– Пусть именем ей станет Сазланна, так в старину мои предки называли чистый свет с неба.
– Так тому и быть. Нарекаем тебя Сазланной, что означает чистый свет. Во имя ОТЦА, и СЫНА, и СВЯТАГО ДУХА, ОМИНЬ. – Вонрах трижды окунул девочку в озерцо, с этими словами и прижал ничего не понимающего, но не произнесшего ни звука ребёнка к своей груди. Одежда на девочке промокла насквозь, Салмана забрала девочку из рук её крёстного и принялась снимать мокрые одёжки.
Вонрах радовался как ребёнок. На покрывале оказалась еда.
– По случаю праздника. – Вонрах ответил на вопросительный взгляд Салманы. Новая одежда была сухой и более красивой, Вонрах старался угодить Салмане во всём. Ребёнку до определённого моменты абсолютно всё равно в чём он одет, и как живёт. А вот её крёстной матери, было не так уж и всё равно.
Прохладное вино, согревало и тела, и души взрослых людей. Они сидели на покрывале и праздновали крещение. Сазланна не уходила далеко, ей было очень интересно присутствовать при этом, словно она понимала всё происходящее.
Маленькие штанишки так ей шли. Она была похожа в них на сорванца ребёнка. Спустя некоторое время Салмана улеглась с Сазланной на низкую, но очень удобную кровать. Дети должны днём спать – это понятно, но вот вместе с малышкой не стесняясь уснула и довольная крёстная. Солнце могло помешать отдыху двух дев, и Вонрах установил над ними шатёр. Ветерок созданный ТИТАНОМ дарил прохладу, отгоняя вредных насекомых. Сам же воин размышлял над тем, как уберечь Сазланну от возможных опасностей, и не приятных встреч.
За себя он не волновался, но вот малышка может пострадать. Пока он рядом, с ней не может, что-либо произойти. Но ведь это пока он рядом, а рядом с ней быть постоянно просто невозможно.
День клонился к закату, девушка проснулась и играла с ребёнком. Вечер обещал быть прохладным, Салмана беспокоилась за здоровье Сазланны. Вечером и ночью следовало придумать какой ни будь дом. Вонрах поглядел на небо, и сгущавшиеся там тучи подсказали ему решение.
В стороне от тропинки на не большом пригорке он разбил прекрасный шатёр. Довольно вместительный, и способный спасти от любой непогоды. С наступлением темноты, дождю словно дали команду лить. Вода с шумом устремилась к земле, ветер рвал тряпичные стены шатра в попытке оставить людей без укрытия. Но шатёр уверенно стоял, не обращая внимания на потуги непогоды. Внутри горел костёр, маленькая девочка играла со своими крёстными.
Они все трое были под надёжной защитой, и разбушевавшееся непогода не могла испортить им настроение. Вскоре мерное постукивание по тряпичной крыше капель успокоило, и пригласило ребёнка спать. Малышка устроилась поудобнее возле Салманы, и тоже уснула. Огонь продолжал гореть без дров, освещая всё вокруг своим неровным светом. Вонрах лежал на соседней кровати, и смотрел как его девушка забылась тревожным сном матери.
Ветер снаружи не стихая бушевал всю ночь. Дождь отказывался уступать ветру в выносливости, и лил с прежней силой до самого утра. А утро было мокрым, холодным и ленивым. Оно отказывалось наступать, оно хотело обождать. Но солнце всё-таки встало, и теперь пыталось пробиться через плотные ряды воинственно настроенных туч.
Вонрах вышел из шатра, и разводя руки в стороны вдохнул полной грудью влажную прохладу озябшего утра. Мокрые птицы не видели причин для радости, и по тому срывающиеся капли с ветвей деревьев были единственной песней в это утро. Земля неприятно хлюпала под ногами, грязь изо всех сил хваталась за сапоги. Несмотря на это Вонрах решил пройтись. Дорогу назад он прекрасно помнил, а вот что впереди, ему было интересно.
Он гулял неполный час. Возвращаясь, он увидел молодую женщину, которая направилась к его шатру. Женщина выглядела как затравленная, измотанная длительной погоней зверушка. Она посмотрела вперёд, и увидела направляющегося к ней Вонраха.
– Мил человек. Скажи мне, не позволишь ли мне обсохнуть в твоём шатре. Я многого не прошу, немного еды и воды, а потом я отправлюсь дальше. Я потеряла своего ребёнка, и теперь ищу его везде. Скажи не видал ли ты, моё дитя. – На её голос из шатра вышла Салмана. Она хотела что-то сказать, обрадовавшись женщине, но Вонрах её перебил:
– А-а, так это твой сынишка бродил по лесу? – Он беззаботно смотрел на женщину, и вид у него был немного чудаковатый. Салмана заподозрила не ладное. Вонрах так себя никогда обычно не вёл.
– Да, да, это мой мальчик, он совсем кроха. На нас напали, и я отпустила его в лес, страшась за его жизнь. Теперь вот ищу уже несколько дней. – Женщина словно ожила, радость встречи с сыном придавала ей сил.
– Ну пока он спит. А как проснётся то ты, сможешь забрать своего сорванца. – Вонрах подошёл к пологу, ведущему в шатёр, и как только поравнялся с сияющей от счастья женщиной, вонзил ей в сердце свой боевой нож. Лезвие вышло из тела незнакомки со спины, на его кончике застыла чёрная как смола кровь. Женщина схватила за плечи воина в предсмертной попытке навредить.
– Это девочка. А ещё она моя дочь. – Назидающе произнёс Вонрах, извлекая лезвие из тела уже мёртвого демона. Салмана застыла на месте, не понимая в чём собственно дело. Милая женщина умерла у неё на глазах, и кровь у неё была от чего-то чёрной. А её любимый этому был как будто бы и рад.
– Это был демон. И скорее всего именно тот, что ранее уже пытался заполучить ребёнка. Теперь он почти его нашёл. – Сказал Вонрах «бесцветным» голосом. Он повернулся к Салмане и продолжил:
– Нельзя верить никому. Ребёнок слишком ценен, чтобы рисковать его жизнью. Никогда не ослабляй бдительности, теперь от нас с тобой зависит будущее нашей с тобой дочери. – Вонрах обнял Салману и поцеловал её в щёку. Потом повёл под защиту шатра, где ещё спала безмятежным сном их крестница. Остаток дня они решали куда им податься, и как уберечь ребёнка от нападок демонов. Внезапно Вонрах произнёс:
– Монастырь. Там она и будет в безопасности, хотя бы частично. – Салмана не совсем понимала значения слова «монастырь», потому смотрела на своего возлюбленного с вопросом в глазах. Шатёр исчез внезапно, оставляя своих подопечных под ещё сырым, открытым небом. Сразу обдало прохладой, Салмана поняла, что пришло время пройтись. Она взяла ребёнка на руки, и приготовилась идти за своим избранником. Но Вонрах от чего-то сомневался, он что-то выжидал. Потом перед ним изогнулось пространство, и они все вместе шагнули в портал.
На той стороне была река, тропинка закончилась на её берегу. На берегу, у самой кромки воды лежала молодая девушка. Казалось, она была мертва. Вонрах подошёл к лежавшей у воды, и приподнял её голову. Девочка оживилась, увидев бесчувственную девушку. Она весело «защебетала» на своём, на детском языке.
Было отчетливо понятно, это была её настоящая мать. Девушка чуть слышно застонала, у неё сил не было даже для того, чтобы открыть глаза. Вонрах поднял её с земли и понёс подальше от воды. Там куда он шёл, уже стоял знакомый им шатёр, с пылающим очагом внутри. Девушку уложили в кровать, ребёнок уселась рядом, и наотрез отказалась покидать свою маму. Салмана осталась рядом с несчастной, а Вонрах вышел из шатра, и исчез в новом портале.
Люди спешили достроить дом до начала дождей. Они дружно работали, не гнушаясь никакой работы. Они читали книгу, оставленную странным воином, и поступали так, как там было написано. В правоте её толкований никто не сомневался, по тому, что почти все видели, как она им досталась. Дом был почти готов и это очень радовало. Теперь это будет дом ГОСПОДА. Сами же люди ютились все вместе в куда более скромном жилище.
Когда в прошлом году их освободили от «оков», стеснявших их души, многое стало ясно, и на многое они посмотрели иным глазами. Теперь жизнь не казалась такой бессмысленной и тяжкой. Теперь многое можно было побороть лишь усилием собственной воли. Бывшие разбойники, чьи руки были «по локти» в крови невинных, изо всех сил старались смыть свой грех, праведным трудом. Они усердно молились и работали, теперь в их жизни была высшая цель. Они знали каким может быть человек, и каким он должен был быть. И по той причине они куда больше старались спасти свои запятнанные грехами души.
Дела шли в гору, дом для бога был почти готов. Теперь можно подумать и о том, как поставить частокол вокруг их земли. Помолясь у каменного креста, и испросив каждый о своём, работники направились к столу, чтобы поесть перед сном. Прямо перед столом, который стоял во дворе, появился тот самый парень, который в прошлом году сражался за свою, а теперь уже и за их веру.
Все опешили, не понимая, что делать. А парень как ни в чём не бывало, подойдя к столу, обратился сразу ко всем:
– Доброго всем вечера. Вижу у вас здесь дело пошло.
– Так с Божьей помощью и не то смочь может человек. – Ответил Жанрих, который уже стал старшим над всеми, выполняя роль теперь уже настоятель данного монастыря.
– Да, коли захочет человек, он может творить и великое, и ужасное. Но пришёл я к вам с порученницем одним. – Вонрах лукаво прищурился, глядя на приготовленный ужин. Уловив его настроение, хозяин жестом предложил ему сесть за стол со всеми.
Вонрах с готовностью сел за стол, но не во главе его, а по правую руку от главенствующего. Жанрих сперва не решался сесть, боясь нарушить иерархию. Вонрах отмахнулся от его напряжённого, вопросительного взгляда, и принялся есть оленину. Он ел с аппетитом и ел много, такие могучие люди могли не только сражаться или работать за многих, ели они так же за всех.
Собравшиеся ели спокойно и терпеливо сносили разошедшийся аппетит Вонраха. Они поняли то, что еды на всех не хватит, как только его увидели, и смерились с этим. Разделив то, что им осталось поровну, они боролись с наступившим голодом. Когда-то суровые мужчины, и пришедшие с ними развязные женщины, вели себя скромно, и в высшей степени смиренно.
Вонрах дал волю своему чувству голода, он бесцеремонно поедал всё, на что падал его взгляд. Люди только дивились такому его поведению, но новая их вера была не шутка и не блеф. Они сносили всё терпеливо, понимая, что самое лучшее сегодня не для них.
Вонрах довольный собой поглядел на одну из женщин, присутствующих за столом. Ей было далеко за тридцать, она сидела рядом со своим мужчиной. Её беременность привлекла внимание ТИТПАНА, который казалось издевался над ними всеми.
Остатки мяса она отдавала своему мужу, сама же довольствовалась малым. Мужчина не желал принимать от женщины последнее, что важно было ей самой. Они тихо перешептывались, споря кому есть то или иное.
– А я вот считаю, что заботу женщины принимать следует как дар, – Вонрах сказал для всех, но все поняли к кому именно он обращался. Женщина сунула кусок мяса мужчине в руку. – А заботу мужчины следует видеть, как должное. Он коли заботиться, значит для него это важно. – Не решительность повисла над всем столом. Продуктов было мало, охота была не очень, в последнее время. А теперь и вовсе станет худо, если этот поселится рядом.
– Да не думайте обо мне так, словно я и есть ваше испытание. – Вонрах улыбался как ни в чём не бывало. Многим стало стыдно, некоторые стыдясь своих мыслей, опустили глаза.
– Уберите со стола, я наелся, а вам остальное есть не нужно. – Все встали из-за стола и женщины принялись убирать посуду.
– Посуда у вас не очень-то и подобающая. Я считаю вы заслуживаете другого. – Мужчины упёрлись в Вонраха взглядами. Теперь и посуда плоха, некоторые теряли остатки терпения. Вонрах словно и не замечал общее настроение.
– Мы рады и тому, что имеем. – Старший ответствовал за всех. – Охота пока не очень-то нас радует, и людей много пришло к нам. Но мы стараемся, и скоро начнём торговать, я думаю. Тогда и посуду купить сможем и не только. Мне так видится. – Он смотрел на серьёзного воина и понимал, что тот от них ждёт чего-то большего.
– Среди вас многие воины, и это мне важно. – Он смотрел на бывших разбойников, испытывая их взглядом. Один из них взял на себя смелость заговорить от имени многих.
– Мы отказались от насилия, мы не видим в воинственности, чего бы то ни было доброго. Мы похоронили своё оружие и больше решили не брать его в руки. Не хочешь ли ты нас направить на войну, помимо нашей воли? – Вонрах почувствовал силу этого человека, он смотрел не мигающим взглядом, готовым просверлить дыру в любом. Теперь он был серьёзен и даже несколько страшен.
– Есть божий свет, и на него решили наложить свои когтистые руки, силы тьмы. Среди вас есть воины, и мне интересно, могут ли они положить свои жизни, защищая этот божий свет. – Словно гром среди ясного неба, прозвучали эти слова Вонраха.
Сильные мужчины потирали свои подбородки, решаясь на возможно самый главный поступок в их жизни. Другой из бывших разбойников вышел вперёд, и с гордо поднятой головой произнёс:
– Меня зовут Занарий. Вряд ли есть кто из людей, чьи руки настолько запачканы кровью как мои. Я загубил многих ради маломальской наживы. Но то, что нам предлагают, не принесёт нам золота. Но быть может тем самым я спасу свою душу, и это станет моей наградой, и тем сокровищем, что спасёт меня грешного.
Я пойду за светом моего БОГА, и я пролью реки демонической крови. Это есть мой крест, это мой выбор, это мой я считаю долг. Если не я, то кто же тогда? Я с тобой посланник БОГА, я готов рискнуть своей жалкой жизнью, ради чего-то большего. Покажи мне Божий свет, я не усомнюсь и не предам. – Рядом с ним стали все бывшие воины. Они хотели искупить свои грехи, а это был их лучший, и казалось единственный шанс. Из них всё равно никудышные работные.
Вонрах улыбнулся результату, он смотрел на два десятка «прожженных» бойцов, которые могли столкнуть землю только одной своей решимостью.
– Сперва следует воздвигнуть стены вокруг вашего монастыря. Воины-монахи живут в монастыре, а не в поле. Завтра это мы решим. Вооружим вас, как подобает воинам и монахам. Сегодня идите спать, и тогда завтра наступит скоро. – Он шагнул в портал и исчез. Люди остались стоять одни.
Вонрах вернулся на берег реки. В шатре было светло и тепло. Девушка спала чуть дыша, рядом с ней спала её дочь. На соседней кровати сидела заплаканная Салмана. Вонрах обнял её за плечи, привлекая к себе.
– А если она не проснётся? А если мы не сможем их спасти? А если демоны победят, и ты падёшь? – Она была раздираемая множеством «если», она боялась, как и должна была.
– Ну, во-первых, меня не так просто побороть. А во-вторых она не умрёт, и в-третьих всё у нас получиться. Не бери в голову, наплюй на страхи, я плюю, и ты наплюй. – Они легли в постель, стараясь уснуть. Салмана слишком устала. Постоянные переживания отняли почти все её силы, сон легко уговорил её закрыть глаза. Вонрах уснул позже, он думал, много думал.
Утром монахи решившие встать на защиту Света БОЖИЕГО, вставали ото сна совсем другими людьми. Когда они протирая глаза увидели новое утро, оно не поражало их так, как стоявший посреди их земли шатёр. Мужчины собрались у входа в него, в ожидании Вонраха.
Никто не сомневался в том, что именно он должен выйти к ним. Вонрах вышел не один, с ним была многим уже знакомая Салмана. Они молча пригласили в шатёр всех желающих. Войдя все увидели спящих, мать и дочь. Каким-то шестым чувством все поняли, о ком именно вчера шла речь.
Маленькая девочка была похожа на нечто бесконечно чистое и святое. Но не может дитя быть счастливо, коли мать не рядом с ним. Значит подарившая миру чистый свет, не может быть не свята. В таком случае они обе подпадают под защиту тех, кто решил жить в ещё не существующем монастыре. Вся жизнь теперь начнёт крутиться вокруг этого ребёнка, все в монастыре живут ради неё. Тихонечко взрослые люди стали покидать шатёр. Они боялись даже дышать в присутствии этой маленькой частицы БОГА. Оказавшись за пределами шатра, и на достаточном расстоянии, стали решать вопрос с оружием.
Вонрах поднял руку, призывая всех к тишине.
– Оружие есть, есть всё. Но нам следует установить стены, влаживая молитву в каждый ствол, что ляжет между миром и вами. Границы я установил, и нам осталось лишь взять и сделать оное. – Все обернулись в поисках границ. Потом настоятель спросил за всех:
– И где же они есть, границы те? – Вонрах улыбнулся и пошёл к тому зданию, которые все считали храмом. Он остановился у не существующей пока ещё двери и сказал следующим за ним людям:
– Пять сотен шагов от сего места во всех направлениях.
– Но позволь, нас не столько много, что бы такое сделать. – Настоятель не унимался, здравый смысл не давал ему покоя.
– А вам и не нужно быть многочисленными, что бы всё получилось, у нас есть кому помочь.
– И кто же нам поможет? – Кто-то не выдержал, и задал интересующий его вопрос.
– Да вот они и помогут. – Вонрах указал за спину смотревших на него людей. Те повернулись и отпрянули назад. Мужчины стали высматривать то, что поможет им в предстоящей борьбе. Женщины были на гране паники, и истерики одновременно. Несколько десятков минотавров стояли как вкопанные, и смотрели людям в их перепуганные глаза.
– Страшиться их не следует, они помогут нам в строительстве. – Вонрах был очень доволен. – Каждый возьмёт с собой по десять минотавров и станет указывать им на те деревья, что убрать надо. Не ждите от них понимания и ответов, командуйте смело и не задерживайтесь с работой, её действительно много. –
Занарий сделал первый шаг. Он шёл, дрожа от страха. Конечно он понимал, что его страх заметен, но ничего не поделаешь, нужно было, что-то делать. Став на плохо слушавшихся и готовых подогнуться ногах, он с дрожью в голосе сказал застывшим чудовищам:
– Десять вас, пойдут со мной. – Он повернулся и пошёл к лесу не ровной походной. Одновременный шаг десятков ног, едва не прибил его к земле, взрывая страхом его мозг. Десять огромных минотавров, шли за ним, молча как привязанные. Занарий решил не останавливаться. Если бы он обернулся и посмотрел себе за спину, то наверняка упал бы без чувств, такое у него появилось подозрение.
Чуть погодя каждый стал уводить с собой по десять минотавров в сторону леса. Женщины принялись разбивать разметку дорожек. Работа была не сложная, вбивай в землю маленькие колышки и натягивай по ним белые нити.
Занарий остановился у первого дерева, оно было старым но сильным. Он не стал поворачиваться к страшилищам лицом, просто сказал указывая пальцем на дерево:
– Это дерево свалить, и очистить от ветвей и коры. Отнести в сторону и вернуться назад. – Он не представлял себе, как эти чудовища собираются выполнять его приказ. Но если бы они его попросили, он сам бы, наверное, свалил бы его, даже если бы ему пришлось бы перегрызть его ствол зубами.
Несколько астралов исчезли, потом дерево устремилось вверх, покидая привычное своё место. На дне образовавшейся ямы стояло четверо минотавров. Они устремились к упавшему дереву, и своими ужасными топорами стали срубать ветви. Один из них взвалил огромный ствол себе на плечо и понёс его на свободное место. Гулко бревно упало на землю, обозначая начало работы.
Дело пошло. Страх постепенно сменялся азартам, мужчины всегда дети, даже если им лет за сто. Они носились по лесу заставляя взлетать всё новые и новые деревья. Каждый хотел свалить больше своего соседа, тем боле, что свои суставы не трещали от натуги.
Минотавры даже не запыхались. Они работали, как им и было предписано. К вечеру сваленных деревьев было больше чем достаточно. Астралы не нуждались в отдыхе, и было решено, предложит им обработать деревья, приготавливая их к постройке крепостной стены. Топоры стучали до утра, отнимая и сон, и терпение отдыхающих людей.
Вонрах время от времени улыбался, глядя как взрослые мужчины пожинают плоды своей нетерпеливости. Они выходили к астралам и смотрели как те, в полной темноте работали. Остановить занятых делом чудовищ никто не решился, но спать в этом шуме было тоже невозможно. Зато утро встретило всем тишиной. Люди смогли уснуть, предаваясь приятным видениям. Но долго так продолжаться не могло. Удар в колокол пробудил всех без исключения.
Колокольня, выстроенная за одну ночь, взирала на людей с высоты птичьего полёта. Колокол на её вершине пробуждал округу ото сна. Некоторые уже были не рады, что ТИТАН вернулся именно к ним.
Следующий день «раскачивался» дольше, но работа спорилась лучше. Половина мужчин была занята строительством стены, а вторая половина продолжала валить лес. Решили поставить сперва ворота, это было важно. Именно от ворот решили «наращивать» стены. Весь день положили на то, чтобы сделать всё правильно и надёжно. Прежде чем вбить первый гвоздь, человек молился, испрашивая благословения у БОГА. Работа шла медленно, но к вечеру ворота были на половину готовы. Резьба на створках ворот завораживала. Хотя они и лежали пока на земле, они не могли не приковывать к себе внимания.
Решётка была готова к установке, завтра утром её поставят в первую очередь. Подъёмный мост уже лежал над начавшим получать свои очертания рвом. Второй день близился к концу, а мама с малышкой по-прежнему спали, и это волновало даже Вонраха.
Он решил вызвать на помощь ту, которая ведает чем-то подобным. Женщина в чёрном плаще не заставила себя долго ждать. Она пришла прямо в шатёр и сразу же подошла к спящей девушке.
– Вот значит где она спрятана, а я-то думаю кто из сильных мира сего накрыл её своей заботой. – Женщина говорила так, словно она уже виделась с молодой матерью. – Уберите малышку от матери, её сила поддерживает мать, но слабость матери может утащить ребёнка вслед за собой. – Женщина продолжала рассматривать спящих, не обращая внимания на присутствующих Вонраха и Салману.
– Почему она не просыпается? И почему не умерла в своё время? От чего дитя спит так долго рядом с ней? – Вонрах выглядел спокойным, но внутри у него всё клокотало от злости, подозревая происки демонов.
– Её время не пришло. Да и молитва матери есть самый сильный оберег во всех мирах. Старая мать, умирая обратила свой голос к всевышнему, и просила за них обоих. Демоны не смогли уничтожить молодую, но они смогли затащить её душу в АД. Теперь они ждут того, кто придёт за ней, и с кого они смогут спросить цену за неё. Они ждут тебя.
Девочка сильна, но пока не на столько, чтобы спасти свою мать. Душа матери цепляется за тело, но демоны тащат её за собой. Они гибнут, но их дело живёт. Если дитя будет продолжать держаться за мать, то и её душа окажется в АДУ. Со временем конечно. Именно этого демоны и добиваются. Тело без души не потеряет своей святости, но коли заполнить его тьмой, то зло будет почти абсолютным.
Решай ТИТАН, за кого ты вступишься теперь, за мать, или за дочь. И не забывай, на той стороне тебя встретят самые отчаянные из демонов. – Женщина направилась к выходу, исчезая по пути своего следования. В шатре нависла тишина. Салмана боялась любого решения своего возлюбленного. Она понимала, что любое его решение грозит им не только расставанием.
Вонрах подошёл к кровати, на которой лежали мать с дочерью, и нежно прикоснулся к ребёнку. Словно вода, уходящая в ужасной силы воронку, его сила устремилась в ребёнка, а через него в девушку. Девушка повернула голову и чуть слышно застонала. Вонрах взял ребёнка и отнёс на свою кровать. Он укрыл его одеялом и долго смотрел на малышку, что в столь раннем возрасте решила отдать свою жизнь за маму. Коли дитя пошло на такой риск для себя, так есть ли выбор у ТИТАНА?
Он знает на, что способны демоны. Он прекрасно знает, что есть АД. Он был там, он видел его изнутри. Теперь ему предстоит ещё раз туда вернуться, но теперь это место немного будет другим.
У каждого существа на земле, свой ад. Это одно и тоже место для всех, но сознание всегда рисует разные образы. Демоны не отдадут душу матери так просто. Наверняка им нужен путь к месту заточения Базулдаша. А за это они пойдут на любые жертвы. Значит, поступать следует мудро. Драться жестоко, раненых не оставлять, побеждать всех.
Битва в АДУ – этого ещё ни разу не было в бытности Вонраха. Хотя сам АД был исхожен им вдоль и поперёк. Конечно он знал такие закоулки в нём, о которых не подозревали даже самые грязные души, томящиеся там. Но всё равно был определённый риск.
Салмана смотрела на Вонраха с застывшими в глазах слезами. Она понимала, что решение им уже принято, и оно страшное. ТИТАНЫ не могут бояться. Страх не в их природе. Они смотрят опасностям в глаза, и смеются даже тогда, когда приходиться харкать собственной кровью. Он не отступит. Его это заводит, и манит жажда схватки с темными силами.
Он рождён именно для этого, для того, чтобы восставать между тем и этим мирами. Мир демонов опять рвался в мир людей, люди опять нуждались в помощи тех, о ком они давно уже успели позабыть. Зато о людях очень хорошо помнили сами ТИТАНЫ, и эта память не давала им права оставаться в стороне.
Решение тяжким грузом повисло на плечах Вонраха. Странный свет горел в его вечно молодых глазах. Он печально посмотрел Салмане в глаза, положил ей на плечи свои сильные и тяжёлые руки.
– Так надо родная. Так надо. Я пойду. Не на долго. Я вернусь вскоре. – Он обнял возлюбленную и замер.
– А если не вернёшься? – Салмана готовилась к самому худшему для себя.
– Ты сможешь с этим жить. Но если я промолчу, то я не смогу с этим смириться никогда. Так уж я устроен. Прости. – Вонрах поцеловал Салману в губы, и вышел из шатра. Снаружи он столкнулся с настоятелем.
Тот шёл к нему по каким-то делам. Вонрах не дал ему сказать, он сразу перешёл к самому важному. Говорил он долго, не переставая, настоятель не всё понимал, и от того поглядывал на тихо плачущую Салману, стоявшую за спиной Вонраха. Когда Вонрах закончил говорить, настоятель словно постарел на лет десять. Таких откровенных и одновременно страшных слов он не слышал никогда. Он стоял и смотрел как тот, кто призван его БОГОМ, уходит в никуда, чтобы вернуться с победой, или не вернуться никогда.
Вонрах сжал рукоять своего меча, словно поздоровался с лучшим другом. Меч был действительно его надёжным и преданным соратником. Но главное было в той воле к победе, что горела в груди того, кто не мог смириться с поражением, причём не своим, а с поражением этого мира. Меч с нетерпением ждал схватки с врагом, он предвкушал её, ему не терпелось попробовать на вкус его крови.
Рукоять словно дрожала от напряжения, призывая своего хозяина к действию. Вонрах посмотрел на маленькую девочку, потом на её мирно спящую мать.
В отличии от ребёнка, девушка могла не проснуться. На этот риск он мог согласиться, но рисковать жизнью ребёнка он не стал бы никогда. Вонрах положил руку на грудь молодой матери, его сила, мощнейшим потоком устремилась в молодое девичье тело. Это поддержит её какое-то время, пока он будет в отлучке.
Маленькая девочка спала, улыбаясь во сне. Теперь она сможет проснуться утром, чтобы увидеть новый день своей совсем юной жизни.
Надо идти.
Вонрах вновь вышел из шатра и стоявший у его входа настоятель отпрянул назад. Перед ним стоял настоящий посланник БОГОВ. Он был словно из небесного металла. Его взгляд мог сразить любого на этой земле. Сила в нём чувствовалась такая, что казалось, земля дрожит под его ногами. Салмана не замечала прекрасных доспехов, она видела лишь любимого ею человека, отправляющегося на верную смерть.
Его рука сжимающая эфес меча говорила о решительности полубога. Жизнь и смерть в этих нечеловечески сильных руках. Жизнь и смерть теперь стали рядом и с Салманой, в ожидании результата его похода. Вонрах подошёл к Салмане, и заглянул в её прекрасные заплаканные глаза. Только теперь она заметила его шлем, белый гребень на этом шлеме, короной возвышался над головой.
Белый плащ, спадающий с широченных, плеч казался крыльями некой невообразимой птицы. Нагрудник, сверкающий в жемчужном свете луны отражал её печаль.
Руки закованные в доспехи обняли медленно приходящую в себя девушку. Голова покрытая шлемом склонилась и ТИТАН поцеловал свою возлюбленную. Больше не было слёз, была лишь горечь расставания, и ожидание новой встречи.
– Вернись ко мне. Пожалуйста, вернись. – Уже без слёз, и твёрдым голосом произнесла Салмана.
– Со щитом, или на щите, но я обязательно вернусь к тебе. – Вонрах сказал ей, и отправился в путь. Тогда Салмана ещё не понимала значение его слов, но ей предстояло это узнать в ближайшем будущем.
Воздух качнулся перед ТИТАНОМ, он вошёл в прозрачные ворота, исчезая из мира живых.
АД.
Пристанище согрешивших и оступившихся. Место, где оплачиваются все счета, и плата по ним так высока, что души, попавшие сюда, содрогаются ежесекундно, в страшных мучениях.
Но даже это страшное место не есть вечное наказание. Даже в нём есть место состраданию, и надежде на прощение. Даже он не так чёрен, как бывают черны души и помыслы затаившихся в нём демонов. Они нашли способ попасть сюда и не пропасть в небытии. Они знали на что пошли, и теперь они есть новое испытание людское, и ТИТАН единственная преграда на их пути в мир людей.
Как и положено, в мире страдания и боли царило безмолвие и внешний покой. Души молча страдают, очищаясь от своих грехов. Они безусловно страдают, вспоминая каждый свой грех, переживая его снова и снова, очищая себя, отвергая погубившее её. Некоторые отбыли положенное им наказание и выстроились в очередь перед новым своим испытанием.
Путь в мир людей, есть новое испытание для любой души. Заново родиться, заново пройти известный путь, в попытке не совершить прошлых ошибок. Только так души получают прощение, только так они могут заслужить путь к небесам. И ещё не известно, что станет труднее – отбыть лет восемьсот в аду, или прожить лет сорок на земле.
АД один для всех, он может вместить в себе всех, и от того он ещё более страшен. Боль и страдания доведены в этом месте до абсолюта, но даже это не пугало самых отъявленных и бессовестных.
Они от раза к разу попадают сюда за новой порцией вразумления. Так и демоны, что притаились за углом очередной пустоты, ждали своё испытание в лице сошедшего в АД ТИТАНА. Они намеренно пошли на такой риск для себя. Они решили рискнуть всем, и пошли в самое страшное место для любого мира.
Вонрах стоял и смотрел в темноту. Он не хотел видеть это место ещё раз, оно ему не нравилось. ГОСПОДЬ был бесконечно прав, создавая это чистилище для заблудших душ. Он любит созданных им детей, и по тому не может подвергать их вечным страданиям. Каждый имеет право на искупление, каждый имеет право на то, чтобы даже АД для него кончится, когда ни будь. Но всё равно это место было слишком мрачным и неприятным.
Вонрах шёл медленно. Он не прятался, да и какой в этом смысл. О его появлении в этом не гостеприимном месте стало известно всем его обитателям сразу еж, как открылся портал. Они взирали на него сквозь пелену мук и страданий, сквозь туман раздираемых сознание мыслей, и мольбы о спасении. Нельзя сказать ни слова, нельзя даже простонать вслух. Душа не стонет, душа не говорит, она кричит так тихо, что даже тишина не может услышать этот крик. Кричать может живая плоть, тогда боль ещё осознанная и не умопомрачительная, в полном смысле этого избитого слова. Но лишь попадая в это место, ты понимаешь, что значит боль на самом деле. В АДУ царит не огонь, в нём царствует агония. Именно в агонии пребывают те, кто сюда попадает.