– Коли есть в этом нужда, пусть паду ради веры в ГОСПОДА, СЫНА его и ДУХА СВЯТАГО, но коли паду, поклянитесь отпустить их с миром. – Монахи кивнули с нежеланием принимать решение своего товарища, но смиряясь с его волей. Удар ножом в грудь не заставил себя ждать. Смертоносное лезвие устремилось прямо в сердце. В непосредственной близости с грудью монаха оно натолкнулось на невидимую стену, ломаясь от силы с которой было направлено.
Рука человека продолжала давить на рукоять, и ей ничего не оставалось как подогнуться, увлекая за собой своего владельца. Разбойник увлечённый силой собственного удара ударился о невидимую стену и упал без чувств под ноги того, кого в мыслях уже убил.
– Не испытывайте, меня в поисках решения своих сомнений. Не влаживайте свои жизни в чужие руки, не служите ни золоту, ни людям его приносящим. Коли есть жизнь, значит есть смысл её прожить достойно. Идите, и живите дети мои. – Голос с небес «вбил в землю» разбойников. Монахи же опустились на колено и перекрестились, молясь тому, кому поклялись служить всей своей жизнью. Так и посвятили свои жизни служению истинному БОГУ, те кто пришёл в монастырь ограбить его. Теперь они трудились, молились и несли воинскую службу наравне с остальными.
Табран стоял в карауле. Он впервые был допущен к службе у шатра. Теперь он нёс службу на самом ответственном пасту, и не было чести выше, и не было долга больше этого, и не было ответственности выше этой.
Хотелось себя как-то проявить, хотелось совершить подвиг ради всех, и всех спасти. Желательно конечно ценой собственной жизни, и желательно выжить после этого, чтобы потом поглядеть каждому в его благодарные глаза.
Небо улыбалось мальчишечьим мечтам, молодого человека. Он хотел славы и почестей, он хотел действовать. Энергии в этом молодом воине было столько, что за ним не могли угнаться пятеро остальных, любых.
Табран стоял у входа в шатёр, переминаясь с ноги на ногу в нетерпении великих свершений. Он смотрел на лежащий рядом с ним меч, сжимал со всей силы копьё, древко которого готово было расплакаться, так сильно молодой воин сжимал его в своей руке.
Из шатра вышла Салмана. Она вынесла на руках маленькую Сазланну, которая ещё не отошла от дневного сна. Солнце улыбалось ребёнку в глаза, та прикрыла глазки ручками, потом уткнулась в грудь своей крёстной.
– Воин, – Салмана обратилась к напряжённо смотрящему по сторонам в поиске опасности Табрану, – помоги мне пожалуйста. Попроси кого ни будь принести в шатёр тёплой воды. – Табран ответил с готовностью, но не сходя с места:
– Коли пройдёт кто, я обязательно передам ему твою просьбу госпожа, но сам с места не сойду. Моя служба хранить покой тех, кто в шатре.
– Правильно. Об этом я и прошу. – Салмана кивнула молодому воину и пошла по своим делам. Ребёнок на её руках щурясь от солнца смотрела с нескрываемым интересом на того, кто так жаждал действовать.
Спустя полчаса пришла смена, теперь Табран был свободен. У него было пару часов для отдыха, прежде чем он примется за новую работу. Он пошёл на кухню и набрал большой чан горячей воды. С ним он направился к шатру. Чан был горячий, от воды в нём. Парень спешил отнести его поскорее и вернуться. У входа в шатёр его остановили его же товарищи, они запретили ему проходить туда, куда хода не было никому.
– Госпожа просила принесть ей горячей воды. – Табран морщился, терпя температуру чана. – Пустите меня, а то руки сварю.
– Да хоть сам сварись в этой воде, туда хода нет никому. Поставь здесь и шуруй от сюда. – Охрана была непреклонна, Табран и сам так поступил бы, так что обиды не было. Он собрался поставить, уже успевший ему надоесть чан на землю, как появилась Салмана.
– А, принёс всё-таки. Заноси внутрь и можешь идти. – Эти слова стали пропуском в запретный мир. Табран вошёл внутрь шатра и огляделся в поисках места для воды, которую он принёс. В дальнем углу шатра стояла кровать, на которой спала та, о ком так много говорили все в монастыре.
Табран поднёс чан к кровати, и замер как вкопанный перед ней. Руки больше не жгло, боль прошла. Жгло теперь только глаза от слёз, а душу рвало на части. Перед ним мирно спала та, о ком он уже три года старался забыть.
Милая и добрая Задалла. Его Задалла. Три года назад он бросил всё ради неё же, и они жили, лишь ради друг друга. Потом пришёл тот странный, кто назвался богом. Он творил страшные вещи, но первое, что он сделал, это приказал ему идти за ним, или Задалла погибнет. Как плакала тогда его прекрасная любовь. Он тоже плакал, но не вслух. Потом он сбежал со своими друзьями, но он не смог найти свою любимую. Говорили, что она погибла где-то в лесу.
Сперва Табран искал смерть в каждой стычке. Потом немного успокоился и просто влачил свою душу, по ухабам судьбы. И вот теперь перед ним лежала и спала та, кем была наполнена его душа до сих пор. Салмана пристально всматривалась в застывшее лицо окаменевшего воина. Глаза истекали слезами, других проявлений жизни в нём просто не было.
Молодой воин бессильно опустился на колени перед кроватью, и положив голову на кровать заплакал как ребёнок. Она была жива. Почти жива, но этого было достаточно, чтобы снова начать жить ему самому. Он больше не оставит её никогда, даже если ему придётся умереть.
Салмана не понимала, что происходит. Она тронула Табрана за плечо, тот ответил на её немой вопрос:
– Это Задалла. Моя Задалла. Я думал, что потерял её навсегда. Я так думал. Я так любил её. Я так сильно её люблю. – Он стал гладить и целовать её руки, он хотел поцеловать её саму, но боялся навредить ей. Наконец он взял себя в руки и встал с колен.
– Отныне я стану охранять Задаллу каждый день и каждую ночь. Больше никто не станет между нами. Прости мне мою слабость госпожа, я пойду. Он повернулся к своей возлюбленной и наклонился к ней, долго не решаясь, он смотрел в её прекрасное лицо, потом их губы соприкоснулись в лёгком, словно дуновение ветерка поцелуе.
Задалла вдохнула полной грудью и распахнула свои глаза. У Салманы увеличились глаза от удивления. Табран едва устоял на ногах. Девушка продолжала лежать и смотреть, не веря собственным глазам. Над ней стоял тот, кто дарил ей столько счастья три года назад, и кого она считала погибшим.
Она протянула к нему ослабевшие руки. Табран обнял свою любимую, готовый задушить её, в объятиях. Они оба тихо плакали, радость нашла свой выход. Малышка запищала от радости. Она бросилась к матери с широко распахнутыми ручками. Задалла приняла ребёнка, и расцеловала её, радуясь чуду. Потом она посмотрела Табрану в лицо и тихо сказала:
– Обними свою дочь, она так на тебя похожа. – Табран готов был расстаться с чувствами. Его дочь. Вот почему она так пристально следила за ним. Она чувствовала это. Воин принял малышку, покрывая её своими поцелуями.
6. Тот, кто ушёл за надеждой, просто обязан вернуться.
Салмана осторожно коснулась Задаллы:
– Где Вонрах? Он сам, почему не пришёл? – Её голос дрожал от страшных предчувствий. Девушка повернула голову и печально посмотрела в засланные слезами глаза Салманы.
– Он взял верх над ними всеми. Их так много было, и сила у них была такая огромная. ТИТАН дрался как разъярённый зверь. Он содрогнул сам АД совей волей. Но когда я была спасена он почти пал, оставшись совсем без сил. Я не знаю, что было дальше. Он отдал мне все свои силы, отправляя меня домой.
Салмана ничего не видя перед собой, вышла из шатра. Она шла, не разбирая дороги. Теперь жизнь просто вытекала из неё, со всем её смыслом. Ради чего теперь жить, ради чего всё теперь. Она прошла такой длинный путь к своему счастью, лишь для того, чтобы всё вот так вот потерять. Вся её жизнь была пропитана Вонархом, и теперь не было ни его, ни смысла в одинокой жизни.
Люди смотрели на потерявшую смысл жить, девушку. Он шла мимо их всех, словно их не было вовсе. Тихие слёзы текли из безжизненных глаз, мешая глядеть. Ноги подкашивались, но всё-таки несли в неизвестность свою хозяйку. Руки были не нужны, да и сама жизнь теперь не нужна была тоже.
Вонрах лежал на грязном от демонической крови полу. Сил хватало только для того, чтобы смотреть в бесконечность. ТИТАН лежал среди многих тысяч тел разорванных, сожжённых, утопленных, зарубленных, задушенных им врагов.
Теперь и он дополнит эту картину своим телом. АД будет рад такому трофею. Зато он выполнил свой долг. Он сделал то, ради чего жил. Враг не прошёл. Демоны теперь ещё долго не посмеют сунуться в мир людей. Его падение не видел никто, значит, его имя какое-то время ещё будет держать их в страхе.
Ему большего и не надо было. Он воин, а воины иногда погибают. Жаль только, что Салмана так и не сможет положить цветы на могилу своего ТИТАНА. Увидеть бы хоть одним глазком как она там. Потом мимо него прошла его старая знакомая. Её посох, словно фонарь, освещал это мрачное место. Она посмотрела на ТИТАНА сверху вниз, и с удивлением спросила:
– Отчего лежишь здесь. Места тебе нет что ли? – Вонрах хотел ответить порезче, но сил на разговоры больше не было.
– Я всегда удивлялась тому, как вы полубоги можете не принимать силу, дарованную вам вселенной. Сколько в вас дерзости человеческой, наполняющей божественные тела. Странные вы. – Женщина прошла мимо, словно она и не встречалась с почти павшим ТИТАНОМ.
Вонрах задумался над её словами. Потом он обратился мыслями к тому, что так долго питало его своей силой. Он посмотрел в лицо вечности и бесконечной вселенной, частью которой он давно уже стал.
Вселенная заботилась о своих детях. Сила со всех её уголков устремилась в тело отчаявшегося ребёнка. Вонрах смог встать. Он посмотрел вокруг себя и нашёл общую картину отвратной. Сила наполняла его всё больше и больше просто с пугающей скоростью. Он легко открыл портал. Незначительное усилие воли и тела, разбросанные по всему АДУ, обратились в пепел, который страшный ураган зашвырнул в мир, откуда они пришли изначально.
Салмана шла к воротам монастыря, желая оставить то место, где родилось её горе. Вокруг неё собрались все, кто жил в монастыре, в жалкой попытке остановить. Перед ними разорвалось пространство, и ужасные языки чёрного пламени ворвались в свет, сопровождая возвращение ТИТАНА.
Вонрах стоял перед своей любимой с виноватой улыбкой. Его вид говорил о многом, и всё о чём он мог сказать, наводило на весьма страшные мысли. Но он сам был, словно с прогулки вернувшись. Салмана упала на огромную грудь любимого. Она не могла желать себе большего. Помятый. Весь в чём-то чёрном и вонючем перепачканный, и наверняка едва стоит на ногах от усталости, но он был жив. Разве стоит желать большего счастья. Разве ж есть оно, большее счастье.
Салмана позволила себе уронить слезу радости, немножко, совсем чуть-чуть. Все остальные стояли как громом поражённые. Такого фееричного появления они никак не могли ожидать. Перед ними только, что разверзлась дверь в сам АД, из которого вышел тот, кого уже в мыслях все оплакивали.
ТИТАН был цел, и не вредим, чего нельзя было сказать о его внешнем виде. Он с улыбкой посмотрел на всех собравшихся вокруг него. Люди должны были увидеть своим собственными глазами это чудо, и ради этого они отложили все свои дела.
Вонрах посмотрел на ослепительное солнце. Его свет после мрачного полумрака подземелья казалось, хотел выжечь ТИТАНУ глаза. Прикрывая глаза рукой, он направился в шатёр.
У шатра по-прежнему стояли воины. Они с нескрываемым интересом, и с не меньшим удивлением смотрели на вернувшегося, с той стороны.
А в шатре царила любовь. Вонрах посмотрел на счастливых, воссоединившихся молодых людей, словно боявшихся разомкнуть свои объятия. Девушка, увидев вошедшего ТИТАНА, встала с кровати и пристально посмотрела в его глаза. Потом она окинула его быстрым взглядом и словно вспомнив нечто очень важное для себя прикрыла рот рукой, не понимая сама от чего.
Потом она многозначительно посмотрела на своего возлюбленного, и они оба опустились на колени перед воином БОГОВ. Вонрах не требовал к себе такого отношения, но он понимал, как важно для них самих, засвидетельствовать свою благодарность.
Немного погодя он поднял с колен молодых людей, проводя их наружу. Там они были предоставлены сами себе, в то время как сам Вонрах улёгся поудобнее на своей кровати, и забылся тревожным сном. Ему снились демоны, проникшие в мир людей. Он видел, как они рвали людей на части, порабощая их души, и становясь сильнее с каждым часом. Он хотел помочь людям, но не мог. Люди не принимали его помощь, и продолжали гибнуть. Некоторые – таких было большинство, сами бросались в пасть тьмы, словно в этом было их спасение.
Вонрах метался из стороны в сторону, в поисках решения, но решений не было. Он рубил демонов, а на землю падали людские тела, с ранами от его клинка. Люди погубили себя сами, своим невежеством, своим неверием. Они по-прежнему отвергали своего единственного БОГА, и продолжали мыслить о себе, что они сами божественны. А демоны рвали души людей с такой лёгкостью, что самая гнилая тряпка и та сопротивлялась бы больше.
Внезапно один демон пал. Он был удивлён собственному краху. За ним стоял священник. Его силой была вера, его орудием была молитва. Демоны шарахнулись как ошпаренные. Их мерзкие морды, исказились в призрении и страхе. За священником следовали воины монахи. Мечи в их руках были пропитаны их собственной верой. Воины дрались и неминуемо гибли, но теперь гибли и демоны.
Каждый поверженный зверь, своим падением освобождал проглоченные им души. Некоторые души сразу же направлялись к небесам, иные падали на землю и пропадали в АДУ.
ТИТАН стоял на пригорке и смотрел на происходящее, не в силах повлиять на него. Люди должны сами стоять за себя, но пока они слишком молоды и невежественны, пока им нужна помощь. Вонрах почувствовал чьё-то присутствие за спиной. Он повернулся и увидел именно того демона, который сбежал от него в АДУ.
– Гляди полубог. Твои гибнут сотнями. Скоро наша сила станет абсолютной, и тогда тебе, и таким как ты придётся потесниться, уступая место нам. – Он говорил с нескрываемой надеждой.
– Но как ты, говоришь «мои», уже научились ставить «на место» нечисть. Вы никогда не поработите мир людей, мы не дадим. – ТИТАН говорил с досадой, он не мог помочь людям.
– Тебе остались пустые надежды, а я живу, творя своё будущее. – Бывай посланник богов, мы ещё поговорим с тобой, и тогда ты, и твои братья будете стоять на коленях у моих ног. – Демон растворился в воздухе, прежде чем Вонрах ответил ему. Он ещё раз посмотрел вниз, где люди продолжали кровавый бой. Они умирали как истинные воины, но всё равно это было страшно. Весь мир вокруг них был устелен трупами людей и демонов. Море алой и чёрной крови покрывало когда-то цветущую землю.
Война была повсюду. Страдания были везде. Он не видел конца этому. Он не мог на это смотреть, и сделать с этим он тоже не мог ничего. Слишком мало тех, кто истинно верит, и от того демоны пока ещё сильны. Есть и те, кто считает, что тьма – это прекрасно, отдаваясь на её суд. Такие становятся вратами между миром тьмы и миром людей, впуская в мир людей обозлённых, и кровожадных пожирателей человеческих душ. Ни один из них не обрёл ни силу, не могущество.
Демоны слишком сильно ненавидят детей БОГА, и считают их низшими существами, чтобы даровать им хоть, что любо. Они уничтожают своих рабов, так же, как и врагов. Только исполненные истинной верой, только сильные духом, могут выстоять против нарастающего натиска демонов. Но таких во все времена было меньшинство. Таких мало, но они всегда были, и всегда они есть. Значит и надежда тоже есть.
Вонрах проснулся в холодном поту, по среди ночи. Он долго сидел на кровати и смотрел на проём, ведущий за пределы шатра, словно этот проём вёл за пределы его собственной жизни. Сердце перестало бешено колотиться, он встал и вышел под потоки серебренного света луны.
Снаружи его встретили воины. Они несли свою службу, как и прежде. Воин посмотрел на немых свидетелей своего пробуждения, и отправился пройтись. Он долго бродил по территории уже существующего монастыря. Стены были возведены, как и было задумано. Ворота заперты, и у них тоже стояли на страже воины. По всему периметру стен, постоянно ходил кто-то из монахов, высматривая возможную угрозу.
Воинов не хватало, по той причине они почти не отдыхали. Но жаловаться никто и не думал, это были сильные люди. Вонрах подошёл к тем, кто стоял у ворот.
– Идите отдыхать, пока есть возможность, поспите. – Воины непонимающе переглянулись. За их спинами появились две статуи минотавров. Монахи сразу смекнули, что к чему.
– Обойдите всех воинов, скажите, сегодня я сам службу нести стану, всё равно не спиться. А поутру определимся, как дальше несли службу станем. – Воины молча кивнули и отправились выполнять распоряжение. Они устали. Отдых им всем был просто необходим.
Вонрах поднялся на стену, и пошёл по ней, обходя пределы монастыря. С высоты десятиметровой стены, открывался прекрасный вид.
Мир, залитый лунным светом был и прекрасным и пугающе загадочным одновременно. Люди отправились спать. Они заслужили свой отдых. В монастыре воцарилась полнейшая тишина, нарушаемая лишь шагами одинокого воина, бродившего по крепостной стене, ограждающей от внешнего мира, обитателей монастыря.
Воин придирчиво всматривался в пустоту ночи. Он смотрел «глазами врага», замышлявшего вторжение. Теперь всё казалось совсем иным. Каждый пригорок был другом врага, каждый не убранный пень, скрывал возможную угрозу. Некоторые, неучтённые ранее моменты, теперь казались вопиющими промахами в стратегии строительства. Все их следовало убрать как можно скорее, монастырь должен был стать надёжным жилищем людей, служивших БОГУ. Теперь все недочёты стали очевидны, и обязательно будут устранены. Ведь к этим стенам с мечом могут прийти не только люди.
Месяц как добрый приятель светил, заливая всё вокруг своим волшебным, и немного печальным светом. Видно было всё, думалось спокойно и легко. Вонрах был рад своему возвращению, и тому, что ГОСПОДЬ БОГ не оставил его в минуты испытаний. Теперь он не поддастся так просто, он больше не «купится» на дешевые трюки любого в этом, да и во всех остальных мирах. Его намерения приобрели фундаментально новые обоснования. Он больше не станет скрывать этот мир от демонов. Он будет искать их в этом мире, и уничтожать с пугающей жесткостью, во всех других мирах. И всех тех, кто служит демонам.
Его решимость только росла, заполняя всю его душу. Пугало только то, что люди, последовавшие за ним, могут стать безумными, одержимыми убийствами фанатиками. В первую очередь нужно спасти от ошибок их самих. Белый странник рассказывал, как в его родном мире, люди под БОЖЬМИ знамёнами сеяли зло повсюду, где только они появлялись. Они успели позабыть о своей вере, и впали в горячечный сон о собственном могуществе. У тех людей была только одна идея, церковь есть власть, и те, кто при ней, будет иметь толику этой власти.
Эти люди вершили суды от имени БОГА, позабыв о нём самом. Они возносили себя выше любого из человеков, они видели себя богами. Кровь по их приказу лилась страшной «рекой», а их глотки выкрикивали хвалу ГОСПОДУ, который как им казалось, даровал им власть над многими.
Так они отвернулись от истинного, и едва не привели в свой мир тёмного бога. Он почти ворвался в их мир. Он был готов, но его остановили те, о ком все позабыли. Вера в них горела вечным огнём, они жили и боролись в тени, и в стороне от всего прочего мира. И лишь высший суд потом расставил всех завершивших свои земные дела, по своим местам. Так же и в мире Вонраха могло случиться тоже. И этого следовало бы избежать.
Он предупредит людей. Он расскажет об ошибках других, уберегая их от возможных собственных. За ним незримо следовали те, кто был призван хранить его. От кого даже если захоти он, то не в силах избавиться. Воля Белого странника была непреодолима, его слово твёрдо как ядро звезды. Астралы не отступят, и не бросят ТИТАНА, пока тот, кто их создал, не прикажет им это сделать. А он не прикажет. Только не он. И с этим ТИТАНЫ уже смерились.
Вонрах шагнул вперёд. По всему было видно, что он должен был свалиться со стены, но он просто исчез, возникая в своём шатре. Он некоторое время стоял и смотрел на спящую девочку, в объятиях своего отца. Мать Света БОЖИЕГО, спала рядом с ними. Потом он обнял Салману, и заснул как ребёнок, с едва заметной улыбкой на устах. Странно было видеть могучего воина, с улыбкой ребёнка.
Монастырь спал. Астралы несли неусыпную службу, охраняя спящих людей. Солнце придёт в этот мир ещё не скоро, оно озарит новый день, а пока есть сон, есть отдых в душах и телах людских.
Вселенная как любящая мать, всматривалась в новый приют веры. Она особенно ощутима была именно в такие лунные ночи. Её сверкающие глаза улыбаются миру, которому она подарила жизнь. Ангелы заметили новое пристанище для всех чистых душой, и готовились поселиться рядом с людьми.
После их сошествия на землю, люди станут сильнее. Ангелы смогут помочь, а коль придётся то и защитить. Но против любого из людей они не восстанут никогда, а коли демоны восстанут из преисподней, любой из ангелов преградит им путь. А до тех пор Вонрах будет хранить это место сам.
Сон дарил спокойствие и придавал новых сил. Вонрах не мог просто спать, он решал, как быть, даже тогда, когда думал, что спит. С первыми лучами солнца решение было готово, оно само собой вертелось на острие сознания ТИТАНА. Так вот все люди думают, что оно приходит как по волшебству. Но Вонрах знал, как всё происходит на самом деле, он был готов принять новое решение.
Он вышел из шатра готовым к новым свершениям. Салмана уже знала такой его взгляд, и сразу засобиралась в новый путь. Вонрах благодарил Бога за такой его дар. Салмана была тем, чего не хватало ему в его одиночестве. Он пойдёт тем же путём, каким ходил последнее столетие. В поисках смерти он найдёт жизнь, и благодать Божию. С ним отправятся некоторые, они станут свидетелями, и примером для других. Они поведут всех тех, кто захочет служить вере в единственного, и неоспоримого. Так закаляется вера, в ком она уже живёт, и зарождается в тех, кто увидел её свет и силу впервые. Теперь будет поход во имя веры, поход во имя будущих поколений. Люди готовы, просто они этого ещё не поняли. Вонрах поведёт их через туманы злобы, и заблуждения слабых. Сквозь слабости и нерешительность многих, им уготовано даровать силу духа лишь некоторым, вызывая проклятия многих. Теперь начались испытания, их и их веры.
В деревне жизнь шла как всегда, повседневные дела вытесняли таску и глупые мысли о безысходности положения. Каждый понимал, если хочешь лучше жить, нужно больше трудиться. Коли руки растут откуда надо, то и с голода не умрёшь. Но с недавних пор в жизнь крестьян добавилось одно обязательное правило, вельможа живущий неподалёку объявил все земли своей собственностью. И теперь все крестьяне, живущие в пределах этого вельможи, обязаны были платить ему дань.
За это он обещал хранить их покой, защищая от всевозможных напастей, коими являлись и разбойнички тоже. Ну, с напастью разной люди привыкли справляться сами, а вот разбойники по-прежнему лютовали в округе. Вельможа жил себе в своём замке, и по всей видимости позабыл о своём долге. Зато он помнил о долге крестьян.
Он своевременно присылал солдат собирать то, что ему как он считал причитается. Всех не довольных обязательно секли плетьми, и отнимали абсолютно всё, чтобы неповадно было остальным. Так и жили люди уже пять лет, кормя вельможу, которому было наплевать на них, и разбойников, которым по природе своей, наплевать на всех.
Сильные и странные воины шли по дороге, ведущей к деревне. Их каплевидные щиты походили на крылья огромных птиц, отражая лучи заходящего солнца. На груди каждого был начертан крест, который они поклялись нести, до конца своих дней. Впереди всех шёл молодой воин, чьё тело прикрывала кольчуга, меча у него не было.
Одновременные шаги сорока ног, завораживали рассматривающих их селян. Воины шли в деревню, словно именно она им и нужна была. Они остановились перед крайним её домом, и стали терпеливо ждать.
Хозяин вышел сразу же как прекратились гулкие шаги. Он пристально смотрел им в глаза, и отделить взглядом мог только того, кто был во главе. Остальные казались ему на одно лицо. Они не шевелились, и казалось, не дышали даже.
– Хозяин, не окажешь ли нам любезность. Не укажешь ли того, кто есть глава деревни вашей. – Молодой воин просто разоружал селянина своей улыбкой. Такому хотелось верить, от него не хотелось ждать вреда. Но наученный многими ошибками человек, не спешил совершать очередную. Он пристально посмотрел в глаза обратившегося к нему воину. Потом оглядел его с ног до головы, и ответил.
– В нашей деревне я есть староста. Меня люди над собой поставили, чтобы такие вот как ты, мил человек, говорили со мной в первую очередь. А там я решать стану, чего вам на самом деле надобно.
– Да нам и не надобно от вас ничего. Прохожие мы. – Молодой воин говорил непринужденно, и легко. По всей видимости, ему и в правду не было никакого дела до этой маленькой деревушки. – Нам дальше идти нужно, а идём мы уже долго, вот и решил я спросить, разрешения, остановиться в вашей деревне на несколько дней.
Отдохнём малость, и пойдём своею дорогой. – Скорее всего, так оно и было, запыленные сапоги солдат, говорили о многих днях пути. – За каждого воина мы заплатим, в накладе никто не останется. – Старейшина задумался. Он не видел угрозы в этих странных воинах. Да и плата, абсолютна любая, станется кстати.
– Оставайтесь. Плата не самая большая будет. Пару дней у вас есть. – Он пошёл в глубь своего двора, увлекая пришлых за собой. Вонрах кивнул своим, и они шагнули во владения старосты, содрогая землю своими шагами.
Двор был просторный, места двадцати воинам хватит вполне. Они разошлись в разные стороны, и принялись приводить себя в порядок. Под каждым снятым шлемом, оказались совсем разные люди. Некоторые были совсем молодые, иные были в годах, но ещё очень сильные. Но вид у всех был таким, что казалось, глянь они на любого крестьянина, и у того от страха остановиться сердце. Молодые деревенские парни глазели как заворожённые, на суровых воинов. Они мечтали, когда ни будь стать вот такими же.
Девицы смущённо хихикали, шёпотом обсуждая достоинство того, или иного молодца. Воины словно не замечали переполох вокруг себя. Они занимались своими делами. Вдруг один из них, словно очнулся ото сна, и глянул на ограду. Там краснели от стыда, но не в силах были уйти, девицы. Он подмигнул одой из них, приятно улыбнувшись кому-то. Но кому именно, понять было сложно, по тому краской залились все сразу.
Усталость немного покидала могучие тела странствующих воинов. Они собирались заняться приготовлением ужина. Но готовить не пришлось. Когда староста отдал распоряжение, никто не видел, но деревенские женщины стали приносить еду. Воины с благодарностью принимали угощение и от всей души наелись, восполняя потраченные ими силы.
Молодым девицам не позволили входить во двор старосты. А парни просто побоялись это сделать, не найдя достойного повода. После ужина все воины приготовились отойти ко сну. Они собрались вместе и опустившись на колено, склонив головы стали молиться. Осветив себя странным для крестьян символом, они встали и пошли готовиться ко сну.
– Какому богу вы молитесь? – Староста решил утолить голод познаний.
– Мы молимся единственному БОГУ, и сыну его. Они берегут нас и направляют дела наши. – Вонрах говорил спокойно, не желая обращать в свою веру постороннего.
– А жертву какую вы должны принести своему богу? Ведь все боги любят жертвы. – Староста заинтересовался сказанным ему. Ведь если не навязывать своё, а примером показать, люди сами придут.
– Богу не нужны жертвы. Ведь ты не требуешь жертв от своего сына в честь себя. Так и Бог не требует от нас, по той причине, что он есть отец для всего живого на земле. Он создал мир, он создал нас, разве ж для того, чтобы мы, его чада, ему жертву приносили. Бог мудр и бесконечно добр к своим детям. Он есть любовь, и надёжа, как любой отец для детей своих. – Вонрах собрался уходить, но староста «загорелся» беседой.
– Так значит, он должен всем на свете помогать, твой Бог?
– Не должен, а помогает. БОГ дарует человеку возможность сделать то, в чём тот нуждается. Но только тем, кто истинно верит в него. Кто следует его заветам, и не ищет в том корысти для себя. А коли нечестивый человек творит страшное, то наказание отца по грехам его. Ты ведь тоже сек сына своего, когда тот нарушал законы дома твоего. Так и всевышний. Любит нас, но коли надо, то и накажет, по-отечески. Сильно, да так, чтобы не зашибить, насмерть.
– А он как в мир приходит? Как в него верить надо, что бы он накрыл дланью своей от бед всяких? – Староста попал в плен собственного любопытства.
– Да никак. Просто верить, и молится. А пришёл он в мир, через сына своего. Которому люди не поверили, и распяли его на кресте. Вот теперь крест и есть наш символ, который ты на нашей одежде видел. Есть книга со словом Божиим, она многому учит, многое объясняя. А есть ещё и свет Божий, но он не в этих землях, он спрятан от людей, но до поры нужной. – Вонрах оправился к своим воинам, что уже улеглись на своих матрацах, которые они везде носили с собой. Кожаные, надувные матрацы дарили отдых в любом месте. Они защищали от прохлады земли, даруя воспоминания о доме.
Ночь была тёплой, и звёздной. Некоторые долго лежали в своих постелях, рассматривая вселенную, что даровала столько могущества Вонраху, и его братьям. В том, что есть ещё такие как Вонрах, уже никто не сомневался. Не мог ТИТАН остаться один, тем боле он вёл себя так, словно его братья ещё должны были встретиться с ним.
Утро осторожно разбудило спящих во дворе воинов. С первыми лучами восходящего солнца воины обратили свою молитву тому, в кого свято верили. Они не были единственными, кто проснулись в столь ранний час. Деревня тихо просыпалась. Каждый занимался своими делами.
Не имея особых дел, воины разбрелись по деревушке, в поисках занятий для себя. Вскоре в деревне закипела работа. Могучие тела отдохнувших воинов искали разминки. Кто-то колол дрова, кто-то носил воду, и многое другое воины взяли на себя. Они помогали людям, приютившим их, и преломившим с ними свой хлеб.
На противоположной окраине деревни жила семья, глава которой пребывал в недуге. Его тело сушила неизвестная болезнь. И бремя его обязанностей легло на плечи десяти летнего сынишки, и шестнадцати летней дочери с матерью. Да и то не самое страшное было, да вот проклятущие разбойники отнимали последнее. А кто встречал оных первым? Те, кто со стороны леса жил. Вот кто.