Медный Лоб Железный Зуб

Вот ведь до чего зараза

научилась быть больной –

квелой, чахлой и худой.

И Иван скакал по свету

выручал больную Свету,

некогда присесть спокойно

утром, почитать газету.

Лирическое отступление

Да и что её читать?

Что там можно разузнать?

Разве то – как в львы и львицы

подалась былая знать:

зубы новые надела,

подтянув лицо и тело,

в свет отправилась блистать!

Ото всюду загалдела:

– Кто ведёт умело дело –

для того и благодать.

– Мы свободны, можем смело

на коленках постоять.

От поклонов – крепче тело…

– Лишь бы Он мог в рост шагать!

И запела-зазвенела

окормлённая Им рать.

Кто же Он, да кем там – Им?

Застит всё вонючий дым.

Впрочем, ясно двуязычье

всем прошедшим Крым и Рим:

и Федот всегда не тот,

и урод – всегда урод,

и никак не совпадает,

чтоб хоть раз наоборот.

Общий курс идей таков:

«Хватит делать мужиков

из рассейских дураков!»

Жизнь плывет как наважденье,

над паркетами скольженье,

в огороде иль в саду,

возле речки на пруду -

лишь одно идёт занятье:

продавать скорей руду.

Нам газетой шелестеть –

это как в воде пердеть,

размышляя о природе:

жить ей или умереть?

…

В этом нам ли разбираться?

И к чему нам рассираться

с теми, кто всех выше в мире?

Нам за Ваней бы угнаться.

Тот гоняется в степях

за зверьём, и спит в кустах,

когда чёрная измена -

на пухах и на шелках.

Он медведей подоил,

он и лис уговорил,

он к кичливым и вонючим

на поклон хорькам ходил…

Его даже пощадил

в дальних странах крокодил,

когда он по ареалу

крокодильему бродил.

Не осталось больше сил

и Иван затормозил.

Когда Медный Лоб-Знахарка

вновь к Ивану подступил:

– Собирайся-ка, Иван… -

тот достал родной стакан,

принял дозу красноречья:

– Не Иван я, а – болван!

Рыщу по степям, как волк,

а какой в леченьи толк?

Ты смотри, Светлана стала

тоньше, чем китайский шёлк.

– Как шелка она – легка!

Поубавились бока.

Но зато как благородны

стали поступь и рука…

– Да она едва жива!

Пожелтела, как халва,

на тряпичной шейке виснет,

в грудь втыкаясь, голова!

Вот как Ваню обвели!

Как глаза-то отвели!

Он не видит, что Светлана…

Хоть в мишень с неё пали!

Крепки щеки, крепок зад,

как налитый виноград

светится да расцветает

от таинственных услад!

А знахарка пристаёт,

жить спокойно не даёт,

и Ивану непрестанно

всё своё под нос суёт:

– Вот последняя строка,

мы сваляли дурака, -

тычет пальцем в бумажонку: -

Знать не та была мука.

– Ты, знахарка, не юли…

– Хошь, глаза мне выколи!..

Погоди! Не разобравшись,

с вострым шилом не шали!

Есть за Чёрною горой

да за речкою Гнилой

мельница, где мелет Кто-то

Что-то там ночной порой.

Вот туда и отправляйся.

– Без муки не возвращайся, -

говорит сестра с постели: -

Иль со мною распрощайся.

5

Мельница скрипит в ночи,

ночь чернее, чем грачи.

– На погибель нас прислали,

знать, народные врачи!

Вот рецептик так рецептик!

Ни хинин, ни антисептик!

А какая-то мука!

Здесь злодейская рука…

Размышляя, в дверь вошёл,

налетел впотьмах на стол…

Мысль исчезла о злодействе –

только стукнул лбом об пол.

Рядом с ним его Дружок,

рядом звери все – в кружок:

сели, ждут, когда привстанет

Ваня, сбитый мыслью с ног.

Соскочил, муки мешочек

понагрёб без проволочек,

в голове уж путь обратный:

речка, поле, яр, лесочек…

Для того ль старался Зверь,

чтоб была свободна дверь?

Стук разнёсся замогильный…

Не воротишься теперь!

Двери, окна – всё закрыто,

а муку всё сеет сито,

позасыплет-позавалит,

дело будет шито-крыто.

С жизнью можно распроститься,

если чудо не случится.

Только где же это чудо?

– Разрешите появиться?

– Это кто тут?

– Это я.

– Ты ли, Чудо, жизнь моя!?

– Я.

– Да ты мне всех милее…

– Только тише. Я – не я.

– Понял. Что здесь происходит?

Кто нас запер? Кто изводит?

– Это Кто-то. Он здесь в полночь

хороводит-колобродит!

Он мукою замучит

да бедою забедит.

– Кто он?

– Кто ж во тьме кромешной

это Кто-то разглядит?..

– Н-да… А ты то здесь зачем?

– Для решения проблем.

– Так решай… Яви нам прыть!

– Не могу себя раскрыть.

– Выведи ты нас отсюда,

дорогое наше Чудо!

– Коль Кого-то устранить,

мог бы вас освободить,

а открыть своё прикрытье –

не могу.

– А как нам быть?

– Тише… Кто-то где-то здесь.

Может, он мучная взвесь,

может, он – сплошное ухо.

Ты ко мне сейчас не лезь…

Вот бумажка – прочитай,

съешь потом. И не рыгай,

чтоб она переварилась -

чтобы Кто-то невзначай

не раскрыл секретный код.

– Как же – съешь? Поди, живот

мой не выдержит нагрузки,

у меня живот-то – тот!..

Так положено?

– Ну да.

– Сам бумажку съешь тогда.

Без подробного доклада

обойдемся. Не беда!

Ты скажи мне в трёх словах:

что там – на семи листах?

Да не жуй ты как корова!

Прямо пена на губах…

– Коль не нужен мой доклад,

исчезаю я назад!

Мне опять сидеть в засаде,

Я охочий до засад!

На словах скажу одно:

всё давно предрешено,

всюду заговоры зреют…

– Что за!..

– Да! Кругом оно!

Ваша мачеха-девица,

Шамаханская царица,

Медный Лоб Железный Зуб –

всё один и тот же суп!

Царь дородный и богатый