Медный Лоб Железный Зуб

Спрячь землицу на груди. -

Подает он ей мешочек. –

Что же взять ещё, дружочек?

Та жевнула три раза,

к потолку подняв глаза,

– У меня лежит под койкой

в ридикюле бирюза.

А потом пойдем в подвалы

там алмазы и опалы…

– До того ль, сестрица, нам!

– Сорок ваучеров там!

– Кто ж их прячет по подвалам!

Сколько раз твердил я вам!..

Эх!.. Не слушали вы слов…

Ни балов и ни пиров

не видать нам в светлом завтра…

Всё! Остались без штанов!

Ну да что уж там штаны

как медведи-шатуны

побежим теперь по свету,

никому мы не нужны.

6

Три побега у Ивана,

добежит до океана,

а погоня тут, как тут -

в том же самом месте ждут!

Сходу носом прямо в брег,

и срывается побег.

Белы руки окуют,

во дворец назад ведут.

Вслед трофейную Светлану

за собою волокут.

…

Медный Лоб сидит на троне

третий день уже в короне,

вкруг – бояре, а народ –

в окнах стёкла носом жмет.

Здесь не то что – социальный,

а моральный оборот:

кто-то пост занял сакральный,

а отчёту не даёт!

Тут разинешь поневоле

под окном народный рот.

Подошел министр к окну:

– Я просил бы тишину!

– Щас загнёт в ту степь, собака…

– Никуда я не загну!

Всё законно,

всё резонно:

вот бумажка, вот печать.

Что ещё, ядрёна мать?

Ну, какие аргументы

вам ещё предоставлять?

Государь, когда кончался,

честь по чести расписался.

Был в рассудке…Стряпчий был -

честь по чести всё скрепил…

Если очень много чести,

значит что-то не на месте!

В глубине народ бурлит,

с глубины народ кричит:

– Иноземный, знать, шпион

захватил афонин трон!

– Где царевич? Удушили?!

– Нам печати – не резон!

– Да какой он вам шпион?

Он родной со всех сторон,

прокурор – гляди! – божится:

неужели ж брешет он?!

Подозвал министр бояр.

Шапки сняли (валит пар),

крестят лбы перед народом,

верьте, мол, и мал и стар.

– Уважаемый народ!

Урожаю недород

в нашем царстве-государстве

почитай который год…

– Где царе-е-евич!? Удавили?

– Или в речке утопили?..

– Нет пшенички… но, однако,

кушать вам не запретили!

– Ах, вы бесы… вашу мать!

– Нет гороху… Нам опять,

надо думать и считать:

сколько будете сверх планки

минимально получать.

Государь заданье дал,

чтоб народ не голодал!

По народу недоверье:

–Так вот прямо и сказал?

– Православные друзья!

Нам, боярам, врать нельзя:

нас он утром озадачил,

строго пальчиком грозя,

чтобы уровень села

поднимали…

– Бла-бла-бла!

– Чтоб корзина у народа

была репою полна!

Призадумался народ:

счастье прямо в руки прёт…

– Ну… оно, конечно, это…

Если это… Он не врёт?

– Вот те крест!

Чтоб с этих мест

не сойти нам!

МанифестЪ

на шесть лет уже составлен

и программно озаглавлен:

«Пусть народишко поестЪ!»

Было бедных пруд пруди,

а теперя – погоди!

На одиннадцать процентов

лучше будет впереди!

Тут министр:

– И сейчас

он заботится о вас!

Весь навоз вам поменяет

на природный жидкий газ!

Он царём всего три дня,

а в сердце радость у меня!

Глянь, еще Указ готовит,

слово верности храня.

Встал на цыпочки народ,

но росточек не даёт

рассмотреть, как царь на троне

Манифесты выдаёт.

– Нам бы хоть одним глазком…

– Мы готовы хоть ползком

за царём куда угодно,

лишь бы был бы крут лобком.

(Так и лезет «бы» на «бы»,

не уйти нам от судьбы…)

Царь прошёл через палату

весь, как жар сияя златом,

запросто обнял народ -

прямо ручкой за заплату.

– Ну, народ, держи карман, -

и достал большой стакан.

По народу прокатилось:

– Ну и что, что не Иван?

7

Горе горькое горюет

Ваня, сидя у крыльца,

он свою погибель чует:

знать, не долго ждать конца.

Не видать нигде пути,

чтобы жизнь ему спасти:

огородом иль заливом -

в эмиграцию уйти…

Волк ему уже сказал,

демонстрируя оскал,

чтобы он об избавленьи

трансцендентно не мечтал.

– Ты одно, Иван, пойми

и душою всей прими,

что тебе теперь придётся

натурально лечь костьми.

Царствовать мне и владети

повсеместно и везде,

а тебе шипеть в котлете

на большой сковороде.

Глаз напрасно не слези,

мясорубка на мази!

Ох, скользнешь ты фаршем в дырки!

Тормози не тормози…

И ещё один совет:

личного здесь грамма нет,

так что ты не упирайся…

Просто слаб я до котлет!

…

У крыльца сидит Иван,

изогнувши скорбно стан,

для последнего побега

в голове готовит план.

Вот Светлана

в рамках плана

проползает за забор,

и они до океана

мчатся с ней во весь опор!

Вот и дуб у Лукоморья,

вот и кот под дубом тем,

третий день болеет корью -

надоел с той корью всем.

Вот русалки,

словно галки

разместились на ветвях,

ни на грош в глазах смекалки –

лишь смешочки на губах…

Леший бродит стороной…

План какой-то не такой.

Из неволи нет исхода -

хоть об стенку головой!

К океану добежишь,

волнам вторя, поблажишь,

но чтоб парусный корабль

иль хоть плот какой-то – шиш!

И кончается побег

тем, что снова носом в брег!..

Вон булатный ножик точит

незнакомый человек.

Вон костры уже горят,

вон котлы уже кипят,

вон, наверно, мясорубки -

под попонкой дружно в ряд…

…

Тут идёт бычок патлатый,

весь как хиппи волосатый,

зад в навозе, как в колхозе,

неумытый, неприбратый…