Излом. Книга вторая. Времена похуже. От Кабула до Ванкувера

После похорон Ахсар и Дмитрий решили сходить на будку. Предложил им это сделать милиционер Росляков.

– Я не пойду, – сказал он, – сейчас с этим происшествием дел много, начальства каждый день хоть отбавляй, а вы сходите. С меня начальство требует сведений, как да что там, а я ничего не знаю и сходить некогда. С директором я договорился, это вам зачтут как рабочие дни. Посмотрите, что и как. Оружие возьмите обязательно. Не охотничьи «пугачи», а настоящее.

Дмитрий и Ахсар переглянулись.

– Я прекрасно знаю, что оружие есть в каждом доме, где живет мужчина. Да и нельзя нам без него. Сходите, посмотрите, в каком состоянии лесная избушка, если нужно, то приберите там. Если встретите ингушей, а они там редко, но бывают, постарайтесь разойтись миром.

– Хорошо, завтра до рассвета мы выйдем, – сказал Дмитрий.

На другой день рано утром, еще не занималась заря, Ахсар и Дмитрий вышли из дома, неся за плечами рюкзаки с едой и карабины. Когда начало светать они были уже у опушки леса. Пошли не по руслу реки, а по хребту, так дорога спрямлялась и была ближе. Совсем развиднелось. Решили позавтракать. Разложили на полотенце сыр, хлеб. Налили по маленькому стаканчику араки, выпили, поели. Насытившись, пошли дальше. К будке подходили не снизу, со стороны речки, а сбоку, со стороны хребта, который в этом месте резко взмывал вверх, к перевалу. После обеда были у будки. Вокруг были разбросаны дрова, обычно аккуратно сложенные. За лежащими бревнами валялись стреляные гильзы, здесь, видимо, лежали оперативники. Дверь и окно будки были в следах от пуль, в некоторых местах пули вырвали целые куски из бревен. Бой, как видимо, был не на шутку. Зашли в будку. Весь пол был усеян стреляными гильзами, на полу валялся рожок от автомата, пустой, без патронов. У окна была лужица засохшей крови. Все стены напротив окна и двери в выщербинах от пуль. Все разбросано, загажено. Ахсар покачал головой.

– Нужно, Дмитрий, убирать все. Здесь любили бывать наши сыновья, да и мы сами сюда наведывались, здесь были и наши дочери. Сам Бог велел нам не пустить их сюда последний раз. Ведь эти подонки могли сделать с ними все, что угодно.

– Давай, начинаем. Сперва давай забьем деревяшками эти следы от пуль, потом выметем все, потом вымоем. Окно давай забьем досками, все равно стекла нет, принесем и поставим следующий раз.

Принялись за работу. Работали до самого вечера, не обедая, избушку привели в порядок. Собрали стреляные гильзы у бревен, весь мусор отнесли в сторону и закопали. В ноябре темнеет рано. Сумерки накрыли будку сразу же после захода солнца. Разожгли костер, сели поужинать.

– Здесь до Тимурюрта недалеко, – сказал Ахсар, – я как то ходил. Примерно так же, как до Предгорного.

– Я тоже ходил и не раз. Мы же с тобой раза два вместе ходили, помнишь? Там главное перекаты на Камбилеевке пройти. В разлив их не пройти, слишком глубоко и вода быстрая,

– Да, помню. Как же не помнить.

Поужинали, потом долго сидели у костра, разговаривали. Ближе к полуночи затушили костер и пошли в будку. Заперли дверь изнутри большим деревянным брусом, пристроенным как засов, и легли спать.

Утром встали рано, как всегда вставали дома. Пошли умылись к криничке, сделали по несколько глотков сладковатой воды. Разожгли костер. Светать только начинало. Где то ниже по течению реки рявкал дикий козел, это так они метят свою территорию.

– И не спится ему, ишь разрявкался!

– Жизнь заставляет. А то придет другой и займет его землю. Почему так устроено в жизни? Если взять землю, воду, леса, степи, то там всем места хватит. Нет, отнимают друг у друга, дерутся, а люди воюют.

– Чтобы не расслаблялся, – засмеялся Дмитрий.

– Наверное. А то жизнь раем покажется, а рай или ад Бог дает только после смерти.

– Скажи, Ахсар, что ты думаешь об этом убийстве? И Жорика Хугаева тяжело ранили. Хороший мальчик, он с нашими дочерьми в детский сад ходил, потом в школу. Правда, они с Юрой младше года на два наших девочек.

– Трудно сказать. Что то здесь не договорено, как мне кажется. Ингуши в один голос клянутся и божатся, что они не причастны к этому делу, в то же время стрелявшие все четверо ингуши. У меня такое чувство, что что-то бродит по ингушской и нашей земле черное, нехорошее, жаждет крови. Как будто чудовище какое то.

– Я тебе уже говорил, – сказал Дмитрий, наливая в кружки закипевший чай, – что я не очень верю ингушам. Есть такая старая осетинская пословица: «Когда говоришь с ингушом, не поворачивайся к нему спиной – вмиг кинжал всадит».

– Есть такая пословица, только она очень древняя. Как у ингушей обычай – «юноша еще не мужчина, если он не убил осетина». Но я тебе говорил, что не все ингуши одинаковы.

– Согласен, не все. Но если преступник ингуш, то родственники никогда его не выдадут никому.

– А у нас разве не так? Ни казаки, ни осетины не выдадут родственника, кто бы он ни был.

– Тоже так, да только не совсем. Если у нас кто то совершил черное дело, его могут не выдать, но из общины изгонят.

– Изгонят, если родственники и старики так решат.

– Все таки ингуши не такие как мы.

– Они и не должны быть такими. Мы с тобой и то разные, а уж два народа всегда отличаются.

– И все таки с ними нужно быть осторожными.

– Осторожными может быть, но подозревать всех в плохих намерениях я не согласен. Смотри, наши сыновья в Афганистане, с ними же сыновья ингушей из Тимурюрта. Башира ранили. Они там дружат, земляки. А мы что, должны здесь друг другу горло перегрызать? Нет, нужно находить всем людям общее. Не все время же враждовать!

– Я вот давно хотел спросить тебя, Ахсар, откуда между осетинами и ингушами вражда? С казаками ясно, земли по Сунже и Ассе рекам не делили, вот и дрались.

– Никто не знает. Я даже Андыра спрашивал. Он говорит, что его дед когда то говорил, что так всегда было. Где то есть начало этому, но где, я не знаю.

Завтракали. Ели сыр с хлебом, пили крепкий зеленый чай. Солнце взошло довольно высоко. Но было прохладно. Ветер дул с гор, на вершинах которых уже лежал снег. Решили еще поработать, довести все до ума и, пообедав, идти домой. Вырубили близко подступивший к будке мелкий кустарник, протопили печь, она не дымила, выбросили с чердака хлам в виде отживших свое осиных гнезд, почистили криничку, аккуратно сложили разбросанные дрова. Затянули окна, лишившиеся стекол, полиэтиленом. Оставили в избушке соль, завернутые в непромокаемый пакет спички, муку в железной банке, чтобы не добрались мыши, керосин для лампы под избушкой был, начатая десятилитровая канистра. В обед сварили взятый с собой кусок говядины, отдохнули и тронулись домой, закрыв избушку и привалив дверь бревном. Пошли снова по хребту и к вечеру с одной из вершин, там, где лес уже совсем облетел, увидели крыши Предгорного, вившиеся дымки над домами. По улицам и во дворах сновали люди, видевшиеся отсюда небольшими, двигающимися вертикальными палочками. Не заходя домой, зашли к Рослякову, он еще сидел в управлении совхоза в своем кабинете.

– Слава Богу, вернулись, живы и здоровы! – поднялся он навстречу и пожал обоим руки, – Как там да что?

– Все там нормально, но бой там был настоящий. Мы все выщербины заделали деревянными досточками, окно затянули полиэтиленом, вычистили, вымели и вымыли все.

Ахсар подробно рассказал о совместном с Дмитрием походе к будке.

– Никого не встречали?

– Нет, не видели ни людей, ни зверей.

– Черт его знает, что за времена начались! Там сейчас кабанов, как воробьев на хворосте. Сходить бы поохотиться, да вместо охоты можно и голову потерять.

– Немного позже, после Джеоргуыбы, по чернотропу сходим, – сказал Дмитрий.

– Сейчас и чернотропа не нужно, там столько яблок и груш диких опавших, да чинаровых орехов, что кабанов под каждым деревом можно найти. Ладно, соберемся как-нибудь, сходим.

Домой пришли уже затемно, Дмитрий увидел в глазах встречающих близких тревогу.

– Как там, хорошо? – спросила Марина.

– Хорошо. Только еще лучше, что вы не пошли.

– В январе, после сессии сходим.

– Пожалуй если и пойдете, то только со мной. Там же бой был, да еще какой. Мы вымели из будки гору стреляных гильз.

– Бой? Они что, по милиции стреляли? – ахнула Вера.

– Стреляли. Они же одного милиционера ранили слегка. А как рассказывает Росляков, после того, как одного из бандитов милиционеры застрелили, трое сдались. Все передняя часть домика в пулевых выщербинах, стекла нет – разнесли вдребезги, двери тоже в метках, стены внутри напротив стекла и дверей тоже побиты пулями. Вот мы там все и приводили в порядок.

Домашние молчали, делали круглые глаза, ахали, удивлялись.

*

Владимир прилетел на Дальний Восток вместе с Заремой. Родители Владимира были против того, чтобы Зарема летела на Дальний Восток, но она твердо заявила: «Я буду там, где мой муж, я там обязана быть». Почти то же самое ей сказал и Ахмет. Влалимир прямо гордился таким ее решением. В аэропорту их встретил Акимыч. После того, как он побывал на свадьбе Георгия в Предгорном, он сказал: «Придет время, с морями нужно будет завязывать. Сразу же переедим в Осетию, в Предгорное. Такого самогона, как арака, я нигде не пил и таких людей я нигде не видел». Зарему и Владимира Акимыч привез на квартиру, в которой жили когда то родители его жены. Отец жены погиб в морях, несчастный случай, мать после него прожила три года и тоже умерла. Трехкомнатная квартира пустовала.

– Живите здесь, здесь все есть. Капитана с его женой я тоже сюда привезу. Думаю, что не поссоритесь.

Заикнувшейся было об оплате Зареме сказал:

– Очень прошу тебя, милая девочка, никогда больше об этом не говорить. А то надо мной и дельфины будут смеяться, а уж акулы это точно.

Зарема покраснела, посмотрела на Владимира. Тот взял ее за руку и погладил по голове, как маленькую.

– Прости, Акимыч, откуда ей знать о морских традициях?

– Вот и порядок, – сказал Акимыч и пошел к двери. Потом повернулся.

– Сегодня отдыхайте, дорога длинная, нелегкая, а завтра ждем вас к нам в гости. Телефон, Андреич, у тебя есть. Здесь тоже телефон есть, созвонимся.

Зарема знакомилась с дальневосточным городом, совершенно не похожим на Предгорное и близлежащий к нему город. Город Надежда был совсем молодым, еще строился. Автобусные маршруты были настроены, но улицы в некоторых местах были покрыты еще щебенкой, ждали, когда их покроют асфальтом. И асфальт укладывали, строили дороги, улицы, переулки. Частный сектор был в основном на окраинах и совсем был не похож на Предгорное и частный сектор в городе в Осетии. Дома были маленькие, невзрачные, похожие на времянки. Зарема сравнивала их с домами в Предгорном, в Армавире и не понимала, почему такие дома нужно было строить. Спросила у Владимира.

– Знаешь, раньше сюда жить постоянно не приезжали. Приезжали пожить с десяток лет, заработать и уехать назад – на Запад. Поэтому и строили так – пожить временно и подешевле. Но сейчас многие закрепляются здесь, редко, но строят и хорошие дома. Я тебе покажу. Но все в основном стараются получить квартиру. Квартиры ведь со всеми удобствами – горячая и холодная вода, ванные.

– Но ведь все это можно сделать и в доме, даже у нас, в Предгорном, у многих сделано все в доме, да и у твоих родителей есть все удобства. Разве ж сравнишь дом с квартирой? В доме всегда лучше. И сад можно завести, и огород. А здесь фрукты растут?

– Все здесь растет, даже виноград, но никто здесь всерьез садоводством и виноградарством не занимался. Я как то в одной из деревень под Спасском увидел на лозе виноград. По виду он ничем не отличался от «дамских пальчиков», который у нас широко распространен. Подошел, поговорил с хозяйкой. Та сорвала кисть, помыла и дала мне. Отличный, вкусный виноград, с вкусом и запахом дикого винограда. Но никто всерьез здесь этим не занимался. А в Приморье хотя и своеобразный климат, но теплый. Летом только в июне и июле частые туманы, зато октябрь часто можно назвать еще летним месяцем. Приехавший заработать он видит только возможность длинного рубля, а нужны люди, которые бы сделали этот край своим домом.

– А ты как считаешь, мы останемся здесь навсегда?

– Милая женушка моя, никто не знает своего будущего. А если честно сказать, то для меня и этот край, и этот город только место работы. А в отпуск я сразу уезжаю к родителям. И так живут здесь большинство. Вот когда у нас родятся дети, то может быть этот город и станет нашим домом. А как ты думаешь?

– Дома лучше, конечно, но с твоими словами я согласна. Мне все равно, где жить, лишь бы с тобой рядом.

– Спасибо, Зарема. Ты прекрасный человек и прекрасная жена.

– А почему ты раньше не женился? У вас в Арвамире такие красивые девушки!

Владимир внимательно посмотрел на нее, подумал.

– Видимо Бог так хотел, вел наши дороги друг к другу. Я вот сейчас и представить себе не могу, что рядом со мной могла бы быть другая. И всегда ждал такую, как ты. А вернее тебя. Вот и дождался. Так что очень хорошо, что раньше не женился! – засмеялся он.

– А если бы был женат и познакомился со мной, тогда что?

– Ушел бы от той. Даже не задумался бы. У меня есть знакомый, так вот, он был женат, было у них с женой двое детей, и на дне рождения своей жены увидел девушку. У них такая любовь завязалась, что они не смогли сделать ничего с собой. Он оказался настоящим мужчиной. Привел домой девушку, сели они за стол и спокойно все обсудили. И что ты думаешь? Сейчас у него и от второй жены двое детей. И с первой он не порвал. Женщины живут в разных квартирах, но все праздники, торжества они все вместе. Дошло это до парткома. Его вызывали, стыдили, грозили. Хорошо один человек в парткоме все понял. И спросил секретаря прямо в лоб: «А что было бы, если бы такое случилось у тебя?». Тот не нашелся что ответить. Оставили их в покое. Я тебя познакомлю с ними, они все замечательные люди. И я их не осуждаю. В жизни бывает все.

Зарема долго думала над его словами.

– Знаешь, Володя, их никто не вправе осуждать. Но…я так вряд ли смогла бы. Я бы не смогла бы делить тебя с кем то. Хотя…трудно сказать. Но этот мужчина настоящий мужчина. Так прийти и прямо рассказать все женщине, с которой имеешь двоих детей и прожил не один год, сможет не каждый.

– Не каждый. В основном скрывают, прячутся, хитрят. Но это не мужские поступки.

– А если такое у тебя случится, ты мне все честно скажешь?

– Я не просто уверен, я знаю, что такого не случится. Но если бы случилось, то сказал бы.

– Спасибо. Я знаешь как тебя люблю? Ты даже не имеешь представления об этом! Мне постоянно хочется сделать тебе что то хорошее. Всегда. Вот ответь мне, я вкусно готовлю? – она немного лукаво посмотрела на мужа.

– Очень вкусно, мне нравится. Особенно я люблю твои фыдчин, осетинские беляши.

– Спасибо моей тете, она научила меня быть женщиной и хозяйкой. Так вот, я вкусно готовлю потому, что когда готовлю, думаю: это для Володи. И оно само вкусным получается.

Владимир расхохотался.

– И не смейся. Если я буду готовить без мысли о тебе, будет не вкусно.

– У тебя прямо философия целая.

– Мы ,женщины, чувствуем все тоньше, чем мужчины. Хотя мужчины и умнее нас. Ты прав, это женская философия. Иногда ее вам, мужчинам, понять трудно.

Владимир обнял жену и поцеловал ее в щеки.

– Спасибо, милая Заремочка. Кстати, а как по-осетински ласково сказать Зарема?

– Нет такого слова. Зарема и Зарема.

– Значит смешаем русский и осетинский, будешь ты у нас Заремочка, Заремуля, Заремулечка. Нравится?

– Очень нравится.

– А теперь подтверди свою теорию практикой.

– Не совсем поняла тебя.

– Вот недогадливая. Твоих фыдчинов хочу.

– Ой, действительно недогадливая. Сейчас ставлю тесто и напеку.

– Помощь моя нужна?

– Какой с мужчины помощник на кухне? Там мое царство.

Зарема встала и своей плавной, легкой походкой пошла на кухню. Владимир посмотрел ей вслед и его охватило такое чувство любви и нежности к жене, что даже в глазах зарезало. «Господи, – подумал он, – как же мне отблагодарить тебя за такое сокровище, которое ты мне дал?».

– Вернись, пожалуйста! – попросил он.

Зарема подошла к нему. Владимир взял ее за обе щеки и нежно поцеловал в губы. Зарема задохнулась от счастья.

– Еще хочу.

Он ее обнял и посадил рядом. Время пропало для них. Они чувствовали только, как их сердца бились вместе, рядом и находили губы друг друга снова и снова.

В механико-судовой службе (МСС) Базы возвращению Владимира из отпуска обрадовались. Людей, как всегда, не хватало. С начальником МСС Владимир долго говорил. Тот предлагал ему немедленно уйти в море.

– Простите меня, Михаил Захарович, я не смогу пойти в море.

– Почему? Мы так ждали тебя! Что то случилось?

– Случилось, я два месяца назад женился и…и жена уже в положении. Приехала со мной, не захотела оставаться у родителей. Я и так последние пять лет с морей не вылезал. Прошу дать мне побыть на берегу с годик.

Пожилой начальник встал и через стол пожал Владимиру руку.

– С женитьбой поздравляю. От души.

Потом сел. Задумался.

– Такой вопрос я сразу не решу. Ты иди пока, приходи во вторник, на следующей неделе. А жена у тебя кто по специальности?

– Бухгалтер.

– О. эти люди Базе всегда нужны. Скажу своей, что бухгалтер на горизонте появился.

Жена начальника МСС была главным бухгалтером Базы.

– Только я сперва спрошу свою жену, пойдет ли она работать.

– Спроси. Но чего ей сидеть в четырех стенах одной? Молодая ведь. С ума сойдет.

– Я поговорю. Езжай в отдел кадров, встань в резерв, я позвоню туда. А во вторник часам к десяти приходи.

– Хорошо.

На этом и расстались.

Зарема мысль о работе приняла с восторгом.

– Володя, замечательно! Чего я буду сидеть? Какой то рубль и я заработаю.

– Я обеспечу нас деньгами, можешь не работать.

– Нет, пойду. Завтра сама съезжу к вам в бухгалтерию.

– Подожди до вторника.

– Не бойся, дома я все буду успевать делать. Скоро и Циала приедет, поможет.

– Я понимаю тебя, дома я и сам помогу, если что. Сидеть не работая – это ж можно умереть от безделья.

– Я о том же. И не привыкла я ничего не делать.

Решили вместе, что Зарема пойдет работать. Владимир сказал Зареме, что хочет остаться на берегу до того времени, когда ребенок родится и подрастет немного. Тогда ей будет легче и он сможет пойти в моря. Сказал, что начальство должно принять решение во вторник и что во вторник он получит известие и о ее работе.

Во вторник Владимир пришел в МСС, как и было договорено, к десяти часам. Начальник МСС сидел у себя.

– А, пришел! Ну, садись.

Владимир сел.

– Кое что я сделал для тебя. Так и быть, посиди на берегу, понаслаждайся семейным счастьем с молодой женой. Значит так. Я предлагаю тебе подменный экипаж. База технического обслуживания флота просит заменить старшего механика в восьмом подменном экипаже. Там старший механик уже на пенсии, но работает, а сейчас из за частых болезней просит сменить его, будет отдыхать. С начальником БТОФ я говорил о тебе, ты с ним работал, он о тебе хорошего мнения. Так что можешь прямо отсюда идти на собеседование к нему.

– Спасибо, Михаил Захарович, спасибо огромное.

– Да, и скажи своей жене, чтобы она зашла в главному бухгалтеру базы, я поговорил с женой. Она побеседует с ней, с недельку подучит и даст ей группу судов для ведения бухгалтерских дел.

Владимир пошел к начальнику БТОФ. Тот принял его радушно, расспросил о жизни, делах, поставил на стол чай. Лет восемь назад Владимир, будучи третьим механиком, работал с этим человеком, он был старшим механиком, на одном судне.

– Я с удовольствием буду работать с тобой, Владимир. Но ставлю условие: проработаешь ты у нас не менее трех лет. Если прижмет с деньгами, подберем судно, сбегаешь в рейс и снова к нам. Идет?

– Идет! Очень хорошо! Это все согласовывается с моим семейным положением сейчас. Спасибо огромное.

– Сходи в восьмой подменный экипаж, он сейчас обслуживает «Уранию», она на 32-м причале стоит, и поговори со стармехом, решите там сами, когда выходить тебе. Иди в кадры за направлением, я туда позвоню сейчас.

Попили чай и попрощались.

Владимир пошел на «Уранию». Поднялся на борт, нашел стармеха. Пошли к нему в каюту. Старший механик был уже в годах, за шестьдесят, но выглядел крепко. Достал из шкафчика над столом бутылку.

– Мне не наливайте, мне еще в кадры нужно идти.

– Хорошо.

Налил себе в стакан, выпил. Закусил вяленным кальмаром.

– Вот так, парень! Дожился я до того, что здоровье начало сдавать. Решил посидеть дома. Всю жизнь работал. У меня стажу рабочего около пятидесяти лет, если считать с училищем. И не представляю, как это я буду сидеть дома и ничего не делать. Но и трудно стало: то спина, то ноги, то руки. Все это чепуха, я не очень обращал внимание на это. Но вот заметил, что голова стала плохо работать, сдает. Посижу дома, потом закачусь в тайгу на недельки две, поживу в зимовье, поброжу, рябчиков постреляю, жень шеню попью. Должен поправиться ибо в душе чувствую еще большие силы.

– Конечно поправитесь, что такое шестьдесят лет? Это вторая молодость! – пошутил Владимир.

– Да, ты прав. Только вся моя молодость прошла в морях и океанах. Ладно, ближе к делу. Это судно я доведу до конца сам, чтобы тебе не влазить в эту грязь. Сдаем мы его основному экипажу в воскресенье, потом десять дней перерыва до другого судна. В курс дела я тебя введу завтра и послезавтра, познакомлю с людьми. Это судно сдам, а следующее ты выходи принимать уже сам.

– Хорошо. Завтра во сколько прийти?

– Приходи к девяти. Пока развод пройдет, пока туда, сюда, до девяти будет некогда.

– Хорошо.

Владимир попрощался и поехал в отдел кадров за направлением, оттуда поехал домой. Дома рассказал Зареме все. Та загорелась ехать к главному бухгалтеру. Владимир предложил ей поехать завтра вместе. Так и решили.

На другой день поехали вместе. В автобусе людей было немного, основной поток работающих уже схлынул. Доехали до управления базы. Пошли в бухгалтерию. Она находилась в том же здании, что и МСС. У входа в здание неожиданно столкнулись с выходящим Михаилом Захаровичем. Поздоровались.

– Михаил Захарович, это моя жена, Зарема.

– Ну, моряки! Сразу видно, что не простые люди! Ты где такую красулю нашел? Да по свету пройди, а таких не найдешь. Здравствуйте, За… Простите, не запомнил имя.

– Зарема. Я осетинка.

– Знаю осетин, приходилось встречаться с ними в жизни. Хорошие люди.

– Спасибо.

– А такие красавицы, Михаил Захарович, только на Кавказе у нас водятся. Да еще их не так просто и высватать. Пришлось украсть.

– Как украсть? Ты что, всерьез? – и к Зареме, -Это правда?

– Правда, – потупилась она, потом засмеялась, – украл меня, но по моему согласию.

– Приду в гости, тогда все расскажете. Пойдемте, я вас провожу к моей жене, это она главный бухгалтер.

Поднялись на второй этаж в бухгалтерию, зашли в кабинет главного бухгалтера. За столом сидела полная чернявая женщина лет сорока.

– Эльвира, это та девушка, о которой я тебе говорил. Ее зовут Зарема, она осетинка.

– Замечательно, что пришли. Нам люди очень нужны. Вчера в декретный отпуск ушла Лана Завьялова, а заменить некем. А я тоже нерусская, татарка.

– Да, – подтвердил Михаил Захарович, – уже больше двадцати лет нахожусь под татарским игом, – и увидев укоризненный взгляд жены, добавил, – Счастливым игом.

– Язык у тебя, как помело.

Все засмеялись.

– Вы где работали бухгалтером?

– В совхозе, я деревенская.

– У нас несколько другая специфика, но ничего страшного, освоитесь. Главное знать бухгалтерское дело. Вы что заканчивали?

– Техникум сельскохозяйственный по бухгалтерскому делу.

– О, так у вас еще и наше образование! У меня девчонки с курсов работают, а то и на месте обучаем! Завтра сможете выйти?

– Да смогу.

– Я вам обучу немного и посажу на группу Ланы.

– Хорошо. Только…только я хотела бы сказать, что через какое то время мне придется тоже в декрет уходить.

– С этим разберемся потом. Мне сейчас нужно закрыть дыру. Вы для меня просто находка. Приходите завтра к девяти.

– Хорошо.

Попрощались с Эльвирой Фаридовной, так звали главного бухгалтера, потом с Михаилом Захаровичем и пошли к выходу. Владимир посадил Зарему на автобус, она поехала домой, а сам пошел на судно, в подменный экипаж. Стармех ждал уже Владимира. Вместе просмотрели бумаги, специфику работы в подменном экипаже Владимир знал, когда то работал сменным механиком, правда, немного. Стармех подменного экипажа вводил в курс Владимира, рассказывал о том, как они работают. Потом сходили в береговую кладовку, прихватив второго механика. После этого пошли знакомиться с капитаном. Капитан, тоже уже пожилой, с седой шевелюрой. Стройный мужчина, был немного знаком Владимиру. Владимир даже имя его вспомнил – Роман Семенович. Когда то, еще четвертым механиком, Владимир работал на старом БМРТ, где Роман Семенович был капитаном.

– Роман Семенович, вот замена мне пришла. Мы с ним договорились, что это судно я сдам, а на следующее придет уже он. Все с ним обошли, посмотрели хозяйство, бумаги, я ввел его в курс дела – сказал стармех.

– Хорошо. Я помню вас немного, давно когда-то мы с вами работали. Вы, кажется, третьим механиком были тогда?

– Четвертым.

– Но помню вас, такой безусый мальчишка бегал по судну, все с двигателями ботов возился.

– Да, практика была хорошая. Судно было старое, запчастей ноль.

– Напомните ваше имя.

– Владимир Андреевич.

Хорошо. Приемка следующего судна, – он полистал бумаги и назвал дату, – ждем вас. Сбор всего экипажа в десять возле диспетчерской. Это у нас и правило, и традиция.

– Ясно, буду.

Старший механик собрал всю техническую службу в столовой команды за полчаса до обеда. Люди собрались.

– Значит так, – начал стармех со своей любимой фразы, – я покидаю подменный экипаж. Следующее судно придет принимать ваш новый старший механик Владимир Андреевич Калюжный. Знакомьтесь. Думаю, что кое кто его знает.

– Знаем, – раздались голоса, – работали вместе.

Стармех начал представлять механиков и начальников служб. Затем представил поименно всех из рядового состава – мотористов, электриков, рефрижераторных машинистов, слесарей. Знакомство закончилось. Люди начали расходиться.

– Ты работал с ним? – спросил один из мотористов другого, – Как он, нормальный дед?

– Во! – ответил ему другой и поднял большой палец руки,– Таких поискать. Но тебе пощады не будет.

– Это почему?

– Потому что за воротник заложить любишь.

– Черт его знает что, придумал. Сам пьет, а мне навешивает.

Владимир шел сзади и слышал разговор. Ему было приятно, что о нем так отзываются.

Подменные экипажи были созданы при базе технического обслуживания флота еще в семидесятых годах. Разросшийся флот и новые требования работы в море потребовали и изменений в работе Базы. БТОФ была настоящим судоремонтным заводом при базе со своей спецификой профилактического судоремонта. Судно приходило с рейса, подменный экипаж сменял основной, а БТОФ выполнял все работы по плану, предоставленному основным экипажем. Контроль и мелкий ремонт выполнялся подменным экипажем, что давало дополнительный заработок его членом. Профилактика длилась иногда долго, до полутора и даже двух месяцев, но были работы, которые заканчивались в течении двух недель. За время профилактики производились все работы на судне, получалось снабжение, топливо, масло. Основной экипаж приходил, принимал готовое к рейсу судно и уводил судно в район промысла, где и работал. Работали суда Базы практически по всему Мировому океану.

Владимир не стал обедать на судне и поехал домой. Знал, что Зарема его ждет и приготовила, наверняка, что то свое, очень вкусное. Так оно и было. Зайдя в квартиру, он увидел Зарему в халате и фартучке, накрывающую стол. Сели обедать.

– Может ты хочешь выпить? – спросила Зарема.

– Нет, не хочу. Тебе нельзя, а я один не люблю пить. Пить ради того, чтобы пить я не умею. Выпить это ритуал и нужен круг друзей. Да и вообще я что то потерял интерес к спиртному в последнее время.

– Как знаешь. Я только приветствую такое твое поведение.

– Ты завтра поедешь на работу?

– Конечно, ты же слышал разговор, как же я могу не поехать.

– А мне отдыхать еще больше двух недель. Старший механик подменного экипажа сам сдаст это судно, только следующее буду принимать я.

– Когда следующее.

Владимир назвал дату.

– Бедненький, придется мне зарабатывать одной. Ладно, – лукаво посмотрела Зарема на мужа, – буду кормить тебя, муж все таки.

– Бессовестная!

– Нет, я хорошая.

– Я и не сомневаюсь в этом.

Владимир взял Зарему за руку и поцеловал ее. Та зарделась.

– Ты чего покраснела?

– Никогда и никто мне не целовал руку.

– Понравилось?

– Да.

– Значит я буду и впредь целовать тебе руки.

– Спасибо…Только я не привыкла к этому, у нас так не делают.

– У нас тоже. Но если это тебе нравится, то я буду делать.

Пообедав, решили сходить в кино. Собрались, когда зазвонил телефон. Звонил Акимыч.

– Привет, как у вас?

– Все замечательно. Как ты, как семья?

– И у нас все хорошо. Завтра еду в аэропорт. Командир со своей прилетает. Не хочешь со мной поехать?

– С удовольствием. А вот Зареме завтра на работу.

– Куда?

– На Базе у нас бухгалтером будет работать.

– Замечательно. Значит завтра часов в девять утра я за тобой заеду. Они московским прилетают, в обед.

– Хорошо, заезжай.

После разговора с боцманом Зарема и Владимир пошли в кино.

На другой день Зарема поехала на работу в бухгалтерию, уйдя из дому в девятом часу. Она уже знала, как доехать до управления Базы. А в девять подъехал Акимович и они с Владимиром поехали в аэропорт. В аэропорт они приехали за полчаса до прибытия самолета. Походили по залам аэропорта, перекусили в буфете. Объявили о прибытии рейса. Пошли к выходу, откуда обычно выходили прибывшие пассажиры. Подъехал один автобус, затем второй. Георгий с Циалой вышли из второго. Увидев Владимира и Акимовича, широко заулыбались. Вот и встретились снова! Владимир вручил Циале большой букет георгин. Он предлагал это сделать Акимовичу, но тот замахал руками и отказался.

– Что ты, что ты! Это не по моей части. Если бы стакан поднести, это б я еще смог. А цветы…нет, не сумею!

Пожали друг другу руки, потом Владимир и Акимыч поцеловали Циалу в щеки.

– Как долетели? Все хорошо?

– Все нормально. Вечером из Домодедова вылетели, семь с половиной часов лету и вот мы здесь. В основном спали.

– Этот рейс удобный, я тоже люблю им летать.

– А Зарема почему не приехала? Или ей тяжело мотаться на машине? – спросила Циала.

– Нет, пока не тяжело. Она на работу сегодня пошла, первый день.

– На работу? Вот дает! Не успела приехать и обжиться, уже работает. И где она нашла работу?

– У нас на Базе, в бухгалтерии. Ее там приняли с распростертыми объятиями. Сказали, что подучат немного и потом она будет работать самостоятельно.

– Какая молодец! Впрочем, я не удивлена. Моя подруга без дела никогда не сидела, да и не умеет этого делать.