Czytaj książkę: «Например», strona 3
Глава 4. Спустя 8 дней
Связывать людей не так просто, как показывает практика. Пришлось долго изучать привычки и распорядок дня этой стервы Элизабет. Хотя по сути ее день состоял из пустой беготни между муниципалитетом, салоном красоты и торговым центром Пасифик Плейс. Однако застать ее в одном из этих пунктов было практически невозможно. Она относилась к той категории людей, которые успевают появиться за день в десятках разных мест. Используя хитрость, я решила «случайно» столкнуться с ней у выхода из торгового центра.
Был ясный день и даже немного жаркий для ноября, многие прохожие, перекинув пальто через руку перебегали дорогу – из бизнес-центра в торговый, на ланч и обратно. Солнце слепило глаза, этим я и воспользовалась. Издалека увидев Элизабет, я подгадала момент, когда она выйдет из тени переулка и зажмурится от непривычно яркого света.
Надо отдать должное, сегодня, как и всегда, Элизабет выглядела безупречно. Бежевый тренч идеального кроя, под ним красный свитшот и темные джинсы, на ногах лоферы в тон тренча. Локоны аккуратно уложены и лежат идеальными завитками на плечах. Она была похожа на тех модных инфлюенсеров, которых фотографируют и выкладывают на пинтерест12, чтобы мы могли наслаждаться красивой картинкой и мечтать когда-нибудь выглядеть также.
Выждав подходящий момент, я выскакиваю на тротуар, прямо под ноги Элизабет, от неожиданности, она разливает кофе себе под ноги, несколько брызг попадает на ее свитшот.
Я наигранно извиняюсь за свою неуклюжесть:
– Прости пожалуйста, не видела куда иду!
– Ничего, все в порядке – говорит она, доставая бумажную салфетку из сумки и вытирает крышку стаканчика. – Постой, ты одна из подруг Эммы? Кажется, я видела тебя в доме Стенфилдов пару раз.
– Эммм, да, наверно это я – глупо улыбаюсь, претворяясь, что все это случайность.
Кажется, видела она – со злостью думаю я про себя! И хватает наглости изображать из себя святошу!
* * *
Первый раз мы встретились на весеннем балу после четвёртого класса. Мы только недавно переехали в Сиэтл и это был мой первый учебный год в новом месте. Я еще не успела толком познакомится со своими одноклассниками, потому что переезд занял гораздо больше времени, чем планировалось. Несмотря на то, что папа начал работать с сентября, потребовалось время, чтобы оформить документы для перевода меня в новую школу, к моменту моего появления в Сиэтле, учебный год уже шел полным ходом, и учитывая программу моей прошлой школы, куратором моего класса было принято решение увеличить мой адаптационный период, посещая дополнительные занятия практически по каждому предмету, чтобы догнать сверстников и не отставать от школьной программы. Здесь все кичились роскошью и богатством настолько, что даже уроки здесь были какими-то особенными, раз мои одногодки намного вперед ушли по сравнению с моей обычной школой.
А еще здесь была школьная форма, но не такая, какую ты можешь купить, зайдя в обычный Волмарт13, в школе Святого Пантелеймона был свой собственный дизайнер, портной и швейное производство. Насколько я слышала, а слышала я многое, пока сидела в приемной директора на высокой скамейке и болтала ногами, ожидая папу, которого директор как раз и заманивала разными дорогими примочками этой школы, ткань для нашей формы привозили на самолете из самой Италии, куда она поступала с того же завода, что и ткань для дома Гуччи. В тот момент, сидя на лавке, я ненавидела все, что было связано с этим местом, хотя и понимала, одной против всех мне не выжить – мне нужна была поддержка.
Внезапно я обратила внимание на ярко синий буклет, стоящий на столе у секретаря в приемной. Милая женщина около сорока лет, в строгом костюме-тройке, с идеальным каре, ярко алыми губами и в очках с красной оправой под цвет губ, что-то изучая в своем мониторе и постукивая одновременно кончиком ручки по своей губе и в такт ногой в лакированных туфлях на высокой шпильке, по полу, подняла на меня глаза:
– Что? Тебе скучно? – безучастно спросила она. Видимо, привыкнув к обществу детишек-снобов, она и на меня не обратила должного внимания.
– Это, – сказала я и ткнула пальцем на брошюрку.
Секретарю пришлось оторваться от монитора, чем бы она там ни была занята, и перевести взгляд на вещицу, заинтересовавшую меня:
– А, приглашение на весенний бал, его готовят заранее, школьники из старших классов ставят спектакль, среднее звено поют песни, а совсем малыши просто приходят поглазеть и повеселиться. И все это для того, чтобы покрасоваться – на этих словах она смерила меня взглядом и словно наконец по-настоящему заметила, – похвастаться своими деньгами через своих детишек. Но ты… не похоже, что из такой семьи, да и папаша твой, как будто не на своем месте, обычно я сразу замечаю, когда у человека денег девать некуда, от них веет богатством. Ну, пообщаешься с ними, поймешь, о чем я. Так вот бал, к нему готовятся почти год, заказывают у дизайнеров платья и смокинги, а дизайнеры норовят заполучить заказ от самого толстого кошелька города, мамы отводят своих маленьких дочек в салоны красоты на долгие часы, папы берут сыновей в гольф клубы и учат держать себя перед такими же снобами, как и они сами, с достоинством. А потом все это высшее общество приходит на весенний бал и эй – она понижает голос до шепота и подзывает меня, заставляя встать на цыпочки возле ее стола и вслушиваться в дальнейшую фразу – и все эти накачанные силиконом мамочки с глубоким вздохом смотрят на чужих мужей, эти мужья смотрят на чужих жен, пока их взрослые детки на спортивной площадке под трибунами пробуют свой первый в жизни кокаин.
– Вряд ли закон штата разрешает вам говорить со мной о таком. Мне девять – пожимаю руками я и разворачиваясь на пятках своих туфель направляюсь обратно на лавочку, ждать папу, напоследок я бросаю – и не стоит так снижать свой возраст, вы никак не тянете на старшеклассницу.
Секретарь только и в состоянии, что как рыба то открывает, то закрывает рот, не в силах произнести ни слова. А я, когда была возле ее стола, обнаружила, что на рабочем месте она сидела на сайте знакомств и дата ее рождения говорила о том, что ей вот вот исполнится восемнадцать. Вернувшись на свое место, я вдвое сильнее стала болтать ногами, осознанно стуча по стене, отчего содрогалась, и она и какие-то дипломы, и грамоты, висевшие на ней. А я, улыбаясь во все зубы смотрела на секретаря, которая ссутулилась за своим монитором, лишь бы не видеть меня и временами подскакивала на месте, когда мои пятки особенно сильно ударяли по стене.
Очевидно, что здесь мне единомышленников не найти. Придется искать среди одноклассниц.
Актовый зал к весеннему балу был украшен разноцветными лентами, плакатами, нарисованными старшеклассниками и бумажными игрушками, которые приготовили малыши из начальной школы. В Сиэтле мы с отцом относительно недавно, мало кого знаем, поэтому бал для меня стал надеждой обзавестись друзьями или сообщниками. Мне нужно было найти единомышленника, неужели здесь все были высокомерные эгоисты? С детской наивностью я была уверена, что дружелюбные школьники тут же примут меня за свою, как только я их обаяю, и станут со мной общаться. Однако центр Сиэтла сильно отличается от деревенской школы в глубинке южного штата.
Элизабет стояла справа от сцены в роскошном платье из розового шифона, волосы изящными локонами спадали до самой поясницы, в руках у нее был маленький сиреневый клатч, а ногти – блистали ярко алым цветом. «Подумать только – ей уже разрешено делать маникюр» – с завистью подумала я и решила, во что бы то ни стало подружиться именно с этой девочкой. Вокруг нее собралась внушительная толпа школьников. Было видно, что Элизабет наслаждается вниманием сверстников. И она явно самая популярная девчонка нашего возраста. Решительно зашагав в ее сторону, я встретила на своем пути препятствие в образе Эммы Блэк.
– Привет, ты новенькая? – спросила она, потянув меня за руку в противоположную сторону от моего пункта назначения – Сейчас я тебе все тут покажу и со всеми познакомлю!
Как будто я не знаю, что ее отец показал ей меня, сказал, что помогает моей семье, или, что вероятнее всего, рассказал, как героически он вытащил нас с отцом из низших слоев общества, буквально отмыл от грязи, с барского плеча предоставил отцу работу, и посодействовал моему поступлению среди учебного года в эту элитарнейшую школу. Дорогая Эмма, ты не подскажешь, правильно ли я дышу рядом с вами? Достаточно ли утонченно вдыхаю общий бесплатный кислород, учтиво предоставленный нам атмосферой?!
– А кто там? – кивнула я в сторону Элизабет и попыталась вырваться из крепкой хватки этой прилипалы. Но тщетно.
– А, это Лиззи, не обращай внимания, та еще выскочка, давай я лучше познакомлю тебя с моими хорошими друзьями. – Она продолжила уводить меня вглубь толпы. Я изредка оглядывалась, стараясь запомнить лицо этой девочки, периодически врезаясь в кого-то и извиняясь на ходу.
– Вот, это наш столик, присаживайся – сообщила Эмма, когда мы очутились в другом конце зала. – Это наши одноклассники – Тони, Холт, Нейт, а еще Кристен, Эбби и Ам…
Надеюсь, у меня будет время запомнить их всех и не перепутать! И как только в голове у Эммы хранится столько имен?!
– Спасибо, я знаете, искала уборную, – прервала я Эмму, – так что я отлучусь на пару минут и обязательно найду вас.
Развернувшись, я устремилась в сторону сцены на всей скорости, боясь, что эта приставучая Блэк побежит за мной. Очутившись рядом с Лиззи, я смело обратилась к ней:
– Привет, я новенькая, можно с тобой познакомиться?
И тут воцарилась полнейшая тишина, все девочки из свиты Лиззи, которые секунду назад нахваливали ее за что-то очередное и грандиозное, вроде как она красиво пьет лимонад или какая она молодец, что родилась в семье миллионера и ей привезли платье на частном самолете из Франции. Это ведь ее заслуга, разве нет?!
Элизабет смерила меня пренебрежительным взглядом, закатила глаза и отвернулась к девочкам, которые стояли возле нее и с трепетом буквально смотрели ей в рот.
– Я об этом и говорила, девочки, в Милане человека, который выходит из дома в таких отребьях привязывают на неделю к стулу и заставляют смотреть модные показы, чтобы начал вырабатываться стиль! Это называется насмотренностью. – все вокруг засмеялись, включая Лиззи. Затем она продолжила. – Что это на тебе? Коллекция прошлого века с блошиного рынка? – с этими словами она дернула мое платье за рукав с такой силы, что он с треском оторвался. Элизабет брезгливо взяла мой рукав двумя пальцами, откинула от себя в сторону, развернулась и ушла.
Мгновение я стояла в оцепенении. Сквозь пелену слез едва, различая фигуры людей, я узнала Эмму, которая подняла оторванную часть моего платья, подбежала ко мне и обняла меня. Это был второй дорогой для меня наряд, испорченный за последние полгода пребывания в Сиэтле. Я была еще совсем крохой, когда мама купила мне его, что называется, «на вырост» и ждала, когда сможет нарядить свою принцессу в это платье. Но так и не дожив до этого дня. Платье немного потускнело, провисев пару лет в чулане, потеряло былой шик… Хотя возможно, его никогда и не было, этого шика. Мне казалось оно самым восхитительным платьем только потому, что у нас не было возможности покупать дорогие красивые вещи и это платье, которое маме удалось урвать на распродаже, было для меня самым ценным, самым красивым, и самым по настоящему дорогим.
– Я же говорила, не обращай внимания на нее! У этой особы пусто в голове, как и у всех ее фрейлин! Пойдем за стол, уже вынесли пирожные!
В этот момент частичка моего сердца оттаяла и допустила мысль, что не все в этом мире эгоистичные, жесткие люди, возможно, именно Эмма оказалось рядом со мной из-за доброты? Но я же предам память о маме, если найду здесь друзей, если стану жить счастливой беззаботной жизнью! Она посмотрит на меня с неба и подумает – «малышка моя, как же ты можешь веселиться без меня? Ведь я в сырой земле, лежу одна, в то время как твой отец наряжается каждый день в новый костюм, сшитый на заказ, берет рубашку, отпаренную в химчистке, едет на работу, где общается с разными женщинами, некоторые из них еще и красивые, а ты ходишь в эту элитную школу и вам все нравится? Мне стоило умереть, чтобы вы так роскошно жили? Это стоило моей жизни, дочь?»
– Конечно нет, мамочка, я не предам тебя! – прошептала я едва слышно, пока Эмма меня обнимала и поглаживала по голове, пытаясь успокоить.
* * *
– Правда, не стоит беспокоится, мне помогли сухие салфетки, а в офисе есть запасная блузка, я сейчас переоденусь. – торопливо говорила Элизабет, пока я вела ее по коридорам в самый дальний кабинет.
– Нет, ты что, я испортила такой потрясающий свитшот, что это – Ботега Венета?
– О, нет, это Шанель. – ну конечно, чертова ты дрянь, подумала я, и наверняка не просто Шанель, а доставленная тебе частным орланом, который перелетел океан, чтобы нарядить тебя в кусок ткани!
– Никогда не умела различать – буркнула я, впустив Элизабет в нужный кабинет и закрыв за нами дверь.
– Зачем ты заперла дверь? Что происходит? – она начала пятиться в сторону закрытого окна, явно напуганная.
– Говорят в Милане, – начала я, наматывая веревку вокруг кулака, – людей, которые не уважают окружающих – привязывают веревкой к стулу и разрезают рот, чтобы они могли улыбаться всем подряд и стали хотя бы внешне дружелюбными. Но не волнуйся так сильно – чтобы ты чувствовала себя комфортно я включу тебе показ недели мод, и даже разрешу выбрать год и место… как насчет недели мод Сиэтл 1999? Подтянем твою насмотренность?
Глава 5. 7 дней назад
Для лучшего погружения в обстановку сейчас должен идти дождь, а мы – группа молодых актеров-студентов стоять под черными зонтами. Вопреки стереотипам американских похорон, которые Вам подарили наши фильмы и сериалы – на небе ни облачка! Солнце согревает начинающие желтеть, кроны деревьев, священник читает молитву, мы все как-то по-особенному хотим поддержать Аманду. Не обсуждая это вслух и не сговариваясь, на каком-то подсознательном уровне мы все считаем, что она пережила ужас. Как бы кощунственно и грубо это ни звучало, стоя почти рядом с родственниками Энтони.
– Ребята, после церемонии зайдите к нам на пару минут – к нам подошел офицер полиции Лэндон Скотт. – мы должны задать вам несколько вопросов, чисто формальность, но, думаю, вы понимаете, в свете последних событий…
Мы молча кивнули и опустили глаза. В зале есть камеры, как и по всему периметру театра, все произошло на сцене, еще и под светом софитов, поэтому всю нужную информацию полиция получит с камер. Однако возвращаться воспоминаниями в тот день, всем будет не легко. Мы дружная театральная семья, и каждый из нас готов отдать самое дорогое ради спасения другого. И я говорю это не ради громкого словца в обстановке траура по ушедшему другу. Так было всегда и останется несмотря ни на что.
Однажды мы всей командой отправились в поход. Майкл сказал, что это должно сплотить нас и сделать лучшей труппой Бродвея, потому что «Шарм не только в игре, он в жизни и в том, как вы проживаете жизнь». Майкл довольно часто повторял, что мы должны быть одним целым в жизни, чтобы на сцене звучать правдоподобно и талантливо.
И отправились мы на гору Рейнир – самый огромный вулкан в нашей стране. Хотя по задумке, мы, конечно, не должны были подниматься в жерло, это был небольшой поход с палатками на пару ночей в лесополосе на границе подножия горы и озера Типсу – жемчужина природы нашего края. Голубая вода словно дублировала капельку неба, на салатовой траве. Именно здесь мы разбили наш лагерь в первый же вечер и решили, что поход будет не от слова «ходить», а от слова «отдыхать».
У нас были две женские палатки и три палатки с парнями. Всего наша труппа состояла из шести актеров – Аманда, Нейт, Холт, Дасти, Хантер и я, гримера Тони, реквизитора Шайло и молодой студентки-практикантки, занимающейся нашим продвижением и связью с общественностью, Джули. И зная, что в тот момент хрупкая романтичная связь только зарождалась между Ами и Нейтом, было принято решение отдать им одну палатку для скрепления «творческого» союза, я делила свою с Джули и Шайло, в трех оставшихся палатках периодически кто-то из парней ночевал, но четкого определения мест не было.
В первую ночь, когда мы расставили палатки, развели костер и разделили упаковку маршмелло, решили устроить ночной заплыв в озере. Первыми в воду побежали парни, следом девчонки в крошечных бикини. Издалека был слышен звонкий смех, разносящийся по воде, отчего казалось, что ребята совсем рядом.
Я осталась около костра и сквозь огонь и потрескивающие искорки наблюдала за весельем друзей. Нет, я тоже люблю веселиться, но иногда побыть наблюдателем, тоже очень приятно. Что я называю побыть в моменте. Внезапно громкий крик отвлек меня и заставил сместить фокус внимания чуть вправо, где я увидела, как из воды вынырнул Холт, предварительно подплыв под водой к Шайло и сбив ее с ног.
И в тот момент я потеряла дар речи, рот наполнился сладким предвкушением, а низ живота немного напрягся – и всему виной чертов Холт. Он стоял по пояс в воде, с его темных волос стекала вода и он поправил рукой непослушную прядь. По кубикам его идеального пресса стекали капельки влаги. И как же мне хотелось собрать их губами и языком, ощутить кончиками пальцев его нежную кожу, провести по татуировке внизу живота…
Резкий хруст ветки рядом со мной привлек мое внимание, оповещая, что я не одна. Рядом со мной сел Энтони.
– Ты не захлебнешься тут слюнями, крошка Эм? – спросил он, игриво толкнув меня плечом и нахально подмигнув мне.
– Не понимаю, о чем ты говоришь, придурок – наигранно закатила глаза и перевела взгляд на компанию друзей, которые уже играли в Марко Поло в кромешной темноте, под светом луны.
– Для хорошей актрисы ты никудышная лгунья. Ты же понимаешь, если бы ты была там, он подплыл бы под тебя и не отпускал из вида ни на секунду? Поверь мне, я чувствую, и главное вижу, как он на тебя смотрит.
– Для хорошего визажиста, ты никудышный психолог – отвечаю ему тем же.
– Туше. Хотел бы я, чтобы и на меня кто-то смотрел так, как вы с Холтом друг на друга, и не понимать, что рядом со мной родственная душа. Это знаешь ли, весьма одиноко – быть одному.
– Поверь мне, ты ошибаешься, я ни разу не замечала от Холта ни грамма внимания в мою сторону, а что касается тебя – я ни разу не видела тебя с девушкой. У тебя были серьезные отношения?
– Ммм, если честно да, но мне не хочется мусолить эту тему.
– Поговори со мной, тебе станет легче!
– Ну, особо и нечего рассказывать, впервые в жизни я решил открыться и довериться человеку, отдал ему свое сердце. Но он не мог справиться с ответственностью, возложенной на меня – я ведь помогаю воспитывать свою племянницу. Если честно, я являюсь ее опекуном, и чтобы ты ни подумала, скажу заранее – я нисколько не жалею об этом и не считаю свою заботу о ней каким-то бременем…
– Что случилось, Тони? – проговорила я, глядя в его печальные глаза и поглаживая ладонью его левую руку, которую он безмятежно облокотил на свое колено.
– Моя сестра связалась с плохой компанией, неизвестно от кого забеременела, а потом не справилась с зависимостью и быстро ушла из жизни. Но Хлоя, так зовут мою малышку, она невероятна! Если бы ты с ней познакомилась, ты бы влюбилась в нее с первого взгляда! У нее такие глубокие темно синие глаза, словно две черники, а щечки такие пухлые, будто вот вот лопнут… но не об этом… с Дамиником я познакомился на третьем курсе университета и по началу все шло хорошо, пока в нашу жизнь не вошел быт моей жизни – забота о Хлои помощь моей маме. Словом, с утра все было хорошо, а в обед я получил смс со словами, что приношу много драмы в его жизнь.
– Дерьмо – произнесла я одновременно с тупым стуком чьего-то кулака о дерево. Мы одновременно повернули голову в сторону шума – там стоял Холт, смотря ледяным взглядом куда-то между нами и переведя взгляд я поняла – что он смотрел на наши переплетенные ладони, затем еще стукнул кулаком по дереву и скрылся в темноте леса.
– Все еще думаешь я хреновый психолог, Эм? – подмигнул мне Энтони, встал, отряхнул свои штаны и направился в одну из палаток, обернувшись напоследок и изобразив сердечко пальцами. Я усмехнулась и кинула в него первое, что попалось под руку – палку, на кончике которой тлел розовый, давно остывший зефир.
Позже, когда ребята переоделись в теплую сухую одежду, мы собрались у костра и пели песни Эмы Макдональд, решив, что кантри наиболее подходящий жанр для сегодняшнего вечера. Мы много смеялись, болтали, и в какой-то момент меня будто молнией пронзило – сидевший рядом Холт дотронулся до моей руки и переплел наши указательные пальцы в замок. От неожиданности я перевела взгляд на друга – он невозмутимо смотрел на огонь, не обращая внимания на меня, крепко держа мой палец своим. Ни единый мускул не дрогнул на его лице, чтобы показать хоть какую-то эмоцию. И несмотря на то, что в последние года мы отдалились и стали слишком независимыми подростками, я помнила нашу дружбу и что у нас никогда не было помех в проявлении нежности друг к другу. Поэтому на правах подруги детства, я запустила вторую руку в карман худи Холта, а голову положила на плечо. Под моей рукой ощутимо дернулись все восемь кубиков пресса, и я начала вырисовывать круги сквозь ткань, ощущая жар тела, наслаждаясь теплом, запахом, и чувством безопасности такого родного человека. Холт повернул ко мне голову, чмокнул в макушку и положил голову поверх моей. Так мы просидели до утра, наслаждаясь нашим мгновением, не проявляя больше инициативы. Хотя я в тот момент готова была запрыгнуть на Холта, поцеловать каждую клеточку тела и полностью отдаться ему. Но, видимо, он расценивал наши отношения совсем по-другому.
* * *
В полицейском участке мы провели до самого заката. Сначала с каждым по отдельности беседовал офицер полиции, затем нам стали показывать записи с камер. Я похолодела, когда был просмотр камеры из зала – в полумраке явно угадывались наши с Нейтоном фигуры и то, на каком предательски близком расстоянии мы были. Я услышала, как чей-то стул с жутким скрипом отодвинулся от стола, и темная фигура покинула комнату, громко хлопнув дверью. Не надо было оборачиваться, чтобы понять – это был Холт. Аманда все еще сидела рядом и молча изучала экран, не выдав ни одной эмоции. И слава небесам, но то, что в тот момент напротив сцены Нейт не просто стоял рядом и что-то шептал мне на ухо, а нежно покусывал ухо – знали только двое, для всех остальных – мы были просто тенью двух людей, которые что-то обсуждают, пока на сцене играет музыка и репетирует Аманда. К сожалению, камеры не охватывали ту часть зала, которая была скрыта кулисами, да и не всю сцену было видно. Камеры стояли скорее для «галочки», а не для чьей-либо безопасности. Это поставило следствие в тупик, т. к. практически любой мог причинить Энтони вред…Очевидно – кроме меня и Нейта, попавшихся в поле зрение камеры.
Выйдя вслед на Холтом в коридор, я не смогла его найти, один из офицеров сказал, что высокий темноволосы парень выскочил из кабинета, чуть не снес проходящего офицера с ног и выбежал на улицу, громко хлопнув дверью так, что на ней затряслись стекла. Холт, ну пожалуйста! Почему ты так сложно себя ведешь, и я просто не понимаю, что творится в твоей голове! Окончательно потеряв всякое подобие настроения, я вышла на улицу.
– Тебя подбросить? – спросил Нейтон, когда обнаружил меня около участка, растерянную и обеспокоенную поведением Холта.
– Нет, вечерняя прогулка пойдет мне на пользу, а тебе пойдет на пользу проводить свою девушку домой – ответила я, застегивая молнию на куртке до самого подбородка, чтобы холодный ветер не задувал в шею.
– Эм, ты же знаешь, как я за тебя переживаю – с этими словами он подошел ко мне слишком близко, положил руки на мои плечи, и я чувствовала тепло его тела.
– Нейтон, пожалуйста, не только сейчас, но и в принципе – это неудачная идея.
Я слегка оттолкнула его в грудь, чтобы пройти мимо. И направилась в сторону набережной. В одном я была честной с Нейтоном – вечерняя прогулка сейчас будет очень кстати. Хоть и не уменьшит боль от прошедших дней, но, возможно, немного освежит мысли. К собственному удивлению я думала сейчас об Аманде, о том, как даже мысли о ее парне являются предательством по отношению к ней. А тут откровенный флирт с его стороны сбивает меня с толку. Мы были вместе с самого раннего детства. Ее отец в последние годы был сенатором, и мы часто собирались семьями, путешествовали, устраивали барбекю, оставались друг у друга с ночевками. Мы делились с ней всем самым сокровенным, и даже, первый мой выпавший зуб достался ей, а ее мне – в качестве самого ценного подарка! Ведь в 8 лет настоящий человеческий зуб – был круче, чем в современном мире айфон. Со временем наши ценности начали меняться и вместе с этим наши секреты друг для друга. А теперь парень моей лучшей подруги проявляет недвусмысленные намеки в мою сторону, и я чувствую себя самой настоящей сволочью.
Идти без цели перестало казаться мне так увлекательно, поэтому я присела на лавочку и смотрела на величественный Пьюджет, в котором отражалась полная луна.
Я сделала глубокий вдох и прикрыла глаза. В этот момент я услышала, как неподалеку остановилась машина, захлопнулась дверь и чьи-то шаги, направлялись явно в мою сторону.
– Я не мог оставить тебя одну – сказал Нейтон, присаживаясь рядом и обнимая меня одной рукой – Я проводил Аманду и решил вернуться проверить тебя.
Мне не хотелось ничего отвечать ему, я просто приняла его объятья и положила голову ему на плечо. Ни говоря ни слова мы просидели, глядя в темноту залива около часа. Нейтон иногда слегка поворачивал голову, целовал меня в лоб и снова отворачивался. В конце концов он мой друг, и хороший друг, неужели я не могу принять сейчас его доброту? Какие эмоции были у него в голове? Также он переживал за Аманду и чувствовал свою вину? Что чувствовал ко мне? Вопросы, на которые никто не даст мне ответ.
– Как легко и просто было в детстве – решила прервать тишину я. – помнишь то лето, когда Рон Дилан приехал после летнего лагеря с огроменными брекетами, и всем рассказывал, что его поцеловала железная женщина в лагере и наградила такой отметиной? Какой это был год? Девяносто восьмой? – Нейт лишь усмехнулся и пожал плечами. И я продолжила – Нет, девяносто девятый, точно тебе говорю, был девяносто девятый! Аманда только переехала в город, а Холт сломал ногу, упав с дерева, помнишь?
– Как не помнить, из-за его неуклюжести спилили наш любимый каштан!
– Девочки всегда обижались, что вы не брали нас с собой играть, когда шли к каштану! Что секретного происходило там?
– Ничего, мы просто играли в салочки с лужей. Вы бы мешались нам со своими нотациями по поводу грязной одежды.
– С чем? Лужей?
– Да, под деревом собиралась большая лужа после дождя, один человек залезал на ветку, остальные становились вокруг лужи, тот, что сверху спрыгивал с криком «огонь», другие разбегались. Главное – убежать от брызг.
– А прыгал всегда один человек? – я подняла голову, посмотреть на Нейта. Он глядел куда-то в темноту и слегла ухмыльнулся уголками губ.
– Нет конечно, по очереди, ну, кроме Дилана – по его словам железная женщина ему строго-настрого запретила подходить к воде, чтобы брекеты не заржавели.
– Тогда какой смысл убегать от воды, если каждый из вас и так намок, когда спрыгивал?
– Эмма, ты у кого ищешь логику? У детей?
– Дай угадаю, лужа никогда не выигрывала?
– О, один раз она одержала победу, полностью намочив одну любопытную девчонку.
– Ого, я думала вы не брали с собой девочек. А кто это был? Наверняка Элизабет? С детства терпеть ее не могу!
– Не могу сказать – кодекс джентльменов! Мы договорились, что не проболтаемся ни одной девчонке, а то вы бы издевались над ней до старшей школы.
– Хоть бы Элизабет – вздохнула я. – буду верить, что она.
Мы говорили шепотом, боясь нарушить хрупкость момента, вспоминая наши детские забавы, шутки и события. Затем Нейт затронул тему, повисшую в воздухе:
– Выкладывай, малявка, что у вас с Холтом?
– Ой, Нейт, если бы я знала! Он довольно странно себя ведет, иногда мне кажется, что он трепетно ко мне относится, а в следующий миг – что ненавидит меня.
– Это точно не ненависть, Эм, надеюсь скоро он вытащит свою голову из задницы и откроется тебе.
– Понимаешь, я думаю он меня избегает или я его очень раздражаю, потому что от былой теплой дружбы остались практически одни воспоминания.
– Не надумывай, крошка Эм, для нас всех пубертат стал испытанием – одним вечером мы собирались в моем домике на дереве и хвастались коллекцией жуков в спичечных коробках, а на следующий день у наших подруг откуда-то появились сиськи, а наш член начал просить уделить ему внимание, и мы все были в шоке! Уверен, Холт также не может смириться, что ты больше не просто его соседка-друг, а сексуальная соседка.
Я усмехнулась и пнула локтем в бок Нейта. Возможно, в чем-то он прав. Я чувствую влечение к Холту, и я уверена, что химия между нами взаимная. Возможно, ему просто нужен небольшой толчок?
Ближе к полуночи заметно похолодало и Нейтон решил отвезти меня домой. В ту ночь мне было так паршиво и одиноко, что мне не хотелось оставаться одной, было желание свернуться комочком и лежать. По какой причине у меня была такая жалость к себе я не понимала. Тем не менее я попросила Нейтона остаться, хоть и проклинала себя, как подругу. За окном завывал ветер, свет уличного фонаря освещал комнату, мы лежали напротив друг друга, смотрели в глаза и не могли ничего сказать. Начать обсуждать, как это низко перед Амандой или что между нами происходит? Все это не приходило даже в голову. Передо мной лежал человек, к которому меня не тянуло физически, но я нуждалась сейчас в нем, в его поддержке, он напоминал мне детство, а значит безопасность, мир, в котором нет смерти. Мир, в котором мы также оставались друг у друга ночевать, пугали страшилками, делились сладостями под одеялом и не верили, что когда-нибудь вырастем, с нами не хватало только одного друга, мысль о котором одновременно грела меня и заставляла нервничать и злиться на него.
– Не надумывай лишнего, Эм, мы ночевали друг у друга с пяти лет!
– Знаю, просто, все равно это странно.
– Спокойной ночи, малявка.
– Спокойной ночи, придурок.
Нейтон потянулся меня поцеловать, и мы случайно стукнулись зубами. Я начала смеяться, однако он продолжил и это был один из самых добрых поцелуев в моей жизни.
