Глава 10. Пирамида.
– Вы меня, откровенно говоря, удивляете! Любая конструкция, постоянно дающая сбой в работе, нерентабельна и подлежит утилизации. Не ремонту, заметьте, не отладке, а полному уничтожению – так дешевле и быстрее!
– Бо Сан, аборигены этой планеты слишком неоднородны, чтобы можно было так быстро решить проблему. Тем не менее, процесс создания системы уже близок к завершению. Пирамида уже начала работать, хотя и в режиме анализа.
– Анализа! Вы издеваетесь? – Бо Сан перешел на крик, —а есть ли время для этого? Пока вы там сопли жуете, нам придется все согласно конвенции оформлять, а это выйдет настолько дороже… —от осознания столь огромной цены его темные зрачки округлились, а лицо побледнело. Даже показалось, что он захлебнулся своими эмоциями и не в силах продолжать разговор, но сделав над собой усилие, он все же закончил:
– Настолько дороже, что вы… с вашими анализами… будете вообще уже никому не нужны!
По большому счету, не цена его бесила, ведь не ему ее платить. Однако, в случае провала операции, он станет совершенно никому не интересен со всем своим штатом нерасторопных сотрудников. Когда ты не оправдываешь возложенных на тебя надежд, ты становишься никчемной старой вещицей, а на планете, где иссякают ресурсы, от старья принято избавляться.
– Решение подобных задач требует коррекции времени их выполнения, а мы и не превысили даже расчетного! Мало того, что там все особи поделены на отдельные группы по территориальной схеме, так еще у каждой из них своя специфика мышления, свой язык и законодательство. Вот поэтому, всех представителей, наиболее подходящих для пирамиды, пришлось выискивать и вербовать в каждой из этих групп. Но нам теперь потребуется не более трех с половиной оборотов для вывода необходимой формулы. Зато тогда будет гарантированный результат. Останется всего 34,5 процента, от общего числа аборигенов, как и требуется. В это число войдут и руководители производств, а также посредники.
Бо Сан, немного успокоившись, после короткой паузы, подвел итог этой «мирной беседы»:
– Если через три оборота результата не будет, не станет и вас! Понятно? Это жизнь, а она всегда заканчивается смертью! Иногда очень быстро.
* * *
Подполковник Федоров был убежденным материалистом и верным поклонником теории эволюции Дарвина. Законы природы, царствующие на Земле, он воспринимал как верховенство сильнейших. Эволюция! Эта вечная борьба за выживание, не оставляла шансов слабым и неприспособленным. С годами он все больше укреплялся в своих убеждениях. Сколько раз он видел, как ломаются жизни честных и сердобольных, пожалевших ближнего своего.
Достигнув сознательного возраста и определенного статуса в профессии, он вполне успешно стал внедрять эти убеждения в свою жизнь. Сложилось так, что и предательство стало для него обычной коммерческой сделкой. Он боролся за свою жизнь, за ее непременное процветание.
Сначала «по мелочи» —так, отдельные мелкие преступления, по большей части связанные с использованием служебного положения. Потом контакт с иностранным агентом, который, собственно, и предполагался в рамках проведения контрразведывательной операции, но неожиданно перерос в предательство, открывшее перед Федоровым небывалые перспективы.
Угрызения совести? Присяга отечеству? Да ладно! Разведка – такое дело, тут каждый кого-нибудь вербует, то есть предлагает выгодную сделку. Все же очень просто, надо только вовремя разглядеть реальное распределение сил! Так, взяв в разработку одного инженера закрытого предприятия, который за вознаграждение поставлял служебную информацию иностранцам, Федоров вышел на его куратора Стива Хантера, и вскоре предложил поменять «мелко плавающую рыбешку» на более серьезную фигуру с куда более интересной информацией.
Шпионская деятельность закипела, всех мелких предателей выявляли и сажали, меняя их на более осведомленных, что приносило неимоверную материальную выгоду, теперь уже, подполковнику госбезопасности. И вот однажды ему от Стива поступило весьма интригующее предложение:
– Послушай, Жан, мы давно знаем друг друга, знаем, чего хотим от этой жизни и не забиваем себе голову всякой сентиментальной чушью. Одному моему хорошему знакомому нужен свой человек в вашем регионе. Я могу устроить встречу, уверен, его предложение тебя заинтересует. Он тебе сам все расскажет, ты только не удивляйся и не пугайся. Хотя, я не думаю, что тебе свойственна девичья впечатлительность.
* * *
В небольшой комнате с зашторенными окнами сидел лысый субъект с бледно-серым круглым лицом и большими глазами. Полумрак и тишина добавляли немного таинственности этой мизансцене.
«Китаец…» —подумал Федоров.
– Нет, не китаец, я вообще не отсюда, —неожиданно ответил лысый.
Глаза, постепенно привыкнув к полумраку, стали различать более мелкие детали увиденного, подобно тому, как постепенно появляется изображение на листе фотобумаги, брошенной в проявитель. И тут-то, наконец, Евгений Тимофеевич совершенно четко осознал, что перед ним сидит не человек. Розыгрыш он сразу исключил, Стиву это было совершенно не свойственно. И все же, не давая даже малейшего повода обнаружить свое замешательство, с важным видом усаживаясь на стул, Федоров спросил:
– Чем же я могу быть вам полезен? Я не официальный представитель этой планеты и не обладаю соответствующими полномочиями.
Лысый субъект оставил эту реплику без внимания, демонстрируя полное пренебрежение к мнению собеседника и менторским тоном продолжил:
– Существует множество форм жизни, похожих на вашу, сотканную из грубой материи и требующую энергетических ресурсов. Но увы, рано или поздно ресурсы эти заканчиваются и возникает проблема их поиска. Можно искать подходящие планеты и вкладываться в их освоение. Это долго и очень дорого, к тому же несет за собой целый ряд существующих формальностей и ограничений. Но можно обойти правила. Уж кому-кому, а вам-то это должно быть знакомо, —его желтые глаза ярко засветились, а зрачки сузились до тонких вертикальных полосок, как у кота. Вероятно, это выражало улыбку.
– Я так понимаю, вы нашли подходящую планету и хотите устроить сделку с ее жителями напрямую, минуя так называемые «формальности», о которых говорите. Но почему вы обращаетесь именно ко мне? Боюсь, для этого моих полномочий все же будет недостаточно.
– Дело в том, что ваша планета обречена на гибель, причем, по нашим расчетам, это произойдет очень скоро. И все ваши энергетические ресурсы будут уничтожены, так и не принеся никому пользы. Если тупо следовать правилам, принятым содружеством развитых цивилизаций, то придется лишь с сожалением наблюдать за вашей гибелью. Но в обход этих дурацких законов, оставив примерно треть населения в живых, используя их в качестве рабочей силы, можно перенаправить ресурсы на благое дело. У вас-то этих ресурсов полно. Какие-то вы уже научились добывать, но еще больше тех, о которых вы даже и не подозреваете.
– Тогда почему бы не договориться… дайте необходимые технологии…
– Э, нет! Технологии дай им! Все равно на войну пу́стите, да и не принято делиться технологией со слабо развитыми цивилизациями. Пойми, человек, вы уже обречены! Это не зависит от твоего согласия или отказа, впрочем, ты не из тех, кто поступает согласно эмоциям, пусть даже благородным. Да и что есть благородство? Сказка для наивных глупцов! И все же согласись, будет действительно гуманно оставить вашу цивилизацию в живых, найдя для нее должное применение. Но лишние рты, ты сам понимаешь, никому не нужны, оставим только работоспособных. А тех, кто будет с нами активно и успешно сотрудничать, мы непременно назначим на руководящие должности. Так что решай, смерть всех или смерть лишних. Ты же многого добился в этой жизни, доказав свое право на нее, но скоро все это рухнет. Я предлагаю тебе новую выгодную сделку!
– Но не совсем понятно, в чем моя-то функция заключается? – Федоров, несмотря на всю свою циничность предпочитал от грязной работы держаться подальше.
– Разумеется, мы бы сами справились, но для выявления подходящих особей необходимо достаточно длительное время. По-вашему, это год, а то и два. Мы такого позволить себе не можем, осталось мало времени. Поэтому нам нужны люди, хорошо знающие местное население, это ускорит процесс. Я вижу, ты достаточно прагматичный индивид, и твоих полномочий будет вполне достаточно…и правильно ты думаешь, что выйдешь из этой комнаты лишь в случае своего согласия.
* * *
Итак, «серый» определил три основные группы людей. Первая группа – больные и не способные к работе (по возрасту) люди. Ко второй группе он отнес исполнительных и здоровых людей, не склонных к самостоятельным суждениям и действиям. Наконец, третья группа – люди с неординарными способностями и физическими данными. Первая и третья группы подлежали полному уничтожению. Право на жизнь досталось только второй группе и ее потомству, поскольку этот концлагерь был рассчитан не на одно поколение.
– Да, как-то это не по-человечески, —подумал Федоров, —Так они совсем и не люди, что же от них ждать! Если гибель планеты неизбежна, о чем кстати, мы сами часто упоминаем, то это даже благородный шаг – оставить хотя бы необходимый минимум.
До чего же хитро́ устроен человек, всегда придумает оправдание для любой своей гадости. «Благородный шаг», а не душегубство какое-нибудь! Да и требовался от подполковника только сбор анализов. Смертоносное «нечто» —то-ли вирус, то-ли излучение, состряпает сам «серый» и сам же его запустит.
– А вот, не обманет ли? – мелькнуло в голове у него. – Не думаю, ему же нужны те, кто будет руководить, кто будет отслеживать потомство людей на предмет их принадлежности к определенным группам. Только думать надо осторожнее, он читает мысли. Не понятно только, на каком расстоянии!
У Евгения Тимофеевича уже почти все было готово, имелись данные и на детей, и на взрослых, а также людей преклонного возраста, причем разных профессий и физического здоровья. И тут вдруг, в центральных газетах стали появляться заметки о людях с экстраординарными способностями. Про них-то забыл совсем! А «серый» все торопил, но предупреждал что за ошибки придется платить, тогда ни о какой руководящей работе можно будет и не мечтать.
Разумеется, эти статьи выглядели смешно и подозрительно, но допустить ошибку он не мог. Хотя бы пару таких «суперменов» проверить. Тем более, что результаты, не так давно обследованного, Быстрова дали повод для размышлений.
* * *
Сандалии на босу ногу, яркие балахоны и звенящие колокольчики – такой веселою толпою отправились мы, новоиспеченные городские кришнаиты на свой первый уличный концерт. Приплясывая и стуча в бубны, нестройными голосами, мы орали свои, на скорую руку сочиненные, куплеты.
– Плачет душа заключенная в тело-
До нее никому в этом мире нет дела!
Жажда жить быстро к смерти приводит!
За живот ненасытный в бездну уводит!
Харе, харе Кришна, Харе, харе Рама!
Харе, харе Кришна, Харе, харе Рама!
Так по-дурацки я еще никогда не выглядел, да и холодно было на улице, зима уже присматривала себе площадку для приземления. Слава Богу наше шествие продолжалось не долго. Вот и наряд милиции подоспел:
– Так, товарищи, что празднуем? Кому харю бить собираемся? И что это за вид такой? Какой-то, прямо скажем, не советский. Давайте заканчивайте это свое безобразие и в отделение шагом марш! Там разберемся, кто вы такие, и что затеваете в нашем мирном городе.
– А что мы, собственно, нарушили? На улице петь нельзя? Время вроде не позднее, матом не ругаемся, все трезвые, – стал отстаивать я нашу позицию.
– Вы мешаете проезду транспорта и смущаете людей своим дурацким видом. Да и в любом случае мы обязаны установить ваши личности, и что за цирк вы здесь затеяли!
Но в этот момент подъехал микроавтобус и «волга». Из «волги» вышел не кто иной, как Федоров собственной персоной. Он предъявил милиционерам свое удостоверение, и они тут же взяли «под козырек», шутка ли, целый подполковник КГБ!
– Так, этих гавриков в автобус, поедут со мной. Есть тема для беседы!
Федоров внимательно смотрел мне в глаза, пытаясь прочитать, помню ли я что-нибудь о нашей недавней встрече. Но я волновался ровно настолько, насколько этого требовала ситуация. А про себя все же отметил:
– Холодов настоящий «профи», все правильно рассчитал! Видно, время подполковника действительно поджимает, раз он сам заявился.
Глава 11. «Битва экстрасенсов».
Холодным внимательным взглядом Федоров изучил всю «труппу нашего шапито». Однако, в его сознании читалось раздражение, уже переходящие в истерику:
«Ну вот они, те супермены, о которых так звонко пели газеты и журналы, приписывая им чудесные способности. Но пойди-ка разберись, кто из этого сброда может представлять реальный интерес!» —Вообще все эти кришнаиты, буддисты, йоги и каратисты не вызывали у Федорова особого доверия. И все публикации на подобные модные темы он считал либо профанацией, либо вольной интерпретацией восточных сказок.
– Черт! Как же я устал от этого бесконечного потока людишек! Да еще из этой дюжины придурков надо кого-то выбрать для аналитики, —сокрушался Евгений Тимофеевич. – А «Серый», гад, все торопит, только аналитика так не делается. Не знаю, как у них, а у нас при такой спешке погрешность —«плюс, минус километр». Так я же еще и виноват буду!
И тут вдруг я почувствовал мелькнувший в его сознании животный страх. Он сверкнул, внезапно возросшей пульсацией тока, войдя в резонанс с давно уже гнетущим ощущением, что его мысли могут быть прочитаны. И это точно не относилось ко мне.
– Следовательно, – сделал я вывод, – за ним стоят люди умеющие это делать, или… это не люди!
– А ты, стало быть, главный у этих убогих! – обратился ко мне Федоров, «протыкая» меня своим гипнотическим взглядом. При этом его внутреннее смятение внешне совершенно никак не проявлялось.
– Профессионал, – отметил я, вспоминая наставления Гуревича: – Первое, что ты должен понять, Саша, работать тебе предстоит с людьми непростыми, как правило, с хорошо натренированной психикой. Они контролируют свое сознание и, так вот запросто, ты их мысли не прочитаешь.
Чтобы произвести впечатление этакого напрочь свихнувшегося адепта, я нарочито вычурно ответил ему:
– То не совсем есть так! Для братьев я всего лишь проводник небесных откровений. Перед вселенной мы равны и руководства не приемлем!
Другой хотя бы улыбнулся, но подполковник продолжал внимательно изучать воображаемую точку на моем лице. Он не разбирался в параметрах, которые измеряли загадочные приборы, но помнил, что одно из показаний в моих анализах было определено как чрезмерное. Еще он подумал, что этого было бы вполне достаточно, чтобы отнести меня к «третьей группе». Так, на всякий случай! Но те, кто им руководил придерживались иного мнения, они руководствовались только точными цифрами, исключая «всякие случаи».
– Кто же они такие, эти его загадочные кураторы, умеющие читать мысли и признающие только точные расчеты? И, кстати, что это за «третья группа», к которой меня хочет отнести Федоров? – думал я про себя.
А между тем, нас привезли в Старую Церковь. Надо было что-то делать. Сдача анализов и стирание памяти в наши планы точно не входило. Задание было – выяснить для кого и с какой целью собирались данные. Ну, и можно ли их удалить.
Все, что пока удалось прочитать в его голове, так это убежденность в том, что он лишь бесполезно потратит время на каких-то клоунов, наверняка не обладающих свойствами «третьей группы».
– Вот уперся он в эти группы! Оставить необходимое количество, да и все. Нет! Ему подавай точные цифры, чтоб с расчетными совпали, иначе их адская машинка не сработает. Ну, математик! – негодовал про себя Федоров.
Однако, ничего более конкретного разобрать не получалось, он умело контролировал свое сознание. Поэтому мне было необходимо вовлечь его в дискуссию, способную незаметно увести нас в ментальную область.
К автобусу подошли местные богатыри, они еще не знали с кем имеют дело. Моя же задача была – подполковник! К этому «поединку» я был готов, Юрий Львович хорошо со мной поработал. К тому же у меня было большое преимущество, о котором Федоров не знал.
Как я и предполагал, он отделил меня от остальных ребят. Во-первых, он и так собирался говорить с каждым из нас по отдельности, во-вторых, он хотел удостовериться, что я ничего не помню о нашей предыдущей встрече. Мы спустились в лабораторию вдвоем, «без очереди», пока все остальные сидели в комнате под присмотром старообрядцев.
– Итак, Александр…, если я не ошибаюсь… – так Федоров решил поразить меня знанием моих паспортных данных. Разумеется, если я не буду удивлен, значит помню нашу прошлую встречу.
– Для братьев я Аджай Кумар Дас! Но если знаешь ты мое мирское имя, то это есть намек, что говорим мы не впервые! – я продолжал играть свою роль, наблюдая за его реакцией.
– Да брось ты под адепта отмороженного косить! Ты же нормальный мужик, с нормальным техническим образованием. Откуда в тебе этот стиль общения? Начитался всяких вредных книжек? Ты же можешь говорить по-человечески!
– Хорошо! Давайте по-человечески. Допустим, я Александр, а мы разве знакомы? Я что-то не припомню, где и когда мы раньше встречались!
– Да чего бы я стоил, если бы не знал ничего о своих собеседниках, работа у меня такая! Лучше скажи мне, что ты нашел в этих «духовных практиках»? Они тебя делают сильнее или умнее? Ну что ты можешь? Я за твою жизнь, очкарик, и замусоленной копейки не дам, настолько ты жалок и бесполезен.
– Напрасно вы игнорируете духовную сторону жизни. Человек дуальное существо, с одной стороны он физическое тело, с другой —тонкая духовная материя.
– О! Да ты идеалист! Размазня интеллигентская, у тебя же технический ВУЗ за плечами, а не духовная семинария. Нет никакой тонкой материи, есть вполне материальная работа человеческого мозга, направленная на борьбу за существование. Все, что создано человеком: машины, приборы, города и дороги, все подчинено только одной цели – развитию, движению вперед. И выигрывает в этом движении лидер, как в любом состязании! И не надо мне в пример приводить Пушкина или Моцарта, искусство тут носит всего лишь образовательный характер, это просто тренировка мозга.
– Частично вынужден с вами согласиться, научно —технический прогресс действительно играет очень важную роль в нашей жизни, —ну вот и тема для полемики нарисовалась! Ведь именно в пылу жаркого спора раздраженный человек способен выдать скрытую информацию. Конечно и Федоров был знаком с этим приемом, школа-то у нас оказалась одна, только он никак не предполагал, что я могу копаться у него в голове. Далее я плавно перевел разговор на тему аппаратуры в его лаборатории:
– Вот и приборы говорят о чьем-то явном превосходстве. Аппаратура у вас, наверно, американская? Или нет? Японская? Ну, не наша же!
– Если бы ты, клоун очкастый, знал чья это аппаратура, у тебя бы мозги парализовало! – подумал про себя подполковник, но в слух сказал: —Много ли ты знаешь о технике? Ишь ты, сразу определил – американская! А может наша?
– Была бы наша, надписи были бы на русском, а тут, я так и не понял – не японский, это точно, там иероглифы, но и на английский не похоже. А может инопланетный? – громко рассмеялся я.
– А что, рассказать ему? Посмотрим реакцию. Все равно он не жилец, и плевать, к какой группе он относится. Сегодня отправлю его на небеса, пусть там вместе со своим Кришной скачет! Впрочем, спешить не буду, сначала проведу его через все процедуры, заодно и посмотрю, как ему поможет его «духовная просветленность»! – подумал Федоров, решив покончить уже с нашим интеллектуальным диспутом, а заодно и со мной.
Да и мне показалось, что пора приступать к решительным действиям.
– Я правильно понимаю, вот эти прямоугольные панельки на самом деле экраны? – решил я втянуть его в спор об аппаратуре. —У нас-то уж точно таких нет, значит, все-таки американские! Вот эти провода цепляются к пациенту и передают показания на прибор, который тут же отображает их на экране, а если нажать вот эту кнопку, то он их запишет! – Вся цепочка описанных мною действий тут же подтвердилась в голове у подполковника. Ну, не мог же он блокировать абсолютно все!
Федоров раскусил мою затею и, желая меня напугать, приставил к моей голове пистолет. Однако тут же грохнулся, неловко обо что-то споткнувшись. Пока он поднимался с пола я продолжал невозмутимо допытываться:
– У каждого прибора, допустим, как и у магнитофона, есть три основные функции: воспроизведение, запись и стирание записи! И обычно, кнопочки, управляющие этими функциями, расположены особняком от остальных для удобства. Ведь правда?
Федоров сконцентрировал свое внимание на болевых ощущениях, чтобы ненароком не отреагировать на мои слова, ведь по его реакции я смог бы сделать вывод о предназначении той или иной кнопки. Он уже догадался, что я тоже читаю его мысли и имею непосредственное отношение к проекту «Элен».
Мне, конечно, сразу стало сложнее. Он-то лучше меня знал все способы «выуживания информации» без всякой телепатии. Потому-то и не сработал знаменитый хрестоматийный прием, когда собеседника вынуждают что-то доказывать, опровергая ложное утверждение. Да еще и принижают, при этом, его компетенцию, мол, что ты вообще об этом знаешь. Подобными школьными приколами не смутишь офицера госбезопасности. И обращение к конкретным предметам, в данном случае к приборам, также не вызвало у него ярких эмоций. Он стал только еще осторожнее, замкнулся в себе. Надо было придумать что-то неожиданное, свежее и я сменил тактику:
– У вас, Евгений Тимофеевич, какое-то нечеловеческое самообладание, признаюсь я восхищен!
Федоров сохранял полное спокойствие. Его сосредоточенный взгляд был устремлен в незримую точку в пространстве, как будто там была шахматная доска, на которой он разбирал увлекательный дебют. В его голове читалось полное понимание происходящего, он методично просчитывал возможные ходы в сложившейся ситуации.
– А скажи-ка мне, уважаемый Александр… ибн Комар Даст, когда у тебя появилась способность читать мысли? – спокойным невозмутимым голосом спросил он. – Это же проявилось неожиданно. Так ведь? И совсем недавно, иначе мне было бы об этом известно. Мы же всегда стараемся держать под контролем людей с паранормальными способностями. Кстати, как показывает практика, чаще всего они оказываются всего лишь больными, уверовавшими в свою исключительность.
Я рассказал о своем странном контакте и неожиданных его последствиях. На этот раз у него не получилось скрыть свою реакцию. Тема контакта с иным разумом оказалась неожиданным поворотом для него. Я понял, что попал в нужную точку и продолжил:
– Вы совершенно правильно думаете, мы оба – контактеры, но очевидно с разными существами, судя по нашим позициям. Да! И уничтожить меня вам не удастся, по крайней мере сегодня. А кришнаиты, что остались наверху, как вы понимаете, совсем не те, за кого их приняли. Так что, ваши «гвардейцы» сейчас лежат крепко связанные и присмиревшие.
– Знаешь, контактер, я давно уже вырос из детских штанишек и в своих действиях не руководствуюсь сказками. Будь добр, предъяви какие-нибудь более существенные «доводы».
– Ну что же, тут я полностью с вами солидарен, время сказок прошло и пора, наконец, приступить к серьезным аргументам. – Ответил я, направляя свой взгляд в точку над его глазами. Если честно, в этом не было особой необходимости, но важен был психологический эффект.
Подвал с лабораторией исчезли в безмолвной бесконечности черного цвета, плотно охватившей Федорова со всех сторон. Внезапно из этого мрака появился старый монах. И, как всегда нараспев, будто читая молитву, изрек:
– Коварен и умен, служивый, вижу, ты! Так говоришь одно лишь тело есть и нет Души? Но каждый судит по себе, пусть для слепого света нет! Но зрячий возразит тебе, поскольку может видеть свет!
Да, способность к чтению образов, возникающих в сознание людей, порождает искусство их внушать. Но, к моему великому изумлению, образ, мною же созданный, мой верный помощник —монах, внезапно зажил своей жизнью и поведал нам историю, которую я никак не мог знать. Многое из нее не знал даже и сам Федоров.
Как в кинотеатре перед нами возникло изображение большого кабинета, судя по обстановке, принадлежавшему солидному боссу. В огромное окно во всю стену угрюмо глазел тоскливый пейзаж темно зеленых тонов, заливая кабинет полумраком. Два персонажа с мертвенно-серыми лицами негромко вели деловую беседу:
– Я надеюсь, Бо Сан, ты догадываешься, что наш разговор носит сугубо конфиденциальный характер, раз я вызвал тебя к себе лично.
– Я так и понял, господин Фун Бай! В вашем кабинете отличная защита от сканирования!
– Так вот, наши Благодетели решили обратиться в «Совет» за помощью, мол, спасите, ресурсы заканчиваются, планета погибает.
– Знаем, знаем эту помощь – жить сможете, только дышать будете, как мы вам скажем!
– Всегда есть варианты! – глаза Фун Бая пожелтели, а зрачки сузились до вертикальных полосок. – Вот, посмотри расчеты думающих амилов, а не того сброда, что готов безропотно в любую петлю влезть. Приглянулась тут одна заштатная планетёнка —так ерунда, какие-то дикие разрозненные племена, техника на примитивном уровне. Короче, никто о ней даже и не знает, по причине ее отсталости, и в «Совет», конечно же, она не входит. А между тем, там есть все, что нам нужно. И, если в обход «Совета» выйти на контакт с ними, запустить нашу «Пирамиду» и отсечь всех лишних, может получиться очень выгодная комбинация!
Внезапно изображение поменялось. Уже известный Бо ставил задачу для своих подчиненных:
– Население этой планеты стремительно растет, на данный момент оно составляет 4,07 миллиарда особей, но это не точные данные, поскольку у них нет вменяемой методики для этого, а у нас нет времени. Однако, ускорение роста все-таки спрогнозировано, и, вероятно, через 745 оборотов население увеличится почти до 10,5 миллиардов!
– Во дают! А жрать-то что они тогда будут?
– Ну, так не факт, что они доживут до этого, дикари постоянно воюют, то за территорию, то за жрачку, свято веря, что воюют за свободу! А планета, между прочим, богатейшая по своим ресурсам. И так обидно будет, если в результате их неудачной дележки все погибнет и не достанется никому.
– Так что, Бо? Опять Пирамиду запускаем?
– Конечно! Пол-оборота вам на сборы.
– Постой, Бо Сан, так там 4,07 миллиарда, говоришь! Это какой же штат нам нужен для Пирамиды и какое время потребуется для выполнения всей операции?
– Четыре амила будет вполне достаточно, справитесь! И срок вам 14,5 оборотов.
– Да ты что! На незнакомой планете, четыре миллиарда аборигенов, а нас четверо!
– Операция секретная, вы в курсе. И бублики делить лучше на четверых, а не на сотню. Справитесь, справитесь, из местных кроликов себе помощников слепите, подберете, кого поумнее.
– Так это же будет третья группа!
– Ну вот, посулите им теплые должности, чтобы они, как говорится, верой и правдой. А как Пирамида заработает, сами знаете, их первую очередь… Нам третья группа ни к чему!