поручения: «Информируем, что по письму т. Борц В. Д. ведется аналитическая работа с документами подпольной комсомольской организации “Молодая гвардия”. Однако состав комиссии по решению спорных вопросов о “Молодой гвардии” сформирован не полностью. Просим продлить срок работы над письмом до 1 мая 1989 г.». Далее подписи: Н. Пальцев, В. Хорунжий, И. Шестопалов. На бумаге в архиве стоит штамп: «Резолюция т. Мироненко В. И. “Продлено”».

По материалам ЦК ВЛКСМ не удалось проследить, о какой комиссии писали своему боссу комсомольские деятели. Ясно лишь одно, что к «аналитической» работе попросили подключиться Д. И. Полякову – журналистку и историка. Она провела работу по сбору дополнительных материалов и публикаций о «Молодой гвардии» как в России, так и на Украине, а также изучила материал и в ЦА ВЛКСМ, в партархиве.

Срок ответа по письму В. Д. Борц ^[45] близился к концу, и тогда было принято разумное решение (жаль, что оно раньше никому не пришло в голову и не было реализовано, хотя бы лет 10–15 тому назад): провести в ЦК ВЛКСМ встречу по вопросам деятельности подпольной комсомольской организации «Молодая гвардия».

27 апреля 1989 г. эта встреча состоялась. Сохранилась расшифрованная магнитофонная запись этой встречи-обсуждения. Участниками ее были: работники ЦК ВЛКСМ – В. Хорунжий, Э. М. Буянова, Т. А. Каменева; ученые – Д. И. Полякова, И. Н. Пилипенко, В. Левашов (член «Молодой гвардии»); Третьякевич В. И. (брат погибшего Виктора Третьякевича). В. Д. Борц не было, хотя многие выступавшие говорили о ней, о ее позиции. Как заметил В. Левашов, «до 1978 года она (т. е. В. Д. Борц. – Н.П.) никогда о “Молодой гвардии” ни одним словом не обмолвилась. Она не хотела истории касаться…

И только вот в 1978 году то ли по чьему-то наущению, когда вышла в отставку. По чьему?»

Интересно заметить, что оставшиеся в живых молодогвардейцы ВСЕ, подчеркиваю – ВСЕ – вместе ни разу не собирались ^[46]. Ни сами, ни ЦК ВЛКСМ, ни ЦК ЛКСМУ не догадались проявить такую инициативу. По мнению В. Левашова, оставшиеся в живых по-разному оценивали роль и место Олега Кошевого в работе «Молодой гвардии». Читаем по стенограмме: «Кто-то за то, чтобы было так, как было на самом деле, кто-то за то, чтобы было в пользу Олега Кошевого. Да. То есть фальсификация… Кто был комиссар, Олег или Третьякевич. Вот из-за этого избегали встреч… Стремления, чтобы все собрались, не было ни у кого. С Арутюнянцем, с Радиком Юркиным, Лопуховым мы собирались часто» ^[47].

Для каждого из них, как сказал В. Левашов, было вопросом совести восстановление доброго имени Виктора Третьякевича, его роли в организации и деятельности «Молодой гвардии». Они не могли простить себе, что в 1940-х годах, после освобождения Краснодона, не встали на защиту доброго имени Третьякевича, когда был пущен слух о его предательстве, а имя его на годы исчезло из истории «Молодой гвардии».

Не время разбираться сейчас в этом. Сегодня их всех нет в живых. Не будем забывать, что долгие годы люди, побывавшие в оккупации, старались не вспоминать об этом периоде жизни и предпочитали помалкивать, чтобы не оказаться в местах, далеких от цивилизации, за колючей проволокой. Действительность советского общества по отношению к уцелевшим участникам подполья порой была суровой и требовала доказать: если ты выжил, то почему; что помогло тебе спастись? Отвечать на эти вопросы было непросто: мешала подозрительность тех, кому было доверено устанавливать истину. Об этом не раз и не два писалось в работах историков.

Но вернемся к совещанию 1989 г. Оно проходило в условиях проснувшейся гласности. В начале этой встречи В. Хорунжий, правда, сказал, что будто бы в ЦК ВЛКСМ недавно собирали бывших молодогвардейцев, даже «состоялась длительная беседа, и большинство из оставшихся в живых членов этой организации свидетельствовали, что комиссаром был Олег Кошевой. Вместе с тем, как показывает анализ наших комсомольских документов, эти товарищи не являлись членами штаба и не могли знать истинного положения дел в “Молодой гвардии”». В материалах ЦК ВЛКСМ нет ни стенограммы, ни упоминания о том, что такое совещание было. Косвенно о нем говорится в одном из писем В. Борц. Кто же в нем мог участвовать из девяти человек, уцелевших после гибели организации? Напомним, что И. Туркенич погиб в 1944 г., Г. Арутюнянц умер в 1973 г., Р. Юркин – в 1975 г., М. Шищенко – в 1979 г., Н. Иванцова – в 1982 г.

Оставшиеся в живых О. Иванцова, В. Борц, В. Левашов и А. Лопухов вместе, подчеркиваю: вместе, в ЦК ВЛКСМ встретились первый раз во второй половине 1980-х гг. Что обсуждали – неизвестно. Стенограмма не велась.

Никакой аналитической записки в 1989 г. после этого совещания не отложилось. Очевидно, ограничились обсуждением. То же было и после совещания в апреле 1989 г. Участники его даже не поправили свои выступления по стенограмме-распечатке (кроме Д. И. Поляковой). Подписи по предложению Н. Хорунжего были поставлены в конце заседания-встречи на чистом листе бумаги, а затем был уже отпечатан текст. Практика привычная. Такие вещи бывали неоднократно во времена СССР. История об истории «Молодой гвардии» имела свое предложение.

По рекомендации вышестоящих комсомольских органов Украины Луганский ОК ЛКСМУ 9 октября 1990 г. принял решение о создании рабочей группы по сбору информации – «всех возможных материалов, касающихся истории “Молодой гвардии”, изучения эпизодов, связанных с именами О. Кошевого и В. Третьякевича, с событиями, вызывающими спорные трактовки». В состав рабочей группы вошли комсомольские работники, научные сотрудники вузов города, журналисты, представители КГБ, народные депутаты СССР, «неформалы». Было решено обратиться за помощью к оставшимся в живых участникам «Молодой гвардии» ^[48]. Рабочая группа поставила своей целью оказать содействие в восстановлении истины в деятельности подполья в городе Краснодоне. При этом группа отмечала, что нельзя ставить под сомнение сам подвиг, совершенный молодогвардейцами: «Подвиг нельзя отменить по конъюнктуре. Его можно умолчать или исказить, что делалось долгие годы…» ^[49]

После нескольких заседаний группа пришла к выводу о необходимости ее реорганизации в Межрегиональную комиссию по изучению антифашистской деятельности комсомольской организации «Молодая гвардия».

В процессе более двух лет работы эта комиссия исследовала как известные, так и закрытые ранее для изучения документы, зачастую противоречивые, исключающие друг друга показания и свидетельства участников и очевидцев событий в Краснодоне периода его оккупации. Члены комиссии встретились с В. Д. Борц, В. И. Левашовым, О. И. Иванцовой; с теми, кто считался долгие годы предателями организации, а ныне полностью реабилитированы правоохранительными органами: с З. А. Выриковой, О. А. Лядской, Г. В. Стаценко. Свыше 40 человек были собеседниками комиссии ^[50].

Результатом работы Межрегиональной комиссии явилась «Записка по изучению проблемных вопросов в деятельности краснодонской антифашистской комсомольско-молодежной организации “Молодая гвардия”, подписанная всеми членами комиссии 23 марта 1993 г., за исключением одного ее члена – директора краснодонского музея «Молодая гвардия» А. Г. Никитенко. Он высказал свое «особое мнение» по спорным вопросам.

Это относится к роли О. Кошевого и В. Третьякевича в создании и руководстве «Молодой гвардией». Имеют место и разногласия в интерпретации отдельных фактов истории комсомольско-молодежного подполья, в оценке исторической достоверности «Повести о сыне» Е. Н. Кошевой, в подходе к проблеме предателей «Молодой гвардии».

Попытки согласовать эти разногласия и выработать единую точку зрения весной 1993 г. не увенчались успехом ^[51].

В течение 1990-х годов не раз на страницах печати, как и в названном выше документе, высказывалось предложение о ходатайстве о награждении организатора подполья «Молодая гвардия» Виктора Иосифовича Третьякевича высшей наградой.

22 октября 2022 г. Виктор Третьякевич как один из организаторов комсомольско-молодежного подполья и его активный участник, оклеветанный и казненный врагом, Указом Президента России удостоен звания Героя России. Тем самым официально снят оговор с погибшего героя.

Поиск истины, как показывает история подполья города Краснодона, – это сложный путь к правде, особенно когда прошли годы, когда ушли в мир иной люди, знавшие о «Молодой гвардии».

Но истина тем и хороша, что рано или поздно она будет установлена. Она нужна людям как нить, связующая поколения, как очищение от скверны, как свидетельство того, что память о «Молодой гвардии» будет жить. Должна жить.