Излом. Книга первая. Хорошие времена. Кавказцы

Тридцатилетний Георгий Хугаев жил в дальневосточном городе Надежда уже много лет. Приехал он из села Предгорного подзаработать денег, работал матросом на рыболовных траулерах, потом закончил Дальневосточное Высшее Мореходное Училище (ДВИМУ) заочно и стал судоводителем, то есть штурманом. Георгий на своем траулере «Юпитер» находился в рейсе, работал старпомом. Траулер работал у Алеутских островов в Тихом океане. Штормило. В шторм рыбу не ловят, в шторм обычно штормуют, то есть кладут судно навтречу волне и, работая малым ходом, так ждут, пока шторм уйдет. Штормило прилично, было баллов восемь. Утренняя вахта старшего помощника капитана с четырех до восьми утра. Начало светать, Георгий стоял в ходовой рубке и наблюдал наступление нового дня. Впереди, слева по борту, справа по борту – везде кипящая вода. Траулер идет тихим ходом с волны на волну: вверх-вниз, вверх-вниз, вверх-вниз. Когда нос траулера врезается в очередную волну, вода прокатывается по баку, ударяется в надстройку и по шпигатам скатывается снова в море. Мириады брызг разлетаются от столкновения судна и моря, разбрасываются в воздухе и затем уносятся штормовым ветром. Георгий смотрел, как набегают волны, как они уходят назад, а все новые и новые набегают из-за горизонта. Нудная вахта без дела, нудное время. В рубке тихо звучала музыка, потом послышалась песня, исполняемая тоскливым голосом. Это радисты из радиорубки стараются.

 
Синие очи далеких подруг,
Ах вы ночи, матросские ночи,
Только небо да море вокруг.
 

Да, точно. Только небо да море вокруг. Только очей нет синих, и небо с морем серые, гневные, они как будто сражаются друг с другом.

– Мостик – ЦПУ, – послышался из динамика связи голос вахтенного механика Леонидыча.

– Говори, Леонидыч, – сказал в микрофон Георгий.

– Христофорович, долго мы так танцевать будем?

– Смотрел карту погоды у радистов, зарядило суток на двое.

– А исправить нельзя?

– Только с четвертью самой крепкой, – поддержал Георгий шутку, – на меньшее небесная канцелярия не согласна.

– Четверть, так четверть, можно постараться и раздобыть.

– Это похоже на анекдот.

– Может жертву принесем?

– Какую?

– Например дракона в море выбросим. Сразу все утихнет.

Григорий и рулевой расхохотались.

– Нашего дракона даже море не примет. Будет блевать и еще сильнее распалится. Может и судно утопить.

Драконом на флоте называют боцмана. Боцман на «Юпитере» был шедевром. Работал на судне с самой его постройки, говорил в основном матом, нормальные слова в его лексиконе практически отсутствовали, а главное, и самое интересное, постоянно, с утра до ночи был каждый день выпивши. На судне через месяц после отхода днем с огнем не найдешь спиртного. А он все время подпитой. Где брал и что, никто не знал. Первое время капитан был страшно недоволен им, потом поговорил с другими капитанами, двое из них долго работали с этим боцманом. «Не трогай его, он отличный специалист. Да, всегда подпитой, но никогда я его пьяным не видел. А дело свое знает отлично и судно содержит в идеальном порядке» – сказал один из капитанов капитану «Юпитера». Второй подтвердил это и добавил: «Если будешь его с судна списывать, я его к себе заберу. У меня боцман так себе. Могу поменяться, мой не пьет совсем». И капитан «Юпитера» махнул рукой на поведение боцмана, а потом проникся к нему уважением. Дело свое тот знал действительно отлично. Ни одного ржавого пятна, ни одного скрученного конца на судне не было. Все почищено, все подкрашено, концы разобраны и намотаны на вьюшки или сложены в бухты.

– Тогда давай прачку выбросим, – предложил Леонидыч.

– Чем она тебе насолила?

– А ничем. Но жертва должна же быть. А то будем двое суток болтаться с волны на волну.

– А стирать кто будет? Может ты возьмешься?

– Мне только осталось стиркой заняться.

Так они долго чесали языки от безделья. Наконец механик выключил микрофон. Совсем рассвело и наступил день. Хмурый, угрюмый. Черт бы побрал эту погоду. Но были и довольные такой погодой. Это мастера-технологи и матросы-обработчики рыбы, работавшие на фабрике, перерабатывающей рыбу. Штормит, траулер рыбу не ловит, значит можно выспаться и отдохнуть. Им приходилось в море нелегко. Работали по двенадцать часов в сутки – шесть часов работали, шесть часов отдыхали и так весь длинный рейс – пять-шесть месяцев. Отдыхали и матросы добычи, работавшие на палубе при любой погоде, в жару и холод. Сейчас, в шторм, на палубу выходить было запрещено в целях безопасности. Григорий проверил местонахождение судна и решил, что пора траулер разворачивать в обратную сторону. Подошел к микрофону.

– Всем быть осторожными. На палубу не выходить. Все движущиеся предметы закрепить. Судно делает разворот.

Развернуть судно задача нелегкая и немного рискованная. Нужно выбрать волну поменьше, чтобы удар по судну, когда оно ляжет лагом к волне, был не такой сильный и крен снизить до минимального. Конечно, современное судно перевернуть трудно, но… если сделать несколько ошибок и постараться, то можно.

– Лево двадцать, – приказал рулевому Георгий, когда судно встало на гребень волны и двинул рычаг ВРШ вперед. Судно увеличило ход и начало ложиться к волне лагом. Когда повернули на девяносто градусов, судно находилось как раз в ложбине между волнами.

– Еще лево тридцать, – кинул рулевому старпом.

Судно начало поворачиваться кормой к волне. Но огромная гора воды уже накрыла траулер. Он дал большой, градусов на двадцать, крен, застонал металлом, как живой и, подставляя корму волнам, выпрямился. Внизу, в районе камбуза, раздался металлический звон чего-то упавшего. Георгий открыл дверь рубки и снизу услышал голос боцмана.

– Туды ж твою на кочерге, малайскую обезьяну. Это ж надо, эта макака даже кастрюлю с кашей не закрепила. Был бы я капитаном, я б приказал на баке высечь твою слоновью задницу.

В ответ послышался оправдывающийся голос поварихи.

– Представление началось! – сказал Володя, рулевой, молодой парень, – Такое представление только в Мариинском театре показывать. Люди бы месячную зарплату за билет отдавали.

– Ну ты уж скажешь, – засмеялся Георгий.

– Так писатели изощряются, пишут пьесы, а тут писать ничего не нужно. Показал все как есть и готово. После вахты Гайдаю радиограмму дам, приглашу на судно. Пусть месячишко побудет у нас. Он потом таких комедий наснимает, и все правда, ничего выдумывать не нужно. Так, лишь слегка подправить.

Посмеялись, потом замолчали. До конца вахты оставалось пятьдесят минут. Судно все также взбиралось на верхушки волн, разбивая пенящиеся гребни, вода окатывала палубу, смывая все, что можно было смыть, но теперь с кормы. Море глухо ворчало, ветер завывал в снастях.

Пришли третий помощник и рулевой его вахты, вахта старпома закончилась. Введя в обстановку третьего помощника, старпом сдал вахту. Расписались в вахтенном журнале о сдаче-приемке вахты и Георгий пошел к себе в каюту. Умылся, переоделся в спортивный костюм и лег на кровать. Взял книгу, начал читать, но быстро задремал. Потушил лампочку над головой и заснул. Проснулся часов в одиннадцать. Размялся, занялся бумагами. Их хватало, с ними нужно было работать. Шторм все также продолжался. Размеренно качалось судно, грохотали волны за бортом, свистел ветер.

Как и предсказала карта погоды, шторм закончился через двое суток. Захватил он лишь крылом район пребывания судна и ушел на северо-восток к берегам Аляски. Волнение снизилось до трех баллов, можно было начинать ловить рыбу. На вахте Георгия часов в шесть утра прописали электронным эхолотом морские глубины. Эхолот выдал большое скопление рыбы. Решили ставить трал. Георгий взял микрофон и по громкой связи на кормовую палубу приказал:

– Приготовиться к постановке трала.

Сменга ловцов начали готовить трал. На это ушло минут двадцать. Потом мастер добычи сказал на мостик, что трал готов к постановке. Судно развернулось, сбавило ход и с мостика дали команду: «Пошел трал». Трал пошел по слипу в море. Зазвенели кухтыли, стукаясь друг о друга. Георгий внимательно следил по приборам, как развернулся трал, все было нормально. Добавил ход судна до необходимого. Начали тралить. По приборам было видно, как трал охватывает косяк рыбы. Подбирая и отпуская тросы трала, Георгий регулировал захват. Прошли так с полчаса. Григорий сказал мастеру добычи, чтобы начинал выбирать трал. Сперва выбрались крылья трала, затем подошел и всплыл мешок. Григорий определил, что в мешке было не менее двадцати пяти тонн рыбы. Неплохо, будет работа обработчикам! Выбрали трал полностью. Добытчики начали высыпать рыбу в карманы, откуда она поступала на транспортеры фабрики.

– Неплохо сегодня, Христофорыч, – сказал рулевой.

– Нормально, сейчас еще раз поставим.

Поставили трал еще раз. И к самому концу вахты Георгий понял, что еще раз трал успешно захватил косяк рыбы. Было у Георгия правило: если поставил трал, то до выборки с мостика он не уходил, даже если вахта кончилась. Вот и сейчас он прикинул, что придется минут на тридцать задержаться. Через минут сорок после постановки начали выборку трала. На этот раз подняли тонн тридцать. Из карманов рыба уже ушла на фабрику, поэтому пойманную рыбу распределили по карманам. Удовлетворенный своей работой, Георгий покинул мостик и пошел отдыхать. Лег и заснул почти сразу. Проснувшись, он почувствовал, что нет привычного гула главного двигателя. Умылся и вышел на ботдек. Судно лежало, слегка покачиваясь, в дрейфе. На кормовой палубе лежал трал, полный рыбы и карманы тоже были полные. «Заловились, замечательно» – подумал Георгий, – Есть рыба, значит будут и деньги». А деньги нужны, они всем нужны. Родителям нужно немного помочь, да и давнюю мечту, покупку кооперативной квартиры, Георгий очень хотел осуществить. Одному жить надоело, нужна семья. Но вот девушку он пока не присмотрел. В городе, котором он жил сейчас, серьезных отношений не было ни с одной. Иногда случались какие-то связи, но все быстро проходило. «Домой поеду, там постараюсь найти. Осетинки и казачки самые прекрасные девушки на свете. А как готовят, а как к мужу относятся!» – размышлял Григорий, посмеиваясь над собой. Но никогда Георгий не думал о женщинах грязно и пошло. С детства его приучили уважать женщину. На Кавказе у всех народов женщина почитаема и уважаема. Угнетение женщины и превращение ее в безропотное существо в некоторых семьях это большое искажение традиций. Адыги – кабардинцы, бесленеевцы, абазины, адыгейцы, говорят: «Мы на наших мужских собраниях хозяева. Но дома мы молчим и чтим наших жен».

Скоро рейс кончается. Скоро домой. В хорошее время придет судно в родной порт. Это будет май месяц, все уже будет зеленым, будет тепло. А впереди отпуск, отгулы. Месяца на три хватит отдыхать. Георгий решил съездить домой, повидаться с родителями, друзьями детства.

Через двадцать дней судно, закончив рейс, после захода в иностранный порт, взяло курс к родным берегам. Подвели итоги. Рейс был хорошим, все планы были перевыполнены. Значит люди недаром потратили время в море, вдали от семей и берега. Заработали неплохо. Кто-то купит машину, кто-то съездит в отпуск, кто-то обставит квартиру. Ведь человек и работает для того, чтобы добиться своего благосостояния.

Переход судна с района промысла до порта Надежда длился двенадцать суток. Наконец на рассвете, на вахте Георгия, прошли траверз мыса Разворотного и вошли в залив. Встали на внешнем рейде. Через час приехали власти, таможня. Формальности прошли быстро. И судно, подняв якорь, пошло в узкую и тихую бухту к причалу Базы Океанического Рыболовства. Из диспетчерской Базы сказали, чтобы становились к девятому причалу, там уже ждут встречающие. Девятый причал представлял собой пирс, у которого можно было встать двум судам. Подошли портовые буксиры, чтобы помочь траулеру ошвартоваться. Через пятнадцать минут траулер встал у пирса, был остановлен главный двигатель, спущен трап. На пирсе оркестр грянул «Прощание славянки», этим старинным маршем всегда встречали суда из рейса и провожали в рейс. Вдоль левого борта, которым был ошвартован траулер, выстроились военные моряки с оркестром, приглашенные начальством Базы, встречающие махали с причалов цветами, руками. Наступала самое хорошее время в жизни моряков и их семей – встреча. Нет прекрасней и лучше этого времени! По трапу начали подниматься жены моряков с детьми, друзья. Поднявшись на борт, обнимали и целовали своих мужей жены, отцы удивлялись, как подросли за эти месяцы их дети. Восклицания, приветствия, объятия, поцелуи. По традиции все расходились по каютам, моряки оделяли родственников заморскими подарками, купленными в иностранных портах. Потом взяв вещи, начали расходиться по домам. Дома их ждал домашний уют и накрытые столы.

Основной экипаж начал сдавать судно подменному экипажу. За часа полтора управились, подписали все бумаги. Основной экипаж был свободен.

Георгия пришли встречать два его друга, Семен и Максим. Поздравили с приходом, выставили на стол в каюте бутылку дорогого коньяка. Георгий достал их холодильника балык угольной рыбы собственного изготовления, сбегал на камбуз за хлебом. Максим и Семен сели на диван, Георгий сел на стул.

– Ну, с приходом.

Чокнулись и выпили. Закусили хлебом и балыком.

– Вот это рыба! Почти сало, – сказал Семен, он был с Украины.

– Даже лучше сала, – сказал Максим.

– Лучше сала ничего не может быть, – парировал Семен.

– Ну уж ты скажешь.

Георгий засмеялся. Максим был природный дальневосточник, он любил рыбу, особенно корюшку, кальмаров, гребешки, мидии. Мясо и сало тоже любил.

– Как рейс? – спросил Максим.

– Хорошо сходили. Денег немного заработали. Недаром проболтались в море.

– Что ж, это уже радует. А то у меня был рейс не приведи господь. Никогда больше не пойду с этим капитаном, вплоть до увольнения.

– Что, глупец?

– По-русски дурак. У него на уме только исполнения субординаций и формы одежды, а о промысле рыбы совсем не думает.

– Не приведи Бог с таким, – сказал Георгий, – был у меня такой. Нахлебался я с ним. Не рейс был, а ад. А как фамилия твоего капитана?

Максим назвал.

– Так это же он и есть, это же я с ним и был. Про него хорошее никто мне не мог сказать, а я и сам ничего не могу хорошего сказать тоже.

– Такие рейсы унижают человека. В капитаны пролазят все, у кого есть образование и плавательский ценз. А я бы еще рассматривал бы моральные и деловые качества человека. Ведь капитан это царь и бог на судне, он должен видеть в каждом члене экипажа человека, не унижать его, не оскорблять своим поведением, – сказал Максим.

– Полностью с тобой согласен, – согласился Георгий.

Посидели еще немного в каюте. Затем сошли на берег.

– Поехали ко мне, – сказал Максим, – я сказал своей, чтобы она приготовила стол.

Семен и Георгий согласились. Взяли такси у проходной и поехали к Максиму.

Георгию не удалось пойти в отпуск. Сдав все отчеты, он настроился лететь домой. Время было подходящим. Но его вызвали в отдел кадров. Зайдя в кабинет руководителя по кадрам группы судов, он увидел в нем представителя судовой службы. Это был один из капитанов, работавший сейчас в судовой службе капитаном-наставником. Георгий работал с ним в море, это был хороший специалист и неплохой человек.

– Садитесь, Хугаев, – сказала инспектор, – мы хотим с вами поговорить.

– Георгий, – сказал капитан-наставник, – выручай. Людей нет, лето, у всех семьи, все рвутся в отпуск. На четырех судах нет капитанов, а суда стоять не будут, ты знаешь. Мы с Ниной Васильевной очень просим тебя сходить в море, хотя бы на один рейс. В этот раз капитаном. Я тебя знаю, в личном деле характеристики на тебя прекрасные, за время работы старпомом почти все характеристики с рекомендациями на капитана. Сдавай аттестацию и через сорок дней, после профремонта, принимай свое же судно. Очень прошу тебя.

– Анатолий Гаврилович, я два года не был в отпуске, не скажу, что сильно устал, но есть. Хотел домой съездить, родители уже обижаются. Отгулов столько накопилось, что не знаю, куда их девать.

– Твой капитан не сможет пойти в рейс, Георгий. У него жена болеет серьезно и трое детишек на руках. Он сам меня просил, чтобы судно принял ты. А родителям твоим оплатим за счет Базы дорогу, пусть прилетают. Если есть на родине девушка, ей тоже оплатим дорогу. Мы не сможем найти замену твоему капитану и тебя заставить не можем, потому что ты два года не был в отпуске. Если ты не согласишься, твой капитан будет вынужден бросить одних больную жену и детей и пойти в море.

Георгий задумался. Впереди сорок дней, дней десять уйдет на аттестацию. Месяц можно отдохнуть, поваляться на пляже, пожить береговой жизнью. Родители не поедут летом сюда, у них все лето напряженная работа: прополка кукурузы, окучивание картошки, сенокос, заготовки на зиму овощей, дров. Девушки нет. Капитана тоже жалко, человек в беде.

– Ну, что думаешь? Может тебе дать на раздумья день-второй? Судно планируется на работу в Новую Зеландию.

– Значит, рейс длиною год?

– Да, но ты же знаешь, что в Новой Зеландии работать легко, заходы в порты каждый месяц, а то и дважды в месяц.

Георгий тряхнул головой.

– Хорошо, я согласен.

Нина Васильевна немного смущенно попросила.

– Георгий Христофорович, у меня к вам просьба. Компенсируйте хотя бы часть отгулов. И вам деньги не лишние и мне спокойней. Не дай бог какая комиссия из Дальрыбы, мне голову снимут за то, что я направила в море человека, имеющего столько отгулов.

– Хорошо, я за один год компенсирую отгулы. Давайте я прямо сейчас напишу заявление, а вы подпишите.

Георгий написал заявление, Нина Васильевна подписала его.

– Несите в бухгалтерию, пусть посчитают деньги.

– Хорошо.

– Георгий, вот тебе аттестационный лист. Я уже проставил тебе зачеты, которые имею право проставить. Твою квалификацию и твой опыт как специалиста знаю, поэтому поставил зачеты не сомневаясь. Тебе останется военный отдел, пожарники, английский и другая мелочь.

Георгий взял аттестационный лист, посмотрел его.

– О-о-о! Спасибо. Остальное я дня за три-четыре сдам.

– Сдашь и придешь в службу. Я выдам тебе аттестационное свидетельство капитана.

– Хорошо.

Георгий попрощался и пошел в город. Жил он в межрейсовом доме отдыха (МДО), там же помещался и кабинет английского языка. Зашел, «англичанка», как ее звали на флоте, была на месте. Через полчаса Георгий вышел от нее с зачетом. Встретил рулевого, Володю, тот тоже жил в МДО.

– Привет, Володя! Как дела?

– Хорошо. Вот домой собрался, на Украину.

– А в море со мной не хочешь пойти? Меня сосватали, капитаном.

– Поздравляю, Георгий Христоворович. С вами готов хоть куда. Какое судно? Куда идет?

– Судно наше, пойдем в Новую Зеландию.

– Когда отход?

– Через сорок дней.

– Христофорович, я слетаю домой на месяц и прилечу. Не берите никого, я с удовольствием пойду с вами. Что с Украины привезти?

– Что хочешь.

– Ладно, самогона и сала привезу, – пошутил Володя.

Посмеялись.

– Я зайду в кадры и скажу, чтобы тебя планировали на наше судно. Ты опытный рулевой, я тебя определю на пионерскую вахту, к третьему помощнику. Ты в Новой Зеландии бывал?

– Да, бывал. Там хорошо, частые заходы, можно год работать без замены.

– Вот и прекрасно. Ты когда летишь?

– Сегодня вечером, через часик поеду на автовокзал, а оттуда на такси в аэропорт.

– Счастливой дороги. Родителям привет.

– Спасибо.

После этого разошлись. Георгий решил завтра с утра идти на сдачу военного дела.

Утром он пришел в отдел военного дела. Капитан второго ранга сидел за столом, из сдающих пока никого не было.

– Садись, Хугаев. Я в курсе дела. Звонил Анатолий Гаврилович, просил сильно тебя не держать. Понимаю тебя и сочувствую. Два года без отпуска и снова в море. И когда у нас людей будет достаточно? На, вот тебе вопросы, готовься, сколько нужно, и отвечай.

Георгий взял вопросы, сел за стол, начал готовиться к ответам. Через полчаса сказал, что готов. Быстро отбарабанил ответы.

– Давай аттестационный лист. С удовольствием ставлю тебе зачет. Молодец. Да, просьба к тебе. Вы наверняка будете в Южных морях, зайдете, думаю, в Суву, на Фиджи. Привези, пожалуйста, большую раковину. Меня дочь замучила. У подруги ее отец привез такую раковину, так она уже скоро год с меня не слазит.

– Хорошо, это не проблема. Этого добра в Южном океане хватает. Привезу.

Попрощался и вышел. Остался пожарник. Пошел в пожарное отделение. Начальником пожарного отделения был однокашник Георгия по училищу. В шторм его придавило сорвавшеюся стрелой грузовой мачты, ему отняли ногу выше колена. В море, естественно, медики не выпускали. Увидев Георгия, Александр, так звали начальника, протянул ему руки.

– Кого я вижу! Заходи Георгий. Как дела? Как дома родители? Ты чего ко мне, навестить?

– Все хорошо, Саша, только в моря вот гонят. Как у тебя дела?

– В моря? Да ты же два года отбарабанил.

– Вот и я им это же говорил. Упросили. Пойду в Новую Зеландию.

– Старпомом?

– Нет, в этот раз капитаном. Направили на аттестацию, вот и тебе должен сдать экзамен.

– Капитаном? Пожалуй, ты будешь самый молодой капитан. В тридцать лет и уже капитаном. Поздравляю, Георгий. И от души за тебя рад.

– Спасибо.

– А я все мечтаю медиков обмануть и пойти в море. Кто бы мне такой протез сделал, чтобы я не хромал?

– Трудное дело. Ты не обманывай их, а упроси. Случаи такие на флоте были. А то пошел бы со мной, сейчас люди нужны, лето.

– Сколько раз я пробовал. У них ответ один: в тюрьму из-за тебя не хотим.

И Александр горестно махнул рукой.

– Вот тебе, билеты, выбирай.

Георгий взял билет, вопросы были нетрудные. Ответил на вопросы и вышел с зачетом по пожарному делу. Аттестация, собственно, была закончена. Пошел в судовую службу, отдал аттестационный лист Анатолию Гавриловичу. Тот вытащил из стола заранее заготовленное аттестационное свидетельство капитана.

– Быстро ты управился. Ну, поздравляю тебя. Теперь ты командир судна. Желаю безаварийной работы, желаю всего самого хорошего. И, главное, желаю на следующий год жениться. Отпуск я тебе на следующий год постараюсь дать. Я понимаю ведь, трудно.

Подошли другие капитаны-наставники, подошел начальник службы. Все поздравили Георгия.

– Обмой, но много не пей, сынок, – сказал начальник службы, уже собиравшийся на пенсию.

– Спасибо всем. Огромное спасибо.

Георгий вышел с отдела судовой службы и пошел на автобусную остановку. Перед рейсом у него было время, но нужно было многое приготовить. Вроде бы и в отгулах, но от обязанностей не уйдешь. «Слетать домой дней на десять? – подумал он – Это только родителей расстрою, да и не до приема гостей им сейчас, лето. Хотя видеть они меня будут очень рады. Но на следующий год приеду лучше месяца на три-четыре». Пошел на почту, заказал родителям переговоры. На другой день переговорил с родителями по телефону, объяснил им сложившееся положение. Отец поздравил его с капитанством, отнесся ко всему с пониманием. Мама расплакалась.

– Что же ты сынок, обещал, а не едешь?

– Мама, так получается. Прости. На следующий год приеду на все лето.

– Приезжай. Мы тебе уже и невесту присмотрели.

Георгий рассмеялся.

– Мама, ну что я буду за мужчина, если не найду себе невесту сам. Я еще и украсть ее могу, – пошутил он.

Говорили долго, родители рассказали новости родного села, рассказали о погибших в Афганистане парнях, о горе их родителей.

– А Василия с Залиной помнишь? Они при тебе еще только в школу ходили. Все село посмеивалось над ними, с детского сада вместе.

– Конечно помню, Василий хороший парень.

– Поженились они. И ждут скоро ребенка. Недобрые языки говорят, что Залина вышла за Василия уже беременная.

– Пусть они на болтовню не обращают внимания. А им от меня поздравления и огромный привет. Обязательно сообщите мне, кто родится. Я с Новой Зеландии подарок новому односельчанину или односельчанке привезу.

– Передадим и сообщим. Ты как-то привозил отцу сапоги-валенки. Порвались они, очень хорошая обувь. Нельзя ли еще найти и послать? А то зима хоть и далеко, но не заметишь, как придет.

– Сегодня же поищу и если найду, то сразу пошлю.

– Целуем тебя, сынок, обнимаем. Помни о нас, о твоей сестре и твоем брате.

– А где они, почему их с вами нет?

– Оба уехали после школы в Москву и Ленинград, это директор совхоза организовал такую поездку для старшеклассников.

– Привет им. Очень хотел бы их хотя бы слышать.

Попрощались. Георгий сразу же поехал в универмаг. Споги-валенки были. Немецкие, крепкие, этакие валенки, аккуратно обшитые кожей. Купил отцу две пары, купил маме отрез на платье, добавил, придя в дом отдыха, шотландский мохеровый плед маме, купленный в американском Анкоридже, отцу теплый свитер, близнецам сестре Аляне и брату Косте по джинсовому костюму и по паре кроссовок. Отнес все на почту и отправил. Вечером взял бутылку хорошего коньяка и пошел к Максиму в гости. Посидели с ним и с женой, выпили немного, обмыли капитанство Георгия, поговорили. Георгий с удовольствием повозился с их детьми, мальчиком и девочкой. Те, чувствуя хорошего человека, тянулись к нему, залазили на плечи, на шею, сыпали вопросами. Разошлись поздно вечером.

На другой день, прогуливаясь вечером по набережной, Георгий встретил боцмана. Крепкий, как отлитый из чугуна, в спортивном костюме, он напоминал борца или штангиста. Рядом с ним была маленького роста женщина, симпатичная, в очках. С виду интеллигентка до мозга костей. Они как бы дополняли друг друга – грубый, крепкий сбитый боцман и хрупкая, нежная женщина.

– Добрый вечер, Христофорович!

– Добрый вечер, Владимир Акимович!

– Гуляете? Я думал вы уже улетели. Вы же домой собирались.

– Нет, Акимыч, не улетел. Не дали холостяку отпуска. Налетели, уболтали, продвинули выше, в капитаны. Пойду на нашем же судне в Новую Зеландию.

– Вы, на нашем судне? Так тогда и я пойду!

– С удовольствием буду работать с тобой. Это можно спать спокойно.

– Все, договорились, зарезервируйте в кадрах меня. Я ушел в отгулы, в отпуск аж до 20 сентября, но с вами в Новую Зеландию с удовольствием пойду. Потом догуляю. Да, знакомьтесь, это моя жена Лина, детей не взяли, пусть дома сидят.

Георгий был поражен изменением в боцмане. Трезвый, не матерится, нормальный лексикон. Лина заметила это.

– Я его, капитан, вот где держу, – и она показала маленький кулачек, – а то я знаю хорошо, каков он на судне.

– Что, и выпить не даете?

– Раз в неделю сто пятьдесят граммов.

Георгий от души расхохотался. У Лины кулачок был чуть больше кончика носа боцмана.

– Может зайдем сюда, в кафе? Вина выпьем. Я приглашаю, – сказал Георгий.

Боцман открыл было рот, но Лина так взглянула на него, что он сразу осекся.

– Хорошо, пойдемте. Только понемногу и только вина, – сказала она.

Они зашли в кафе, сели за свободный столик. Георгий сделал заказ. Лина отошла на пять минут от мужчин. Боцман тут же вытащил из заднего кармана плоскую бутылку.

– Коньяк. Будете, Христофорович?

– Давай, только быстро.

Боцман налил по полному фужеру, граммов по двести.

– Это мне много, – сказал Георгий.

– Пейте, добавить не удастся, адские вилы ей в бок. В море домой хочется, а придешь – там ад, даже выпить по-человечески нельзя. Но это я так, к словцу. Хорошая она у меня, учительницей работает. И честная, и детей растит, они прямо как игрушки у нас. Спасибо ей.

Пришлось выпить весь фужер. Когда Лина пришла, мужчины сидели, ждали заказ. Она ничего не заподозрила. Официант принес бутылку вина и ужин для троих. Вино было болгарское, крепленное. Разлили по фужерам, выпили.

– Ты может не пойдешь в море? – сказала Лина – Дети растут, отца не видят, мне тоже трудно. Отдохни все положенное время. А там видно будет.

– Нет, схожу. В Новую Зеландию схожу.

– Ты меня совсем не ценишь. Чуть что и в море. А мне каково одной? Да еще трое ребятишек!

– У вас трое? – удивился Георгий, – А вы так замечательно выглядите. Никогда бы не подумал.

– Да, у нас трое. Приходите в гости, познакомитесь. Они вас наизнанку вывернут своими вопросами. Иногда такие вопросы задают, что диву даешься, откуда что и берут.

– Спасибо, – поблагодарил Георгий.

Посидели, поужинали. Допили бутылку вина. Георгий расплатился и все вышли снова на набережную. В небе висела большая луна, освещая причудливым светом узкую бухту и окружающие ее горы. Волны медленно набегали на песок за парапетом набережной. Подростки бегали по песку и что-то ловили в воде руками, громко крича. Было часов девять вечера. Георгий перебросился двумя-тремя фразами с боцманом и его женой и, попрощавшись, пошел в межрейсовый дом отдыха. «Вот и боцман есть, дельный боцман» – подумал он, – с таким боцманом за судно можно быть спокойным».

Потихоньку подбирался экипаж. Встретил в МДО старшего механика Андреича. Он был выпивши и матерился, как сапожник. Оказывается, его завернули назад уже в аэропорту. Догнали его начальник механико-судовой службы и механик-наставник его группы судов. Налегая на те же причины – лето, людей нет, ты холостяк и т. д. – уговорили и его сходить в Новую Зеландию. Стармех или по судовому дед, был хорошим специалистом и организатором. Его машинная команда всегда была на высоте. Георгий, смеясь, хлопнул по плечу Андреича.

– Не унывай. Я точно в таком же положении. Пойду капитаном на нашем судне.

– Ты, капитаном?!!! И чего тогда я горюю? Пойдем вместе! Выпить хочешь?

– Нет, спасибо Андреич. Не хочу. Может к вечеру.

И они расстались. «Так, и стармех дельный есть, а это немало» – подумал Георгий. Люди, зная его, сами тянулись к Георгию. В нем чувствовали они то, что не очень часто встречается: настоящее мужество настоящего мужчины, человеколюбие, отсутствие чванства, присущее некоторым капитанам и старшим механикам, отношение как к равному к любому члену экипажа, независимо от должности. За это уважало его и начальство. «Что ж, отдохну еще, впереди больше месяца. Подберу потихоньку людей, кого смогу» – подумал он. Впереди были свободные дни, а потом напряженная работа.

* * *

Батрадз и Денис сидели на скамейке у дома Дениса. Было лето, часа три пополудни. В армию их в мае не взяли, и они оба работали в совхозе. До осеннего призыва оставалось еще несколько месяцев. Денис так и работал водителем. Мотался за деталями по ближним и дальним городам, возил удобрения на поля, возил сено с дальних сенокосов. Сейчас наступала жатва, хлеб уже созрел. Работа будет трудной, хлеб нужно убрать быстро, пока стоит погода. Придется работать от темна до темна, на время смотреть никто не будет. Батрадз работал на тракторе, недавно закончил курсы комбайнеров и ждал начала уборочной. Они сидели и обсуждали деревенские новости. Подошел Василий с Ардо, их одноклассником-армянином.

– Вася, когда ты станешь отцом? Мы с Денисом уже месяц не пили араки даже капли, все ждем.