В моём доме, где я тогда жил со своей семьёй, в соседях был настоящий человек года. Он инженер-электронщик. Мастер, каких не сыскать. Но на тот момент оказался, как многие другие люди, на нищенской зарплате. Его семья кормилась исключительно картошкой и овощами с дачного участка. Чтобы как-то продержаться, он подрабатывал грузчиком в соседнем магазине. Забастовки, стачки, пикеты как средство протеста против такой жизни не признавал. Он верил президенту и правительству. Разве это не «человек года»?
Долго думал, откуда такое самообольщение? Неужели это вечное свойство российского человека? А с другой стороны, навязываемый нам некоторыми современными СМИ искажённый образ жизни, образ мысли, лукавые публичные оценки дают о себе знать, глушат способность трезво осмысливать жизнь. Это нечто вроде анестезии, которая снимает боль от душевных потрясений, создаёт иллюзию здоровья и счастья.
И в заключение – одна из написанных мной сказок.
Как похвальбушки чуть семью не извели
Жила-была одна большая дружная семья. И очень работящая! Всё могла делать. При всём при том в богатстве и роскоши она не купалась, но по праздникам могла собрать хороший стол и для себя, и для гостей. Главой семьи был Тимофей Иванович. О его трудолюбии знали даже в сопредельных владениях. Но почему-то завидовали не его трудоспособности, не его умению сладить любую вещь, а нажитому семейному добру. «И за что этим лапотникам всё это далось? – кривили свои широкие мокрые рты завистники. – Чем мы хуже?».
И стали они плести интригу вокруг Тимофея Ивановича и его большей семьи. Недоброжелатели, известное дело, на выдумки хитры. Они могут прикинуться друзьями в доску, а сами ножи острые за голенищем держат. И сообразили они вот какой коварный план. Вызнали они, что сыновья Тимофея Ивановича кроме работы ничего не ведают. Ни развлечений, ни потехи никакой, ни слова похвального.
А Тимофей Иванович и в самом деле был скуп на поощрение. Знай себе пашет, как вол, и от детей того же требует. А чтобы похвалить – ни-ни! Не любил он восторга. Не любил бахвальства. Бывало, увидит, как сыновья меряются молодой недюжинной силой и одернет сурово: в хвасти нет сласти!
Вот так и жили они, не ведая, что за дальним морем-океаном, за непроходимыми лесами, за высокими горами волки в овечьей шкуре приготовили для сыновей Тимофея Ивановича каверзу под секретным названием «Похвальбушки». Догадались, идолы, чем взять неокрепшие души. А внушим-ка им, сиволапым, что как раз сласть – в хвасти! И чем больше фанфаронства, тем меньше смысла. Чем звонче пустозвонство, тем ничтожнее дело! Вот этим мы их и добьем, рассуждали злыдни.
В самое темечко попали! Сыновья словно заразились этой проклятой болезнью – хвастовством. Сработают на копейку, а шум вокруг этого поднимают неописуемый. Выстругает старший сын Василий дугу из березы и бежит к отцу: тятенька, смотри, какую красоту я смастерил. Или горшок, самый обыкновенный, кривобокий, на гончарном круге сляпает и тут же кричит на всю округу: это же шедевр! Никто так не сделает.
И другие братья в самохвальстве старшему не уступают. Из их речи исчезли хорошие умные слова. Остались только одно краснобайство. Гениально! Шедеврально! Неподражаемо! Филигранно! Феноменально! Даже младшенький Мишенька и тот перенял эту манеру. Вытащит из носа козюльку и восторгается что есть мочи: какая гениальная козюлька!
И вот ведь какая хитрая штука. Стали они ещё друг друга восхвалять. Скажет кто-нибудь из них глупость, явную чепуху, все хором начинают реветь: ах как умно, как чувствительно, аж мурашки по коже.
Видит Тимофей Иванович, что всё под гору катится. Сыновья в своём бахвальстве совсем от рук отбились. Ничего не хотят, да уж и не могут делать. Пришлось ему за всех в работе отдуваться. Почернел, похудел настолько, что казалось, щека щёку ест. В общем, ложись и помирай. И лег он в святом углу, под телевизором, на лавку.
День лежит, другой день лежит, а смерть стороной обходит его. Видно, время не пришло ещё… Сыновья же его, порядком изголодавшись без отцовского труда, ретиво принялись за работу. Без шума, без пыли, без лишнего говора. Вот как похвальбушки чуть всю семью не извели со света. Слава Богу, не удалось. Жизнь оказалась сильнее самых хитроумных интриг.
ХХХ
Завершая свои записки, не могу не сказать хотя бы коротко о своей семье, особенно о жене Елене, ведь именно ей я во многом обязан тому, что состоялся как журналист. Она, как декабристка, с маленькими детьми следовала за моими назначениями, создавала мне бытовые условия, а главное – понимала и поддерживала меня. Сама, являясь по образованию журналистом, она обладает грамотностью и хорошим редакторским вкусом. После 23 лет службы в милиции, она в 46 лет вышла на пенсию в звании подполковника и, можно сказать, вернулась к своей профессии, отработав более 20 лет руководителем пресс-служб крупных организаций. Сыновья Павел и Иван получили юридическое образование, но журналистские гены всё-таки сказываются и у них. Павел издавал два журнала, занимается видеотворчеством. Иван защитил кандидатскую диссертацию по юриспруденции, имеет ряд публикаций в научных изданиях, успешно работает в бизнесе. Конечно, главное моё счастье – во внуках, их четверо от 6 до 16 лет: Георгий, Иван, Фёдор, Лев. Все умные, красивые, с характером. Очень переживаю за них и верю в их достойное будущее.
Вот на этом мои записки завершились. Не раз ловил себя на мысли, а не мрачно ли я смотрю на прожитые годы, на свою профессию, которой отдал всего себя. Не лучше ли всё, что было, нравится оно или не нравится, воспринимать как данность, как неизбежность и относиться к этому с молчаливой благодарностью. Перечитывал Тютчева и остановился на одном из самых мудрых его стихотворений:
Когда дряхлеющие силы
Нам начинают изменять
И мы должны, как старожилы,
Пришельцам новым место дать, —
Спаси тогда нас, добрый гений,
От малодушных укоризн,
От клеветы, от озлоблений
На изменяющуюся жизнь;
От чувства затаённой злости
На обновляющийся мир,
Где новые садятся гости
За уготованный им пир;
От желчи горького сознанья,
Что нас поток уж не несет
И что другие есть призванья,
Другие вызваны вперед;
Ото всего, что тем задорней,
Чем глубже крылось с давних пор, —
И старческой любви позорней
Сварливый старческий задор.
… Неужели мною двигал в написании этих откровенных записок именно «сварливый старческий задор»? Нет. Мне было важно и сыновьям, и внукам, да и молодым журналистам, которые выбрали для себя эту непростую профессию, показать ту общественную атмосферу, в которой происходили действительно судьбоносные события. И не было в этих событиях никакой предопределённости. Мы сами из века в век бросаем себя из огня да в полымя в мечтаниях о легком счастье. Известный государственный деятель делился на всю страну своими философскими мыслями, о том, что Россией не нужно управлять, её сила будто бы в неуправляемости. Потому как над Россией стоит Бог. Он всё вершит. Но вершит, если поверить этому, через людей. А какие они, эти люди, каждый знает по своей судьбе.
Апрель, 2024 год.
Николай Сенчев.
Тел 8 951 098 44 81 эл. адрес: Senchev_nik1949@mail.ru
Сенчев Николай Васильевич, 1949 г. р. Журналист. Заслуженный работник культуры РФ.