Абсолют. Книга вторая

Глава 12

Первое занятие Ясмины в танцевальной школе Хины пролетело моментально, хотя и длилось около двух часов. Юные дарования показали индивидуальный танец, а затем все вместе начали изучать танцевальную программу подготовленную Хиной и ее преподавателями.

Группа состояла всего из пяти девочек, таких же, как и Ясмина, устроившихся в школу по близкому знакомству. Именно они скорей всего могли кратчайшим путем попасть на сцену дворца искусств. Группу вела лично Хина. В остальных группах детей было в разы больше, а вся система работала по принципу дойной коровы. Родители отдавали баснословные деньги за занятия, которые проводили помощники Хины. Каждому родителю внушалось, что его ребенок уникален и это создавало должный эффект. Деньги текли непрерывной рекой в этот дворец иллюзий успеха. Родители сходили с ума ради того, чтобы их ребенок мог добиться успеха, они были готовы на любые финансовые жертвы. Хина же очень ответственно подходила к процессу обучения своей группы, вкладывая свою душу в детей, ей было важно передать тончайшие нюансы танцевального искусства.

– Ясмина, я очень довольна тобой, если так будет продолжаться и дальше, то ты станешь новой маленькой звездочкой, – приобняв Ясмину и, поглаживая ее по спине, сказала Хина, когда остальные девочки уже ушли. – Кто тебя забирает после занятий?

– Ричард, водитель моего дяди.

– Хорошо, милая, беги в раздевалку и с нетерпением жду тебя на следующее занятие.

Ясмина наклонилась, в реверансе попрощавшись с Хиной, и побежала в раздевалку, которая находилась недалеко от ее кабинета.

В раздевалке уже никого не было, девочка быстро переоделась, закинула рюкзак за спину, посадив туда своего любимого зайца, и выглянула за дверь. В коридоре было тихо, и только отдаленно слышались голоса. Ясмина выглянула из-за угла и увидела, что дверь в кабинет Хины слегка приоткрыта, а разговоры, хоть и стали слышны более отчетливо, явно велись в дальнем конце кабинета руководителя курса за столом. Юная танцовщица вдоль стенки, осторожно на цыпочках, пробралась к кабинету и начала слушать то, что происходило внутри.

– Мы потеряли уже очень много времени, – раздавался мужской голос. – Поиски Зелота и Джемстила пока не принесли успехов. Ювелир, как сквозь землю провалился. Люмьер решил подзадержаться в городе, еще история с племянницей. Сомневаюсь, что это так, нужно проверить информацию и родственных связях этих двоих.

– Девочка очень талантлива, – вмешалась Хина, – но попробую надавить на нее, чтобы узнать детали о их родстве.

– Нам нужно как можно скорее избавиться от Люмьера и завладеть картиной, я не смогу больше ждать, – раздраженно повысил голос мужчина. – Направьте Люмьеру приглашение на выставку, после нее все и решим.

– Ты уверен, что все пройдет гладко? – Вдруг возник третий голос, явно пожилой женщины, он был очень грубым.

– Тётушка, – я даже и не знала, что ты в комнате отдыха.

– Да, я приехала к своему брату, узнав, что у него проблемы.

– Перестань, – пробурчал мужской голос. – Для начала прекратите обсуждать дела при незапертых дверях, – сказала эта тётушка.

– Сиди, я сама закрою, – сказала Хина.

Ясмина дернулась, услышав шаги Хины, к дверям кабинета, от волнения сердце бешено забилось, она поспешила обратно за угол. Быстро повернув, она врезалась во что-то мягкое, и ее отбросило назад.

– Ясмина, а что ты тут делаешь? Все уже давно ушли, – спросила у нее помощница Хины.

– Простите, я потеряла свое колечко, оно закатилось под шкафчик. Она протянула ладонь, и на ней действительно лежало маленькое кольцо с мишкой.

Помощница, взглянула из-под своих очков и улыбнулась Ясмине.

– Беги скорее, машина уже давно ждет тебя.

Часть 3

Глава 13

Ясмина вместе со своим игрушечным зайцем сидела в кресле перед кофейным столиком в одной из комнат номера Люмьера и жадно, методично, одно за другим, поедала заварные пирожные.

– Вот это аппетит, – весело улыбнувшись, сказал Люмьер.

– Ничего не могу с собой поделать, после занятий хочется есть и есть, – не прожевав, пробубнила Ясмина.

В дверь номера постучали, Люмьер поспешил к ней и спросил:

– Кто там?

– Ричард, господин, – раздалось из-за двери.

Люмьер открыл дверь и в номер вошел дворецкий. В руках у него была небольшая коробочка, похожая на футляр для ювелирных изделий.

– Он все сделал, как мы просили? – Сразу уточнил Люмьер.

– Да. Я забрал его.

– Он остался доволен вознаграждением?

– Более чем, готов сотрудничать еще.

– Ты хорошо поработал, Ричард, не знаю какие методы ты применял, но сработал отлично.

– Я слушал, господин.

– В смысле?

– Мерси Джемстил еще никому не рассказывал историю своего превращения в мастера. Первую часть я выслушал еще когда нашел его и, если бы не остановил, он проговорил бы всю ночь. Сегодня я также уехал засветло, чтобы дослушать продолжение. Жеода является стражем Зурвала, наряду с Зелотом. Для его приручения он должен будет изготовить специальный ошейник.

– Ричард, твое умение слушать дорогого стоит.

Ричард передал коробочку Люмьеру, который, получив ее, направился в спальню, а сам прошел в гостиную и сел напротив Ясмины, поздоровавшись с ней. Сладкоежка с набитым ртом поприветствовала Ричарда и продолжила «уничтожать» оставшуюся гору пирожных.

Через несколько минут Люмьер присоединился к ним и, присев за кофейный столик, отодвинул тарелку со сладостями от Ясмины.

– Дорогая, я распоряжусь, чтобы тебе в номер принесли все оставшиеся у них пирожные, а сейчас нам нужно обсудить дела.

Ясмине это не понравилось, она слегка скуксилась, но не стала спорить, предвкушая предстоящую выгоду.

– Ричард, еще раз благодарю тебя за работу, все сделано превосходно, – расщедрился на похвалу Люмьер. – Поддерживай контакт с ювелиром, он еще обязательно пригодиться. Теперь прошу тебя заняться поисками Зелота.

– Господин, я уже работаю над этим, мне осталось собрать информацию от нужных людей.

– Простите, что перебиваю, – абсолютно серьёзным тоном сказала Ясмина, – как раз вчера во время занятий мне удалось подслушать разговоры Хины с каким-то мужчиной и их теткой.

– Теткой? – Переспросил Люмьер.

– Да, якобы она сестра этого мужчины.

– Мужчина – это Вейнц Загард, отец Хины, а эта, как ты назвала ее, тетка Карбия Вольтвич. Еще этого нам не хватало. Все вместе они представляют реальную угрозу даже для меня.

– Но у нас есть картина, – попробовал приободрить Ричард.

– Она бесполезна без Зелота. Так давайте вернемся к нашему разговору. О чем они говорили?

– Как раз о том, что не могут найти ни ювелира, ни Зелота. Еще они хотят избавиться от вас, мистер Люмьер, и забрать картину. Они хотят позвать вас на какую-то выставку. Еще они сомневаются в том, что я ваша племянница. Хина вызвалась проверить это.

– Нам не стоит больше рисковать тобой. Может, придумаем, что ты заболела чем-нибудь?

– Нет, прошу вас, мистер Люмьер, не нужно, мне очень нравится на занятиях, это именно то, о чем я давно мечтала.

– Хорошо, хорошо. Только пообещай, что будешь осторожна. Ричард, отвечаешь за нее головой.

Ричард как всегда молча кивнул.

– Спасибо, спасибо! – Воскликнула радостно Ясмина.

– Хорошо, дорогая, беги к маме, а нам с Ричардом еще нужно поговорить о делах. Сегодня вечером за ужином мы подумаем о нашей легенде родства.

– До вечера, мистер Люмьер, – вскочила названная племянница с кресла и направилась к выходу.

Неожиданно Ясмина остановилась и резко повернулась в сторону комнаты:

– Мистер Люмьер, а пирожные?

Люмьер засмеялся и подошел к телефону распорядиться, чтобы в номер Ясмины принесли сладости.

– Мистер Люмьер, вы лучший! – Прокричала Ясмина и выбежала из номера, громко хлопнув дверью.

– Сам не знаю, что в этой девочкой особенного, но ее глаза с самой первой встречи не оставляют меня в покое, они мне кого-то напоминают, – сказал Люмьер, уставившись в пол.

– Господин, мы здорово рискуем, они могут использовать Ясмину или Викторию как наше слабое место, если конечно они Вам не безразличны.

– Именно, не безразличны. Понимаю Ричард, все понимаю прекрасно, будь начеку. Сделай все возможное, чтобы найти Зелота. Без приручения Зурвала, все наши усилия окажутся бесполезными. Еще и старухи Карбии здесь не хватало.

В номер постучали.

Ты что-то заказывал? – Спросил Люмьер у Ричарда.

– Нет, господин, я проверю.

Ричард встал и направился к двери.

– Кто там? – Спросил он.

– Обслуживание отеля. Вам посылка, – послышался голос.

Ричард открыл дверь перед ним стоял консьерж с большой корзиной черных роз.

– Посылка для господина Люмьера.

– Спасибо, я передам, – забирая корзину, сказал Ричард и дал консьержу чаевые.

Ричард вытащил конверт с приглашением и протянул его Люмьеру.

Оно было выполнено на дорогой бумаге, теснением и каллиграфическим шрифтом на нем было указано, что Люмьера приглашают на выставку, как и говорила Ясмина.

Он передал открытку Ричарду.

– Лайо Сули и Адам Кредл? – Удивленно прочитал Ричард.

– Да, эти отморозки тоже здесь.

– Они издеваются, прислав сюда корзину этих черных роз, видимо перешли от намеков к прямым действиям. Может вам не ехать на эту выставку? – Обеспокоенно спросил Ричард.

– Нет, я должен быть там, они не должны заподозрить, что я что-либо знаю, пусть даже это и опасно.

– Но, господин, это очень опасно.

– Знаю, именно поэтому ты и искал Мерси, а теперь, будь добр, найди, пожалуйста, Зелота.

– Ричард кивнул и вышел из номера.

Глава 14

Огромный Экспоцентр был со всех сторон перекрыт специально нанятыми для этого службами, они же были повсюду, обеспечивая безопасность и распределяя потоки посетителей на выставке. Все пространство вокруг горело огнями прожекторов и светилось различной иллюминаций.

«Как в лагерях», – подумал подъезжающий к Экспоцентру Люмьер, наблюдавший эту картину издали. «Неужели они действительно такие популярные? Хотя думаю, что здесь та же публика, которая систематически зомбируется Апсисом».

– Спасибо, Ричард, дальше я сам.

– Будьте осторожны, господин, – сказал Ричард и, развернув автомобиль, уехал в обратном направлении.

Люмьер направился к дополнительному западному входу для важных персон. Показав приглашение и свои документы, беспрепятственно прошел через несколько кордонов охраны.

На ресепшн его встречали девушки администраторы и официанты, предложившие выпить, а также готовые снабдить любыми материалами о выставке и оказать необходимую услугу. Люмьер взял бокал шампанского и общую программу выставки, расположившуюся в пяти огромных залах, разделенных на сектора. Он, как и всегда, был одет с иголочки, но сегодня на нем был особенный смокинг с бордовой подкладкой. Черные лаковые туфли с бордовой подошвой, бордовая бабочка и такого же цвета комербранд. На безымянных пальцах обеих рук были надеты два необычных золотых дизайнерских перстня. На правой руке – с квадратным красным камнем, рубином, а на левой – овальный, с темно фиолетовым аметистом. Волосы были, как всегда идеально уложены, а лицо гладко выбрито – безупречный образ успешного мужчины.

Люмьер бегло изучил программу: первые залы демонстрировали творчество Лайо Сули – художника пишущего в стилях авангардизма, абстракционизма, сюрреализма, ванитас, экспрессионизма и кубизма и, похоже, всего, что заканчивалось на -изма. В этих же залах поместили работы Адама Кредла – скульптора, который работает преимущественно в жанрах органической абстракции и сюрреалистической фантазии. Так было указано в рекламном буклете, но фактически при первом взгляде на их искусство можно было смело заявлять, что они делали ровным счетом то, что хотелось, а уже потом все это подводилось под определенный стиль.

Экспозиция начиналась с совместной композиции – «Узри путь к величию». Внизу расположилась площадка, наполненная водой, над ней множество маленьких прожекторов, создающих впечатление млечного пути, задним фоном выступает иссиня-черная стена, удаляющаяся и демонстрирующая безграничность пространства. А в центре всей этой композиции ярко светящийся шар, на который невозможно было долго смотреть, внутри которого выделялась святящаяся фигура человека сидящего в позе лотоса.

Люмьер, погрузившись в свои мысли, прошел в первый зал, разбитый на тематические зоны, где были выставлены картины Лайо Сули. В первой зоне были представлены работы в жанре ванитас. На всех картинах были изображены натюрморты в привычном для нас понимании, но с добавлением каких-то непонятных и незнакомых вещей, по классике жанра на каждой из картин обязательно был изображён череп, демонстрирующий быстротечность человеческого бытия, бесполезность удовольствий и неминуемую смерть.

Следующие зоны были более однообразными из смешения различных «-измов», в которых писал Сули. Со стороны было похоже, что он даже не особо задумывается над тем, что ему делать. Типичные картины представляли вниманию созерцателей довольно однообразные сюжеты: комбинации человеческих и животных частей тела в совокупности с геометрическими фигурами, мазками, непонятными объектами в странных и несвойственных для них местах. Все это было выполнено настолько яркими, кислотными тонами, что в глазах начинало сливаться в единую яркую мазню, представленную в трех залах из пяти.

Посетителей было очень много, некоторые могли часами стоять у одного произведения и с пустыми глазами, наслаждаясь, вслух мня из себя экспертов живописи, размышлять о потрясающей игре светотени, дабы изобразить знатока искусств перед остальными, произведя ложное впечатление.

Люмьер занимался антиквариатом много лет и даже эпох. В течение этого времени он успел не только увидеть, но и изучить, оценить такие произведения искусства, которые действительно признавались шедеврами мировой. Но то, что он увидел здесь, было совсем далеко от этого.

«Люди кругом будто зомбированы, восторженно улыбаются, но их глаза были пусты, словно у них отсутствуют души», – думал Люмьер. «Апсис. Ну конечно».

Перед входом в четвертый зал, где начиналась экспозиция Адама Кредла, стоял, попивая шампанское, Вейнц Загард и сверлил взглядом Люмьера.

Люмьер сразу же направился к нему через весь зал.

– Я так понимаю, здесь практически все пришедшие – поклонники балетного искусства.

– Я тоже рад тебя видеть, пойдем, пройдемся, посмотрим скульптурную экспозицию и поговорим

– Знаешь, Вейнц, я уже сыт этим новаторским искусством.

– Люмьер, Люмьер, тебе, как знатоку искусства пора бы уже и принять совершенство новых и свежих взглядов. Не будь у этих творцов такого могущества, которое им предоставлено судьбой, возможно, они не собирали бы полные залы.

– Вейнц, предлагаю здесь, сейчас закончить эту игру, в которую ты играешь, и расставить все на свои места. Ответь мне открыто, чего ты хочешь?

– Люмьер, ты сам все прекрасно знаешь и, кажется, сам играешь в игры, потому что ты один в нашем городе, один, без своей свиты и помощников и ты знаешь, что мы сильнее, ты знаешь, что мы придем и заберем то, что по праву должно быть нашим.

– Вейнц, никто не мешал вам выиграть тот аукцион, на котором разыгрывали «Знатока».

– Мы узнали об этом слишком поздно. Да и, похоже, я начинаю догадываться почему.

– Если ты снова на что-то намекаешь, то лучше говори прямо. Каким образом и почему я должен решать ваши проблемы, возникшие из-за недостаточной квалификации ваших каналов связи.

– Прекрати, лучше позвони своему старику-дворецкому и распорядись, чтобы он привез картину сюда.

– Этого не будет, – остановившись посреди зала, сказал Люмьер и поставил пустой бокал на поднос официанту, который оказался неподалеку.

– Как знаешь, это твой выбор. В любом случае я жду тебя на афтерпати, оно начнется уже совсем скоро, там и продолжим. Я познакомлю тебя с организаторами выставки и непосредственно с мастерами, которые все это создали.

– Мое решение не поменяется, Вейнц. До встречи, – и Люмьер пошел дальше по залу рассматривать представленные экспонаты.

Во время разговора с Вейнцом Люмьер не сильно фокусировался на тех экспонатах, что были выставлены в зале. Сейчас же, когда он обратил на них внимание, понял, что, по сути, творчество скульптора не особо отличается от творчества художника, за тем лишь исключением, что скульптуры были объемные.

Вновь смешение разных элементов, частей тел и животных, странных предметов и знаков, совершенно не сочетающихся друг с другом.

Закончив осмотр экспозиции, Люмьер, изредка делясь с посетителями впечатлениями об увиденном стал двигаться в сторону vip-зоны, в которой должны были проходить последующие мероприятия. Администраторы вновь проверили его приглашение и документы, просканировав их, предложили Люмьеру пройти в общий холл, в котором уже было достаточно персон, прошедших по специальному приглашению.

Люмьер пытался найти глазами Вейнца, но его нигде не было, кроме того, он не чувствовал никакой опасности. В зале играл диджей, вокруг ходили официанты с подносами, разнося напитки, недалеко от выхода располагался бар. Толпа разбилась на маленькие группы по два-четыре человека, делящихся друг с другом впечатлениями. Через некоторое время музыка стихла, человек, представляющий организаторов, вышел в центр зала и сказал:

– Дамы и господа, наш вечер только начинается, прошу вас пройти в главный зал, где вас ждет продолжение мероприятия. Предлагаем отдельные лаундж и vip-зоны для того, чтобы вы смогли провести незабываемую ночь.

Толпа направилась в соседний зал, музыка тем временем заиграла уже в нем, так как диджей переместился за новый пульт. Повсюду мелькал свет разноцветных прожекторов, и выступали танцоры, которые были абсолютно голыми, официанты также были практически раздеты, пикантные места скрывала крошечная униформа. Зал был большим по площади и имел круглую форму с множеством входов в дополнительные помещения. В центре зала возвышался круглый постамент – сцена, на которую вышли Лайо Сули и Адам Кредл.

Лайо вышел на сцену босой, он был одет в белый смирительный костюм, руки его были завязаны сзади, а во рту торчал красный кляп. Абсолютно лысый, а левая половина его лица была разукрашена гримом. С этой же стороны в проколах вдоль уха торчали металлические шипы. Адам Кредл был одет в кожаные брюки клеш черного цвета, нелепо болтающиеся на нем, на ногах – ботильоны на высоченной шпильке, сверху – расстегнутая прозрачная блузка с длинными рукавами. Все его тело украшали татуировки из непонятных символов. Волосы Адама были длинными до плеч и выкрашены в темно-красный цвет, совпадающий с цветом помады, а также длинного и острого маникюра. Кроме того, вытянутое и худощавое лицо украшали усы-карандаш и небольшая бородка. Когда он развернулся, то на его спине можно было рассмотреть цветную татуировку первой работы, которая предстала перед Люмьером, это был Кодекс.

В зале началось неистовство, пока Люмьер смотрел на сцену, вокруг все преобразилось, часть гостей уже была без одежды, часть – в кожаных нарядах для БДСМ и латексе, а кто-то уже придавался любовным утехам прямо на полу.

Люмьер понял, что совершил ошибку, придя сюда. Он направился к выходу, но пять здоровенных охранников тут же подхвативших его, объяснили, что, раз он сюда пришел, то в течение четырех часов он не может покинуть этот зал и посоветовали расслабиться и получать удовольствие. Люмьер легко мог разделаться с ними, но нельзя было делать это именно сейчас. Он отступил к бару и, подозвав официанта, поинтересовался об отдельном свободном зале и приглашении туда Вейнца Загарда. Официант молча выслушал, кивнул и удалился.

Все это время Адам Кредл что-то вещал со сцены, а публика кричала и что-то скандировала. Люмьер вновь перевел свой взгляд на сцену.

– Друзья, вы хотите, чтобы я выпустил его?

– Да, да! – Закричала публика.

– Тогда держитесь! Сейчас я натравлю на вас настоящего зверя.

Тем временем Лайо Сули вел себя как цепной пес: на нем был кожаный ошейник, а поводок был в руках Адама. Кредл начал снимать с Сули смирительную рубашку, оголив его шрамы по всему телу, особенно сильно выделялся шрам, тянущийся от правого плеча до самого паха, будто его несколько раз рвали пополам. Когда на нем остался только поводок, Адам крикнул:

– Получайте вашего бога! – И отстегнул его, направив в толпу.

Лайо Сули тут же кинулся в зал и стал беспорядочно сношаться с мужчинами и женщинами и без того уже сходящих с ума от непрекращающейся оргии.

Люмьер был абсолютно спокоен, даже немного весел внутри от того, в какую ситуацию он попал, видев многое сквозь времена и эпохи.

Он видел инквизицию, войны, революции… жестокость и пороки человека обнажались всегда, всегда были на поверхности, даже в изощренной форме, и современный мир не отставал, пытаясь превзойти прошлое время в порочности.