Глава 5
Поход к новому врачу уже не казался такой мукой, как прежде. Что ни говори, а знакомство с доктором Ниной проделало брешь в той части сознания Саши, которая отвечала за тотальную неприязнь ко всем-всем-всем гинекологам. Поэтому на сей раз дискомфорт доставляла лишь мысль о диагнозе, который либо опровергнет, либо подтвердит новый специалист.
– Хм, – многозначительно промычала женщина в белом халате, просмотрев кипу результатов анализов. – В целом ничего смертельного, жить будешь. Но вот цикл, конечно, никудышный, и нужно его нормализовать, иначе могут быть проблемы в будущем. У тебя никаких выделений специфических нет? А болей? Тоже нет? Ну хорошо. Тогда просто выравниваем цикл. Оральные контрацептивы принимала когда-нибудь?
– Нет, – с трудом подавив смущение, пролепетала Саша. – Не доводилось.
Хотя парализующего страха перед гинекологами девушка уже не испытывала, ей по-прежнему было неловко обсуждать с посторонним человеком детали своей сексуальной жизни. Она прекрасно сознавала, что сексуальный аспект так же естественен, как любой другой вопрос, касающийся ее организма, но все равно не могла избавиться от чувства стыда. В студенческие годы это сильно усложняло ей жизнь, потому что стоило кому-то коснуться темы секса, Саша неизменно краснела. Многие находили это милым, но сама себе Саша казалась наивной простушкой, и это ей вовсе не льстило.
– Ну, теперь придется, – безапелляционно заявила врач и протянула девушке бумажку с названием препарата. – Это восстановит менструальный цикл. Принимай по инструкции два-три цикла подряд, а потом приходи ко мне. Будем смотреть, как дальше действовать.
Заключение врача показалось Саше вполне убедительным. На этот раз ей не поставили никакого жуткого диагноза, но и не тешили иллюзией, что все замечательно. Теперь стало совершенно очевидно, что удлиненный цикл – не норма, потому что в своем окружении она ни разу с таким не сталкивалась, а единственный пример – история сестры Миланы – оказался негативным. Следовательно, проблему нужно искоренить. Раз навсегда. Поэтому назначение оральных контрацептивов в качестве лечения даже обрадовало. В конце концов, можно убить двух зайцев сразу: поправить здоровье и надежно предохраняться.
Впервые за несколько недель Саша вздохнула свободно. Окружающий мир вновь заиграл яркими красками. Лето уже вступило в свои владения, и Саша почувствовала, как соскучилась по жаркому воздуху, пестрым клумбам и очередям у киосков с мороженым. Смех детей, резвившихся вблизи фонтанов и ловивших желанные капли воды, которые успевали долетать до их маленьких ручек, показался настоящей музыкой. Саша почти вприпрыжку домчалась до остановки, едва поймав нужный автобус, и с радостным сердцем направилась домой.
– Я вернулась! – объявила она, войдя в квартиру. Никиты дома не оказалось, и Саша, грустно вздохнув, пошла на кухню. Раскладывая купленные продукты, она вспомнила о лежащем в сумке препарате и подумала: даже хорошо, что дома сейчас только она. Как раз будет время разобраться с новым лекарством.
Устроившись в кресле поудобнее, Саша развернула лист тонкой бумаги с инструкцией, испещренный мелким шрифтом. Среди множества разделов отыскала «Способ применения» и внимательно прочла. Кажется, ничего сложного: принимать ежедневно в течение двадцати восьми дней, по одной таблетке, в одно и то же время. Все вроде бы понятно. Уже собираясь отложить инструкцию, Саша бросила взгляд на раздел «Побочные действия». Обычно она никогда не читала этот пункт в инструкции по применению лекарств – да и необходимости не возникало. За все время самостоятельной жизни, когда лекарства покупала не мама, список Сашиных недугов сводился к тому, что вполне лечилось нехитрыми активированным углем, парацетамолом и перекисью водорода. В этом смысле ей со здоровьем жутко повезло. Точнее, везло до недавних пор. Поэтому после недолгих колебаний Саша приступила к изучению списка. Тошнота… Головная боль… Боль в молочных железах… Нерегулярные маточные кровотечения… Депрессия… Бессонница… Снижение либидо… Список оказался внушительным, причем побочные эффекты варьировались от головокружения до рака молочной железы. И хотя последний относился к крайне редким побочным реакциям, настроение Саши из жизнеутверждающего мгновенно стало депрессивным. Ей потребовалось довольно много времени, чтобы прийти в себя и вспомнить, что раньше у нее никаких побочных или аллергических реакций ни на что не было, а поэтому волноваться, наверное, едва ли стоит.
Несмотря на смутные подозрения, закравшиеся после прочтения инструкции, Саша наконец запретила себе поддаваться панике. Она решила не омрачать день, который принес ей ясность относительно здоровья. В конечном счете главное, что теперь она понимает, как действовать. На этой ноте она принялась готовить ужин. Сегодня ей особенно хотелось порадовать Никиту. Все-таки он проявил немало терпения и стойкости за время ее гинекологического паломничества.
Когда Никита пришел домой, его ждал накрытый стол с любимой едой: бургеры, огромные и сочные, с соусом, который Саша придумала сама и секрет которого не рассказывала никому. Не потому, что дорожила своими кулинарными открытиями; просто ее всегда забавляло, с каким азартом все, кто пробовал ее бургеры, пытались выпытать у нее эту тайну. Бургеры дополняли картофель по-деревенски и лимонад домашнего приготовления с малиной и мятой.
– Ну и ну! – изумленно присвистнул Никита. – Что празднуем?
– Мои скитания по больницам завершены! Теперь я могу жить по-человечески, а главное, точно знаю, что нужно делать, – со счастливой улыбкой объявила Саша.
Если бы в хрущевках слышимость не была такой хорошей, Никита, вероятно, издал бы торжествующий вопль, достойный индейского вождя, но, поскольку соседей он ценил и уважал их право на спокойный и тихий вечер, просто схватил Сашу в охапку и сжал в крепких объятиях.
– А может, по такому случаю пикник во дворе устроим? – предложил он, смеясь.
– А давай!
Саша ловила каждое мгновение вечера. Она поняла, что впервые за долгое время действительно отдыхает и по-настоящему счастлива. Слушая голос Никиты, когда он рассказывал очередной забавный случай из своей педагогической практики, глядя в его сияющие глаза, Саша почувствовала: как же редко она испытывает такую легкость, как сейчас! Ей вдруг показалось, что она проживает жизнь, принадлежащую кому-то другому. Делает не то, что должна делать. Но, решив не лишать себя возможности насладиться долгожданным отдыхом с любимым человеком ради несвоевременного осмысления своего существования, Саша отбросила навязчивые мысли и погрузилась в настоящее.
– Это один из лучших вечеров в моей жизни, – умиротворенно промурлыкала она. – Определенно!
Глава 6
– Сашка, ты в порядке?
Милана стояла возле рабочего стола и с беспокойством смотрела на подругу.
– Ты сегодня весь день молчишь и на вопросы не отвечаешь. Если бы только на мои – это еще ничего. Но ты сейчас проигнорировала Большого Брата (так подруги звали старшего менеджера за его манеру внезапно появляться за спиной, из-за чего складывалось впечатление, что он неустанно следит за всеми). Мне пришлось отвечать за тебя! Повезло, что я мастер импровизации, – девушка хитро прищурилась. – Если бы я тебя не знала, подумала бы, что ты забастовку решила устроить.
– Что устроить? – вяло переспросила Саша.
Уже несколько дней у нее болела голова. Обезболивающие приносили лишь временное облегчение, а когда действие препарата заканчивалось, боль возвращалась с новой силой. Из-за постоянной мигрени Саша часто просыпалась среди ночи, а когда все же удавалось уснуть, сон был неглубокий и беспокойный. Никита был уверен, что это побочное действие контрацептивов, и просил прекратить их принимать, но Саша упрямо возражала. Она отказывалась соглашаться с тем, что головная боль – это побочная реакция, и списывала все на жаркую погоду. Тот факт, что раньше жару она переносила, как бедуин, она в расчет не принимала.
– Ты в порядке, спрашиваю? – не сдавалась Милана. – Как зомби себя ведешь. Выглядишь, честно говоря, не лучше. Что стряслось, подруга?
– Да так, голова болит уже который день, – отмахнулась Саша. – Ничего серьезного. Сейчас приму таблетку, полегчает.
– Ну смотри, – недоверчиво протянула Милана.
Ответ ее явно не удовлетворил. Но она знала: заставить подругу что-либо рассказать, если она сама этого делать не хочет, практически невозможно. Поэтому решила не донимать расспросами: когда будет нужно, Саша все объяснит сама. Но волнение за подругу все же не давало Милане покоя, и она пыталась найти разумное объяснение ее состоянию.
К вечеру стало понятно: откровенничать Саша не собирается. По дороге домой Милана решила взять дело в свои руки. Не зная способа лучше начать доверительную беседу, она начала с себя и начала с места в карьер:
– Знаешь, я тебе не говорила, но я планирую через месяц уйти с работы.
Саша мгновенно забыла о мигрени и ошарашенно уставилась на подругу.
– То есть как – уйти с работы?
– Ну вот так. Ты мне сама говорила, что у меня природная способность к созданию текстов. Я решила проверить, правда ли это, поэтому последние несколько месяцев проходила курсы копирайтинга. Я не говорила, чтобы не сглазить, – начала оправдываться Милана, увидев возмущенное Сашино лицо. – И к тому же я не знала, буду ли я действительно всерьез этим заниматься. Я, если честно, ни одной живой душе об этих курсах не рассказывала. Хотела сама все обдумать. Но в своей группе я лучшая ученица, и мне уже предложили несколько проектов в качестве старта. Так что я согласилась. Решила взять месяц испытательного срока, чтобы руку набить и влиться в процесс, а там, если все срастется, уйду с работы и погружусь в тексты полностью. Знаешь, я просто осознала, что не хочу всю жизнь проторчать в офисе мебельной фабрики. Да, это хороший старт и все такое… Но теперь я поняла, что такое работа, узнала цену времени и деньгам и хочу большего! А ждать удобного момента, чтобы начать заниматься чем-то еще, можно хоть до пенсии. Поэтому ловлю удачу за хвост уже сейчас. И тебе советую!
Милана виновато улыбнулась, глядя на подругу.
– Прости, что не рассказывала. Ты в последнее время постоянно была чем-то загружена, и я не знала, нужно ли тебя еще и в свои проблемы посвящать. Я как-то совсем не подумала, что это тебя могло задеть. Глупо получилось…
– Да нет, я понимаю, – ответила Саша с плохо скрываемым огорчением. – Я действительно была занята собой и редко справлялась о тебе. Это моя вина. Но я рада за тебя, очень рада, Миланка! Это такая чудесная возможность! Тебе не место в офисе.
– Как и тебе, – отрезала Милана. – И я очень надеюсь, что ты сама не собираешься остаться там навсегда! Иначе ты положишь жизнь на алтарь вечной бумажной волокиты. Да только твой подвиг никто не оценит. Ты умрешь прямо на рабочем месте, и на твоем надгробии напишут что-то вроде: «Она была лучшим работником „Ставромебели“». Ты этого хочешь? И еще, – внезапно переключилась она, – может, расскажешь все-таки, что с тобой происходит?
Вздохнув, Саша нехотя пересказала подруге историю своих похождений, опустив лишь тот факт, что почвой для ее паники стала, собственно, история Миланиной сестры. Она не хотела, чтобы подруга почувствовала себя виноватой.
– Нет слов, – выдавила Милана, дослушав рассказ, и, помолчав немного, добавила: – Но я бы не стала идти к третьему доктору. И тем более – принимать оральные контрацептивы. Это же не лекарства. Но дело твое, впрочем! Не буду тебя учить. Как говорится, непрошеный совет хуже татарина.
Саша рассмеялась от интерпретации пословицы в устах подруги – нелепости фразе добавляло еще и то, что Милана была наполовину татаркой. Но по существу отвечать ничего не стала, диалог продолжать не хотелось. К тому же головная боль снова дала о себе знать.
Уже ночью, безуспешно пытаясь заснуть, Саша вдруг осознала, что скоро останется одна на своей работе. Не будет рядом Миланы. И эта мысль пугала.
Глава 7
День не задался с самого утра. Из-за головной боли уснуть удалось лишь за пару часов до будильника, который Саша даже не услышала. Впервые за всю свою трудовую деятельность она проспала – Никита ушел рано и не стал будить, зная, как плохо в последнее время она спит.
В спешке натягивая платье, Саша ругалась на чем свет стоит. Никогда еще она не испытывала такого сильного раздражения. Бесило все: и головная боль, и тихий будильник, и беззаботный Никита, и проклятая работа, на которую совершенно не хочется идти. Но больше всего Сашу раздражала она сама. Она впервые в жизни не могла контролировать свои эмоции. Саша всегда была образцом спокойствия и хладнокровия – сказывалась семейная «школа». Но сейчас она готова была рвать и метать – и сама не понимала, почему. Ведь зная, что старший менеджер приходит на работу позже всех, можно было не волноваться, что за опоздание накажут. И все же она злилась.
На работе никто, кроме Миланы, даже не заметил, что Саша опоздала. Но подруга была шокирована:
– Ты… Ты проспала!
Всегда знавшая, что сказать, сейчас она не смогла произнести ничего более вразумительного. Сама она за полтора года работы просыпала столько раз, что на ее опоздания уже давно махнули рукой. Старший менеджер сначала грозил увольнением, но Милана, несмотря на свою импульсивность, была одним из лучших работников, поэтому он просто ввел правило: опоздание на работу утром равно задержке в офисе вечером. Другого способа мотивировать сотрудников быть пунктуальными он придумать просто не смог. Милана даже представить не могла, что наступит день, когда она придет на работу раньше подруги.
Саша ничего не ответила. Она чувствовала, что, если сейчас заговорит, все ее раздражение выплеснется на ни в чем не повинную Милану, а ей этого хотелось меньше всего. Поэтому она просто кивнула и пошла к рабочему месту.
День был адской мукой. Задачи, раньше простые и понятные, теперь отнимали много сил и времени. До этого дня Саша просто выполняла дела, не особенно задумываясь, нравится ей это или нет. Да, свою работу она не любила. Но к выполнению задач подходила достаточно равнодушно, следя лишь за тем, чтобы все сделать верно и качественно. Сегодня же она ненавидела все: от звонков и разговоров с клиентами до безвкусного рабочего стола, стоявшего здесь еще с советских времен, и уродливых жалюзи. Внутри нее словно проснулся демон, рвавшийся наружу и жаждавший разрушений.
Хотя старший менеджер не знал об опоздании Саши и ничего ей не сказал, она все же предпочла задержаться на работе. И не потому, что не могла идти вразрез с совестью. Просто не хотелось возвращаться домой вместе с Миланой и отвечать на ее вопросы. Поэтому из офиса она вышла едва ли не позже всех и не спеша побрела домой. Туда она тоже не слишком торопилась.
Вчера вечером, уже в постели, Никита нежно обнял ее, как часто делал перед тем, как заняться любовью, но Саша неожиданно для себя самой притворилась спящей. Ей не хотелось реагировать на ласки. Ей вообще ничего не хотелось. И внезапно она поняла, что уже некоторое время совершенно не хочет секса. Девушка поймала себя на том, что в последние несколько вечеров, списывая свое нежелание на головную боль (которая не всегда бывает настолько сильной, как она старается показать), она испытывает огромное облегчение, когда Никита с пониманием кивает и просто засыпает рядом. Саша была уравновешенной по натуре, но никогда не была фригидной. Поэтому, обнаружив в себе неведомое раньше чувство полного безразличия, она растерялась. Она любила Никиту, очень любила. Рядом с ним ей всегда было хорошо и спокойно, и в постели, будучи от природы довольно застенчивой, с ним она ощущала себя уверенной, свободной и даже страстной. Ей очень не хотелось лишаться этого. Но она не могла притворяться, что все в порядке.
Никита был уже дома.
– Ты сегодня позже, чем обычно, – тихо произнес он, встречая девушку в коридоре.
В его голосе Саша уловила вопросительные нотки. Она понимала, что его беспокоит не только ее позднее возвращение, но и пропавшая страсть. Ей было страшно заводить разговор о сексе. Поэтому, стараясь выглядеть как можно беззаботнее, она ответила:
– Ага, пришлось задержаться на работе. Представляешь, сегодня злостно проспала. Повезло еще, что старший менеджер пришел позже и не знал… – Саша осеклась, понимая, что выдала саму себя.
Виновато улыбнувшись, она пожала плечами и прошла на кухню в поисках чего-нибудь съедобного. К ее удивлению, в этот раз Никита не приготовил ужин, как делал всегда, возвращаясь домой раньше нее.
– Чем занимался тут без меня? – не сдавалась Саша, но вдруг услышала дрожь в своем голосе.
Никита пристально посмотрел на девушку.
– Саш, мы можем делать вид, что все в порядке, а можем поговорить. Ты избегаешь меня, и я вижу, что дело не только в твоих головных болях. Я не осуждаю тебя – просто волнуюсь. Давай обсудим это? С тех пор, как ты начала принимать таблетки, с тобой творится неладное.
– Может, и так, – с наигранным спокойствием согласилась Саша, чувствуя, как внутри снова поднимается волна раздражения. – Но эти таблетки помогают мне восстановить цикл. Это лишь временная мера. Вообще-то, я терплю это ради своего здоровья и нашего будущего.
– Да в том все и дело, что я не уверен, поможет ли это твоему здоровью. И тебе не кажется неразумным жертвовать настоящим ради какого-то мифического будущего? – возразил Никита.
– Так что же теперь – наплевать на будущее? – огрызнулась Саша. Ее утомлял этот разговор, хотя глубоко внутри она начинала признавать правоту любимого.
– Я не предлагаю наплевать на будущее, Саш, но я не хочу, чтобы мы жили одним только будущим. Наша жизнь идет уже сейчас. И я хочу проживать с тобой каждый день. Проживать, а не выживать. И я действительно считаю, что эти контрацептивы несчастные приносят твоему организму только вред.
Саше внезапно ощутила дикую усталость. Она словно состарилась лет на десять.
– Я не хочу продолжать этот разговор, – сухо произнесла она.
– Я понял тебя, – в тон ей ответил Никита. – Пойду подышу воздухом. Не знаю, во сколько вернусь, поэтому не дожидайся меня и ложись.
Саша кивнула и отвернулась. У них было правило: решать конфликты до конца дня. Они не ложились спать, пока были в ссоре. Если Никита решил сейчас уйти – значит, чаша его терпения переполнена. Или она слишком сильно задела его. Силясь не расплакаться, Саша быстро разделась, забралась под одеяло и дала волю слезам. Выплаканное горе освободило голову не только от злых мыслей, но и от ноющей боли. Обессиленная, она уснула и проспала до самого утра.
По дороге на работу Саша пыталась осмыслить происшедшее вчера, но в мозгу будто образовался вакуум. Связать между собой мысли и облечь их в понятную форму не получалось. Вдобавок начала возвращаться мигрень, и девушка, проклиная все на свете, оставила попытки рефлексировать. Впереди был долгий день, и, если он будет хоть немного похож на вчерашний, есть смысл беречь остаток сил. Но этот день был не такой, как вчера. Он был хуже.
На работе случился аврал. На горизонте внезапно замаячил видный клиент, контракт с которым мог принести фабрике немалую прибыль. Офис гудел, как пчелиный улей. Большой Брат носился от одного работника к другому, раздавая задачи. Обычно понятливая, Саша несколько раз переспрашивала, что от нее требуется. Боль не давала сосредоточиться. Но Большой Брат принял несообразительность сотрудницы за издевку над собой: работники офиса не любили его за подхалимство и навязчивость, поэтому частенько подтрунивали над ним. Покраснев как рак, он сквозь зубы процедил что-то насчет задержки на час для особенно остроумных и удалился. Саша жалобно посмотрела на Милану в надежде, что та поможет, но та лишь пожала плечами. Хотя она дулась на подругу за вчерашнее молчание, помочь не смогла бы в любом случае – была слишком поглощена своими делами, чтобы слышать разговор Саши и Большого Брата.
Делать было нечего, кроме как идти к старшему менеджеру и еще раз уточнять, что именно от нее требовалось. Захватив с собой блокнот и ручку, чтобы записать задачи, Саша медленно двинулась в сторону кабинета. Тот, видимо, еще не оправился от оскорбления, потому что принял настолько грозный вид, насколько ему позволяло его щуплое тело.
– Я прошу прощения, – неуверенно начала девушка, – но я слегка упустила детали. Что мне нужно сделать сегодня, помимо основных задач?
Она уже не слышала, что кричал ей Большой Брат. Звук его голоса внезапно вызвал приступ сильнейшей боли и головокружения. Комната поплыла у нее перед глазами, словно картинка калейдоскопа. «Совсем как в детстве», – успела подумать Саша и провалилась в темноту.