Кто такие «они» в записке не уточнялось, да и было это совершенно не принципиально.
– Если тебе нужны деньги, то обращайся, друг, дам сколько надо, даже без процентов. Только ты не лети, пожалуйста, – сказал ему напоследок преданный американский крокодил из созвездия Ящерицы.
«Так он же, зараза, невольно выдал моё местонахождение, – подумал Гена с чувством благодарности к своему недальновидному другу.
Немного поразмыслив, Гена тяжело вздохнул и сделал неутешительный вывод: «Жди теперь непрошеных гостей. Ну и пес с ними, встретим по всем правилам. А сейчас я пойду, пожалуй, с Василием на рыбалку».
– Колян, я никуда не лечу, передумал.
Вот так Гена спас от неминуемой погибели не только ни в чем не повинную чёрную дыру, но и свою жизнь.
Вывод один: самому надо зарабатывать, а не надеяться, что о тебе вспомнит на смертном одре заморский прадедушка, сваливший туда после революции. Незапланированных чудес, короче, не бывает.
Рассказ 9
Неподвижный рептилоид, укутавшись в китайский пуховик, сидел на чуть припорошенной снегом завалинке. Битых два часа сидел он в позе «Мыслителя» Родена и думал, наблюдая за закатом декабрьского солнца. Один. Трезвый.
– Стряслось чего? Может, заболел? – забеспокоились слушатели.
– Заболел? Да нет, на дворе вроде не холодно, да и изба его в меру протоплена, ведь печка добротная, умелыми мастерами сложенная, с большой любовью и уважением к её хозяину. Дело тут в другом и кажется мне, что свои мозги он проветривал. Довелось мне тогда заглянуть в его жилище…, – начал Автор и замолчал.
– Что не так?
– Не так? – очнулся Автор от раздумий. – Да, да, не так. Дело в том, что весь Генин дом оказался доверху заполнен книжками, что твоя Ленинская библиотека. Ладно бы фантастикой или любовными романами – в этом нет ничего необычного. Так нет же, все книги как на подбор по физике, да астрономии. Но больше всего меня поразило то, что наиболее читаемой им книгой оказалась Общая теория относительности Эйнштейна. Как я об этом узнал? Элементарно: на фоне всех остальных она выглядела самой потрепанной и основательно перепачканной остатками всевозможной снеди. У меня сложилось впечатление, что Гена её каждодневно читал, не отрываясь от приёма жирной пищи. И заметьте: куда не кинешь взгляд – ни одной пустой бутылки.
– Стоп, стоп! Ну, вы и врёте! Нестыковочка. Вот скажите нам: кто такие мудрёные книжки в трезвом уме читает? В них и с бутылкой-то не разберёшься!
– Вот и я о том же. Видимо, вы правы. Наверное, он заболел и скорее всего – головой. А ваше замечание о том, что я вру – совершенно беспочвенно, так как Автор никогда не врёт. Может иногда фантазирует, но поверьте – крайне редко.
– В таком случае надо во всем разобраться и помочь ему, загнется же! Невооружённым глазом видно, что у него беда.
– Хорошо, тогда давайте начнём разбираться по порядку, не заглядывая далеко в прошлое, а прямо с сегодняшнего утра:
На рассвете к Гене опять припёрся Василий. По делу: обсудить свою новую продукцию, которую приволок в плетёной корзине, покрякивая на ходу от чрезмерных усилий. Брякнул на давно немытый пол жалобно звякнувшую тяжесть, отдышался и спросил:
– Изучаешь? – он неодобрительно кивнул в сторону штабеля с книгами. – Делать что ли больше нечего? Я тут принес немного, попробуй, а затем обменяемся мнениями. Вот ведь незадача, – добавил он, снимая галоши, – никогда не угадаешь: то мороз, то слякоть. Что с погодой третий год творится, ума не приложу.
– Давай попозже, – ответил Гена на заманчивое предложение о дегустации. – Вот ты мне лучше скажи: что ты думаешь об ОТО?
– Простите?
– Теория относительности, общая.
– Ах, это! Так у нас с детства все с ней знакомы. Вот, например, у меня в хозяйстве десяток коров голландских, а у тебя не одной. Что это значит? То, что я относительно тебя богатей. Уловил мысль?
– Уловил, только я не о том, ты мне привел обычный житейский пример, а я тебя спрашиваю о глобальной проблеме. Скажи мне, что ты знаешь про чёрные дыры?
– То, что до твоего приезда к нам у меня была полнейшая дыра в кармане. А сейчас? Вон, баба моя, например, смоталась недавно в Таиланд позагорать. А раньше? Самое большое – к маме своей в Сыктывкар. Как тебе такой пример?
– Опять ты меня не понял. Я же тебя спрашиваю с научной точки зрения.
Было заметно, что Василий сильно обиделся.
– Сказал бы сразу, что пить не будешь. Голову мне морочишь, когда дел невпроворот. Я тут через всю деревню образцы пёр, три дня не пил! Готовился, чтобы соблюсти чистоту эксперимента. А ты!
Он поднялся, надел галоши на валенки и ушёл месить декабрьскую слякоть. Видимо, к бывшему председателю их колхоза, давно развалившегося по причине полной нерентабельности, невозвратной изношенности основных средств производства и неконкурентоспособностью с продукцией буржуазных стран.
«Ничего, к обеду вернётся, – подумал Гена, – вон и корзину свою оставил, хитрюга».
Рука его непроизвольно потянулась к спутниковому телефону, любезно предоставленному высокопоставленным другом.
– Колян…
– Привет, Гена. Что-то случилось, родной? Голос мне твой не нравится. Давай, докладывай что стряслось.
– Ты ОТО читал? Ну, Общую теорию относительности.
– Нет, – коротко ответил Колян, наивно полагая, что Гена от него отвяжется и перейдет к более понятным темам.
– Ясно. Говорила мне мама: учись Гена, пригодится. А я? Ладно! – махнул он от досады рукой.
– Слушай, не переживай. Ты об этом с Василием переговори. Он у нас эрудит, враз тебе всё по косточкам разберёт.
– Пробовал, полный провал и недопонимание. С Академиком твоим мне можно пообщаться?
– Нет проблем, дельная мысль. Только зачем тебе это понадобилось? Как я погляжу, ты у себя в Смирновке от скуки маешься.
– Землю хочу спасти, – коротко ответил Гена и выложил своему другу всё как есть. О том, почему он отказался лететь летом за наследством, о загогулине своей временной, о подозрениях, высказанных американским крокодилом и, естественно, о своём прадедушке.
– Понимаешь, – печально продолжил он, – прилетят они за мной на Землю, даже не сомневайся. Видимо, очень им нужно вернуть то, что спёр мой предок. Конечно, я этого не допущу, поскольку в любом случае сниняю отсюда загодя. Но они же всё равно нагрянут на Землю со своим флотом, страху на всех нагонят и запугают, разыскивая меня. Пушек у них – мама не горюй, могут потом и пальнуть в отместку из-за неудачных поисков.
– Зови Академика, не тяни, – голос Коляна мгновенно обрёл твёрдость и решительность, – а я продублирую твой звонок и сам скоро буду.
Телефонный разговор с учёным мужем у Гены сперва не заладился, не хотел Академик в такую даль ехать, ленился. Однако, при вскользь упомянутой корзине Василия с образцами, обещал прибыть немедленно.
– Свой культурный уровень необходимо каждодневно повышать, – философски заявил он и вскорости прибыл на такси.
– Петля времени, говоришь? – Академик с Геной и Василием дегустировали уже вторую ёмкость с живительным напитком. – Занятная это штука – время. Вот путешествие в будущее – это элементарно, каждый школьник об этом знает, но в прошлое! Слышь, а на хрена тебе это нужно, братан? Здесь что ли плохо живётся? Так ведь, Вась?
Василий утвердительно закивал головой, как бы говоря, что очень хорошо. Тем более сейчас, после одобрения уважаемыми людьми его нового шедевра.
«Простите, оговорился. Всё время хочется назвать Гену человеком. Хотя, таких честных и порядочных «людей» нам бы с вами не помешало иметь побольше», – подумал Автор.
«Делать нечего, придется колоться», – решил Гена и рассказал дотошному учёному всю свою подноготную. Не всю, конечно, а только ту её часть, которая касалась его сегодняшней просьбы: разъяснить ему эту чёртову теорию на двух мозолистых пальцах.
– Офигеть! – только и смог выговорить Академик, выслушав печальную историю одинокого рептилоида.
Задумался, ещё раз переварил полученную информацию и продолжил:
– Квантовое доказательство Фейнмана, – сделал он научный вывод, бесполезный для понимания окружающих. – Постой, но ведь твоё корыто по этому принципу и летает. Что ты мне, зелёный, голову морочишь?!
– Извините, но я не такой двинутый на науке ученый, как вы. Когда в школе проходили этот предмет, я на свалке рылся. Хотел насобирать списанные детали от звездолётов, построить из них свой и улететь куда подальше. Прогулял полезный в дальнейшей своей жизни предмет. А сама теория эта, помнится, называлась у нас «Теорией выеденного яйца».
Гена приготовился рассказать умному собеседнику все причины, побудившие его податься в эмиграцию, но не успел, поскольку их серьёзные научные дебаты прервал Колян, ворвавшийся в накуренную избу.
– Ну-ка дайте и мне попробовать! – воскликнул он. Налил и выпил первач Василия. – Ничего рецептик, годится. Как я вижу, вы уже давно научные беседы ведёте, – бросил он взгляд на батарею пустой посуды. – О главном уже говорили?
– О каком таком главном? – спросил самый авторитетный в их компании ученый, только отошедший от откровений Гены.
– Так он собирается в очередной раз нашу Землю спасать. Хобби у него такое.
– Да ты что?! А мне он ничего об этом не говорил.
– Скромничает. У него уже давно эта позитивная привычка появилась – не дать в обиду нашу с тобой Родину, – Колян подумал и рассказал ошалевшему Академику несколько предыдущих эпизодов из беспокойной жизни Гены – уничтожителя планет и галактик.
– Мистика! – промолвил Академик. – Слушай, а не его ли в том заслуга, что у нас три года такая хреновая погода? Во всём мире зима как зима, а у нас скоро черёмуха в декабре расцветет.
– Может быть и его, кто его знает. Хотя… что-то в этом есть, он же у нас тепло любит. Твоя работа Геннадий? – нарочито грозно спросил он притихшего рептилоида.
– Моя, – подыграл ему Гена, догадавшись, что друзья хотят отвлечь его от тяжёлых мыслей. Слово «друзья» относилось сейчас исключительно к Коляну и Академику, поскольку третий из присутствующих давно смешно посапывал, счастливо улыбаясь во сне.
– Ну, рассказывай о своём плане, – подытожил Колян, поняв, что предварительная часть научного симпозиума закончена.
– Есть у меня одна знакомая чёрная дыра, – начал Гена и изложил им свой авантюрный план.
– Ну, ты даёшь! А если на этот раз она тебя слопает? Думал об этом?
– Думал, однако считаю, что не посмеет, испугается неминуемых последствий. Ведь и слоны мышей боятся.
– Я всё понял, ты хочешь уничтожить причинно-следственную связь, – сделал безапелляционный вывод учёный Академик.
– Да, предупредить своего прадеда о последствиях его легкомысленного поступка и спасти нашу Землю от нашествия врагов.
– У нас на Земле кто-нибудь пытался такое сделать? – задал риторический вопрос Колян, далёкий от науки.
– Пытался, но только в фантастических романах. А у вас, Геннадий? Вы же такие крутые звездолёты понастроили, закачаешься.
– Скоро и у нас такие будут, – встрял в разговор Колян, уверенный в своих прогнозах и рассказал Академику очередную ошеломительную историю из жизни Гены: о пришельцах из Нью-Атлантиды.
– Чудеса, да и только, а я ещё ехать к вам не хотел! Голливуд отдыхает.
Неожиданно проснулся Василий без малейшего намёка на головную боль, трезвым взглядом проанализировал обстановку, сделал свой вывод и потопал за добавкой.
– Каковы будут практические шаги, Гена? – Академик окончательно вошёл в роль спасителя своей Отчизны.
– Собираюсь, лечу, попадаю, выставляю дыре ультиматум, что хочу смотаться на триста лет назад. Туда и обратно. Вот, собственно, и весь мой план.
– Не густо. Жаль, что опыта у нас нет. Думаешь, что сработает? Фантастика прямо! – Академик улыбнулся перспективе стать свидетелем мирового открытия.
– Когда летишь? – деловито спросил Колян.
– Так прямо сейчас и лечу, только переоденусь. Да, чуть было не забыл, золотишко мне надо с собой прихватить.
– На кой ляд оно тебе сдалось?
– Так, на всякий случай. Да, если у меня всё удачно сложится, вы тут без меня не расходитесь, – обратился он к друзьям. – Все, пока!
Надел он чистую белую футболку с двуглавым золотым орлом на фоне российского триколора, ни разу не надёванные фирменные джинсы и бейсболку с логотипом Спартака. Куртку камуфляжную, конечно, и десантные ботинки: зима же. Втиснулся в свой звездолёт и дал по газам.
«И куда мне лететь?» – возникла в его голове далеко не лишняя мысль.
– Мы ничего не поняли! – подали голос давно молчавшие слушатели, часть из которых уже давно крепко спала. – Гена на свою 6-ю, что ли летит? За своим наследством?
– Опять без спроса свой голос подаёте! За каким к чёрту наследством, если он в прошлое собрался?! Конечно на 6-ю, а всеми наследными делами в нашей части Вселенной занимаются в галактике М87 скопления Девы, а на 6-й кроме одного спившегося юриста с 1-й больше никого нет. Да и то он разбирает дела исключительно мирские, типа кто у кого живность спёр. Историю своей планеты вам надо подтянуть, олухи, а то так и умрёте недоразвитыми! Ещё раз повторю для непонятливых: прадеда он собрался в прошлом остановить, от поступка его опрометчивого. Понятно?!
– Извините, не подумали. Не злитесь, не надо пятый пункт ваших Правил применять! Мы больше не будем.
– Хорошо, на первый раз прощу. Так вот, прошлый свой визит к чёрной дыре, как вы помните, Гена совершил немного не в себе. Иначе говоря, был он слегка пьян, чрезмерно задумчив и сильно взволнован предстоящей церемонией вступления в наследство. Поэтому и угодил тогда по неосторожности в эту самую дыру.
«Хоть убей, не помню, как я попал туда в прошлый раз! – в отчаянии думал он, блуждая по вселенским закоулкам. – Попробуем вспомнить. Я летел, летел, задумался, пригубил для храбрости. Потом начал вспоминать истории о прадеде. Ещё пригубил за упокой его души. А тогда пролетал мимо… Ага, вот она зацепочка! Так сейчас и сделаю», – Гена налил себе Васиного пойла, в точности повторил свои предыдущие действия и несколькими мгновениями позже прибыл на место.
Чёрная дыра в это время с аппетитом уминала жирную местную галактику. Ещё издали почувствовав приближение Гены, она поперхнулась и запаниковала.
«Вот дура я старая, – подумала она, – надо мне было ещё в первый раз разорвать его на мелкие кусочки и утрамбовать в своей сингулярности. А я слюни распустила, сентиментальность, понимаешь, накатила».
Одним словом, разволновалась дыра не на шутку, но виду не подала. Не стала даже Генину геометрию изменять. Ну, вы знаете – это как бы растягивать его по мере приближения к своему лону и так далее. Ограничилась лишь строгим окриком:
– Какого … ты опять припёрся, сволочь?! – гаркнула она. Мысленно, конечно, поскольку голоса у чёрных дыр отроду не было. Гаркнула с добавлением присущих этому моменту эпитетов и обидных определений. Гаркнула и сама испугалась последствий своего недружелюбного поведения.
Другой бы рептилоид или, к примеру, гуманоид сразу бы струсил и убежал, поджав хвост. Но вы же знаете Гену – он не таков.
– Ты это того, не балуй! Я ведь тоже кое-что могу. Да я…, – продолжения своих угроз Гена пока не придумал.
«Пугает, стервец! Хотя может и нет. Мне недавно сестрицы рассказывали, как он пару галактик загубил, душегуб. А что, вот возьму, да и сделаю раз в жизни доброе дело. С меня ведь не убудет. Да и жизнь свою, возможно, сохраню. Чем чёрт не шутит».
– Чего тебе надобно, добрый молодец? – заискивающе спросила она, поменяв тон.
Гена нутром своим почувствовал благоприятный момент и кратко изложил ей свой стратегический план перемещения во времени для спасения прадеда. Назад, естественно, лет так на триста по земному исчислению.
– Так из-за такого пустяка ты меня стращал?! – успокоилась дыра. – Приступим?
– Давай! – скомандовал он и последнее, что услышал, были мысли дыры. Что-то похожее на «Уппс!»
«Вероятно я просто не расслышал слов её напутствия, вроде: «Успеха…», – с надеждой на хорошее продолжение подумал Гена.
Несмотря на это, что-то его всё же беспокоило.
«Чёрт, не упустил ли я какие-нибудь важные детали? Всё ведь произошло так сумбурно! Кажется так, что всё-таки что-то в спешке упустил», – с досадой на самого себя подумал путешественник во времени, оказавшись на месте.
Гена не ошибся. Когда он вылез из звездолёта, его тут же сковал нестерпимый холод. Стояла лютая зима, колючий снег застилал глаза и засыпал его транспортное средство. Гена заметно мёрз в своей одежде не по сезону, особо туго пришлось ногам и хвосту. Он огляделся: «Нет, это явно не 6-я».
Гена прошёл немного в неизвестном направлении, утопая по грудь в сугробах и вскоре оказался на проезжей дороге – укатанной колее, испещрённой отпечатками лошадиных копыт и следами нижних конечностей аборигенов в обуви.
«Цивилизация налицо, – бодро подумал он и немного приободрился. – Сейчас найду местного и поспрашиваю его что почём», – он отхлебнул из припасенной для такого случая фляги немного обжигающего напитка и побрёл куда глаза глядят.
Вожделенный абориген не заставил себя долго ждать. Брёл он пешком, держа за уздечку лошадь, запряжённую в необъятные сани, груженные копной прошлогоднего сена.
– Здравствуй, друг! – как положено поступать каждой воспитанной рептилии, поприветствовал Гена возницу. – Где это я?
– Надрался уже спозаранку? Эх! Знамо где – в Рассее-матушке, мать твою так! – ответил тот по-русски с добавлением до боли знакомых Гене междометий.
«Так это же Земля!» – с удивлением подумал он и совершил полагающийся в таких случаях обряд эмоциональной разгрузки.
– Слышь, а какой сейчас год на дворе? – попытался он выудить из неразговорчивого мужика как можно больше информации.
– Эко тебя, паря! – посочувствовал сердобольный мужик, – на вот, зипун накинь и поехали греться, а то ты уже весь зелёный.
«Сам виноват, – думал с досадой Гена, примостившись на свободном уголке саней. – По всей видимости, мои земные воспоминания оказались более яркими, чем с Шестой. Они и перекрыли в моём мозгу унылые воспоминания с первой Родины. К тому же я слишком расплывчато поставил дыре главную задачу. Вот ведь чёртова спешка!» – он про себя от души выговорился и попытался заснуть.
Полусонный взгляд его скользил по сторонам, стараясь узнать родные места, но вскоре он бросил это занятие. Поскольку: во-первых, сугробы были выше его головы, во-вторых, жутко клонило в сон.
Гена не заметил, как они прибыли на место, как его на руках отнесли в избу и уложили на широкую лавку. Проснулся он лишь тогда, когда его бережно растолкали и повели греться в затопленную местными мужиками баню. Затем был сытный обед из двух блюд: каши и горячего хмельного напитка, жаркими волнами растекающегося по его внутренностям. Только тогда к нему вернулась речь и способность трезво оценивать ситуацию. Одно было ясно, что попал он в Россию, и это уже радовало, но вот в какое время? Посему он повторно задал бородатому мужику животрепещущий вопрос:
– Какой сейчас год?
– Семь тыщ двести одиннадцатый от Сотворения Мира. Постой, ты часом не из недовольных старообрядцев будешь? Тех, у которых нынешняя власть пять с половиной тыщ лет украла? Или, прости господи, не соглядатай? – грозно спросил он ошалевшего Гену.
– Да не, не похож он на ярыжку. Посмотри, морда ведь разбойничья. Знамо, в лесах промышлял по осени, а сейчас погреться выбрался. Промышлял в лесах, нехристь? – спросил его второй мужик не по злобе, а так, озорства ради. И хитро прищурился.
– Из стран южных я, из Крыма – соврал Гена.
– Так там же турки! Утек?
– Утек, – ответил изворотливый рептилоид, сообразив, что попал в точку.
– Что же они с тобой сделали, изверги! А идет у нас тыща семьсот третий годок от рождества господа бога и спаса нашего Иисуса Христа. Царь наш так повелел своим указом три года тому назад.
«Хорошо хоть со временем не перепутала, карга старая, – помянул Гена дыру. После уточнения даты мозги у него встали на место. – Тютелька в тютельку рассчитала. С местом вот только неувязочка вышла. Ничего, разберёмся, когда вернусь. Если повезёт, конечно».
***
За первый месяц своего пребывания в царской России, Гена более или менее подстроился под старинный язык своей новой родины, с его затейливыми оборотами речи и известными словами, звучащими для него немного странно. Неизменными оказались лишь исконные русские междометия.
«Вот она – нетленная память веков», – с гордостью за российский народ думал он.
Всё бы ничего, но здесь не было того, что требовалось рептилоиду в первую очередь – самогона для дозаправки звездолёта. Не пили его деревенский предки крепкий алкоголь, поэтому и не гнали столь необходимое ему топливо! Гена неторопливо отхлебывал из кружки вкусный местный напиток: «Да, на таком горючем далеко не улетишь, однако пару бочонков медовухи я бы с собой на обратную дорогу прихватил».
– В столицу тебе надо ехать, – предложили ему смекалистые русские мужики, – там ты точно добудешь интересующий тебя продукт.
Сказано – сделано и вот он едет в Москву. Ехать с одной остановкой даже на крейсерской скорости саней ему предстояло сутки. Чтобы не терять зря время, по дороге Гена заполнял пробелы в своих знаниях по истории России. Поскольку он обозвался беженцем из Крыма, незатейливые вопросы не вызывали удивления у его спутников. Царь – это понятно, об этом он прекрасно знал по современным учебникам, с большим удовольствием когда-то им прочитанным. Армия – стрелецкие войска и несколько лично сформированных Царем полков. И те и другие – отличные профессионалы в своём деле.
– Слышь, Иван, – спросил он одного из Иванов, которые помогли ему адаптироваться после посадки (или чего там в таком случае происходит, когда ты перемещаешься взад на большой промежуток времени), – я тут слышал новость, что у нас начался рекрутский набор в армию. Знаешь что об этом?
– Знамо, сам Царь самолично участвует. Ты только заранее для себя реши: в регулярную армию хочешь податься или самогонку добыть? Ведь если в армию, то можешь живым и не вернуться: война у нас с Карлом шведским идет, забыл что ли на чужбине? Хотя, всё равно не вернешься, ведь служба-то эта пожизненная. «Доколе силы и здоровье позволят», – сказал наш добрый царь Петр.
– Вот, хлебни моего напитка, – предложил Гена в благодарность за полученную информацию.
– Жжётся сильно, – то ли от полученного удовольствия, то ли в качестве критики в отношении его самогонки сказал словоохочий мужичок.
Проезжаемые по пути деревеньки ничем нашего героя не удивили: незамысловатая архитектура, всё как в Смирновке. Умели его предки добротные дома строить, века им стоять. Дороги – супер, кто бы там чего не говорил. Правда, непонятно как они будут выглядеть весной, но сейчас его всё устраивало. Местные разбойнички по дороге их не донимали, видимо сильно озябли и разбрелись по окрестным кабакам греться. Слово за слово и вот перед ними засверкала золотыми куполами Москва.
– Даже и не знаю, куда тебе сперва податься, – задумчиво произнес захмелевший от непривычного напитка Иван, – деньги-то у тебя есть?
– Золото, – коротко ответил Геннадий.
– Серьёзный товар. Нет, в кабак тебе с ним никак нельзя. Сразу сцапают и в приказ на дознание.
Он надолго задумался, прикидывая в уме подходящие варианты.
– К выкрестам тебе нужно идти. Они помогут: и золотишко твое примут, и товар помогут добыть. Тебе же, как я понял, бочек десять этого зелья требуется?
– Выкресты? – переспросил Гена, услышав новое слово.
– Евреи, окрещённые в христианскую веру. Царь наш потянул их за собой из Европы для развития торговли. Только с ними надо держать ухо востро. Зазеваешься, руки твои откусят по самые локти.
Как и предполагал его мудрый провожатый, Гена чуть было не попал в историю, которая могла для него закончиться неминуемой гибелью. Названные выкресты, ласковыми разговорами забрали у Гены золото, якобы на проверку его соответствия заявленному названию, а затем громко крикнули на оживленной улице «Слово и дело». Так что наш герой еле ноги унес из Немецкой слободы. Даром, что в Москве было в это время многолюдно. Со всех сторон в столицу тянулись большие санные обозы, привозившие в столицу людишек для регулярного войска. Гене повезло, и он удачно растворился в шумной толпе.
– Готовимся шведа воевать, – ответил на его вопрос усатый фузилёр Лейб-Гвардии Преображенского полка. Нарву будем штурмом брать, айда с нами. Войско сейчас набираем. Если добровольно от скудного жития надумаешь, вали к нам в Преображенское. Там у нас идет основной набор. А не надумаешь, то бог тебе судья.
«Не было бы у меня нерешённого дельца, точно бы пошёл за Родину воевать, – Гена был полон патриотического энтузиазма. – Хотя, если это продлится пожизненно, то звездолёт мой непременно заржавеет, а судя по доброму царскому указу, сил и здоровья у меня может и не хватить».
Как не старался он увильнуть от пронырливых рекрутов, они-таки его сцапали и отконвоировали на сборный пункт. Там ему, при большом стечении народа, приказали донага раздеться и предоставить отборочной комиссии возможность заглянуть во все свои интимные места. Посмотрели они туда Гене, посмотрели и решили доложить об этом своему начальству.
– Странного новобранца мы у себя наблюдаем, – доложил офицер приёмного пункта, – одёжда на нем не нашенская, а ещё хвост имеется. Надо бы Царю доложить, он такие кунштюки любит.
Оперативно доложили по цепочке, и вот Гена стоит перед светлыми очами Самого. Поглазеть на странное создание в царские палаты набилась уйма титулованных господ, до невозможности вонявших перегаром.
«Точно – Царь», – вспомнил Гена цветные картинки из учебника по истории.
– Мин херц, полюбуйся на это, – сказал Царю статный мужчина с нагловатым взглядом и накладными волосами. Он вытолкнул без пяти минут воина вперёд, снял с себя парик, почесал стриженую голову и снова напялил чужие волосы на место.
«Вши, – уверенный в своём выводе подумал Гена, – слава богу, что они ко мне равнодушны. А наглый господин, видимо, – Меншиков».
Он не был в этом абсолютно уверен, поскольку видел его изображение на картине в музее один лишь раз. Усталый и седой старик на ней сидел в избе без парика и не у дел.
– Зело дивно! – сказал великий государь, удовлетворившись увиденным. – Разные диковинки я в жизни повидал, но такого шикарного хвоста – никогда!
«Вот и пришёл мне конец, – в отчаянии подумал Гена, вспомнив некоторые факты из жизни этой коронованной особы, – или в зоопарк меня определит или в кунсткамеру. Заспиртуют, конечно, для сохранности…»
– Имя у тебя имеется, молодец? – первым делом спросил его главный русский, с любопытством разглядывая Гену со всех сторон.
– Так точно! Гена я из Смирновки, ваша светлость.
– Ну, положим, не светлость, а Государь, Царь и Великий князь всея Руси, и так далее. Что умеешь делать, Гена Смирнов?
– Стрелять из разного вида оружия умею! – радостно отрапортовал Гена, довольный, что обрел фамилию.
– Из пушки тоже умеешь? – лукаво спросил великий государь.
– Так точно, умею!
– Врешь, небось. А покажи, – сказал Царь и повел рептилоида в сопровождении двух денщиков на местное стрельбище.
«Вот это старье! – подумал без пяти минут солдат, оценив тяжёлую чугунную трубу с запалом, – даже казённик ещё не предусмотрен».
Под бдительным взглядом Петра Гена зарядил пушку, прицелился, вспоминая навыки по баллистике, которые приобрел в учебке на 6-й и выстрелил. Пушка изрыгнула огонь, и полукилограммовое чугунное ядро с легкостью пробило деревянную мишень.
– Лихо стреляешь, молодец, – похвалил его великий бомбардир. – Хочешь верой и правдой послужить своему Отечеству? Пушкарем ко мне на службу пойдешь?
– Пойду! – честно ответил Гена, не в силах отказать родоначальнику своего великого государства и вздохнул с облегчением оттого, что ему, по-видимому, пока не светит стать музейным экспонатом.
Вот так Гена был зачислен в армию пушкарем под командование самого Царя.
– Мин Херц, а не шпион ли он? Ты видел его одёжду? Говорит, что беженец из Крыма, но я сомневаюсь.
– А он мне очень даже нравится. Ничего, Азов взяли и Крым возьмем! – ответил своему помощнику прозорливый русский государь. – А одёжа? Ты видел его рубаху с нашим флагом? Вот то-то и оно, патриот! А портки, а сапоги? Сносу им нет. Вот что, ты отдай их на экспертизу Ивашке Бровкину, он разберется. А там глядишь, сами начнём такие одежды делать. Ты щупал ткань его кафтана? Не порвешь! Вот какая амуниция и потребна для нашего войска.
Потом была Нарва. Осада. Ранней весной на позиции российских войск прибыл и Гена Смирнов с артиллерией. В начале лета русские знатно постреляли из пушек, и наш герой весьма отличился в этой баталии. А в конце лета состоялся окончательный штурм и крепость пала. В промежутке между обстрелами неприятеля, Гена, будучи навеселе, подбросил своему непосредственному начальнику Брюсу идею снабдить пушки затворами, за что был беззлобно высмеян и отправлен спать.
Великий государь российский не забыл о своём протеже. После взятия крепости Гена случайно попался Царю на глаза, был награжден вместе с остальными серебряной медалью в честь взятия крепости и удостоен наивысшего внимания к своей особе:
– Что хочешь за службу свою верную, герой? Проси, всё дам! – сказал ему весёлый и хмельной Петр.
– Десять бочек самогона, ваше превосходительство и отпуск! – набравшись наглости, отчеканил герой.
– Ну, коли обещал, то дам. А на что тебе так много? Помрёшь ведь.
– Для дела хорошего, – честно ответил раненный шальной пулей и насквозь прокопченный порохом боец.
– Для хорошего дела ничего не жалко. Алексашка, напиши бумагу смотрителю винных погребов, я подпишу. Пусть забирает, Геннадий Смирнов.
Бочки с ценным топливом, как было прописано в серьёзной бумаге, выдали без звука, а увидев на ней подпись самого Царя не только лишку дали, но и довезли ценный груз до места назначения. «Лишка» пришлась по душе Гене и всем мужикам окрест. Гуляли долго и шумно, но меру знали. Понравился простому народу чудный напиток.
«Как бы они, родные, не спились у меня здесь за триста лет», – с тревогой подумал виновник будущих народных бед.
– А заложите-ка вы здесь деревню, – сделал Гена во хмелю разумное предложение предкам, – и назовите её Смирновка в мою честь. Красота-то какая!
Благодарные местные мужики с энтузиазмом восприняли идею, а также почистили от ржавчины его транспортное средство. За этот добрый поступок Гена жаловал их бейсболкой Спартака, которую оставил накануне своей поездки в Москву.
Если бы Гена только знал, какой он дал толчок в развитии земной цивилизации! Ведь конфискованные у него джинсы успешно прошли испытания, их внедрили в производство и поставили на поток. Только не в России, а в Штатах. Меншиков постарался, зараза. Продал за хорошие деньги патент производства денима купцам из Генуи, а те наладили поставки этой ткани в Великобританию. И понеслось!