Переливы тёмно-фиолетовой души

– И как это понимать?

Что за бред он несёт?

Лиловые глаза загораются и пронзительно смотрят на меня. Я замечаю малейшее движение и перекидываю взгляд на его закатанный рукав рубашки, обнажающий руку до локтя, следую до запястья и уже совсем близко вижу его длинные пальцы. Они мягко и уверенно прикасаются к моему оголённому из-за непослушного одеяла плечу. Меня пронзает током, а он тихо, почти шепотом произносит.

– Вожделение.

Я не могу издать ни звука. Я снова чувствую, как кровь приливает к щекам. Я собираюсь отдёрнуть плечо, но парень опережает меня и убирает руку.

– Это… это от того мужика пошли слухи? – Я заикаюсь и теперь я точно спелый помидор и начинаю быстро говорить, чтобы как-то отвлечься. – Тот мужчина, он разве хотел чего-то подобного? Он, конечно, схватил меня, но потом ему стало плохо.

– Это просто совпадение! – Обрывает он. Я перевожу взгляд на парня, ведь ему тоже стало не по себе. – Эти слухи – вздор. Я ведь могу беспрепятственно делать с тобой что захочу.

– Видимо так. Я имею в виду эти нелепые выдумки. – Быстро исправляюсь я, а то подумает, что я одобряю его «беспрепятственные действия».

Он слегка улыбается и, похоже, в этот раз без всякой насмешки. Я смотрю на него, опять не могу отвести взгляд и, думаю, даже не пытаюсь. Сиренево-лиловая гамма переливается, и, похоже, её сущность не одноцветна, как мне показалось вначале, а она так разнообразна и непредсказуема.

До этого я не замечала или не придавала значения запаху металла с привкусом крови, но сейчас я чувствую, как мне начинает пощипывать нос. Спустя мгновение я ощущаю холодность и наступающее отстранение, а его совершенное лицо превращается в мраморную маску безразличия. Он встаёт и направляется к двери. Я вдруг хочу его окликнуть, но подавляю эту странную попытку.

Он останавливается у двери, его осанка ровная и внушающая, как и вся атлетично сложенная фигура. Я не вижу его лица, прошло лишь секунд пять, а я уже не могу без прекрасных очертаний. Но он не оборачивается, и если бы я не сидела позади, можно было бы решить, что он обращается вовсе не ко мне.

– Ты скоро забудешь всё, что произошло. Ваша память так устроена – забывать всё плохое.

Что? Нет! Я не хочу забывать. Теперь не хочу.

Он дёргает ручку. Выходит. Дверь захлопывается. После него в комнате остаётся только усмешка от последней брошенной фразы, и холод, отчётливо контрастирующий с тем теплом, что недавно охватывало всё моё существо.

Почему я промолчала? И я о многом не успела спросить, точнее вообще ничего не спросила. Как он нашёл меня, как попал в дом, как узнал, где я живу, ну здесь-то всё и так понятно – проследил, разумеется. Откуда он знает мужика, что отравил меня ядом. Наверное, они состоят в одном клубе «Маньяки-насильники, или как напугать девушку до полусмерти». И эти дурацкие слухи, с какой стати кому-то интересоваться мной и вообще разговаривать о том, можно ли до меня дотронуться или нет? Бред! И что за непонятные высказывания, где фигурирует множественное число: «вы», «вас», «ваш»; про кого он это, девушек, людей? Знает мои привычки и поведение; но, чёрт подери, откуда? И кто он, в конце концов, даже имя не узнала.

«Ты ничем не удивишь», даже обидно немного. Но он прав, ведь вокруг такого мужчины всегда вертятся красивые женщины. Вот я дура: не заметила штаны и кофту на стуле. «Вожделение»… сколько соблазна и сладкого зова намеренно плохо скрыто в этом слове, особенно произнесённое тонкими изящными устами. О чём я только думаю?! Что за странные мысли забивают мою голову?

Я не сразу замечаю, что обхватила подушку и руками и ногами. Не знаю, сколько времени я пробыла в таком положении, мысли улетели так далеко и так беспечно. В тишине я слышу звон ключей и захлопнувшуюся дверь. Немного погодя раздаётся топот маленьких шажочков, и в дверной проём пролезает светлая кудрявая голова. Смотрит и хлопает большими глазами, как кукла, только светящаяся жизнью.

– Ты даже не вставала? – глаза Иты и без того большие становятся ещё шире. – Ты заболела? – Она кидается к моей постели. – Да у тебя жар! – Пугается она, заключив мои щёки в крошечные изящные ручки.

– Всё хорошо.

– Я сомневаюсь. Нужно померить температуру. – Она крутит головой, словно где-то поблизости должна быть аптечка, чутьё опять её не подводит. – Ты уже что-то пила?

Ита подлетает к столу, по договорённости принадлежавший ей, который стоит в той же плоскости, что и мой, и начинает беспокойно рыться в аптечке. Я не хочу ей повторять, что всё нормально, ведь если она что-либо вбила себе в голову, то поднимет на уши всех и каждого. Ита возвращается и без всяких разговоров суёт мне под мышку доисторический ртутный градусник (мама доверяет только проверенным средствам).

– Почему ты сидишь раздетая? – родительским тоном Ита требует объяснений.

– Я промокла, пришлось снять одежду.

– Но ведь дождь уже давно закончился. Ты только пришла?

– Нет, кажется.

– Нет, с тобой явно что-то не так!

Я смотрю на дверь, просто смотрю всё в той же позе. Ита опускается на коленки и, положив руки и голову на кровать, пристально принимается изучать моё состояние.

– Ты влюбилась.

Обычно её зверская интуиция чует подобные вещи, но сейчас она ошибается. Я не могу влюбиться в человека, который издевался надо мной и который спас меня… Да нет же, просто его лицо дьявольски привлекательно и срабатывает инстинкт женской натуры.

– Глупости-то не говори! Это только ты можешь влюбляться быстро и безрассудно.

– Ну не так уж и быстро. – Она даже в нашей беседе умудряется игриво улыбаться. – Ах! – Вдруг пугается она, хотя я вздрагиваю сильнее. – Что у тебя с рукой?

– Порезалась, – отмахиваюсь я.

– Как? Чем? – Ита отнимает мою руку от подушки и вытягивает перед собой.

– Блины готовила. Иди поешь кстати. – Пытаюсь спровадить её.

– На этот раз, упрямая и скрытная сестра, ты от меня не отделаешься. А твоё лицо, оно в порядке! – Её рот от удивления открывается, а рука тянется к щеке.

– Оно и было таким.

– Хватит из меня дуру делать! Я о тебе беспокоюсь, а ты!

Я не предполагала такую реакцию сестры: она резко встаёт и выходит из комнаты. Я не ожидала, что мои слова могут так обидеть её.

Это сложно для меня. Кому-то безоговорочно доверять и говорить всё, что твориться на душе. Даже с собственной сестрой или мамой, самыми близкими и дорогими мне людьми, я не могу поделиться некоторыми вещами и быть до конца откровенной. И дело не в том, что будут смеяться над моими словами, идеями, мечтами, а просто не поймут, не смогут понять. Надеюсь, я ошибаюсь.

Молочный коктейль – отличный примирительный напиток, позволяющий, хоть и не надолго, но подзабыть о грустном и тревожном. Ты же знаешь, я люблю тебя, сестрёнка. Я постараюсь научиться доверять, прям как ты – преисполненная жизнерадостной энергией.

Проходит день.

Тянется второй.

Тащится третий.

Единственным потрясением за эти дни было моё обнаружение пропажи, а точнее двух пропаж. Первое это листок бумаги, но если бы это был просто листок, да даже с рисунком, над которым я несколько часов трудилась, я бы расстроилась, но не ощущала бы пустоту так сильно. А второе – крем, да именно тот чудодейственный крем, который испарился после его ухода. Но исчезновение конкретно первой вещи усилило мою панику. Быть может он и имел в виду это под словами «Ты скоро забудешь всё» и решил посодействовать этому, забрав косвенные (хотя бы такие) улики его существования.

Я не рисовала уже три дня. Такого со мной прежде не бывало. И даже нет желания снова браться за карандаш – изображать неповторимые контуры аметиста, так как я знаю, что как бы я не старалась, они не получаться такими живыми и яркими.

Ах да, ещё я нашла работу. Продавцом мне не очень нравиться быть, точнее у меня отсутствует дар убеждения, чтобы покупатель ушёл не с пустыми руками, но мне кажется, в зоомагазине этого особо не требуется, да и в окружении животных мне будет гораздо комфортнее. Правда на этой работе бывает режет в глазах и закладывает нос, но если почаще убираться, то можно и привыкнуть.

– Уже почти восемь. Я думаю, покупателей сегодня больше не будет, можешь идти домой.

Веста, так она сама попросила её величать, женщина лет сорока пяти, очень добрая и приветливая, с радостью помогла мне разобраться в делах магазина, и она такая болтушка, но мне не привыкать. Но думаю, всё-таки нас больше сближает любовь к животным. Жаль, что дома у нас нельзя завести питомца, так как у сестры аллергия на шерсть, а питона или крокодила мне приобрести не разрешают.

– Ты отлично справляешься и делаешь даже гораздо больше, чем требуется. Тебе нужно побольше развлекаться, гулять. Всегда есть вероятность встретить свою судьбу.

Да, уже все в курсе, что у меня нет парня, и постоянно норовят мне об этом напомнить.

– Купи платье, сделай причёску, – она выразительно поправляет свою короткую стрижку. – Улыбайся, и тогда весь мир будет у твоих ног.

Ха-ха, легко сказать.

– Мне так не повезёт как вам – встретить свою вторую половинку.

– Да, согласна, у меня муж просто золотце. Ой, кстати надо напомнить ему, чтобы купил овощей. Сегодня наш сын приезжает. Если бы он не был женат, я бы обязательно вас познакомила.

– Не сомневаюсь.

Пока мы разговаривали о делах насущных, уже и закончился рабочий день. Попрощавшись с Вестой и помахав зверюшкам рукой, я не спеша побрела домой. Пока я в магазине, то постоянно чем-то занята и на раздумья практически нет времени, и так мне легче проживать день за днём. Прибавляю громкость в плеере, чтобы басы заглушали мои мысли, однако их не так-то просто заменить даже роком. Я прокручиваю каждую секунду, каждое мгновение, проведённое с ним. Страха и отвращения к нему совсем не осталось, словно наша первая встреча не была такой безумной.

Я не торопясь иду по пешеходному мосту и останавливаюсь примерно на его середине. Облокотившись на перила, преграждающие путь в воду, я смотрю вперёд, но ничего красивого и удивительного не вижу, вода как вода, небо как небо и солнце, оно всё также светит. Раньше я часто смотрела на природу, на её неповторимую красоту, и она никогда не казалась мне скучной, я каждый раз находила новые нетронутые глазом особенные частицы целого. Что изменилось?

Я вздрагиваю от неожиданного стягивания в ногах. Смотрю вниз, а мои лодыжки перевязаны толстой зелёной верёвкой. Пытаюсь отодвинуть левую ногу, но она крепко прижата к правой. И тут же каждое запястье обвивают стебли, но не колючие, как в прошлый раз, а гладкие, однако от этого они делают не менее болезненно. Руки под рывками стеблей отводятся назад и я, не удерживав равновесия, падаю. Наушники выпадают, когда я приземляюсь спиной на рюкзак, к счастью головой я не достаю до асфальтированного покрытия.

– На этот раз у тебя не получиться сбежать!

Голос знаком, но только когда я вижу нависшую над собой золотистую голову, я вспоминаю, что это тот парень, что приставал к моей сестре, а затем меня отравил. Я хочу возразить ему, но ещё несказанные слова обрывает другой голос.

– Но как мы будем её делить?

Здесь ещё кто-то?

– Ты уверен, что эта смертная обладает такой силой?

Третий голос! Да сколько же их там? Последняя неделя слишком переполнена мужским вниманием ко мне.

– Хочешь проверить? – Мерзкий тип в костюме встаёт и смотрит куда-то в сторону, показывая на меня, словно предлагая.

– Развяжите меня! – выкрикиваю я тогда и пытаюсь сесть.

Но тут же чувствую ботинок у себя на груди, который с силой надавливает на меня, приковывая обратно к асфальту.

– Перестаньте! – кричу я, жмурясь от боли и сопротивляясь ботинку.

Раздаётся хруст, а затем мучительный крик, и я больше не ощущаю давления сверху. Открываю глаза и вижу как рядом со мной падает мужчина, я тут же сажусь и в недоумении слежу за тем, как он держит свою ногу и катается по земле, выкрикивая ругательства.

– Что ты делаешь?

– Мне противно смотреть на вас. – Меня пронизывает током, и я оборачиваюсь на голос, который уже и не надеялась услышать. – Как вы не можете справиться со слабачкой, не используя грубой силы.

Он вообще на чьей стороне?

Фигура в чёрном хватает одного из троицы за горло, без труда поднимает его, и тот, перекинутый через перила улетает вниз, а я так и не успеваю разглядеть его.

– В таком виде я тебя не сразу узнал. – Голос мерзкого типа подрагивает, хотя по высоте и ширине плеч мужчина крупнее своего оппонента. – Мы же можем договориться.

– Убирайся.

Настолько угрожающего и пренебрежительного тона я ещё не слышала от него.

Светловолосый мерзкий тип вдруг оборачивается ко мне, и по его глазам я читаю: «Я с тобой ещё не закончил». А затем он бросает что-то на землю, из-за чего появляется грязного цвета красная дымка.

– Эй! А как же я?

Я уже и забыла, что позади меня кто-то есть. Мужчина соскакивает и, придерживая сломанную конечность, прыгает на одной ноге прямо к дымовой завесе.

Приблизительно через десяток секунд красная пелена рассеивается, и двое мужчин исчезают вместе с ней. Остаётся только фигура с недовольным видом, но чарующими тёмно-лиловыми глазами. Думаю, проходит вечность, прежде чем он закатывает глаза и твёрдыми шагами приближается ко мне. Я сижу в той же позе, оставляя руки за поясом и с полусогнутыми и связанными ногами. Он молча подходит, садится и, не напрягаясь, распутывает лиану, обвитую вокруг лодыжек. Я не скрывая свой интерес, рассматриваю его профиль, как чёрные волосы, а под лучами солнца немного с пурпуром, прикрывают часть лица, из-за чего я не вижу фиолетовых аметистов, но зато могу любоваться его тонким прямым носом, острыми линиями скул и губами, которые сжаты сейчас в тонкую задумчивую линию.

Освободив ноги, он наклоняется ко мне и снова оказывается с левой стороны, что я не вижу его лица. Я замираю, он явно замечает, как я перестаю дышать, и тут же возвращается в прежнее положение, вытягивая мои руки. Аккуратно избавляется от стеблей и бросает их в сторону. Теперь он смотрит на меня, а я на него. Похоже, мы играем в «кто кого переглядит», но я точно не собираюсь сдаваться. Вдруг мне стоит отвести взгляд, и он исчезнет, но не на три дня, а навсегда. Как же быстро я могла к нему привязаться. Он продолжает пронзительно смотреть на меня, видимо ждёт, что я что-то скажу. Вскоре ему надоедает это бессмысленное молчание, и он запускает левую руку под колени, а другой обхватывает мою спину, и я взлетаю в воздух.

Глава 4. Серебристые уши

Неожиданно. Но он молча несёт меня, а я, сжавшись в его руках, наконец, обращаю внимание на окружающий мир: на мосту ни души, что очень странно. Жаль, что я не чувствую его правую руку полностью – основная часть прижимает мой рюкзак из подобия коричневой кожи. И я почему-то боюсь дотронуться до столь привлекательного и не совсем реального человека и сцепляю ладони вместе и держу их на животе.

– Почему ты не звала на помощь? – наконец-то я слышу его голос – мягкий и раздражённый.

– Потому что думала, что никто не придёт.

Прозвучало как-то жалко.

Снова молчание.

– Куда ты меня несёшь?

– В твой дом.

Но его слова имели примерно такое звучание: «Зачем ты задаёшь вопрос, ответ которого очевиден».

– Нет-нет, ты что! Я сама! – Я нехотя, но собираюсь выпрыгнуть из сильных рук.

– А что не так? – Но в ответ на мои рывки, крепче прижимает меня к себе.

– Ну, если увидят, что меня принёс домой какой-то парень, то…

– Что? – похоже, он действительно не понимает всю комичность ситуации.

– Ничего. Это ведь ты забрал крем и рисунок? – Ловко увожу тему в другую сторону.

– Крем я верну, тебе он точно пригодится. – Опять он насмехается надо мной, но и не отрицает, что это его рук дело, значит, и принёс баночку тоже он.

– Но что насчёт рисунка?

– Зачем он тебе? – он переводит свой прямой взгляд на меня, прищурив глаза.

– Это довольно хорошая работа. – Как можно отстранённее и деловым тоном вру я.

– Да, хорошая, – его тонкие губы вытягиваются в самодовольной ухмылке.

Ладно, я спалилась, но ведь практика по лжи началась у меня совсем недавно.

– Так ты вернёшь его мне?

– А что если я предложу тебе вместо нарисованных глаз – настоящие?

– Что… что ты имеешь в виду?

Главное не выдавать свою реакцию, но бьющееся в десять раз быстрее сердце подставляет меня. Безусловно, он почувствовал стук, ведь я так близко к нему.

– Увидев со стороны, как обращались с тобой эти уроды, я понял, что вёл себя не лучшим образом, и теперь я должен извиниться за свои действия. – Я не могу сказать ничего в ответ, я вдруг растеряла все слова. – Понимаю. Ты должна ненавидеть меня после того, что я сделал.

Ненавидеть? Да, точно, ненавидеть! И я зачем-то свожу брови к переносице.

Он останавливается и опускает меня на скамейку. О, мы уже в парке! Он садиться рядом, но соблюдая дистанцию.

– Могу я загладить свою вину? – Он пронизывающе смотрит, и в его плодоядном взгляде мелькают светлые и тёмные вспышки, словно борясь друг с другом.

Я в опьяняющем оцепенении, ничего не могу сказать в ответ. Он берёт мою правую руку и закатывает рукав, а сердце стучит всё сильнее от каждого его прикосновения.

– Почему ты не снимаешь бинт? – Он явно удивлён.

– Я не хочу, чтобы рана заживала.

Он изумлённо смотрит на меня, округлив, обычно вечно суженные, глаза.

– Ты сказал, что я забуду всё. А это будет мне напоминанием, чтобы я помнила.

– Ты мазохистка.

– Мне всё равно.

– Со временем всё забывается, любые моменты стираются из памяти.

– Но не все.

Он молчит, словно соглашается со мной. Медленно его руки стали разматывать бинт. Рука не болит, цвет стал нормальным, осталась лишь рана от намеренного пореза, но и он бы почти затянулся, если бы я соблюдала правила.

О Боже, он снова наклоняется к руке! Опять хочет выпить крови? Вампир, и теперь даже пусть не пытается отрицать! Мне немного страшно, но руку я не убираю. Он прав – я мазохистка. Зажмуриваюсь и жду укуса. Но вместо этого я чувствую прикосновение горячих губ, затем ещё и ещё. Сладостная дрожь разливается по всему телу, и я желаю в ней полностью раствориться. От сгиба в локте его губы спускаются ниже, и там где незаживший порез, он целует его с двух сторон, а затем осторожно прижимается губами к самому повреждению. Волосы спадают с его головы, волнуя и лаская мою кожу. И снова нежные губы россыпью опускаются до запястья, даря ему более влажный поцелуй. Да, я не ошиблась, дальше его рот ещё больше приоткрывается, и я чувствую кончик жгучего языка, который по внутренней стороне ладони доходит до указательного пальца. Он немного поворачивает мою ладонь и слегка сжимает зубами мой краешек пальца. Жар, возникший под влажными губами и острыми зубами, потоком расходится пламенем, а сердце волнующе бьётся о стенку груди. Не хочу открывать глаза, вдруг мне всё это кажется или снится, но я расплываюсь и уже не помню где я, главное знаю с кем. И он не останавливается, мой палец оказывается уже наполовину погружённым в обжигающую пучину. Из меня вдруг вырывается тихий стон, надеюсь, он не услышал.

– Я смотрю, ты совсем не знаешь, что значит быть порядочным и как вести себя с прекрасным человеческим созданием!

Я открываю глаза и вижу, как парень замер с моим пальцем во рту, а его хищный огненно-лиловый взгляд следит за мной. Я краснею от стыда только сейчас и, пытаясь успокоиться, фокусирую зрение на дальние предметы, те, что, оказывается, существуют за пределами прекрасного мужского лица, и вижу как к нам приближается стройный парень. Мою руку вдруг не резко, но равнодушно оставляют без внимания, опуская на скамейку.

– Ограничивать себя не входит в список моих привычек.– Усмешка в его голосе вновь звучит всё отчётливее.

Высокий молоденький парень достигает нас, но даже не смотрит, очевидно, на своего знакомого, тот тоже не удостаивает его приветствием. Всё внимание нацелено строго на меня, отчего я вжимаюсь в спинку скамейки. Столько красавчиков для меня многовато.

– Рад встрече, я Акери́то. Друг этого извращенца. – Молодой человек с серебристыми волосами снимает с головы молодёжную шляпу и протягивает мне руку.

– О, я тоже. Я Иоланта, и вы мне уже нравитесь.

Протягиваю ему правую руку, но вовремя вспомнив, что она вся в слюнях, быстро меняю на левую. Акерито, не теряясь даже мгновения, слегка прикладывается губами к тыльной стороне ладони. Меня немного смущает данный жест, но, узнав, что ещё кто-то кроме меня считает человека, сидящего напротив, именно извращенцем, я забываю обо всём и злорадно улыбаюсь ему в надежде сбить с его лица ухмылку.

– Между прочим, это не я следил за спящей девушкой. – Как бы невзначай бросает фразу человек с фиолетовыми глазами, переводя взгляд на Акерито.

– А я уж подумала, что наконец-то встретила нормального человека.

– Да, признаю, но это было исключительно в исследовательских целях.

Не вижу ни капельки стыда в глазах ярко-золотистого цвета.

– Боюсь спросить, но много ли вы там наисследовали? – Мне хочется встать и врезать, но его милое лицо не позволит мне поднять руку.

– С вашего разрешения я всё объясню.

Акерито, сразу вызывающий только положительные эмоции и ощущение, будто с ним давно знаком, усаживается между нами, а я отодвигаюсь, чтобы все удобно разместились.

– Начну с самого начала. – Акерито надевает шляпу коричневых оттенков обратно на голову и закидывает ногу на ногу. – Всё началось с того, что пошли слухи, что объявилась человеческая девушка, которая может высвобождать нашу силу и направлять её же против нас самих. Ну, сама понимаешь, это довольно опасно и…

– Вашу силу? Какую силу? – Переспрашиваю я, может, упустила чего.

– Ты ей вообще ничего не рассказывал, Дейтевиа́н?

Даже его имя звучит божественно! Неужели теперь я могу обращаться к нему по имени!

– Я ей ничего не говорил и не собираюсь. – Дейтевиан холодно смотрит в сторону.

– Хм, ну давай я расскажу без подробностей, а потом она уже сама решит, стоит ли ей вникать в суть или нет.

– Её уже давно втянули, так что всё равно. – Он вдруг стал таким равнодушным, хотя пять минут назад было всё иначе.

– Ладно, сейчас. – Наверное, не зная с чего начать, Акерито какое-то время разглядывает свои штаны тоже коричневого цвета в тон головного убора, но спустя несколько секунд заговаривает. – В общем, появился источник, пока ни о чём не спрашивай, – добавляет он, когда я только открываю рот. – Из-за которого и начался весь переполох. Я узнал о слухах одним из первых, когда этот напыщенный кактус трезвонил всем без умолку, что видел жрицу. Когда же я нашёл жрицу, а разыскать оказалось проще простого, то сразу усомнился в истинности слухов, ведь даже защиты никакой не стояло. Реакция от сил жрицы может возникать и должна, даже когда она спит, но ничего подобного я не почувствовал. И всё же, чтобы полностью убедиться, мне пришлось усилить свои желания. – В его глазах вдруг появляется странный блеск, и я в ужасе краснею и невольно отодвигаюсь. – Но ты можешь не беспокоиться, когда я лишь только прикоснулся к тебе с недобрыми помыслами, то руки мои зажглись как от сильнейшего оберега. Было, мягко говоря, неприятно, но я сдержал боль. Да и ты мне пару раз чуть не заехала. – Он смотрит на меня с упрекающей, но доброй улыбкой. – Я долго не мог понять, что это за защита. Но когда я умерил своё желание, и просто дотронулся до тебя, то никакого эффекта не случалось. Но как только я позволял проявиться какой-либо нечестивой мысли, то мгновенно ощущал отпор.

О том же самом говорил Дейтевиан. Какое непривычное имя, даже по сравнению с моим.

– Я рассказал об этом своему другу. Ну, а что случилось после, ты и сама уже знаешь.

– Мне всего лишь нечем было заняться. – Вступает в разговор Дейтевиан. – На меня же долго не действовала твоя своеобразная защита, поэтому мне пришлось быть напористее. – Он в самодовольной ухмылке кладёт свою стопу боком на колено и разваливается на пол скамьи. – Но признаюсь, всё же тебе удалось меня удивить. Я не ожидал, что эта сила будет силой жрицы.

– Значит, ты мне соврал тогда.

– Выражаясь точнее – не всё сказал. И видимо ко всему прочему у тебя присутствует особая защита.

– Так почему же ты можешь прикасаться ко мне? – Я снова начинаю наливаться румянцем, когда вспоминаю на руке его тёплые губы.

– Очевидно ты не вызываешь у меня столь сильного желания.

Что-то обрывается внутри.

Пауза нависает над нами, и я забываю всё, что мне рассказывали, кроме последней фразы.

– Я надеюсь, ты не злишься, что без твоего ведома я ночью наблюдал за тобой? – вкрадчиво спрашивает Акерито. Сейчас у него слишком безобидное лицо, чтобы злиться.

– Бывало и похуже. – Но я собираюсь с мыслями и иду в наступление. – По вашим рассказам я являюсь жрицей. Вы хоть сами понимаете, как это бредово звучит?

– Да.

Дейтевиан явно показывает, что он не доволен складывающейся ситуацией, но я, не обращая на него внимания, продолжаю.

– И что я как бы умею?

– Как я уже говорил, ты способна брать нашу силу под контроль. Этим ты опасна для таких как мы. А под «мы» я подразумеваю демонов. – Акерито делает паузу, а я продолжаю смотреть на него и жду продолжения. – И в тоже время душа жрицы обладает огромной мощью, которая может увеличивать силу демонов в несколько раз. Поэтому за твоей душой уже объявлена охота. А так как ты оказывается и не знала о своей силе, то легко можно сделать вывод, что ты не умеешь ей пользоваться и сейчас являешься лёгкой беззащитной добычей.

Я пытаюсь осознать. Но слишком много бредовой информации, чтобы воспринять её.

– Скажи что-нибудь. – Обращается ко мне Акерито.

– Вечереет, – Я встаю. – Пора домой.

Нужно подальше убраться от этих психов-извращенцев.

– Ио, постой! – Окликает меня Акерито.

Хм, он уже называет меня неполным именем. Как же меня всё бесит! Я делаю широкие шаги, еле успевая за ногами.

– Согласен, это звучит странно. Людям трудно принимать то, что они не понимают.

Акерито хватает меня за руку, я пытаюсь вырваться, и он тут же меня отпускает.

– Извини, я не хотел, – виновато просит прощения он. – Но позволь мне показать тебе.

Акерито делает два шага назад и выглядит неуверенным. Я стою, скрестив руки на груди, и делаю лицо, которое говорит: «Ну, давай, удиви меня». Честно признаться, я не понимаю, почему я злюсь, то ли от вывалившейся на меня басни о способностях, которыми я в принципе не могу обладать, или то, что он так равнодушен.

– Не пугайся, пожалуйста.

И после этих слов шляпа на голове с аккуратной модной стрижкой приподнимается. Я озадаченно смотрю на него, и тогда Акерито снимает шляпу. Это оказываются уши, заострённые кверху и слегка оттопыренные, цвета серебра, как и его волосы. Похожи на лисьи. Пушистые уши шевельнулись, улавливая звуки.

– Это шерсть?

Я подхожу к нему и тянусь рукой к голове. Глаза Акерито расширяются, и он наклоняется назад.

– Можно? – Я останавливаю руку, видя, как он отстраняется.

Но он тут же меняется в лице, и какая-то боязнь исчезает. Он наклоняет голову, чтобы мне не пришлось тянуться.

– Какие пушистые и гладкие одновременно. А как же люди? – я с беспокойством смотрю по сторонам.

– Если я захочу, они не смогут видеть меня или мою истинную форму.

И действительно люди проходят мимо, не обращая внимания на то, что прямо у них перед носом человек с лисьими ушами.

– Просто магия какая-то!

Слышу ухмылку, которая даёт понять, что я снова ляпнула глупость.

– А посмотри, какой у меня хвост!

Я вижу, как глаза Акерито загораются восторгом и радостью, и он хочет повернуться, чтобы продемонстрировать.

– Да что с тобой не так?!

Слышу недовольный возглас и не успеваю даже вздрогнуть, как передо мной возникает тёмная фигура.

– Ты должна бояться, а не умиляться!

Я смотрю на Акерито, который с трудом устоял на ногах после толчка в плечо, но его лицо растеряно не меньше моего.

– Он демон, я демон! Ты должна в ужасе бежать от нас!

– Если только от тебя! Ты так орёшь, что у меня в ушах звенит.

– Тебе всё смешно? А я прямо сейчас могу убить тебя и забрать душу! – Его лицо настолько пылает яростью, что мне действительно становится страшно. – И правда, зачем я только мучился и уже дважды спасал тебе жизнь.

– Да, действительно, зачем? Скажи, мне очень хочется узнать.

Я вызывающе смотрю ему прямо в глаза, на что они ещё больше разгораются тёмно-фиолетовой яростью.

– Потому что твоя душа прибавляет мне сил. Я понял, что не обязательно её забирать, можно находиться рядом, и она сама будет отдавать мне силы. Сначала я решил отказаться от этой затеи: не в моих правилах выжидать и тем более быть с человеком, да ещё так долго. Но жажда обладать большей мощью, оказалась сильнее меня. И я решил вернуться в мир людей. Но тогда я увидел, какая ты беспомощная. Я понял, что мой источник силы могут забрать, поэтому я решил быть как можно ближе.

Чувствую, как что-то падает в бездну и, похоже, разбивается. Так значит, всё это было ради какой-то там силы, а не… Такого крушения иллюзий мне ещё не приходилось испытывать.

– Можешь забрать её.

Я не могу смотреть ему в лицо, а разглядываю перед собой чёрные пуговицы рубашки и начинаю проваливаться в кромешную глубину. Не знаю, что происходит с ним сейчас, но его грудь поднимается всё чаще, а дыхание учащается.

– Да как ты можешь так легко разбрасываться своей жизнью!

Я снова чувствую его бесцеремонную хватку, но теперь на шее. Мне ужасно больно, рука не только сдавливает горло, но и поднимает меня, и я даже носами кед не могу дотянуться до земли. Перестаёт хватать воздуха, я могу лишь хрипло издавать подобие звуков. Я дрожащими от напряжения пальцами обхватываю его руку и в тщетных попытках стараюсь умерить сдавливание. Не могу больше, голова вот-вот оторвётся.

– Что ты делаешь? Прекрати!

Сквозь пропадающее сознание я слышу взволнованный голос Лиса.

– Замолчи! – слишком грубо отзывается он на своего друга. – Ну же, давай!

Это он мне? Что давать? Он хочет, чтобы я шла к свету? Потерпи, недолго осталось.

Всё не могу больше бороться. Мои руки обессиленно падают как плети. Глаза закрываются, и чувствую, как падаю, но не в бездну, а на мужские плечи. И чтобы я не скользила вниз, сильные руки подхватывают меня и прижимают к гладкой и мягкой ткани. Но кашель не даёт мне спокойно прийти в себя.

– Прости. – Слышу мягкий голос без всяких язвительных ноток. – Я думал, твоя сила проявиться, если твоей жизни действительно будет угрожать опасность. Тогда ты смогла бы защищать себя сама.

Всеми силами души я хочу оттолкнуть его, послать куда подальше. Но не могу. Даже сейчас узнав, кто он на самом деле, и прочувствовав на себе, что он опасен чуть ли не больше всех других типов, я не в силах оттолкнуть его.

Я перестаю кашлять, восстанавливаю дыхание. Хочу, но боюсь посмотреть в сине-лиловые аметисты и увидеть хоть немного раскаяния. И меня вдруг снова отрывают от земли, и я уже полностью в его руках. Он правильно делает, что сажает меня на скамейку – колени до сих пор трясутся. И тут я вижу перед собой оранжево-жёлтые и взволнованные глаза Акерито.