Годшин никогда не видел того приспособления, о котором постоянно ему рассказывал Вонрах, и которое раскинув свои странные крылья, томилось в ожидании своего воздушного наездника. Он еле сдерживал внезапно напавшую на него нервную дрожь. Волнение было выше всех его ожиданий. Он медленно подошёл к своим крыльям, которые должны были унести его к облакам. Или обрушить на самое дно самой глубокой пропасти. Годшин встал под перекладами и упёрся шеей в верхнюю её часть. Внешне громоздкие, крылья приятно удивили своей лёгкостью.
Подняв над землёй свою судьбу, Голшин сделал шаг к неизбежному. Как следует разбежавшись он прыгнув с обрыва, и рухнул вниз. У некоторых это вызвало полный ужаса стон. Некоторые выдохнули с облегчением. Годшин нёсся навстречу с землёй и вспоминал руководство Вонраха. Он со всей силы оттолкнул от себя перекладину, и земля отдалилась от него, оставаясь где-то внизу.
На обрыве стояли взволнованные люди, и каждый переживал о своём. Нохва и Вадна приготовились к самому худшему, на лице Газны застыла надежда. Внезапно из лёгких всех собравшихся вырвался выдох всеобщего удивления. Из-под кромки обрыва взлетел «крылатый» Годшин.
Он нёсся на встречу с небесами, смеясь над собственными страхами. Поймав восходящий поток, он стал по спирали подниматься так высоко, как мог. Люди смотрели на него, позабыв про собственные разинутые рты. Такого они не могли даже представить, а уж увидеть и подавно.
Годшин прекратил набирать высоту, он отправился в свободный полёт, и бросил мимолётный взгляд на кучку людей, стоящих на обрыве. Он видел деревню, он видел дали, вдруг крылья рухнули вниз. Они неслись с такой скоростью, что когда Годшин выровнял полёт, и пронёсся над селянами, те присели от неожиданности и страха.
Радость свободного полёта опьяняла того, кто плакал от собственного счастья. Он кричал от радости и не замечал этого. Он был там, где начинаются и заканчиваются все его мечты. Годшин не мог контролировать время, оно неслось с бешенной скоростью, мимо него. Когда Годшин собрался вернуться, у людей давно уже затекли шеи, им было трудно следить за ним. Пробежав несколько метров по земле, опьянённый успехом, Годшин оставил свои крылья и подошёл к матери и Вадне. Он перевёл дух, и обратился к селянам:
– Слушайте все. У меня есть жена, и я всей душой люблю её и нашего с ней сына. А та, что обещалася мне, мне не надобна, я порченных, в жёны не беру. Бедна она душою, бедна и несчастна от того, а потому зла как собака на весь мир. Пусть её отец теперь отдаст мне, то приданное, что готовил к свадьбе дочери, тогда её долг передо мной будет погашен. – Он взял своего сына на руки и сопровождаемый гордой женой и матерью пошёл домой. Вонрах остался на обрыве. Он собирался убрать крылья Годшина.
Газна с матерью и отцом, шли позади всех. Они готовы были плакать, да гордость им не давала сделать это до прихода домой. Когда Салмана и Вонрах остались одни, дождавшись когда люди ушли, и никто не сможет даже случайно увидеть их. Вонрах подошёл к дельтаплану, словно прощаясь со своим крылатым товарищем. Он готов был сам подняться в небо, но что-то его удерживало на земле. Он посмотрел на свою девушку через плечо. Она смиренно ждала его решение, она прекрасно понимала, что летающее чудо должно было исчезнуть.
Вдруг Вонрах повернулся к ней и со странной улыбкой на устах спросил:
– А скажи мне милая моя Салмана, а видела ли ты землю, такой, какой видят её птицы? – Девушка была растеряна. Она не понимала вопроса, и не знала, что именно она должна была ответить. Вонрах подошёл к Салмане, взял её руку и подвёл к замершим на земле крыльям.
– Дельтаплан. Так он называется, должен быть уничтожен. Но сперва, ты увидишь землю, паря над ней как птица.
Разбег и прыжок с обрыва, навстречу свободному падению, грозящему неминуемой смертью. Но один рывок перекладины от себя, и Вонрах отправил дельтаплан в полёт. Истошно крича от страха и переполняющего Салману восторга, девушка прощалась с удаляющейся от неё землёй.
Ветер трепал её волосы, он вырывал слёзы из глаз девушки. Слёзы не есть только горе, или разочарование. Они иногда символизируют высший восторг, радость и счастье. Именно такие слёзы оросили глаза юной красавицы. Вонрах не собирался возвращаться на землю слишком быстро, он хотел продлить полёт как можно дольше, и продлил. Облака стали ровней Салмане, они больше не казались такими величественными и далёкими. Они были скорее влажными и прохладными.
Девушка рассталась не только со своими старыми суждениями о неодолимости небес, она распрощалась и со всеми своими страхами на счёт них. Вдруг она увидела всё происходящее с ней и вокруг, совсем другими глазами. Она смотрела на весь мир глазами своего возлюбленного. Теперь она могла хоть и отдалённо, но понять, насколько обыденно для него то, что для простых людей невообразимо, восхитительно и не преодолимо далеко.
Радость свободного полёта внезапно превратилась для неё во, что-то простое и повседневное. Ветер небес больше не казался ей волшебным вестником богов. Она простилась с детскими мечтами, и наивными суждениями. Теперь она стала совсем другой, и понимала это.
Земля приближалась стремительно и неотвратимо, но страха уже не было. Ступив на землю дрожавшими от волнения ногами, Салмана почувствовала себя немного опустошённой. Не было больше в ней места сказкам и мечтам о волшебном. Теперь она понимала, каким обыденным может быть простое чудо. И перед ней стоял тот, кто был в состоянии творить это чудо в любом количестве.
Пламя напало, на казалось сжавшегося от ожидания смерти, дельтаплан. Оно пожирало его, уничтожив до последней его мелочи. Только пепел и боль, вот, что осталось от когда-то гордого летуна. Немного разочарованные Салмана и Вонрах шли домой молча, и не спеша. Вторая половина дня для всех была сплошными мыслями.
Каждый думал, и каждый думал о своём. Но всех объединяли мысли о бывшем калеке. Только старейшина бесился больше остальных, хоть и не многих. Он жаждал отмщения, и бешено искал способ это сделать. Теперь в его лагере было больше единомышленников. Некоторые по-прежнему считали, что Годшину и его матери нет места среди них. Они были переполнены негодованием, но старейшина, просто сгорал от дикой жажды крови. Он и думать не думал о Нохве и её сыне. Ему не давал покоя сам Вонрах. Кто он такой? Как у него получилось уйти от ярости демона? Он безусловно был видный воин, это уже не обсуждалось. Но что в нём было такого, что останавливало такое могущественное существо? Камень передаваемый из поколения в поколение, в роду старейшины, уже не казался таким могущественным оружием.
Камень постоянно висел на груди владыки деревни. Теперь же он не расставался с ним ни на минуту. Никто не мог знать, когда понадобится помощь потусторонней силы. Если люди узнают правду, о том, как получал свою безоговорочную власть он и вся его семья, бунта не избежать. И если старейшина сомневался на счёт Вонраха, то остальных демон сотрёт в порошок без сомнения. Он и его дет,и будут нести ответ перед этой адской тварью, и никто не сможет причинить им вред, кроме самой этой твари. А значит, он пойдёт на всё, чтобы сохранить свою власть.
Незадолго до заката жители вновь собрались во дворе дома старейшины. Каждый желал знать решение первого лица деревни. Его решение всегда было неоспоримо и мудро. Он всегда подводил черту под каждым спором, но никогда ситуация не была такой сложной.
Все жители деревни разбились на два противоборствующего лагеря. С одной стороны, были те, кто готов был поддержать Годшина, но были и те, кто готов был драться за обратное. В центре стояли всё те же, Вонрах и Годшин.
Годшин был полноправным хозяином положения. Он скрестил руки на груди и гордо взирал на противников с высоты собственного, внезапно взлетевшего под самые небеса, положения. Все ждали, когда выйдет тот, кто и в этот раз прольёт свет мудрости на всё это тёмное дело.
Старейшина вышел ко всем в сопровождении двух своих сыновей, и жены. Молодые, сильные и переполненные гордостью парни были готовы ко всему. На их шикарно украшенных поясах красовались не менее шикарные ножны, скрывающие лезвия боевых ножей. Жена старейшины пристально осматривала людей, словно она кого среди них выискивала. Нохва и Вадна, стояли немного в стороне от своего сына и мужа. Жамнар удивлённо рассматривал всех сидя на руках Салманы.
Вонрах снисходительно улыбнулся, увидев гордость на лицах, сопровождавших старейшину. Он готов был рассмеяться в голос, но ему не хотелось срывать вуаль важности всего собрания. Старейшина старательно прятал перебинтованный, большой палец на правой руке. Он поклонился собравшимся, и величественно заговорил:
– Все знают о том, что Газна обещалась Годшину в жёны. И все прекрасно помнят, чем кончилось то их дело. – Он обвёл вопросительным взглядом всех присутствующих, в поисках несогласных. – Хочу сказать я согласен с тем, кто привёл этого молодчика, и заявил о его праве на неё и на то приданное, что ей причитается.
Но так он не жил среди нас, и не есть тот, кто может указывать нам на наши ошибки. А по сему я снимаю обязанность отдать приданное, с отца Газны. Он может поступать как посчитает нужным, он в праве отвечать перед мною, и всеми вами, за себя и свою неразумную дочь. Но перед тем, кто пришёл к нам как ищущий приют, он не обязан нести ответ. – Недолгая тишина после этих слов была нарушена теми, кто был согласен со старейшиной. Но были и те, кто не собирался соглашаться с такими доводами. Спорить со старейшиной было слишком опасно, все знали о божественном помазании его семьи. Сверхъестественная сила всегда хранила его и его семью. Но Вонраху и Годшину на это было как-то наплевать. Годшин возвысил свой голос, перекрывая возгласы соплеменников:
– А коли так считает наш великий и святой, пусть поставит своё положение на кон. Путь докажет, что я не могу требовать того, что было потребовано. – Он с вызовом смотрел не на старейшину. Он сверлил взглядом его сыновей, готовых броситься в бой.
– Все вы знаете, что когда-то давно боги сошли с небес и помазали моего пращура на то, чтобы он встал на защиту каждого из вас. И коли так пожелает любой из вас, я обращусь к ним и потребую доказательства моего права. – Старейшина наводил ужас на всех, кто слышал эти слова. Все помнили чем закончилась последняя демонстрация его могущества, двадцать лет назад.
Тогда страшные звери выскочили из леса, и рвали на глазах всех, могучего Забара. Он посмел усомниться в том, что род старейшины должен простирать свою руку над судьбами остальных. Долго снились кошмары после того случая даже самым сильным мужчинам, и никто больше не хотел повторения истории. Но по всей видимости был и тот, кто именно этого и жаждал больше самого старейшины. Старейшина читал его желание по усмешке в его глазах.
Вонрах стоял молча. Он ждал. Старейшина размотал кровоточащий палец, он воздел свои руки к небу и громогласно обратился к небесам:
– О, великие и грозные боги. Вы помазали мой род на защиту этих людей, но есть и те, кто сомневается в вашем решении. Так явите свою силу, и поставьте всё на свои места, сотрите все сомнения. Пусть моя кровь станет символом моей искренней веры в вас. – Он медленно приблизил окровавленную руку к груди.
Вонрах оказался возле старейшины как по волшебству. Он схватил его за рубаху на груди, и со всего маха ударил мужчину кулаком в лицо. Рубашка не смогла удержать рвущееся к падению тело коренастого мужчины. Старейшина распластался на земле, часть его рубахи осталась в руке Вонраха.
– Ну вот теперь, можешь мазать себя, сколько угодно. – Он почти хохотал, издевательски спокойно стоя между растерявшимися сыновьями некогда великого прорицателя. – Каждый дурак может заявлять о божественном помазании, коли имеет камень с алтаря демона мщения. – Люди смотрели на Вонраха широко распахнутыми глазами, не понимая в чём собственно дело. – Я поясню о причине его власти, – он развернул и предоставил камень всеобщему обозрению, – этот камень есть с алтаря, и я надеюсь, уважаемый старейшина ответит нам с какого именно алтаря. – Он посмотрел на теряющего всю свою власть и божественность происхождение его власти, старейшину и всех членов его семьи. Старейшина выглядел так, словно вся его жизнь вытекает из его души, и тела. Его жена, упала на землю закрывая лицо руками, она-то понимала, чем может закончиться этот разговор. Женщины больше восприимчивы к такого рода опасностям. А Вонрах продолжил, так и не дождавшись ответа:
– А камешек то не простой, так ведь Дохнум. Твой пращур отколол его от одного из алтарей, а именно от алтаря демона мщения. – Его слова пробуждали живейший интерес у попавших в плен любопытства людей. – Демон приходит сразу же после кровавой жертвы, вот почему рука нашего уважаемого старейшины в крови.
Он готовился вызвать демона, и наслать его мощь на любого из вас, но в данном случае на меня. – Вонрах подошёл к окаменевшему Дохному, и приложил приметный камень к его пораненному пальцу. Из камня вырвалось пламя.
Пламя служило своего рода дверью, из которой непременно вышел демон. Его змеиные зрачки оценивающе «прошлись» по людям, готовых разбежаться в ужасе. Он не сводя взгляда с трясущихся от страха людей обратился к старейшине:
– Ты снова призвал меня, и готов оплатить мои услуги. Кого я должен уничтожить в этот раз, чтобы потешить твоё самолюбие? Если хочешь, я сожру всех детей, живущих в этом месте. – Старейшина молчал. Он уже не владел ситуацией. Зато люди пришли в ещё больший ужас, чем пребывали раньше.
Страшное и сильное чудовище стояло перед ними и угрожало им своей готовностью творить зло. Сильное тело чудовища, покрытое чёрной, как ночь кожей было расслабленным, но его сила от этого не казалась меньше.
Когтистые пальцы готовились хватать свои жертвы, и никто не сомневался в том, что вырваться из них нет никакой возможности. Люди были на грани паники, какое-то чудо их удерживало от последнего шага к ней. Вонрах смотрел на реакцию людей, он уже и позабыл о том, как это бывает, бояться подобного. Его забавляла мнимая уверенность демонов в своей непревзойдённой силе, и власти соответственно.
– Ладно. Поди прочь, и хватит людей пугать. – Его слова не только прогнали демона, который не преминул исчезнуть в новой вспышке огня. Но и вывели из оцепенения людей. – Нет никакого помазания. Нет никаких богов, одаривших нашего Дохнума, своей благодатью. Зато есть простой человек, что купил свою власть через сделку с самым мерзким существом во всех мирах.
Любой из вас, кому его душа не нужна, сможет вызвать такого вот демона, и направить его извечный гнев на своего врага. Но ещё есть и второй алтарь, он принадлежит тоже демону, но демону хранителю клятв. Тот наказывает всех предавших свои обещания. Ну, так скажите мне люди, стоит мне призвать тварь, и призвать к ответу Газну, и её отца? Ведь если она чиста, то ей нечего бояться, а мне и Годшину есть чего, коли что. – Люди молчали, но на лице девушки, к которой обратились, и на лицах её родителей не было никакого желания испытывать свою судьбу. – На севере от вас, в лесах есть те, кто верит в истинного и единственного БОГА. Туда идите, и испросите мудрости у них.
И знайте, нет людей, которых боги ставят над другими людьми. Это люди выбирают себе владык, им они и служат. – Закончив говорить, Вонрах пошёл прочь со двора, уже бывшего старейшины. Его домашние последовали за ним, им больше не было нужды доказывать свою правоту, тем, кто сам погряз в собственном беспределе.
Ночь была бессонной для любого, и каждого в деревне. Годшин и Вадна долго сидели на крыльце, и смотрели на звёзды. Спать не хотелось, созерцание звёзд в эту странную и тихую как сон младенца ночь, отвлекало от мрачных мыслей. С первыми лучами солнца Тадкула уже стоял у калитки двора Нохвы.
Он привёл корову и кобылу с жеребёнком. В больших «узлах» лежал приданное его дочери. Так решили они прошлой ночью, старейшина больше не заступится за них. А Вонрах имел власть над сверхъестественным, и другом он был не Тадкулы. Всё самое ценное из его дома уходило в дом его недруга. Но зато их жизни оставались при них. Годшин подошёл к калитке, но не стал её открывать. Он посмотрел на растерянного соседа, и спокойно сказал ему:
– Не нужно мне то, что мне не принадлежит. Хорошо бы отнять у тебя всё это, знал бы ты тогда, как с людьми то жить следует. Но никому от того, радости не станется. А посему не стану я тебя лишать твоего.
Но знай, что и своё не дам на поругание. Пусть твоя дочь встретит достойного её мужа, и пусть её свадьба не станет для тебя позором. – Он повернулся к Тадкуле спиной и пошёл к своей жене, что стояла на крыльце и ждала его. Когда он подошёл к ней, Вадна обняла его, поцеловала и сказала ему на ухо:
– Ты мудрый и гордый человек. Я очень люблю тебя, и очень уважаю. – Тадкула стоял и смотрел Годшину в след, потом сказал ему прежде чем уйти:
– Хотел бы я, что бы у моей дочери был такой вот муж, как у тебя жена есть. – Он отправился обратно, и те не многие, кто видел его идущего домой, не видели той, прошлой гордыни в его осанке, и походке. Он стеснялся своего богатства, он не видел в этом верха величия, он сильно изменился. Войдя во двор своего дома, он застал там растерянных жену, и дочь.
– Лучше бы ты вышла замуж за калеку, чем теперь тебе вот так вот в девках ходить. Я уж и не знаю, есть ли такие мужики как Годшин, правильные мужики. – Он бросил к ногам женщин «узлы» и повёл скотину в хлев. Мать и дочь смотрели на возвращённое им приданное, и не знали, радоваться ему или нет.
4. Некоторые уходят, по тому, что так нужно.
День начался по-новому, вместе с ним началась совсем другая, новая жизнь в деревне. Временное безвластие беспокоило деревенских, в деревне должен быть закон, и тот, кто на его защите стоит. Закон был, а вот тот, кому доверить его, не было. Значит нужно его найти, но кого. Старый старейшина собирал свои пожитки и готовился к отъезду. Он хотел продать свой дом, но первые два предложения были отклонены соседями, и он понял, что нужно поспешить просто убраться из деревни.
Уехать следовало как можно дальше, ведь людская молва может достать и на краю света. Ошибки его семьи, могут стоить слишком дорого всем, кто от неё остался. Врождённая ненависть ко всему, что не по нему, будила в старейшине желание отомстить. Он с каждым часом всё больше хотел уйти, как следует «хлопнув дверью». Но как это сделать, и на кого обратить свой гнев. Теперь в деревне он ненавидел всех без исключения. Но проклятого Вонраха больше остальных. Камень, который столько лет дарил власть семье старейшины, Вонрах забрал с собой, и одни боги теперь знают его судьбу. А без него у простого человека нет никаких шансов против ненавистного колдуна.
В бессильной ярости навеянной мрачными размышлениями, Дохнум разнёс несколько полок в сарае. Немного полегчало, но не до конца. Он посмотрел через маленькое окошко на то, что когда-то было его жизнью. Огород, двор, дом, жизнь началась и закончилась как-то не так. Но он всё ещё дышит, и теперь нужно бежать, бежать, куда глаза глядят.
– Значит мой древний брат не стал тебе гарантом счастья? – Грубый, и низкий до похолодания в душе голос, оторвал от размышлений бывшего старейшину. Он предполагал, кому могут принадлежать столь мрачные интонации в голосе. Но когда он исполненный страха повернулся, его сковал ужас.
Перед ним стоял демон. Его тело было покрыто просто ужасающими по силе мышцами. Чёрная как ночь кожа блестела даже в полумраке сарая. Змеиные глаза, как в прицеле держали растерявшегося человека. Когтистая рука демона легла на одну из балок, мощь её заставило дерево застонать под натиском силы чудовища. В этом стоне Дохнум содрогнулся всем телом и душой.
– Ты пришёл за мной? – Его голос дрожал, в глазах застыли слёзы.
– Я пришёл не за тобой, а к тебе. Я, и такие как я давно ищем наших вечных недругов, и один из таких в твоей деревне. Я смогу восстановить твою власть, и укрепить её в веках. Но для того, мне нужны мои братья. Если ты сможешь пролить кровь не винного, то я всё остальное сделаю сам.
– Но кто тот, чья кровь тебе нужна? – Старейшина воспарял духом. Он видел шанс не просто остаться, он теперь мог стать королём.
– Вижу, ты готов пойти на всё ради власти и величия. – Демон смаковал каждое сказанное им слово. Он радовался желанию человека служить его мерзким интересам.
Человек давно уже растерял всё человеческое внутри себя. Его душа была чёрная как тот, кто перед ним стоял. Могучее и несомненно наделённое могуществом существо предлагало выход. Нужно было сделать самую малость, помочь ему совсем немного. Такие мелочи как отнять невинную жизнь, уже давно не беспокоили старейшину. Он волновался только о том, как ему вернуть свою, казалось уже потерянную власть. Он настолько сильно этого желал, что на фоне этого померкло всё вокруг.
Весь мир казалось, уже не мог быть прежним, если он станет просто человеком. Не главным, не важным, не великим.
– Чья жизнь проложит тебе путь? – Вчерашний старейшина был готов идти до конца. Его вечный сопровождающий, уже полностью подчинил себе все его желания и помыслы. Теперь он всецело владел человеческой душой, и как скорый поезд мчал её в АД.
Чудовище улыбнулось. Улыбка оголила ужасные зубы. Острые и страшные, они пробудили страх даже в бывшем старейшине.
– Сам выбирай. Теперь ты хозяин жизни в этой деревне. Как решишь, так и станется. – С человеком демон вёл себя как с равным, значит есть сила огромная в человеке том. Старейшина понимал, как он велик и силён. Его больше никто не сможет остановить. Полный решимости и чему-то кровожадно улыбаясь, он вышел во двор, и направился вдоль по улице. В его руке не двусмысленно, зловеще блестел огромный нож. Обеспокоенные поведением, явно обезумевшего отца и мужа, жена и сыновья бросились за ним. Драться с Вонрахом было чистейшим самоубийством. Хотя для старейшины это возможно и был выход.
Газна бесцельно бродила по пустынным улочкам деревни. Дома было не выносимо, а улица дарила некоторое душевное равновесие, отвлекая от мрачных мыслей. Она остановилась напротив двора недавнего калеки, и объекта всеобщих насмешек.
Теперь его все уважали, даже её собственный отец. Годшин радовался жизни вместе со своей семьёй, подбрасывал к небу своего сына и смеялся, радуясь его улыбкам. У него была семья, жена и сын, а Газна была той самой калекой, над которой столько времени смеялась сама. Именно калекой себя ощущала девушка-красавица.
Она не сразу заметила приближающегося к ней Дохнума. Мужчина стремительно сокращал между собой и девушкой расстояние. Сверкнуло холодным отблеском улыбчивого солнца, безжалостное лезвие ножа. Рука старейшины не дрогнула. Он прижался к обмякшему телу готовой упасть девушки, наслаждаясь её болью и страхом. Газна не могла понять, чего было больше, страха от этих красных глаз обезумевшего Дохнума, или боли в её левом боку.
Годшин уже летел через ограду, но он опоздал. Схватив Дохнума за плечи, он со всей силы швырнул его на землю. Газна медленно оседала наземь. Она смотрела в глаза стремящегося ей помочь Годшина, и пыталась использовать свой единственный шанс:
– Прости меня. Я такая, д-д-у-р-р-а бы-л-ла, прости п-ро-ш-шу… – Она хотела сказать ещё, что-то, но не смогла. Упав на руки Годшина, она почти умерла, но за этим дело не станет, с такой то раной. Кровь рекой устремилась из огромной раны, жизнь из девичьего тела вытекала ещё быстрее. Годшин схватил умирающую девушку на руки и побежал в дом. Там он уложил её на стол и схватив Вонраха за плечи прошипел ему на ухо как змей:
– Спаси её. Верни ей жизнь, ты ведь полубог, ты должен уметь это сделать. – Вонрах смотрел спокойно и невозмутимо. Его вообще трудно было вывести из состояния равновесия. Он повернулся к той, чья жизнь теперь зависела от него. Одним резким движением он разорвал одежду вокруг раны.
– Все вон, и не впускать никого. – Нохва и Годши с Салманой сразу же направились к выходу. Медлить было нельзя, если нужно выйти, значит нужно сделать это без лишних вопросов.
Вонрах положил руки на зияющую рану девушки. Сила, которая есть в каждом живом существе потекла из него в Газну. Так случилось, что в ТИТАНАХ, этой силы было несколько больше чем у простого человека. Вонрах прекрасно понимал, что если он потратит хоть толику её, его тело вновь устремиться восстановить баланс. И если в этот момент будут люди, они могут стать теми, чью энергию поглотит сам Вонрах.
Астралы проникли в тело девушки и принялись спаивать ткани. Рана была очень серьёзной. Ноги начали немного подкашиваться, Вонрах едва не потерял равновесие. Силы покидали его, сил оставалось всё меньше, астралы справлялись, но медленно.
Мысли ТИТАНА были заняты только одним, как можно скорее вернуть тело Газны в исходное состояние, о причинах такого ранения потом. Кровь перестала течь из раны, сама рана стала медленно, но уверенно затягиваться. В глазах у Вонраха стал мерцать свет, терять сознание было не желательно. Вот рана закрылась окончательно, жизни девушки больше ничего не угрожало, но болеть завтра будет сильно.
Конечно она не скоро встанет с постели, но когда ни будь встанет обязательно, и снова продолжит жить. Осмотрев то место, где минуту назад зияла дыра, Вонрах остался доволен. Силы быстро восстанавливались, вселенная не оставляла своего воина. Она щедро восполняла его потери, потому, что он был частью её самой. Теперь пришло время посмотреть, в чём там собственно дело.
Полный не дружелюбного настроения, Вонрах вышел во двор. Он сразу увидел довольного собой Дохнума. Значит, безумец решил отыграться на первом попавшемся человеке. Ну раз уж этот идиот не захотел по-хорошему убраться, то теперь ему нужно было помочь это сделать.
Решительным шагом Вонрах направился к старейшине. Тот продолжал держать в руке, окровавленный нож. Люди по не многу начинали собираться, всех, без исключения удивил и обеспокоил поступок безумца. Кричащая и заливающаяся слезами мать Газны промчалась мимо всех в поисках своей несчастной дочери. Её муж бежал к обидчику своей девочки, с топором в руке.
Вонрах почуял не ладное. Он остановился и стал рассматривать пространство вокруг себя. Годшин и Вадна с Нохвай и Салманой уставились на него, не понимая причину такого поведения. Могучий и непобедимый ТИТАН стоял у ограды и сосредоточено смотрел в пустоту. Вдруг перед Тадкулой, возникнув из воздуха восстал демон. Он одним, небрежным движением отшвырнул сильного мужчину прочь. Вонрах продолжал смотреть вокруг себя, потом он рванул совсем не туда, где красовался ужасный демон. Оказавшись в стороне от происходящего, Вонрах уже был готов драться. В его руке сверкал меч, откуда он взялся, не понял никто.
ТИТАН стоял лицом не в том направлении, казалось он обезумил от страха. Но прямо перед ним колыхнулся воздух и перед Вонрахом из этого воздуха вышел ещё один, не менее ужасный демон. Взмах меча, и демон отправился в прошлое, но на его месте появился второй, третий, четвёртый. Вонрах дрался с нечеловеческой отвагой, словно демоны своим внешним видом не могли вызвать в нём никакого смятение. Он отправлял в небытие одного демона за другим, но их всё прибывало. Внезапно возникший ураган подхватил мёртвые, и не очень мёртвые тела демонов, и швырнул их обратно в портал. Сразу после этого Вонрах захлопнул его, наглухо запечатав.
Вернувшись к первому, разъярённый ТИТАН не стал тратить время на приличия. Он с разбегу ударил демона ногой в грудь, заставляя того покатиться по земле. Вторым его действием было желание снести голову виновнику всего этого, но демон всего секунду назад валявшийся на земле прорычал Вонраху:
– Не тронь начало всего. Он первый, но далеко не единственный кто приведёт нас в ваш, пропахший страхом мир. – ТИТАН обернулся, не довершив начатое. Он не спешил отнимать жизнь падшего, ему ещё предстояло узнать его важность для демонов. Он повернулся к демону, и пристально глядя тому в его змеиные глаза, спросил:
– Ты хотя бы имеешь представление, кто стоит перед тобой? – Демон сплюнул чёрную кровь.
– Передо мной стоит один из не многих, но первый кого мы отправим к его мерзкому божку, в качестве предупреждения. ТИТАНЫ будут повержены, они сгинут в пучине времён, и тому положим начало мы, величайшие воины Базулдаша. – Сколько ненужной бравады было в этих словах, сколько наивной самоуверенности.
Внезапно Вонрах оказался одет в сверкающие доспехи. Его странный, и в тоже время очень красивый шлем сразил наповал местных мальчишек, что остались поглазеть. В правой руке у ТИТАНА по-прежнему был большой меч, в левой появилась его малая копия.
– Ну тогда попробуй взять мою жизнь, но потом не плачь, моля о пощаде. – Предвкушая предстоящую победу, и предупреждая о новой порции боли, Вонрах сделал свой первый шаг на встречу к неизбежному. Вдруг вокруг него появились демоны, проявившись словно из воздуха. Они бросились в атаку, не особенно заботясь о собственной защите. Мощные и ужасные тела завораживали своими движениями. Ими можно было восхищаться, и ужасаться ими можно было тоже.
Увенчанные острейшими когтями пальцы протягивались к телу ТИТАНА, в попытке схватить его и разорвать на части. Вонрах продолжал идти к своей первоначальной цели, словно угроза его жизни, не существовала вообще.
Он остановился лишь на мгновение, и ярчайшее пламя поглотила первый отряд его врагов. Ветер развеял пепел по ветру. ТИТАН был необычайно зол, его гнев приводил в дикое бешенство демонов, и в ужас местных жителей, что повинуясь собственному страху продолжали стоять и смотреть на кровавое действо.
Новая партия демонов рванула с мест. Они рвались как им казалось, к неминуемой победе.
Вонрах остановился перед демоном, посмевшим так дерзко говорить с ним. Демон приготовился к схватке, он принял боевую стойку, готовясь на всякий случай к возможной смерти. Но ТИТАН передумал, он посмотрел на врага и задумался о чём-то. Потом он со зловещей усмешкой посмотрел на готового ко всему демона, по чешуйчатой коже прокатился айсберг на снежных санях. Такого страха демон не испытывал никогда, но виду старался не подавать. Вонрах повернулся к старейшине. Тот трясся в нервном припадке. Ему не терпелось увидеть смерть его заклятого врага.
Ключ к порталам есть падшая душа, вот почему демоны не стали жертвовать его жизнью. Они готовы его сохранить любой ценой, и он заставит их, её заплатить. Не двусмысленно намекая на завершение дружеской беседы, Вонрах решил вернуться обратно. Демоны мгновенно перестроились, теперь им было неважна атака на ТИТАНА, важно было сохранить «ключ». Они встали на защиту бывшего, перепуганного предстоящей ему перспективой старейшины.