Излом. Книга первая. Хорошие времена. Кавказцы

Встреча с Денисом произошла как-то неожиданно. Циала сидела на берегу речки, на тех самых бревнах. Наступал тихий летний вечер, какие бывают в июле. Она слушала шум реки под берегом и ей казалось, что этот шум наполняет воздух и природу чем-то хорошим, но потерянным. «Наверное, это наша с Денисом первая любовь уходит, навсегда» – подумала она и ей стало немного грустно. Денис вырос перед ней как из-под земли. Посмотрел на нее своими мягкими глазами и улыбнулся.

– Здравствуй, слышал, что ты приехала. Как дела?

– Спасибо, все хорошо. Как у тебя дела?

– И у меня все хорошо. Ты вчера приехала? Надолго?

– Да, вчера. Всего на пять дней. Один день уже прошел.

Денис сел тоже на бревно, но не рядом, а напротив. Посмотрел на Циаклу долгим взглядом, потом опустил голову и задумался.

– О чем думаешь так серьезно, Денис?

– О нас с тобой. Хочу тебе кое-что сказать.

– Говори, я буду слушать тебя с вниманием и удовольствием.

– Циала, я тебя очень уважаю. Ты хорошая девушка и хороший человек. У нас с тобой больше года назад начались те отношения, которые бывают у всех молодых людей. Но… вот что, уважая тебя, я не хочу тебя обманывать. Я считаю, что то, что возникло между нами, было просто детской любовью. И когда жизнь нас разлучила, все это медленно ушло. Я к тебе не чувствую тех чувств, которые испытывал в прошлом году. И не хочу от тебя это скрывать. Прости за правду.

У Циалы сперва взбунтовалось самолюбие, потом к нему присоединилось женское любопытство.

– У тебя кто-то появился?

– Никого, если не считать нового грузовика, – пошутил Денис – а у тебя?

– Нет у меня никого. Спасибо, Денис, ты хороший человек. Я бы не желала для себя лучшего спутника в жизни. И ты снял с моей души очень тяжелую ношу. Она меня давила и беспокоила еще с зимы. То, что ты сказал мне, я хотела при встрече сказать тебе. Ты просто опередил меня.

Помолчали. Потом глянули друг на друга с облегчением.

– Так бывает, – сказал Денис, – приходит любовь в первый раз, смотрит, что мы еще дети и уходит. Говорят, что так бывает даже у взрослых, опытных в жизни людей, если они не готовы встретить любовь. Я часто вспоминаю наши былые встречи, наши поцелуи и объятия. И если раньше это были для меня очень волнующие воспоминания, то сейчас я думаю об этом спокойно.

– Я тоже, Денис, – сказала Циала и опустила голову.

– Но все-таки, как я считаю, хорошо, что это было. Спасибо тебе за это, Циала.

– И тебе спасибо, Денис, – сказала Циала и у нее потекли слезы.

– А плачешь зачем? Все ведь прошло.

– Я женщина, а мы все тоньше чувствуем, чем вы, мужчины. Мне грустно оттого, что ушло от нас то хорошее, что у нас было. Поэтому и плачу.

– Ну, не нужно слез. Все будет еще у тебя, только намного серьезней и прекрасней. Только будь осторожна, жизнь непростая штука.

– Ты рассуждаешь, как старик.

– Нет, я просто беспокоюсь о тебе. Мне будет очень жаль, если у тебя случится что-то нехорошее.

– Спасибо, Денис. Я буду следовать твоим советам.

– И еще, Циала. Я думаю, что мы навсегда останемся хорошими друзьями. Что нам делить с тобой в жизни? Совершенно нечего. Я тебе буду хорошим и верным другом.

– И я тоже, Денис. Если будет беда у тебя, обращайся ко мне, по возможности моих сил я всегда помогу.

– Я тоже. И ты ко мне обращайся. Я тебе помогу так же, как сестре.

Они посидели еще немного. Совсем стемнело. Из-за гор показался яркий серп луны. Оба встали и пошли.

– Я тебя провожу домой, – сказал Денис.

Циала молча кивнула головой. Они дошли до дома Циалы, посмотрели друг другу в глаза и расстались. Расстались, но никогда не забудут друг друга и того, что было между ними. Всю жизнь они будут вспоминать друг друга со светлой памятью и грустью.

У дома на скамейке сидели Маринка и Хадизат. Хадизат блеснула глазами на Дениса. Маринка хихикнула.

– Чего ты хихикаешь?

– Хочу и хихикаю.

– Денис, а ты где был, у Циалы? – спросила Хадизат, – А чего так рано возвращаешься? Мы тебя раньше первых петухов не ждали.

– Зачем мне Циала, если ты есть на этом свете? – пошутил Денис, – Подрастай скорей, а то руки чешутся украсть тебя.

Маринка опять хихикнула.

– Ты абрек, самый настоящий. Только и мысли в голове – украсть, умыкнуть. А пригласить погулять так никогда не пригласишь.

– Подрастешь и сразу приглашу.

– Я и так подросла уже.

– Да какое там подросла! Маленькая еще.

Хадизат вскочила, снова сверкнула на Дениса глазами и быстро ушла. Ей шел пятнадцатый год и она считала себя взрослой. Выглядела она уже девушкой. Крепкие, налитые груди распирали ее майку, округлившиеся бедра привлекали своей прелестью.

– Денис, вот ты дурак! – сказала Маринка, – Зачем ты ее обидел?

– Да чем я ее обидел? Какие с вами, детьми, прогулки? Людям на смех? И сестра она мне, такая же, как и ты. Иди скажи ей, пусть выходит, посидим на скамейке вместе. Скажи, что если я ее обидел, то прошу у нее прощения.

Маринка ушла. Денис долго сидел еще на скамейке сам, но девочки не пришли. Вздохнув, он пошел в сад на свою раскладушку. Уже сквозь сон слышал звуки шагов Маринки, возвращавшейся от подруги.

* * *

Циала пробыла пять дней в родном селе, пришла пора ехать в Балта. Отец отвез ее прямо в лагерь на своей старенькой «копейке». Мадина Муратовна встретила Циалу как родную. Отвела в ее комнату, показала все и ушла. Комната была небольшая, в ней стояла кровать, застеленная чистой постелью и тумбочка. На стене была прибита вешалка для верхней одежды, на которой висел непромокаемый дождевик. Циала разобрала вещи и пошла искать директора лагеря. Хотела узнать, что ей нужно будет делать. Мадину Муратовну она нашла на тропинке к речке. Она говорила с мальчиком лет десяти. Циала, услышав строгий голос директора, поняла, что та распекает мальчика за какой-то проступок. Подошла ближе.

– Вот, Циала, смотри. Это Казик, из твоей группы. Сделал рогатку и стрелял по птицам.

– Не жалко птичек? – спросила Циала.

– Я их просто пугал, я же не убивал их.

– А им тоже страшно, они тоже переживают, живые же. А если бы случайно попал? Сейчас лето и у них маленькие птенчики. Убил бы взрослую птицу, птенчики бы погибли от голода. Кто их накормит? Они же и летать не умеют еще.

Мальчуган засопел носом, начал тереть глаза кулаками.

– Я выкинул рогатку и больше никогда не буду в них стрелять.

– Это другое дело. Хорошо, что ты понял все. А где твоя группа?

– На речке купается.

– Иди к ним. Потом соберем всю группу, и я познакомлюсь со всеми вами.

Мальчишка ушел.

– Мадина Муратовна, что мне нужно будет делать здесь? Какие мои обязанности?

Директор перешла на «ты». Это даже больше нравилось Циале.

– Дел и обязанностей у тебя, Циала, много. Как у всякого педагога. А здесь ты будешь вести группу. Программа для всех групп одна: это походы в лес, в горы, изучение растений и деревьев, вечерние костры, рассказы о нашей маленькой Осетии, о ее людях. Весь материал найдешь в методичке и в книгах, они у тебя в тумбочке лежат. Ты деревенская, ты должна знать все травы и деревья. Это работа с каждым ребенком в отдельности и со всей группой. Вопросов они задают много, старайся правильно отвечать на них. Если что-то не знаешь, то не фальшивь, дети очень тонко чувствуют фальш. Лучше скажи, что не готова ответить на этот вопрос и ответишь позже. И помни, что это дети. Им и попрыгать хочется, поиграть, побаловаться. Но такое баловство, как у Казика, с рогаткой, пресекай сразу. Пойдем, я тебя с группой познакомлю, а их с тобой.

Они прошли по тропинке к речке, запруженной небольшой плотиной. Здесь была купальня, неглубокая, по грудь ребятам. Дети купались, ныряли, стоял крик и хохот. Мадина Муратовна и Циала подошли к берегу.

– Ребята, все на берег. Всем подойти ко мне, – крикнула директор.

Дети неохотно покинули воду. Собрались возле взрослых. Циала смотрела на них. Открытые и ясные глаза, улыбки, мокрые волосы. Девочки уже все в купальниках, у некоторых наметились маленькие груди.

– Дети, тихо, – сказала Мадина Муратовна, дети притихли, – я хочу познакомить вас с вожатой вашей группы. Она наша, из Предгорного, а учится в Ростове-на-Дону, в институте. Оттуда ее и направили к нам. Зовут вашу вожатую Циала Константиновна. Очень прошу вас – не огорчайте своими поступками ее. Если что нужно – спрашивайте.

– Мы хорошие, мы замечательные, – начал кривляться рыжий мальчишка, дети засмеялись. Сосед ткнул рыжего в бок кулаком, тот прыгнул на него, началась возня.

– Перестали, а то я подумаю еще, что вы плохие, – засмеялась Циала.

– А сколько времени, мы уже есть хотим? – крикнула белокурая девочка из стайки девчонок.

– Вы знаете, что обед в половине первого. А сейчас, только одиннадцать. Но если кто хочет есть сильно, может пойти и перекусить, в столовой всегда бутерброды, и чай на столах. – сказала директор.

Циала начала говорить с детьми, расспрашивать их – откуда они, кто их родители. Старательно записывала все в прихваченный блокнотик.

– Я пошла по своим делам, – сказала директор, – а ты налаживай контакты. Одним словом, работай.

Циала принялась за эту работу. Через час, кое-что узнав о детях, она повела их к длинному зданию готовиться к обеду. Так началась практика у Циалы. Продлившаяся без малого полтора месяца. Работа захватила ее. Весь день и весь вечер был заполнен детьми. Кому-то нужно было помочь заплести косу, кому то объяснить фразу из книги, любившим пошалить мальчишкам нужно было объяснять, чтобы вели себя потише.

– Вы, дети, личности. Каждый из вас личность. А это значит, что вы должны уважать себя, а еще больше уважать другого. Никогда не давайте в обиду себя, но помните, что обидеть другого это самое некрасивое дело. Нельзя огорчать людей.

– А как быть с дураками? – задал вопрос рыжий мальчик, его звали Инал.

– С какими дураками? – опешила Циала.

– Ну которые дураки.

Группа покатилась со смеху, Циала поняла, что Инал специально подначивает ее.

– А дурак тот, кто другого дураком считает, – нашлась Циала.

Группа снова захохотала, теперь уже с Инала. Маленький, верткий парень высунул язык и показал его Иналу.

– Запишем некоторых в дураки, – сказал он.

– Сам балбес и оболтус, – крикнул рыжий и они сцепились в шутливой схватке.

– Дети, хватит, – захлопала в ладоши Циала, – у нас дураков нет, все у нас хорошие и умные.

– И Карина тоже? – не унимался рыжий.

Карина была смугленькой девочкой с большими ореховыми глазами.

– И Карина тоже, я сказала, что все умненькие, хорошие и пушистые.

– А почему Карина пушистая? У нее и руки, и лицо без шерсти, – продолжал Инал.

– Все, хватит. Всем мыть руки и готовиться к обеду. Помыли руки и собрались здесь.

Дети пошли мыть руки. Помыв руки, снова подошли к Циале.

– Ну что, будем обедать?

– Да, будем. А то есть хочу, как волк. Если не наемся, то откушу у кого-нибудь ухо и съем, – сказал Инал.

– Людоед, каннибал, тебе в джунглях жить, а не с нами, – зашумели девчонки, – лучше поймай ту толстую змею, что живет возле купальни и съешь ее.

– Я живые веревки не ем. Хотя… можно попробовать. Спасибо за идею.

Циала повела свою группу в столовую, под смех и выкрики детей. Дети подходили с подносами к окошку, им подавали первое, второе, компот и они рассаживались за столом. Ели с аппетитом, забыв про все. После обеда тихий час. Он начался с боя подушками в комнате, где располагались мальчики и писком девчонок в их комнате, туда залетела огромная бабочка и девчонки ее ловили. Циала еле успокоила детей. Дети успокоились и потом заснули.

* * *

Георгий принял судно у подменного экипажа. До отхода судна в рейс оставалось дней семь-десять. Служба снабжения загружала судно тралами, деталями к оборудованию, расходными материалами. Начальники служб следили за выполнением заявки. Жил Георгий по-прежнему в межрейсовом доме отдыха. Вечерами встречался со знакомыми, друзьями. Многих хороших моряков перетянул на свое судно. Боцман уже наводил страх на матросов своим матом и криками. В доме отдыха встретил и супружескую пару, прилетевшую с отпуска. Он всегда был шеф-поваром, а она вторым поваром. Георгий знал их по прошлым рейсам. Готовили они так, что в никаком ресторане так не приготовят. А вкусно поесть в море не последняя радость. Георгий на следующий день пошел в отдел кадров вместе с Валентином Ивановичем и его женой, Светланой Матвеевной, и попросил направить их на его судно. Просьбу его удовлетворили. Как-то вечером, придя с работы, он нашел на столе комнаты, в которой жил, телеграмму, принесенную дежурной по этажу, и рядом бланк перевода на его имя. В телеграмме его просили выслать сапоги-валенки и подтверждали просьбу суммой денег. Подпись под телеграммой: Циала Кочиева. Григорий понял, что посланная отцу обувь понравилась и друзьям отца. Кочиевых он хорошо знал и помнил, но вот подписавшую телеграмму Циалу помнил смутно. Вспоминалась темноволосая босоногая девочка-подросток, но это было давно. Сейчас этой девочке должно быть лет двадцать с лишним, она уже взрослая девушка. «Сколько невест в селе выросло. Все, нужно ехать после рейса и выбирать себе подругу жизни, так и жизнь пройдет, одному жить не годится». Он поехал в универмаг, благо ехать было три остановки на автобусе, купил две пары сапог-валенок сорок четвертый размер, пошел на почту и отправил их на адрес, указанный в телеграмме. На почте же попросил вернуть деньги тому, кто послал их. Невелика сумма, больше на всякие мелочи тратишь. «Нужно загрузить контейнер этих сапог и отправить его отцу, пусть всех соседей и друзей снабдит» – шутливо подумал он.

Прошло несколько дней. Как-то Григорий пришел на судно и сразу же раздался звонок берегового телефона. Звонил главный диспетчер Базы.

– Здравствуйте, Георгий Христофорович, это главный диспетчер.

– Здравствуйте, Семен Леонидович.

– Значит, что я звоню, хочу вам сообщить, что в пятницу, в 22 часа вы должны быть на рейде. У вас есть какие-либо претензии к береговым службам?

– Нет, претензий я не имею. Снабжение завезли полностью, согласно заявок, есть кое-какие мелочи, но о них не стоит говорить, это решим в рабочем порядке в течении сегодняшнего дня.

– Хорошо. Значит у вас с сегодняшним днем три дня до отхода. На четвертый день вы должны выйти на рейд, пройти проверку властями и таможней. Если будут какие-либо проблемы, обращайтесь прямо ко мне, минуя дежурных диспетчеров. Их я поставлю в известность сам, если появятся проблемы.

– Спасибо.

– Официальное распоряжение об отходе вам уже отправили на судно с дежурным береговым матросом. До свидания.

– До свидания.

Минут через пять принесли пакет с распоряжением об отходе. Георгий поднялся на мостик и по общесудовой трансляции объявил в микрофон:

– Всем начальникам служб собраться в кабинете капитана.

Минут через десять пришли все начальники служб. Георгий зачитал всем распоряжение об отходе.

– Очень прошу всех: закругляйте все береговые дела. Не позже, чем сегодня в обед подать всем рапорта, где отразить готовность службы к отходу. Не скрывать никаких проблем, сами знаете, в море что-то решать будет трудно. Поставьте в известность всех подчиненных, а вечером семьи. Вопросы есть?

Вопросов не было, и начальники служб разошлись. Перед обедом все принесли рапорта. Георгий внимательно прочел их. В рапортах проблемы не отражались. «Вот и прекрасно» – подумал он. В обеденный перерыв съездил на переговорный пункт и заказал переговоры с родителями. Переговоры дали на следующий день на шесть вечера, значит у родителей будет одиннадцать утра. На следующий день с утра на судно потянулись с вещами члены экипажа. А вечером Георгий пришел на переговорный пункт. Подождал немного, и телефонистка пригласила его в кабинку. Из трубки почти сразу раздался знакомый голос мамы.

– Георгий, здравствуй! Как ты? Все ли у тебя хорошо?

– Мама, все хорошо. Ты одна?

– Нет, я с Аляной и Костей, а отец уехал, его нет.

– Мама, в пятницу мы уходим в море.

– Что ж, счастливо. И когда мы теперь увидимся?

– На следующее лето обязательно. Обычно в Новой Зеландии судно работает год, вот и мне этот год придется пробыть на нем.

В трубке послышался голос Аляны.

– Георгий, здравствуй! Так хочу увидеть тебя, прямо совсем соскучилась. Ты когда приедешь?

– Аляна, через год. Это недолго.

– Ничего себе недолго! Приезжай, мама тут тебе такую невесту присмотрела! Женим тебя! Не вырывай, – сказала она кому-то и сразу пояснила, – этот несмышленыш, малявка который, Костя, трубку вырывает.

Георгий рассмеялся.

– А ты конечно взрослая?

– Да, взрослая, мама говорила, что я на пятнадцать минут старше. А он старших не почитает.

В трубке послышался голос Кости.

– Здравствуй, брат! Как ты? Все у тебя в порядке?

– Все в порядке, Костя, как ты?

– Замечательно. Побывали с Аляной, этой болтушей с ветерком в голове, в Москве, в Петербурге. Класс! Какие города, а впечатлений море.

– А какие планы у тебя?

– Планы? Закончу школу и к тебе на пароход приеду. Возьмешь?

– Возьму. Но сперва мореходное училище закончи.

– Закончу, это для меня раз плюнуть.

Трубку взяла Заретта.

– Сынок, там Циала Кочиева ко мне приходила и просила меня разрешения послать тебе деньги и телеграмму, чтобы ты выслал сапоги-валенки ее отцу. Я ей разрешила. А ее мама Тамара сегодня пришла ко мне расстроенная. Деньги вернулись, и они думают, что ты обиделся на их просьбу, поэтому и деньги вернул.

– Мама, ничего я не обиделся. Две пары сапог-валенок я выслал дяде Константину, его размер. А деньги вернул потому, что для меня эти деньги небольшие. Пусть это будет мой подарок ему.

– Спасибо, сынок, тебе за твой добрый поступок и твою добрую душу. А Циала Кочиева, их дочь, что тебе телеграмму давала и деньги посылала, выросла совсем. Таких красавиц поискать. И умница, в Ростове в институте учится. Сейчас практику в Балта проходит. Я прямо как увидела ее, так обомлела. Лучшей жены для тебя, сынок, я бы и не хотела. Я так прямо ей и сказала об этом. Так она покраснела, засмущалась.

Георгий рассмеялся.

– Спасибо, мама. Женюсь на следующий год. Не знаю на ком, но женюсь.

– Женись на Циале, сынок. Не прогадаешь. Пора тебе давно это сделать, а то младшие тебя уже догоняют.

– Скажи Циале, пусть письмо мне напишет, – пошутил Георгий.

– Скажу, обязательно скажу, – приняла всерьез все мать.

– Ладно, буду с вами прощаться, – сказал Георгий, – в пятницу мы уходим. Поднимите там рог с аракой за меня. До свидания.

Из трубки послышались голоса Аляны и Кости, они тоже кричали «До свидания».

Попрощавшись, Георгий положил трубку, поблагодарил телефонистку и пошел домой.

В пятницу, в ночь, пройдя все формальности властей и таможни, Георгий повел судно в Новую Зеландию. Впереди лежали далекие теплые моря, экватор, многочисленные острова. Впереди лежало год жизни на судне, много встреч, много знакомств. Георгий не впервой шел в Новую Зеландию, но впервой как капитан. Это налагало на него особую ответственность, но не в характере настоящего мужчины и джигита бояться трудностей и ответственности. Предстояла большая и ответственная работа. Советские рыбаки на своих судах работали в Новой Зеландии, добывая и обрабатывая рыбу для новозеландских компаний на договорных долях, свою часть отправляли в СССР и заграничным партнерам. Рыба в южных морях была разная, много ценных пород, таких как нототения, клыкач, ледяная. Клыкач не уступал по вкусовым качествам осетровым породам, даже превосходил их.

До экватора шли около двух недель. Пересечение экватора всегда большой праздник для моряков. Обычно сами моряки разыгрывают спектакль, где главные лица это Нептун, русалки, Нечистый и черти. Моряков, первый раз пересекающих экватор обычно «крестят». «Крещение» это проходит так: Нептуном задается вопрос каждому моряку, пересекал ли он экватор. Если моряк говорит, что пересекал, Нептун требует показать диплом. После показа диплома русалки наливают чарку и подают моряку. А если моряк говорит, что не пересекал экватора, то Нептун поручают Нечистому разобраться и «окрестить» новичка. Никакие возражения не помогают. Черти, обычно это самые здоровые моряки, хватают новичка и протаскивают сквозь чистилище. Обычно это бочка, у которой отсутствуют оба дна, внутри обклеенная вымазанной в мазуте и саже паклей. Протащив новичка через чистилище, кидают его в купель, судовой бассейн, и подводят его к Нептуну. Нептун спрашивает, доволен ли он? Если «крестник» возмущается и выражает недовольство, то Нептун приказывает Нечистому повторить процедуру. И так до тех пор, пока крестник не заявит, что доволен. Тогда ему русалки вручают чарку, а после нее Нептун вручает ему диплом. Это традиция, вот и сейчас старпом с помполитом, зная о приближении к экватору, занялись организацией праздника. Боцман, матеря всех и вся, принялся за сооружение купели и чистилища. Набрал из выхлопной трубы сажи, смешал ее с мазутом и замочил в этой смеси паклю. Нужно сказать, что смесь такая отмывается с трудом. Нептуном выбрали рефрижераторного механика, здоровенного дядю под два метра, Владимира Даниловича. Нечистым назначили толстого, но шустрого матроса, набрали чертей, а в русалки назначили прачку, уборщицу и второго повара. Костюмы из грубого морского полотна белого цвета и брезента шил нитками, которыми латают трал, боцман. Костюм Нептуна получился неплохой, а вот Нечистый в своем костюме походил на какого-то нелюдя, пришельца что ли. Черти примерили костюмы с нашитыми кусками трала и распущенных швартовых концов, русалки тоже примеряли юбки из распущенных концов. Вид был изумительный у всех, можно бы упасть в обморок, если бы кого-либо из команды Нептуна встретить где-либо на берегу, в городе, да еще ночью. Все стали ждать праздника. Георгий выделил из капитанских запасов два ящика вина и немного водки для команды, но до праздника не отдавал их Нептуну. К экватору подошли утром, на вахте старпома. Старпом позвонил Георгию с мостика в четверть шестого утра и сказал, что через десять минут судно достигнет экватора. Георгий приказал на экваторе лечь в дрейф. Судно подошло к нулевому широтному градусу и легло в дрейф в ожидании праздника. После завтрака команда Нептуна была собрана в столовой команды. Пришел туда и Георгий.

– Так, праздник начинаем в одиннадцать. До часа должны управиться. Потом праздничный обед, – сказал Георгий.

– Георгий Христофорович, а вы через экватор капитаном первый раз идете? – спросил один из «чертей», третий механик.

– Капитаном да, первый раз. Но до этого я много раз пересекал экватор, дипломы у меня есть.

– А вот что написано в Высочайшем повелении Нептуна, издание 1864 года, эта книга у нас в семье хранилась с давних времен, весь наш род до седьмого колена моряки. Зачитываю. Он открыл темную от старости книгу и начал читать: «А ко всем, кто экватор проходил и диплом имеет, крещения не применять, а награждать чаркою напитка крепкого, не вином. Но если капитан экватор проходит экватор впервой капитаном, то крещение применять неукоснительно. А коли будет возмущаться, то линьками нужно и выпороть. Если будет откупаться, то откуп можно принять и не крестить».

– Это не я придумал, вот читайте, – и он протянул Георгию книгу.

– Я верю, но вот этого не знал. Предлагаю сразу откуп.

– Сколько? – взвизгнула уборщица, любительница по случаю «вмазать», то есть выпить.

– Предлагаю четыре бутылки водки.

– Ну-у-у! – разочарованно сказал боцман, это только мне на один зуб.

Нептун, Нечистый и черти о чем-то зашептались.

– Мало, – сказал Нептун.

– Шесть бутылок! – предложил Георгий.

– Не пойдет! Ящик и не меньше! – закричали черти.

– Да вы с ума сошли! После ящика ни один из вас на вахту не выйдет. Шесть бутылок и с условием, что пить их будут все участники праздника.

Нептун встал и спросил Нечистого и чертей:

– Что, как думает благородная команда?

– Надо принимать. Хватит, – сказал Нечистый.

– Принимается откуп!

– Нормально, пойдет.

Команда Нептуна пошла одеваться и готовиться к празднику. Праздник начался в одиннадцать. На кормовую палубу вышел Нептун в сопровождении Нечистого, чертей и русалок. Все были немного под градусом. Нечистый по списку вызывал членов команды по очереди и подводил к Нептуну.

– А как в моих владениях оказался? – вопрошал Нептун.

– Иду служить тебе на славном судне «Юпитер», служить буду верно, и нижайше прошу принять мою службу.

– А бывал ли ты, отрок, у меня ранее?

– Да бывал.

– Покажи диплом.

Член экипажа показывал диплом.

– Принять службу этого моряка, а дабы поощрить службу его, поднести ему чарку.

Русалки наливали вино в деревянный ковш, выточенный токарем, и подавали моряку. Моряк выпивал, низко кланялся и уходил. Так длилось долго, почти все моряки имели дипломы. Но вот привели моряка, молодого матроса, который через экватор ни разу не проходил. Черти радостно взвыли и потерли руки.

– Желаешь ли ты креститься или желаешь откупиться от крещения?

– Желаю креститься, ваше морское Высочество.

– Окрестить его, после крещения в купель.

Черти, уже пропустившие по третьему стакану, с воем и криками схватили матроса и поволокли его к чистилищу. Сунули в бочку, протащили раз, потом протащили назад второй раз. Матрос стал матово черным, белели только зубы и белки. Его схватили и бросили в купель. Вода в купели было теплая, градусов тридцать пять. Бросив в купель матроса, черти тут же забыли о нем. Тот выбрался и подошел к Нептуну.

– Поздравляю тебя с крещением. Теперь я всегда буду рад видеть тебя в своих владениях. Подать чарку крепкого моему новому подданному.

Тому, кто крестился в первый раз, была положена водка. Русалки налили в чарку водки и подали ее покрестившемуся. Тот взял чарку и заколебался.

– Чего ждешь? – взвыл один из чертей.

– Много мне, да и не пью я водку. Можно на вино заменить?

Тут же подскочил боцман с бутылкой вина, выхватил у матроса чарку с водкой и одним глотком выпил ее. А в чарку налил сухого вина. Матрос выпил, поклонился Нептуну и пошел мыться.

После окончания праздника все вымылись и пошли обедать. Обед был праздничный. Кок приготовил такие блюда, что просто пальцы проглотишь. Судно пролежало в дрейфе до вечера, на вахте третьего помощника запустили главный двигатель и легли на нужный курс. Георгий пробыл на мостике всю вахту третьего помощника и только с началом вахты второго помощника, в ноль часов, когда в рубку поднялся более опытный второй помощник, Георгий ушел в каюту спать. На судне работал кондиционер, в каюте было прохладно. Георгий не стал ложиться в кровать, а лег на диване в кабинете и мгновенно уснул. Снилось ему Предгорное, голубая снежная вершина Казбека, снилась ему красавица осетинка, он понял, что это Циала. Потом уже до самого утра ничего не снилось.

* * *

Батрадз и Денис и в этом году не стали поступать в институт. Отсрочки и освобождения службы в армии для студентов отменили, все равно придется служить. Они решили отслужить, а потом уж учиться. Оба они работали в совхозе. Лето выдалось сухое, что не часто бывает в Осетии, жаркое. Урожай на хлеба, на кукурузу, на овощи выдался хороший. Совхоз цвел, обеспечивая своих рабочих достатком. Директор был разворотливый и деловой. За хороший урожай, за досрочно законченную уборку «выбил» в Республиканском управлении аж пять новеньких «Жигулей», импортные товары, особенно для женщин. Кроме этого, отремонтировал за совхозные деньги школу, два детских сада. Народ был доволен, работали с охотой. Директор собрал общее собрание, чтобы распределить машины. Он мог сам сделать это, единоличным решением. Но у осетин все важные дела решались на ныхасе, то есть совместном собрании всех односельчан. Раньше ныхас принадлежал только мужчинам, но сейчас допускались и женщины. И директор не стал отходить от традиций. Выступление начал парторг. Это был толстый мужчина, ленивый и не очень умный. В селе его недолюбливали. Да и где их любили, этих представителей партии? Редко кто их уважал.

– Товарищи, – начал парторг, – под мудрым руководством нашей партии мы получили прекрасный урожай, вовремя убрали хлеба, продолжаем убирать остальное.

В зале раздались смешки.

– Наверное партия обеспечила нас погодой, – раздался выкрик из зала. Народ рассмеялся. Парторг продолжал, как ни в чем не бывало. Его слушали плохо, иногда откровенно смеясь. Директору надоело это. Он прервал парторга и встал сам.

– Дорогие односельчане. Этим летом выдалась замечательная погода и мы получили прекрасный урожай, быстро его собрали, не потеряв ничего. Государственные планы перевыполнены, но нам предстоит еще много работы. Еще нужно убрать кукурузу, совхозные сады ломятся от фруктов, их нужно будет собрать и заскладировать так, чтобы они не портились. Зимой они нам принесут хорошие деньги. Но уже за урожай хлеба мы получили неплохой доход. Мы первые в республике по урожаю и поэтому республиканское руководство пошло нам навстречу. Нам выделили пять новеньких «Жигулей» шестой модели, мы их распределим сейчас. Дали много импортных товаров, я старался обеспечить наших женщин в первую очередь. Продажу этих товаров мы организуем в ближайшие дни, сообщим вам дополнительно. Удалось получить несколько дополнительных телефонных номеров, это тоже для вас. Правда, начальство в городе посчитало меня чересчур настойчивым и вкатило мне выговор, за что, даже говорить не хочу. Но я считаю этот выговор наградой мне за мои старания для вас.

Зал зааплодировал. Лица людей приобрели довольное выражение. Директор продолжил.

– У меня есть список людей, которым я бы хотел дать машины. Но я этот список хочу согласовать с вами. Одна голова хорошо, а все собрание лучше. Итак, первая кандидатура наш лучший комбайнер Исаев Дмитрий. Есть возражения?

Зал молчал. Потом встал старый Бежан, местный лекарь-травник и почитаемый всеми односельчанами человек.

– Какие могут быть возражения? Дмитрия знаю с малых лет, всегда работником был хорошим. Всегда почитал старших и всегда помогал слабым. Никто не может сказать плохого слова о нем. Но если кто-то против, то пусть встанет и скажет.

Зал одобрительно загудел. Раздались одобрительные выкрики.

– Первая кандидатура принята. Вторая кандидатура это наш лучший бригадир овощеводов, сосед и друг Дмитрия, Ахсар Калоев. Этой семье нужно бы выделить две машины, потому что его жена Зара Калоева это лучший наш садовод. Кто что может сказать про этих людей?

Зал снова одобрительно загудел. Но тут встал сам Ахсар.

– Люди, огромное спасибо за вашу доброту. Но… я предлагаю сделать так: отдать машину кому-либо другому и тоже достойному. У меня есть старенькие «Жигули», а теперь новую «шестерку» будет иметь и Дмитрий. Наши семьи дружат уже не одно поколение, у нас много даже в наших хозяйствах общего, я думаю, что если нам понадобится новая машина, чтобы поехать куда-то, то семья Дмитрия всегда поможет нам в этом. Дайте лучше нам с Дмитрием телефон. А то иногда нужно куда-то позвонить, идешь на почту и ждешь сутками.