Сидя в кресле и наблюдая за бровеносцем, извергающим облака дыма и жизненно важные циркуляры, Ходарин вспомнил недавнюю историю, произошедшую с ним в Кудымкаре.
Прохвост Рафик Степанян, подъедавшийся в кооперативе, обнаружил колхоз в Араратской долине, выращивающий абрикосы и персики и не имевший налаженного сбыта выращенных фруктов. Колхоз граничил с Ираном, и бдительные пограничники кого зря в колхоз не пускали. Дело доходило до конфликтов между местными колхозниками и стражами, зорко охранявшими государственную границу. Рафику удалось инцидент устранить с помощью нескольких американских президентов, с укором поглядывающих с вечно зеленых купюр.
С помощью другого американца – «Mаgiruss» (грузового автомобиля-рефрижератора повышенной грузоподъемности) – кооператив наладил доставку фруктов раздора из солнечной Армении в более северные районы Советского Союза. Ходарин руководил этими поставками персиков на Урал и, в частности, город Пермь. Когда пермяки насытились дарами Солнечной Долины, Ходарин с последней фурой убыл в Кудымкар.
Единственная автодорога от областного центра Перми до города Кудымкар была только в Атласе автомобильных дорог СССР и, возможно, на секретных армейских картах. На том месте, где должна была быть автодорога, тянулась полуразрушенная насыпь в ухабах и ямах, заполненных водой. Дороги не было.
Ходарин привез в страну резиновых сапог и вечно не вызревающих помидоров то, что ранее именовалось персиками. С работниками местной кооперации была достигнута договоренность, что товар они примут, но рассчитаются за него только после реализации. Ходарин опять прибегнул к помощи американских президентов, лукаво выглядывающих с вечно зеленых купюр, и пристроил персики, потерявшие товарный вид. Чтобы скоротать время, он решил прогуляться по местной березовой роще, напоминавшей есенинские места и манившей в свои объятия.
Ходарин бродил в роще-красавице, вентилируя свои легкие и радуя глаз красотой. Солнечный день улучшал щебетание птиц и настроение беспечно прогуливавшегося человека. На поляне он увидел троих мужиков, суетившихся возле оцинкованного ведра, наполовину наполненного водой. Мужики были в фуфайках и резиновых сапогах, что говорило о встрече аборигенов.
– Привет, мужики! – поздоровался Ходарин и хотел пройти мимо, но его остановили вопросом:
– Выпить хочешь, мужик?
– Можно. За встречу и знакомство положено. Меня зовут Станислав, в прошлом младший сержант, – пошутил Ходарин, присев рядом с незнакомцами.
Один из них, засучив рукав, поместил в ведро флакон с дихлофосом, ловко извлеченным из-за пазухи. Раздалось шипение, и вода, забурлив, приобрела молочный цвет. Тот достал из кармана фуфайки небольшую эмалированную кружку и, набрав мутной жидкости, мгновенно ее выпил. Крякнув и занюхав рукавом фуфайки, абориген передал кружку соведернику. Тот повторил сюжет и передал кружку обалдевшему Ходарину: «Пей на здоровье, другого не имеем».
Воспоминания Ходарина прервал кашель и нецензурная брань, извергаемые Первым. Он посмотрел на Первого, сидевшего в облаке дыма, и подумал: «Хотя бы не вспыхнул». Но сгореть на работе не дала вошедшая добрая фея – секретарша с вспотевшей бутылкой «огнетушителя» и двумя бокалами.
– Продолжим наше совещание, – оживился Первый и выхватил бокалы из рук секретарши.
– Как говорил какой-то классик: «Заседание продолжается, господа присяжные и заседатели».
Когда речь пошла о налаживании поставок на регулярной основе и к тому же по приемлемым ценам, в список крайне необходимых населению города товаров, кроме орехов, попало и вино. Кооператив имел предложения на поставки вина из Крыма, где, по ряду причин, было его перепроизводство. Наработки по поставке вина у нас были, и их можно было воплотить в жизнь, но началась первая волна антиалкогольной кампании в СССР, проводимой под эгидой КПСС. И алкогольная тема заглохла.
Прошло время. Слава Ходарин, проработавший в кооперативе «Украина» около года, ушёл и открыл свой кооператив «Меркурий». Я с пониманием отнёсся к этому событию, а со Славой, как с разумным, порядочным человеком, поддерживал отношения. Когда первая волна антиалкогольной кампании прошла, партократы Томска опять задумались, как им осчастливить народ, и вспомнили про вино из Крыма. Когда Слава рассказывал мне нижеследующую историю, я не знал, смеяться мне или плакать.