Советы Богу

6

Максим Березин, двадцати девяти лет от роду, спал в своей квартире, в одном из элитных жилых комплексов города. Солнце, находящееся почти на вершине небосвода, не прекращало тщетных попыток проникнуть через высокие панорамные окна двухуровневой квартиры на последних этажах построенной в стиле hi-tech высотки. Но плотные темно-зеленые шторы стояли на страже покоя хозяина квартиры и не давали ни малейшего шанса солнечным лучам потревожить его безмятежный сон.

Жизнь у Максима был не такая легкая, как казалось многим окружающим. С одной стороны, про него можно было сказать: «родился с серебряной ложкой во рту», хотя, если точнее, этой «ложкой» он обзавелся уже в более зрелом возрасте. Родился он на стыке советской и российской эпох в семье водителя самосвала и врача-хирурга. Это была обычная рабочая семья – «как все». Отец работал вахтами на угольном разрезе в восьмистах километрах от города, мать была сначала хирургом, а впоследствии заведующей хирургическим отделением детской областной больницы. Жили нормально, Максим неплохо учился в школе, не без успеха занимался плаванием и втайне мечтал о спортивной карьере и блеске олимпийских наград.

Жизнь сделала крутые повороты в год, когда мальчику исполнилось четырнадцать лет, сначала в хорошую сторону: мама Максима стала главным врачом детской областной больницы, что влекло за собой существенное увеличение семейных доходов и обрастание полезными связями. А потом в их семью пришла боль. В один из апрельских дней его с урока биологии вызвали к директору школы, в кабинете, которого боялись все ученики, его ждала мама с красными, опухшими глазами. Утром на угольном разрезе произошел обвал породы, и груда тяжелой глинистой земли вперемешку с булыжниками накрыла бытовку. Под завалом оказались четыре человека, среди которых был отец Максима. Жена и сын тяжело переживали гибель родного человека.

Через три года жизнь подкинула еще неприятностей, и не в одну семью. В детской больнице произошел несчастный случай: из-за путаницы с лекарствами пострадали семеро детей, четверо погибли, трое остались инвалидами на всю оставшуюся жизнь. Как часто бывает, реального наказания никто не понес, матери Максима пришлось уволиться, заместителю министра областного здравоохранения вынесли выговор, и на этом наказания закончились.

Виктория Сергеевна Березина долго без дела не оставалась. Она открыла частную клинику «Гармония здоровья», которая за прошедшие тринадцать лет трансформировалась в крупную медицинскую сеть, включающую в себя кроме стандартных услуг еще косметологические кабинеты и полный комплекс стоматологической помощи. ООО «Гармония» приносило высокий постоянный доход и пользовалось хорошей репутацией у горожан. Правда, недоброжелатели говорили, что добиться этого мать Максима смогла не без помощи человека из областной власти, с которым ее связывали не только деловые отношения. Но вокруг успешных людей всегда витает много слухов и сплетен.

Все эти жизненные коллизии вывели Максима во взрослую жизнь обеспеченным молодым человеком, материальные желания которого удовлетворялись с умопомрачительной быстротой. Высокий привлекательный парень с фигурой пловца был в центре жизни своих сверстников и, естественно, сверстниц. Всегда был хорошо одет, дорогие часы, гаджеты, он часто был лидером в своей компании, хотя в душе ему не очень нравилось всегда быть на первых ролях. После смерти отца ему постоянно не хватало обычного внимания и материнской теплоты. Виктория Сергеевна многого добилась, и одним из мотивов ее стремлений было как раз желание, чтоб сын ни в чем не нуждался. В этой непрекращающейся гонке за миллионами, связями и авторитетом ей не оставалось времени на общение с сыном. А общения Максиму очень не хватало, и он бы, не задумываясь, поменял бы брендовые шмотки и часто меняющиеся премиальные телефоны на внимание матери, разговоры с ней и ее участие в его жизни. Даже сейчас, будучи взрослым мужчиной, где-то в глубине души он таил детскую обиду на маму за его юношеское одиночество.

Максим был неглупым, хорошо закончил школу и поступил в московский финансовый вуз. Правда, справедливости ради, нужно уточнить, что при поступлении все же помогли те самые немалые доходы ООО «Гармония», но только для того, чтоб из множества абитуриентов, проходящих по баллам и успешно прошедших дополнительные вступительные испытания, выбрали именно его. После окончания университета он, вопреки уговорам матери, вернулся домой. Ему было скучно, как часто бывает с людьми, у которых все есть и которым хватает мозгов не пуститься при этом во все тяжкие. Чтоб развеселить себя, Максим решил заняться каким-нибудь бизнесом, оставаться в столице он не хотел, начинать дело было проще дома. Дома друзья, деловые связи матери и душевный покой. Но если берешься за дело не потому, что очень хочется, а по принципу: «лишь бы не скучать», то часто все заканчивается быстро и грустно. Вот и из бизнес-идей Макса ничего путного не вышло. Сначала была кофейня с кальянами, которая со временем превратилась в забегаловку для шпаны и в итоге закрылась, к радости жителей соседних домов. Потом была автомастерская, но так как Максиму было неинтересно вникать в суть дела, которое он начинал, то и тут все закончилось распродажей оборудования, чтоб оплатить аренду боксов. Делались эти стартапы, естественно, на мамины деньги, что добавляло нервов к и так не самой спокойной жизни Виктории Сергеевны. Она замечала, что Максим изменился, нет, он остался таким же серьезным и говорящим правильные вещи молодым человеком, но при этом она видела, что ко многим вещам он относится безразлично. Поэтому ею было принято стратегическое решение, которое объединило в себе экономию средств «Гармонии» и контроль над занятостью сына. Для Макса сделали должность директора по развитию сети, с солидной зарплатой, свободным графиком и интересными задачами, он поначалу противился, не хотел работать у матери, но со временем успокоился и смирился, а в дальнейшем даже стал предлагать и следить за воплощением в жизнь идей по расширению и укреплению бизнеса Виктории Сергеевны. Мать была довольна.

Спал Максим крепко, вернувшись домой только под утро из соседнего города, где он почти сутки, без отдыха и не жалея сил и печени, налаживал связи с местными муниципальным властями с целью получения нескольких помещений под будущие филиалы клиники. Снился ему лес, утро на берегу реки, туман расползается между деревьями, нежно поглаживая водную гладь. Он стоял на каменистом берегу и, закрыв глаза, слушал концерт лесных птиц, и было ему хорошо и умиротворенно. Внезапно голоса пернатых певцов перекрыл противно дребезжащий звук дрели. «Соседи, – подумал Максим, – и тут покоя нет». Открыв глаза и оглядевшись, он никого не заметил на берегу, но дрель продолжала атаку на барабанные перепонки. Максим выругался, развернулся и, не удержав равновесие, грохнулся в окутанную туманом реку.

И проснулся.

Теперь уже по-настоящему открыв глаза, он понял, что лежит дома на кровати, а на тумбочке в бешеном танце двигается телефон, оставленный в режиме вибрации. Он посмотрел на экран, сон его был прерван звонком человека, с которым они дружили с детского сада и умудрились остаться близкими друзьями и через двадцать с лишним лет. Звонил его лучший друг – Серега Норвежский.

Говорят, что друг познается в беде, так вот, с этим древним утверждением оба были не согласны. И Сергей, и Максим были уверены, что в трудной ситуации поддержать человека проще, чем искренне порадоваться вместе с ним в моменты счастья. Чтобы без зависти и негатива честно разделить с другом положительные перемены его жизни. Когда семья Макса шагнула вверх от «среднего класса», Сергей был очень рад за друга, потому что большие деньги давали большие возможности. А когда Максим, успешно провалив эти возможности, вернулся в Береговой и увидел, что карьера товарища идет в гору, то и он в свою очередь отнесся к этому без толики зависти, хотя его профессиональные успехи оставляли желать лучшего.

* * *

Мягко шурша по неровному асфальту, шины «Субару» раскидывали по сторонам дорожную грязь. Город готовился к зиме, коммунальщики закупали реагенты, от которых таяла не только утренняя наледь на дорогах, но и кузова автомобилей вместе с обувью пешеходов. Садовники закрывали в укрывные саркофаги молодую поросль будущих могучих деревьев в городских скверах. А владельцы шиномонтажных и кузовных автомастерских готовились к ежегодному сезонному увеличению прибыли.

Когда Сергей увидел на экране рабочего монитора знакомую машину, его настроение резко упало. Неплохо начинающиеся расследование дошло до момента, которого он опасался всю жизнь: что одним из фигурантов уголовного дела станет близкий человек. Этого боится любой адекватный мент, что жертвой или подозреваемым станет друг, брат, жена или родители. Конечно, от дела, скорее всего, отстранят из-за конфликта интересов, но на душе от этого легче не станет и от проблем уйти не поможет.

Он дозвонился до Макса не сразу. По телефону не стал ничего объяснять, сказав лишь, что надо срочно обсудить важное дело. Максим, услышав спросонок серьезный тон друга, спорить не стал, и они договорились через час встретиться в азиатском кафе, где делали лучший хемультан в городе.

– Хреновая ситуация, – проговорил Макс после рассказа Сергея о последних часах жизни Зины Боковой, – мне и добавить особо нечего. Меня вечером в воскресенье позвал в этот гадюшник Леня, помнишь, в баскетбол вместе играли как-то? Дома скучно, а утром в понедельник надо было ехать в Холмогорск, вот я и согласился, хотя ты знаешь, что я не люблю такие места. С девчонками этими познакомились, сидели весело, Зина эта с коленок не слезала, хотя коктейли только безалкогольные пила.

– Уехать кто предложил? – спросил Сергей.

– Она. Говорит: «Поехали кататься». Я-то думал, что кататься мы поедем до моего дома, но она в гости ехать не захотела, в гостиницу тоже. По набережной поездили, потом дала мне за ДК бывшим, прям в машине. Я уже отвык от такого, ни душа, ни комфорта. А ей нормально, она вообще в хорошем настроении была, я подумал еще, что, может, под веществами.

– Нет. Ни алкоголя, ни наркотиков в крови. Видимо, так сильно понравился и постарался. А ты ЗППП не боишься, смельчак?

– Смешно, – без тени улыбки хмыкнул Максим, – от ЗППП я предохраняюсь. Затем заехали в магазин, на Кутузова, она воды взяла и батончик какой-то, потом высадил ее возле старого БУМа, как попросила. Время было около двух ночи. Удивился еще, что в таком месте, там до жилых домов метров четыреста топать, и погода начинала портиться.

– Время точно помнишь?

– Сейчас, – Максим стал копаться в смартфоне, – 01:23 списание денег с карты, в магазине я платил. Все, в принципе, я пошутил еще, что она или смелая, или глупая – ночью в таком месте оставаться. И уехал домой, а с утра умчал в Холмогорск, откуда только сегодня под утро вернулся.

– То есть, грубо говоря, с двух ночи и до утра ты был один, и никто этого подтвердить не может?

– Получается так. Охранник на шлагбауме возле дома, может, запомнил. Есть камеры на подземке и в лифте, не знаю только, работают или нет. В телефоне геолокация отмечается. Ну и около девяти утра я уже на трассе был, там камеры тоже есть.

– Ну, девять утра никого и не интересует. Она говорила что-нибудь о себе? Рассказывала, за каким хреном ей надо ночью на окраину города?

– Нет. Говорю же, веселилась и несла всякую чушь про шмотки, лайки и вечеринки. Пустышка, но симпатичная. Вообще оставила впечатление не очень умной девушки. Второй раз я б не стал с ней встречаться. Скучно и предсказуемо.

– Ладно, поехали в отдел. Оформим под протокол твои воспоминания.

Друзья рассчитались по счету и вышли из кафе. Небо над морем было ярко раскрашено закатом. В это время года в Береговом в четыре часа вечера дневное светило уже готовится ко сну и прячется под одеялом облаков за морской горизонт.

– У меня проблемы? – спросил Максим перед тем, как разойтись по машинам.

– Ты последний, кто ее видел живой, причем всего за пару часов до смерти.

– Ну ты-то понимаешь, что все было так, как я говорю?

– Естественно. Я верю тебе, но в любом случае найди хорошего адвоката и постарайся достать записи с камер в доме. Поверь мне, пригодится.

– Не сильно ты подбодрил меня, друг, – усмехнулся Макс и сел за руль своего «Ягуара».

7

Петр Валерьевич Устинов жил круглый год на даче, участок был в черте города, что сильно упрощало логистику жизни пенсионера. Выглядел он максимум лет на пятьдесят, хотя в прошлом году отметил шестидесятилетний юбилей. Пенсионер вел относительно здоровый образ жизни, выпивал редко и под хорошую закуску, свободное время проводил на природе, спортзал ему заменял огород. Загорелое поджарое тело и седой «ежик» на голове в жаркие летние дни на грядках сводили с ума престарелых соседок по участку. В хозяйстве у него была трехгодовалая «Нива», за которой отставной полковник ухаживал и следил, как за родным человеком. Наполированное белоснежное произведение отечественного автопрома обитало в теплом гараже и получало все радости техобслуживания не только по необходимости, но и в обязательном порядке в начале каждого летнего и зимнего сезона. В основном с этим был связан тот факт, что в дальних выездах, маршрут которых часто проходил по лесным, горным и снежным дорогам «Нива», вопреки стараниям производителя, ломалась крайне редко. А внедорожная подготовка автомобиля помогала с легкостью справляться с распутицей и неглубокими бродами по каменистому дну горных рек. Поэтому можно уверенно заявить, что «Нива» являлась полноценным напарником Петра Валерьевича при сезонном отстреле дичи и ловле кижуча и гольца.

На краю массивного деревянного стола стояла большая кружка с горячим брусничным чаем. Сергей хоть и был приверженцем «кофейной секты», но домашний чай старшего друга и наставника очень уважал, тот сам собирал в лесу ягоды, листья и коренья, по-разному их смешивал, настаивал и заваривал. Получалось очень вкусно, а в промозглое осеннее время еще и полезно. Они расположились в больших удобных креслах, каждый у своего края стола, на котором лежала красивая, ручной работы шахматная доска. Она выглядела как произведение искусства. Резные металлические фигуры было очень приятно держать в руках, ощущая их вес и значимость каждой для шахматных баталий. Сегодня мужчины разыгрывали классическую итальянскую партию, являющуюся одним из простых и базовых дебютов.

Мысли Сергея были заняты не только происходящим на доске. Пару часов назад после допроса под протокол был отпущен под «подписку о невыезде» его друг Максим. Следователь Валентина Пересветова не усмотрела причин для задержания, и важный свидетель не перешел в разряд подозреваемых. Максим отправился домой искать адвоката и надеется на благоразумие следственных органов. Потом звонила Саша, и ему было очень непросто сказать ей, что они не смогут сегодня увидеться. Мысли устраивали карусель в его голове и мешали сосредоточиться на партии, он бездарно потерял уже две фигуры и понимал, что, скорее всего, исход поединка предрешен.

Свою лепту в отвлечение от игры вносили и пространные размышления вслух Петра Валерьевича, который не без доли стариковского брюзжания повествовал о проблемах родного края, иногда сужая масштабы до своей улицы. Это был больше монолог, чем беседа за партией в шахматы. Бывший полицейский удивлялся, как недавно присланный Москвой новый губернатор может нахваливать отремонтированные дороги, если оценивает их с борта вертолета, на котором перемещается по области, оправдывая это экономией своего, а значит, и государственного времени. Рассказывал Петр Валерьевич и случаи, которые не дошли до массового потребителя новостной информации, например, как пьяный руководитель местного департамента по экологии за неделю до начала весеннего охотничьего сезона опубликовал в социальной сети видео, где он довольный позирует с убитыми самками уток и ружьем. Видео, конечно, быстро удалили, да и ночью дело было, так что зрителей было немного, но интернет все помнит, и ролик разошелся по мессенджерам. Из местных СМИ только одно решилось на публикацию этой новости, а для федеральных новостных агентств или фигура была мелковата, или хорошо сработала пресс-служба областного правительства, убедив нужных людей в отсутствии смысла раскручивать эту историю. Чиновник, по слухам, отделался неприятным разговором со своим, любящим воздушные путешествия, начальством и отпиской в то самое смелое СМИ, что видео было старым, а аккаунт героя публикации взломанным. Эти истории Петр Валерьевич рассказывал будничным тоном, а по-настоящему распалялся, переходя на более насущные проблемы в масштабах города, а не области. Город уже второй год в период с середины весны по самый новый год задыхался в пробках. Да, это не были многокилометровые пробки, как на Кутузовском проспекте Москвы, но для небольшого городка, вытянутого вдоль моря, где расстояние от края до края не превышало двадцать пять километров, стоять по сорок минут в пробках было дикостью. А причиной этому были перекрытые для ремонта сразу несколько участков автомобильных артерий города. Нет, ремонт – это хорошо и нужно, но ковырять двести метров улицы почти восемь месяцев, именно это никак не укладывалось в голове пенсионера. И такое безобразие происходило уже второй год кряду, он не мог с этим смириться и был вынужден бежать из городской квартиры на дачу, откуда выбирался в центр довольно редко.

Выговорившись, пожилой шахматист убрал с доски ладью Норвежского, заменив ее своим конем, и с довольной улыбкой на лице откинулся на спинку кресла.

– Что-то ты мне не нравишься, – сказал Устинов и отхлебнул горячего чая.

Сергей, понял, что партию уже не вытянуть, и уложил своего короля спать на клетчатом поле. Расслабившись, он рассказал наставнику о прошедших днях, сильно не вдаваясь в детали. Рассказ получился коротким и сухим.

– Совсем народ с ума посходил. Понятно, что Макс тут ни при чем, но защитой ему все равно стоит обеспокоиться, – высказал свое мнение Устинов.

Петр Валерьевич тоже знал Максима давно, мальчишки часто гостили у него, он их брал с собой в лес и на реку. Последние годы он потерял его из виду и знал о жизни парня только из рассказов Сергея.

– Ни следов, ни улик? – спросил Устинов.

– Следов нет, с орудием вопрос, не понимает пока эксперт, чем ей горло перерезали. Из улик, по сути, только телефон жертвы.

– Общая картина-то понятна.

– Это да, показания подруги и Макса, плюс видео это дают понимание последних часов жизни Зинаиды, но не больше. С мотивом тяжело, с одной стороны, с ее образом жизни и занятий, врагов себе могла массу нажить, но чтоб убить! Да еще и выбор способа оригинальный.

– Я уверен, ты разберешься. Психов проверь, осень. Еще партию?

– Нет, спасибо, поеду я, спать хочу. Спасибо за чай и игру.

– Я там тебе гостинец собрал: ягоды сушеные и рыбка копченая, по рецепту дядьки твоего, царство ему небесное. На веранде пакет красный забери и дверь захлопни, не хочу вставать, – с улыбкой сказал Петр Валерьевич.

– А вот за это отдельное спасибо, – ответил Сергей, вставая из-за стола и протягивая руку.

Петр Валерьевич сидел на кресле, он наблюдал, как за окном в свете удаляющихся задних фонарей автомобиля скромно кружится первый ноябрьский снег.

* * *

Саша стояла у окна на кухне и смотрела в морскую даль. Шел снег. Первый снег приближающейся зимы. Легкие невесомые хлопья медленно опускались на крыши домов и машин, чтобы превратиться в капельки воды. Красиво и спокойно выглядит снегопад в желтом свете уличных фонарей на набережной. Тяжелые волны, с трудом перекатываясь, наступали на песчаный берег. Она любила вот так просто стоять и смотреть на море, особенно через падающие снежинки или резко бьющие струи дождя. Была в этом какая-то немая мощь природы, ее превосходство над человеком и его попытками эту природу покорить.

Саше по-настоящему нравился Сергей, она обратила на него внимание с первой же их встречи. И, когда заметила, что он тоже проявляет к ней интерес, была рада. У нее никогда не было серьезных отношений с мужчинами, таких, чтобы долгие месяцы, не говоря уже про годы, жить вместе. Чаще всего вся романтика заканчивалась довольно быстро, а дальше они или сразу расходились по своим отдельным жизням, или через недолгое время совместный быт рушил все надежды на долгую и счастливую семейную жизнь. И, если быть до конца откровенной, Саша понимала, что за свои двадцать шесть лет, кроме родителей и их кота Дымка, никого больше не любила. Влюбленности, конечно, бывали, но чтоб сильно, когда все мысли заняты только одним человеком, когда душа рвется наружу, чтоб показать всем, как она счастлива, – такой любви она не знала.

Сергей был не таким, как ее прошлые увлечения. Он сразу показался ей серьезным, самодостаточным человеком, с четким взглядом на жизнь и точным понимаем того, чего он от этой жизни хочет. Эта уверенность очень подкупала Александру в нем. Хоть они общались не очень долго, но рядом с ним она чувствовала себя защищенной и спокойной. Ей хотелось видеть его каждый день, но то ли у него и правда была большая загруженность на работе, то ли она была чересчур самоуверенной.

Саша очень мало знала о его жизни. Он почти ничего не рассказывал ни про то как он живет, ни про свою личную жизнь. Она не знала, был ли он женат, есть ли дети, она даже не знала его фамилию. Зачастую их беседы сводились к пространным рассуждениям или к обсуждению воспоминаний из детства и юности. Сейчас, рассматривая ночную битву снега и морских волн, она отчетливо поняла для себя, что влюбилась.

Уже лежа в постели она с улыбкой вспоминала его пристальный взгляд, приятный убаюкивающий голос и тот единственный нежный поцелуй при расставании вчера в машине.