Ну, вот! Какая интересная зверушка! С рогами, копытцами, хвостиком! Черт! Действительно, зверушка была уж слишком похожа на черта. Вздумал поиграть со мной? Давай поиграем! Только не забывай про Вакулу-кузнеца! А вдруг я окажусь пошустрей тебя?
Нет! Хватит! Довольно! Я закрыл глаза. Надо попробовать заснуть. Но ничего подобного. Один кошмар сменялся другим. То я приехал в гости и никак не мог уехать домой. Постоянно находилась какая-то причина отложить отъезд. Хозяева были мне уже страшно не рады. И я понимал, что уже надоел им. Но всё время откладывал отъезд.
А вот я на вокзале. Объявляют мой поезд. Я подскакиваю. А где же мой чемодан? Там мои вещи, документы, билет, деньги. Заглядываю под скамейки. Чемодана нигде нет. Я бегаю по вокзалу. До отправленья поезда осталось пять минут. Красивая песенка, особенно в моей ситуации. Бросаюсь к полицейскому. Так и так! Он как-то подозрительно смотрит на меня и требует предъявить документы. Левая его рука лежит на кобуре. Он внимательно следит за каждым моим движением, готовый в любой момент применить табельное оружие в рамках, недопустимых законом.
– Да я же вам говорю, что они у меня в чемодане, который у меня украли! Как же я вам их покажу? Я же никак не могу показать то, что у меня украдено. Разве это сложно понять?
– Кто же, гражданин, держит документы в чемодане? Они должны быть при себе. Пройдемте? Ну, чего вы? Следуйте! Это что оказание сопротивления при исполнении служебных обязанностей?
– Куда? Не хочу я никуда проходить. У меня украли чемодан, в котором были мои документы…
– Куда надо. Пройдемте! Или мне вызвать наряд подкрепления? Почему вы не подчиняетесь?
– Но мой поезд уйдет. Уже объявили посадку. Если я пойду с вами, мой поезд уйдет.
– Никуда ваш поезд не уйдет, потому что никого поезда у вас нет. И чемодана у вас никакого не было. И документов у вас нет. У вас ничего нет. У вас даже одежды на себе нет.
Загадка становится загадочней
Довольно! Это уже слишком! Я так резко поднялся, что закружилась голова. Я некоторое время постоял, дождавшись, когда исчезнут черные круги перед глазами. Взял телефон. Нашел номер. Какое-то время поколебался, а затем нажал на зеленую трубку.
– Рома! – услышал я бодрый утренний голос. – Зачастил! Рад! Пора тебе выходить в свет!
– Извини, Толик! Так уж получается. Загружаю тебя собственной головной болью да еще и от работы отрываю.
– Я тебе дам извинения! Ты это брось! Проблемы? Правильно я понимаю? Давай выкладывай!
– А что еще, кроме проблем, может быть у одинокого никому на свете ненужного отщепенца и мизантропа! Тем более он пасует перед самой маленькой проблемкой,– простонал я жалобным голосом, представив себе, как Пинкертон сейчас обливается горючими слезами.
– Девчонку тебе нужно завести! И погорячей! Это лучшее лекарство от любых проблем. Могу посодействовать! Слышь, Рома! У меня сейчас совещание. Дюли раздаю коллегам. Ну, это для адреналина. Чтобы нюх не теряли и жизнь медом не казалась.
Он хохотнул. Я представил, какое удовольствие доставляла его отделу раздача начальником дюль. Наверно, сияли от счастья. И бросали счастливые взгляды на капитана.
– Я тебе перезвоню! И очень скоро! Ты от телефона-то далеко не убегай! Лады, Роман? Давай! Хотя лучше пускай бабы дают. У них это лучше получается. Их природа для это создала.
– Лады! Жду! Ты только, Толик, не доводи подчиненных до инфаркта. Подумай об их семьях!
Я залез под холодный душ. Вот так тебе! Так тебе и надо! Вот так надо выгонять дурь. Потом я долго брился. Окропил щедро свою чистую рожу одеколоном, неожиданно подвернувшимся под руку. Одеколон, по всей видимости, я использовал впервые. После чего я сел пить кофе. Обычно по утрам до него дело не доходило. Нашлись даже в кухонном шкафу три карамельки, которые от скуки сильно засохли. Это было даже хорошо. Не успел я допить и половины бокала, как затрыньдел телефон. Причем так весело! Наконец-то он вернулся к жизни! Я не помню, когда на него звонили в последний раз. Как же тут не веселиться… тра-ля-ля-ля!
– Что, Рома! На том же месте в то же самое время. Устраивает тебя? Или другие варианты? Я готов выслушать любые предложения, – хохотнул Пинкертон. – Я весь внимание.
– Вполне устраивает. До встречи! – я радостно отрапортовал, приняв стойку смирно.
Взгляды дам, которые по традиции занимали скамейку у подъезда, не были столь враждебны, как обычно. По крайней мере, мне так показалось. Я приторно сладким голосом поздоровался с ними. И пожелал им здоровья. Некоторое время постоял у скамейки.
Я всё рассказал Пинкертону, ничего не утаивая. Он погрустнел. То и дело тяжело вздыхал. Резко отодвинул почти пустую тарелку. Вытер жирные губы. Стал вытирать ладони.
– Да! Тут, как говорится, без бутылки не разберешься. Я вижу, что слухи о том, что ты бухаешь денно и нощно слишком преувеличены. Второй раз встречаемся, и ты, как огурчик. А сегодня от тебя даже парфюмом несет за версту. Вроде, как на свидание собрался. Давай угадаю каким? Кстати, дорогой. Значит, денежка водится. Или я не прав? Нет, Рома! В таких делах я всегда прав. А нюх, как у собаки, а взгляд, как у орла.
– Не надо, пожалуйста! Мне не до этого, – проворчал я, потягивая минералку из бокала.
Вспомнил. Одеколон мне подарила последняя пассия. У меня был день рождения. И я, как обычно, напился до потери. И чем закончился праздничный ужин, не помню. Когда проснулся-оглянулся, то стало понятно, что ночь я провел один. Больше мы с ней не встречались. Она не звонила. Вероятно, нашла себе кого-то нормального. Я рад за нее. Рано или поздно она все равно бы сбежала от меня. Я рад за нее.
– Не знаю, что тебе сказать, Рома. Какой-то бред! Да! Настоящий бред. Только в белой горячке такое может привидеться. Никакой логики, никаких мотивов. И зацепок тоже нет. Даже Шерлок Холмс опустил бы руки. А знаешь, Рома! Плюнь ты на это и забудь. Вот тебе мой совет. Всё завершилось и благополучно. А предложение на счет горячей девчонки сохраняется в силе. Тебе какие больше по вкус? Блондинки? Брюнетки? Высокие? Низкие? Полненькие? Худые? Накидай примерную характеристику!
– Давай о деле! Плюнуть-то можно, Толик. Чего же не плюнуть? Вот голова дурная никак не хочет избавиться от этого. Лучше бы, если ее вообще не было. Загадка! Загадают тебе загадку, да такую загадочную, подковыристую, что не знаешь, с какого бока к ней подойти. Уйдут по-английски, не дав ответа. А это загадка уже всё твое нутро захватила. Гложет тебя! Не есть не можешь, не спать спокойно, ни о чем другом думать, пока не найдешь разгадки. С тобой такого не бывало? Что вот как с ножом к горлу приступит и ни о чем другом ты больше не можешь думать?
Пинкертон ковырялся в зубах. Зубы у него были крупные, желтоватые от курева, но зато свои.
– К нам тебе, Рома, нельзя. Тебя через пару месяцев пришлось бы отправлять в психушку. Ты слишком впечатлительный. У нас с загадками просто. Не можешь отгадать – забудь. Или найди стрелочника, чтобы не портить показатели. А показатели в нашей работе – это самое главное. Так вот всё просто, как дубина неандертальца. Может, горячей девочкой начнешь лечить свою загадку? Не отказывайся! Ладно, Рома! Тогда так! Я выясняю о Крюке всё, что смогу. Такие знаменитые личности и следов оставляют немало. Ты же даешь слово, что забываешь эту загадку раз и навсегда. Прежде всего, психическое здоровье! Могу предложить работу! Непыльную. Денег немного дают. Но свободного времени хоть отбавляй. И работа почти по твоему профилю. Ну, скажем так: боком тебя касается. Одним словом, синекура. Будешь сидеть в офисе, компьютер, принтер и прочая фигня…
– Я сам. Спасибо за заботу! Весьма благодарны, ваше высокопревосходительство! Весьма!
– Жди звонка, Рома! Как ты был шутом гороховым, так и остался им. И это в тебе самое привлекательное.
Я пошел домой. Можно было взять такси или доехать на маршрутке. Всё-таки расстояние. Я специально этого не делал. Да и толкаться среди людей не было желания. Не люблю я многолюдья. А более всего давки в общественном транспорте. Пот, толкотня…
По дороге завернул в несколько магазинов. Просто так. Глазел на товары, которые мне совершенно не нужны и которые я не собирался покупать. Неужели всё это нужно для человеческого существования? Такое множество разных вещей? Сколько же производится совершенно ненужного! И появляются всё новые и новые товары! А сколько на это тратится времени, ресурсов, сил! И всё это только для того, чтобы отвлечь человека от одиночества, чтобы побудить его ходить каждый день на ненавистную работу для зарабатывания денежных фантиков, на которые он покупает эти ненужные безделушки, а потом выбрасывает их за ненадобностью. Я уже который год (хотя можно посчитать, который) не удручал себя никаким трудом, после того, как (помните, в начале я хотел рассказать об этом) моя жизнь круто изменилась. У меня была бабушка, самый дорогой мне человек и, кажется, единственный в мире, который меня понимал. Бабушку похоронили, а через некоторое время оказалось, что я ее единственный наследник. Так было сказано в ее завещании. Я стал хозяином этой квартирки и средств, которые позволяли мне без роскоши и отдыха за границей прожить свою бренную жизнь, не омрачая ее нудной работой ради добывания денежных знаком. Осознав это, я почувствовал себя на седьмом небе. Впервые я был счастливым. И тогда я напился до беспамятства.
В последнем перед домом магазине я купил продукты, даже не заглянув в питейный отдел, чем привел в изумление продавщицу, сидевшую на кассе. Ее звали Галиной. Так было написано на бейджике. Вороньей черноты блестящие волосы. Скорее всего крашенные. Обручального кольца не было. Лет ей под тридцать пять. Курносая, пухлые губы и щеки. У такой должен быть мужик, не очень богатый, точнее, совсем не богатый. Какой-нибудь водитель КАМАЗа или таксист. Разумеется, женатый, имеющий двух детей, школьников. Два раза в неделю он ночует у нее после ужина с выпивкой. Дома говорит, что ночное дежурство. А жена верит или делает вид, что верит. Где их найдешь нормальных мужиков, не кобелей. А этот работает, домой зарплату приносит, ей покупает подарки. Пьет только по праздникам и после бани. А в будние дни лишь четвертушку водки и две бутылки пива. Дети к нему тянутся. Одевает, обувает, кормит, не дерется. Чего еще нужно? Пойди поищи лучше! Так что не стоит дергаться! А что не уделяет ей внимания в постели, так и это можно понять.
– Чего-нибудь еще желаете? – спросила Галя, заглянув мне в глаза. Веки были покрашены в зеленый цвет.
– Нет! Спасибо! У вас очень высокое качество обслуживания, особенно в вашу смену.
Быстро вышел из магазина. Как-то я быстро научился делать дамам комплименты, чего раньше за собой не наблюдал.
Пинкертон расписал мне биографию Крюка. Ну, и что? Это ни на шаг не подвигло меня к разрешению загадки. В одном он прав: нужно плюнуть и всё постараться забыть. Может быть, напиться? Знакомый и хорошо проверенный способ решения всех проблем. А и верно! А то так глядишь и недолго трезвенником стать. Сам же к себе потеряю уважение. И потом, чем же мне заниматься, если я не буду пить? Может быть, еще и на работу устроиться? Мне так стало смешно, когда я представил себя с метлой или сидящим за компьютером, что я рассмеялся. Ладно! Пора исправлять положение. Я опять долго и тщательно собирался. Предстану последний раз перед внешним миром трезвым и опрятным. Порадую окружающую среду! Хотя она и не заслужила этого.
Старушки-подружки в этот раз глядели на меня почти ласково. Наконец-то они признали во мне полноценного члена нашего общества. Я же со своей стороны только что не раскланялся и не расшаркался перед каждой из них. Чем вызвал у них самые положительные эмоции. Они улыбались и по-доброму поглядывали на меня. Мнение их обо мне совершенно изменилось.
– Какая замечательная погода! – восхитился я. – Не находите ли, милые дамы? Хочется петь! Как я понимаю птичек! Но сам – увы! – не обладаю певческими талантами.
Они согласились со мной. Я еще хотел что-нибудь добавить, прежде чем отправиться по знакомому маршруту, но в это время за спиной раздался громкий смех. Я обернулся и увидел двух долговязых юношей с дурацкими рюкзачками за плечами. Они прошли мимо, громко и бодро говоря. Они оживленно жестикулировали. Я не вслушивался в суть их разговора, как это я обычно делаю, когда занят своими мыслями.
– Кто такие? – поинтересовался я у бабушек. – Что-то не припомню. Недавно, видно, поселились?
– У Петровой квартируют. Она уехала в Германию. «На год или, может быть, насовсем и сдала квартиру», – сказала круглолицая старушка – Архитекторы. Вот! Они и снимают.
– Вот всё ты, Степановна, перепутаешь, – возразила ей другая. – Архитекторы уже съехали. А эти на докторов учатся. В медицинской академии. Лечить нас будут. Вот как!
– А! – протянул я. – Спасибо! Буду знать, к кому обратиться за медицинской помощью.
И пошел своей дорогой. Но сделав несколько шагов, ударил себя по лбу. И остановился. Некоторое время я стоял на месте и, может быть, даже разговаривал вслух.
Кто стучится в верь ко мне?
Какой же я всё-таки идиот! Конечно же! Разве об этом нельзя было догадаться раньше? Я затарился спиртным, чем вызвал такую знакомую, почти родную улыбку у Галины. Дома, быстро растолкав товары, я вооружился лупой и стал обследовать стену над кухонной дверью. Сантиметр за сантиметром. Проходил и снова возвращался назад.
Впрочем, дальше лупа не понадобилась. Чуть выше косяка был круглый след от липучки. Я хлопнул две стопки водки, закусил миниатюрным огурчиком из «Дядиваниной» баночки и, прихватив бутылку пива, отправился на диван. Вот Пинкертон и вся разгадка! Но больше прикладываться к водочной бутылке я не стал. Мне еще предстоял вечерний визит и неизвестно, в какой атмосфере он будет проходить. Поэтому трезвая голова мне еще понадобится. А пока, чтобы скоротать время и получить новую информацию, я почистил зубы и спустился вниз к своим бабушкам. Это лучший источник информации. Просто нужно к нему найти подход. Кажется, я его уже отыскал.
– Милые дамы! А не позволите ли мне присесть рядом с вами, с краешка. Изумительная погода! Хочется наслаждаться! Подышать озоном! Освежить легкие и кровь!
Бабушки посмотрели на меня подозрительно. Какое-то время они молчали, косясь на меня, а потом возобновили свой бесконечный разговор. Сначала я вслушивался. Но вскоре меня их болтовня утомила и, дождавшись небольшой паузы, я встрял, как бы между прочим, проговорив приторно сладким голосом, как герой мелодрамы:
– Скажите, а вот эти молодые люди, ну, что медики, в какой они живут квартире? Не знаете? Скажу откровенно, они мне понравились. А главное, что медики. Это же замечательно!
– Так у Петровой же! У Петровой снимают. Она до этого сдавала архитекторам. А теперь им.
– А номер-то какой? Случайно не знаете?
Я опять широко улыбнулся, почему-то будучи уверенный в том, что у меня очаровательная улыбка.
– Сто семнадцатый. А тебе зачем? К чему ты номер спрашиваешь? – спросила самая маленькая.
– Знаете ли, познакомиться. А то всё время один. Развеяться бы! Может быть, подружимся.
– Бабу бы завел, чтобы не быть одному. И работать бы начал. Вот и развеешься! А друзья всякие бывают.
– Обязательно заведу и обязательно начну, – согласился я. – Это входит в мои ближайшие планы.
Я еще посидел некоторое время и поднялся к себе. Включил телевизор, чтобы как-то убить время. Попереключал каналы. Неужели это смотрят? Или я совсем отстал от жизни? Остановился на сериале «Беглые родственники». Под него и заснул благополучно и проспал до глубокого вечера. Чем же я буду заниматься ночью. Литроболом? Других-то занятий и интересов у меня не было. А может быть, и в правду завести бабу или горячую девчонку, как говорил Пинкертон? Хоть паутину по углам обметет! Над этим предложением стоит подумать. Пинкертон был со школьных лет еще тем ходоком. Плохого он не подсунет. Сам лично проверит несколько раз. Лишь бы она нормально отнеслась к моим привычкам. Точнее к одной моей привычке, глубокой привязанности и тяге. Охо-хо! Жизнь наша тяжкая! Оказывается, что человеку, кроме водки, еще так много надо. Все прежние мои эксперименты с противоположным полом заканчивались полным фиаско, то есть дамы довольно поспешно покидали меня, растворяясь в туманной дали и прекращая всякое со мной общение. Впрочем, не все. Некоторые изредка продолжали интересоваться моими делами и здоровьем. Здоровье пока еще у меня было, а вот дел никаких не было, кроме… ну, понятно какого. Но в последнее время и девушки перестали меня интересовать. Старею, наверно. Или алкоголь вытеснил и эту жизненную потребность.
Но пора! Труба зовет! Вряд ли мои гаврики посещают найт-клубы. Такие на съемных квартирах не живут, а если живут, то с какой-нибудь длинноногой дивой. Хотя, может быть… Нет! Даже от одной этой мысли меня передернуло. Судя по двери, квартирка не богата. К тому же, однушка. Позвонил. За дверью послышались голоса, а потом шарканье. Глазка не было. И это хорошо. А что? Симпатичный парнишка. Очень добрые глаза. Тонкие губы. И какой-то уж слишком тонкий нос. Девчата, конечно, пачками вряд ли на него будут вешаться. Но для долгой счастливой семейной жизни вполне подходящая внешность. Чувствуется основательность. Пациенты будут доверять такому доктору и строго выполнять все его предписания.
В глазах паренька сначала мелькнуло недоумение, а затем страх. Правда, нужно отдать ему должное, он тут же взял себя в руки, улыбнулся и совершенно спокойно проговорил, глядя мне в глаза с детской непосредственностью и никак не выдавая своего смущения:
– Добрый вечер! Вам что-то нужно? Ах да! Вы вероятно наш сосед. Мы тут недавно. Слушаю вас!
Но секундное его замешательство подтвердило мою догадку. Я уже нисколько не сомневался в своих подозрениях. Недаром говорится, что сколько веревочке не виться…
– Кто там Андрей? – раздался голос. Бодрый, такой бывает по утрам, когда хорошо выспишься.
Значит, ты Андрей, объелся кислых щей. Ну, что же, будем знакомы. Я улыбнулся и подмигнул ему.
– Позвольте пройти! Что же мы на пороге стоим? Как-то не по-соседски. Проявите гостеприимство!
– Да, пожалуйста! А что вам нужно? Объяснитесь, пожалуйста! А то как-то… ну, не знаем…
Вышел его товарищ. Этот был пониже, поплотнее и такой круглощеко-круглолицый. А кулаки у него ничего. Вероятно, учится на хирурга. А хирургу нужны сильные руки. И к тому же, вероятно, спортсмен. Два раза в неделю посещает спортзал.
– Я ваш сосед. Живу двумя этажами ниже. Зовут меня Роман. Вот такое романтическое имя. Не находите? Роман – романтизм. Я и по жизни такой романтик, всё романтизирую.
– Находим, что имя действительно красивое. Но что вам всё-таки нужно? Что-то вы с какими-то заходами.
– Соли не одолжите? Знаете, как-то не привык есть несолёный суп. А в магазин идти не хочется. Знаете, одеваться, передвигаться, напрягаться. Зачем это делать лишний раз?
– Одолжим! Этого добра не жалко. Что же вы сразу не сказали? А то с какими-то заходами.
Тот, который Андрей, пошел на кухню и вынес мне в газетном кульке соль. На кастрюльку супа вполне хватит. А кастрюльку я буду употреблять целую неделю, если суп не испортится.
– «Медицинская правда»? – кивнул я на газету. – Или, как она у вас там называется? Я, правда, газет не читаю. В школьные годы еще почитывал «Пионерскую правду».
– Вам что-то еще надо? Или просто поговорить? – спросил Андрей, явно нервничая, как будто я оторвал его от важного дела.
Я усмехнулся. Заглянул ему в глаза. Он потупился, скосил в угол, где стоял платяной шкаф.
– Вопрос, как говорится, не в бровь, а в глаз. Еще бы я желал посмотреть ваши видики на Ютубе. Надеюсь, вы не откажите мне в этом маленьком желании? Вы же очень гостеприимные ребята.
– Ну, это знаете, это выходит уже…Кто вы собственно такой? Чего вы сюда заявились?
– Если вас не устраивает этот вариант, предлагаю второй! Я добрый! Пока! Но доброта моя не безгранична.
– Витя! Иди сюда! – крикнул он товарищу. – Я тут ничего не пойму, что нужно гражданину.
В коридоре показался Витя, круглолицый крепыш. Может быть, Андрей позвал его именно из-за кулаков. Но будем надеяться, что до этого всё-таки дело не дойдет. По крайней мере, мне не хотелось. Да и они вполне интеллигентные ребята, а не какая-то босота.
– Есть у меня очень хороший друг. К нему еще со школьных лет приклеилась кличка Пинкертон. Сейчас он начальник отдела криминальной полиции. Гениальный сыщик! У него в отделе стопроцентная раскрываемость. Начальство его очень ценит, – тараторил я, как скороговорку, не сводя глаз с их лиц, отмечая любое движение.
– Зачем вы это нам рассказываете? Что вам нужно? – спросил долговязый Витя. В его голосе звучал страх.
– Вы мне симпатичны! И я хотел, чтобы мы познакомились поближе. Так вот… Один звонок, и Пинкертон пришлет группу к моей квартире. Несомненно, они обнаружат чужие пальчики на дверях, на кухне, след от видеокамеры над дверями. Ах! Взлом квартиры, пропажа дорогих ювелирных украшений, семейной реликвии. Они, конечно, не пропали. Но ведь преступники для чего-то забрались в квартиру. И не стоит забывать мою дружбу с начальником отдела. Преступников он найдет в мгновение ока. И длительный срок им обеспечен. Сколько он висяков еще навешает! Вы же знаете, как работают наши блюстители! Для них отчетность – это главное.
Друзья молчали. Что-то вы долго соображаете, ребята! Если так же вы будете задумываться во время операции, то я не завидую вашим пациентам. Ну, шевелите же мозгами! Но всякие реакции в них что-то застопорились и они никак не могли сдвинуться с места.
– Какой вариант вас больше устраивает? Первый или второй? Выбирайте! – скомандовал я.
– Что же мы стоим на пороге? – воскликнул Андрей. Он старательно отводил взгляд. – Давайте пройдем! Поговорим! Выясним всё, так сказать. А то какие-то непонятки.
Вид у них был очень растерянный и грустный. Он мучительно соображал, как им поступить.
– Проходите! Что уж! – это уже Витя добавил приглашение от себя. – В ногах-то правды нет.
– Как и в прочих частях тела, – добавил я.
Я прошел следом за ними. На угловом столике лежали книги. А еще и ноутбук. И белый бокал. Вероятно, дежурный, из которого они по очереди пили кофе, когда сидели за столиком.
– Давай ты, Витя! – сказал Андрей после того, как они уселись на диванчик и некоторое время переглядывались друг с другом. – У тебя это лучше получается. Ну, объясняться!
Я сидел напротив их на кресле. Его товарищ замялся, разжал кулаки и положил ладони на колени. Я физически ощущал, как он пытается подобрать слова для начала. Щеки его раскраснелись. Он погладил колени. Посмотрел на меня и снова отвел взгляд.
– Ну, так, значит…Вот, – пробормотал он и снова погрузился в раздумье, подбирая нужные слова.
– Смелее, Витя! Смелее! Я очень добрый и гуманный человек. Даже не отхлопаю вас по попе за шалость. Зуб даю, что ничего не буду предпринимать. Но при одном условии, что вы честно всё рассказываете, ничего не утаивая. Можете не клясться! Я вам поверю.
Я откинулся на спинку стула. Скрестил руки на груди и приготовился выслушать исповедь.
– Кто сейчас не ютубит? И мы, само собой. Ну, и решили, что на этом можно и подработать. Благо по нашему профилю можно такое наснимать! Копейки, конечно. Но для студентов, сами понимаете, каждая копейка дорога. Особенно хорошо шли репортажи из морга. Мы туда ходим на практику и вообще подрабатываем. Ночное дежурство, там… Ну, вот… Но каждый раз нужно что-то более крутое, экстремальное, чтобы еще сильнее нервы пощекотать. Тут нам и пришла в голову эта идея. И как раз привезли труп этого отморозка. При нем никаких документов. Дело было к ночи. И оформить его сразу было некому. Мы его загружаем и к вам. Знали, что вы бухаете по-черному. И сами видели, и бабки все уши прожужжали. Ну, а ночью вы в полном отрубе. Так что бояться нечего. Недооценили в общем вас. Думали, что вы алкоголик.
– Как двери-то вскрыли? Отмычкой? У меня есть хорошая привычка сидеть взапертях.
– Да вот, Андрей, еще с детских лет балуется. Нет-нет! Не подумайте! Ничего серьезного! Это у него вроде хобби, спортивного интереса. Ну, вот такое странное увлечение! Можно сказать, специалист. Даже однажды консультировался у профессионального домушника.
Андрей покраснел и кивнул. А потом почему-то отодвинулся от товарища. И посмотрел на него с неприязнью.
– Вы же спите глубоко. Мы в этом были уверены. Ну, и на самом деле так и оказалось. Даже похрапывали. Андрей вас окрикнул, никакой реакции. Крепко спали.
– Ладно, ребята! Дальше можете не продолжать. Всё понятно! Как проютубили? Лайков много собрали? Или как они там у вас называются? Я в компьютерном жаргоне не силен.
– Ну, неплохо! Даже не ожидали такого! – ответил Витя. Протянул руку к ноутбуку, но тут же одернул ее.
Они повеселели. Заулыбались. Не ожидали, что всё так легко закончится. Дяденька и выговора не стал делать.
– Мой совет вам, ребята! Придумывайте более безобидные розыгрыши. Хорошо, что вы имеете дело со мною. А если бы на моем месте оказался кто-нибудь другой? Скорей всего бы ваша жизнь пошла под откос, как взорванный партизанами состав. Вместе светлой и просторной поликлиники несколько лет будете иметь дело с мрачными пациентами в наколках в тюремной поликлинике. Оно вам надо? Конечно, не надо. Так что поаккуратнее с шутками. Не у всех развито чувство юмора. Уверяю вас!
Я поднялся. Они подскочили, как по команде. Еще хоть не вытянулись по струнке. Сразу видно, что не служили в армии.
– А вы? Мы можем надеяться? – пробормотал Витя, заглядывая мне в глаза. И вид у него был такой подобострастный.
Его товарищ Андрей держался немного попристойней. Но в общем-то скромные ребята.
– Я же сказал! Всё! проехали! Я уже забыл об этом, – махнул рукой. – И вам советую.
– А смотреть не будете? Ну, это…клип то есть? Или же вы уже посмотрели? Я могу включить.
Андрей показал на ноутбук. Купили в складчину? Или кто-то привез из дома. Хотя какая разница!
– Зачем? Я не любитель и не ценитель интернетовского юмора. Спокойной ночи вам, ребята! И по ночам всё-таки нужно спать! Говорю это как специалист специалистам.
Помахал им на прощанье ручкой и вернулся домой. Вот и всё завершилось! Можно ставить жирную точку или лучше восклицательный знак. Славные ребята! Жалко, если из-за какой-нибудь глупости они загремят под фанфары. А дурь в их головах еще не выветрилась. Я постучал по дереву. Потом напился. И как уснул, уже не помню. Всё вернулось на круги своя. Я не любитель проблем. Хотя знаю, что беспроблемная жизнь возможна только в ином мире.
Утром я заглянул в холодильник. Хотя какое утро! Для кого-то это уже самый разгар трудовой смены. А может быть, действительно, мне устроиться на работу? Что-то эта бытовая пьяная жизнь начинала приедаться. А тут какая-никакая смена впечатлений, эмоции, то сё. Но тут же я представил, как с глубокого похмелья волочусь на автобусную остановку, потом трясусь в битком набитом автобусе, распространяя вокруг себя тяжелый похмельный дух, а потом до вечера с мученическим видом что-то делаю глубоко ненавистное мне, ожидая только одного – вечера со спасительной стопкой… Как только я это представил, меня чуть не стошнило. Я приготовил легкую трапезу, достал начатую бутылку водки, разумеется, выпил, улыбнулся и подумал о том, какая у меня хорошая жизнь. А если мне хорошо, зачем делать себе плохо? Что за глупость? Нет уж! Нет уж! Извините! Мы как-нибудь так!
Раздался звонок. Кого это могло принести? Я пожал плечами и отправился открывать двери. На пороге стояла женщина лет этак сорока в легкой серой куртке, а рядом с ней долговязый мужик с такими тонкими губами, каких мне еще не доводилось видеть. Две бледно-красных ниточки, вытянутых, как по линейке строго горизонтально.
– Вы Роман? – спросила женщина и улыбнулась. – Я не ошибаюсь? Хозяин этой квартиры?
Мне ее улыбка не понравилась. Долговязый скрестил руки впереди, локтем он прижимал черную папку. Почему-то взгляд его уперся в потолок. На меня он не глядел.
– Ну, допустим! – недовольно буркнул я. – Меня, действительно, зову романом и я живу в этой квартире.
– Мы к вам по объявлению, – сказала дама. – Вот! Прочитали и решили зайти посмотреть.
– По какому еще объявлению? Что за чертовщина? – я пожал плечами. – Что вы придумываете?
– Как? Но вы же дали объявление в газете о том, что продаете квартиру. Вам показать газету? – удивленно проговорила дама и перевела взгляд на долговязого, который в тот же момент расстегнул папку.
– Бред какой-то! Ничего я не давал! И квартиру я не собираюсь продавать. С какой такой стати я стал бы ее продавать?
Я взялся за ручку, чтобы закрыть дверь перед незваными визитерами. Но почему-то медлил. Еще раз внимательно осмотрел их. Нет, вполне порядочные люди. Может, они супруги?
– Погодите! Погодите! – заговорил долговязый. – Нам надо поговорить! Не закрывайте двери.
Он достал газету. Это была газета объявлений. Стал листать, нашел нужную страницу.
– Вот посмотрите! Обведено! – он ткнул пальцем. – Вот обведенное черным фломастером.
Действительно, там был мой адрес. Не слишком ли много розыгрышей на мою несчастную похмельную голову? Кто же на этот раз подшутил? Рано, значит, успокоился. Что там еще впереди? Единственно о чем я мечтаю, чтобы ко мне никто не совался.
– Извините! Это чья-то глупая неуместная шутка. Я ничего не сдаю. До свидания! Посмотрите другие объявления!
– А разве подобными вещами шутят? – спросила женщина. – Странные шутки! Впервые с таким сталкиваюсь.
– О! По-моему, сейчас для шуток нет ничего запретного. Мы живем во времена тотальных розыгрышей. Все и везде и надо всем шутят. Даже на похоронах сейчас принято шутить.
– Ну, тогда извините! – пробормотала женщина. – Как нехорошо получилось! А нам, знаете, так срочно нужна комната! Просто край! Мы так надеялись! Просто не знаю, как быть.
– Ничем не могу помочь. Извините!– расшаркался я. На какой-то момент мне стало жаль этой женщины.
Я уже отступил в глубь коридора, чтобы закрыть дверь, и в этот момент женщина ойкнула, побледнела, колени у нее подогнулись, и она медленно стала оседать. Я растерялся. Никогда не знаю, что делать в таких ситуациях. Оказывать первую медицинскую помощь я не научен.
– Эдик! Эдик! – шептала она приглушенным голосом, хватая воздух и явно задыхаясь.
Эдик, долговязый мужик, напугался, подхватил ее под мышки. И стал поднимать. Она висела на его руках, как куль.
– Людочка! Людочка! Погоди! Погоди! Мужчина! Ну, что же вы? Чего вы стоите? Ей же плохо.
Это ко мне. А что я? Что мне делать? Звонить в больницу? Вызывать соседей. Я был в полной растерянности.