2
– Так, подожди, что такое «ТДВ»? – прервал Райдла Советник.
– Дифт, дружище, ты ведь член совета «Ласви Ист». У вас набор по объявлению проходит? – произнёс узник и рассмеялся во весь голос.
Дифт медленно встал из-за стола, отодвинул стул и, что было силы, ударил Райдла кулаком по лицу. Узник с грохотом рухнул на полированный каменный пол и замычал от пронзающей боли.
– Чтоб тебя, – буркнул Дифт и быстро подошёл к упавшему. Он наклонился и поднял узника.
– Сука, ты мне чуть челюсть не сломал, – закричал Райдл и выплюнул сгусток крови.
– Чуть, – усмехнулся Дифт, – так, что значит «ТДВ»?
– Тог Диалост Виис – ослепляющий газ, который вызывает галлюцинации – напрягая скулы, произнёс узник. – Его используют повстанцы и разбойники из-за лёгкости в приготовлении и эффективности.
– Что было дальше?
3
“– К сожалению, этот газ не только лишает адекватного зрительного восприятия мира, но и влияет на структуру крови. Он превращает её в железный песок. Другими словами, если долго вдыхать эту дрянь, то через сутки вены превратятся в набитые ржавой стружкой чулки. Через сутки сердце, судорожно пытающееся протолкнуть по артериям песок, просто остановится.
Мы провели достаточно времени в незримой дымке для превращения мозга в персонального фокусника. Но недостаточно, чтобы стать статуэтками. Во всяком случае, нам так казалось.
Маски, пропитанные отваром из огненных ягод, листьев болотного дерева и ещё хреновой кучи трав, были уже на нас. Несмотря на то, что выглядели они как собачий намордник…”
Советник саркастично хмыкнул. Райдл бросил на него презрительный взгляд и продолжил.
“– …со своим предназначением справлялись. Яркие краски тускнели, и лес стал погружаться в привычные для него мрачные тона.
Немного позже к нам вернулось полноценное зрение, а вместе с ним и ощущение того, что удавка на нашей шее затянулась. Мы ожидали увидеть всё что угодно, но не это, – Райдл замолчал и сглотнул ком.
– Перед нами стоял ребёнок. Мальчишка лет семи с курчавыми тёмно-каштановыми волосами до плеч, пристально смотрел прямо на нас. Взгляд его серых пустых глаз пронзал насквозь, подобно ледяному копью, от которого стынут внутренности.
– Твою ж мать, – с усмешкой в голосе произнёс Рериг. – Нас поймал ребёнок.
– Старина, нутро мне подсказывает, что это не совсем ребёнок, – тихо сказал Кон и медленно повернул голову в мою сторону. – Райдл, мне кажется, что это кукла хозяина леса. Пришла за мяском для Лешего.
Я не успел даже рта открыть, чтобы ответить, как почувствовал, что моё тело молниеносно застывает. Ощущение было такое, словно под кожей течёт, обволакивая каждую мышцу, расплавленное железо. Судя по тому, что никто из парней не произнёс ни звука, у них была такая же проблема.
Лицо мальчишки растянулось в ехидной улыбке. Он медленно подошёл ко мне. Его шаги были настолько легки, что казалось, будто он и вовсе не касался земли. Леденящий взгляд пронзил меня, разрезав клубок мыслей. “Эта тварь в моей голове”, – подумал я и мальчишка, хмыкнув, улыбнулся.
Ребёнок дотронулся до моей руки. Жгучая пульсирующая энергия стала перемещаться внутри меня. Начиная от правого запястья, вверх к плечу, затем к затылку, а оттуда вниз по телу до самых стоп. Если бы я не был в тот момент каменным истуканом, то наверняка рухнул бы на колени от боли.
“Милый цветок жизни” отпустил меня, и испепеляющий пульсар исчез также быстро, как и появился. Скользящими шагами мальчик прошёл за спину. Я понимал, что теперь эта энергия “изучает” кого-то из парней. Лес вновь превратился в серую застывшую картину. Молчал даже ветер.
Мёртвая тишина вокруг – наверно, самое подходящее музыкальное сопровождение для такой ситуации. Яркий зелёный свет залил покрытый сумраком лес. Затем раздался глухой хруст, на мгновенье разорвавший завесу тишины. Я не понимал, что творится позади меня. Мысли, которые посещали голову, мягко говоря, не рисовали оптимистичных картин. Но сделать хоть что-нибудь было невозможно. Даже моргнуть было невыполнимой задачей.
Сияние погасло. В мгновение ока юнец уже стоял в поле моего зрения. На его лице была всё та же раздражающая ухмылка. Брызги крови покрывали лохмотья, которые служили ему одеждой. В его руках было что-то, чего мне не удавалось разглядеть из-за воздействия газа или чар. Подойдя ближе, он поднёс “это” к моему лицу. Ярость поглотила мой разум, а по окаменелому телу пронеслись разрушающие волны гнева.
Покачиваясь из стороны в сторону, словно маятник, перед моим носом зависла голова Белогора. Из глотки падали бурые капли. Бедняга ведь чувствовал, как рвётся его плоть, но не смог издать и звука. Всё это – в шаге от меня, а я просто стоял как каменный истукан.
Тварь в образе ребёнка держала оторванную голову за волосы и просто улыбалась. Она радовалась тому, что гнев и боль разрывают меня на части. Потом яркий свет, темнота, холод. Вокруг ничего не было, вообще ничего, даже моего голоса. Пустота”