Последнее воскресенье ноября. Психологическая драма в одном действии
TekstН а д я. Лариса, послушай. Мне очень тяжело говорить. Я отдала Митю, потому что ему здесь было очень плохо…
Л а р и с а. Ты не слышишь меня?
Н а д я. Лариса, над ним издевались, его никто не любил…
Т а м а р а. Надя!
Л а р и с а. В какой детский дом ты его отдала?
Н а д я. Лариса, доча, я хотела его спасти…
Л а р и с а. Господи, что за чушь ты несешь! От кого?
Н а д я. От нас… Мы все постоянно издевались над ним…
Т а м а р а. Ты что такое говоришь-то, а? Лариса, ей плохо.
Н а д я. А что, не так что ли? То Митя Лёнину шоколадку съел… то Митя на обоях рисует… то Митя простыню рвет… – хотя я сама лично видела, как этим твой Ленька занимается.
Т а м а р а. Замолчи! Ох, дура!
Н а д я. А что, я не права? Ты же сама выставила его за дверь!
Т а м а р а. Нет, вы посмотрите на нее! Плетет что попало и все тут!
Н а д я. Это кем надо быть, чтобы раздетого трехлетнего ребенка выставить на улицу! А если бы он заболел?!
Т а м а р а. Его никто не выставлял. Он сам вышел.
Л а р и с а. Хватит! Я не собираюсь это больше выслушивать.
Н а д я (тяжело дыша). Лариса, это не правда.
Л а р и с а. Хватит!
Все молчат.
Н а д я. Доча, ты… прости меня, пожалуйста…
Л а р и с а. Простить тебя?
Пауза.
Л а р и с а. Хм…
Еще одна пауза.
Л а р и с а. Никогда.
Л а р и с а уходит. Н а д я очень медленно подходит к окну. Смотрит в него.
Н а д я (помолчав). Ну вот и снег пошел.
Постояв немного у окна, Н а д я направляется к столу, на котором лежит праздничный пакет. Оттуда она вынимает альбом с фотографиями. Затемнение.
КАРТИНА ВОСЬМАЯ
Декабрь. Н а д я и Л е н я сидят в комнате.
Л е н я (издает звук на новой скрипке). Это какая нота?
Н а д я. Ну пусть будет ву-у.
Л е н я. Такой ноты не бывает. Ты придумала ее. Эта нота… (Медленно произносит, чтобы не ошибиться.) Си бекар. Ой, диез. А вот эта? (Издает еще один звук.)
Н а д я. Не знаю.
Л е н я. Это – ля бемоль. (Неожиданно.) А ты знала, что был такой композитор… глухой.
Н а д я. Нет. А как его звали?
Л е н я. Бредходен.
Н а д я (смеется). Как-как-как?
Л е н я. Бредходен. Правда. Нам про него в школе рассказывали. Он играл, играл и оглох.
Н а д я. Может, его звали Бетховен?
Л е н я. Я так и сказал.
Небольшая пауза.
Н а д я. Нравится новая скрипка?
Л е н я молча соглашается.
Н а д я. Играй. Только люби свое дело, да не бросай его. Оно потом тебя вознаградит за преданность. Ты с нас пример не бери, мы того не заслуживаем. Учись. Жизнь сама тебя правильным путем поведет, если ты этого захочешь. Бабушку только не расстраивай.
Л е н я. А почему вы с ней ругаетесь?
Н а д я. Потому что… (Помолчав.) Дуры!
Дверь открывается. Входит Т а м а р а.
Т а м а р а (Наде). Я тебе, по-моему, ясно сказала: не подходить к Лёне.
Н а д я (делает покорный вид). Я слушала, как Леня на скрипке играет.
Т а м а р а. Еще раз увижу – с бомжами будешь лавочку делить. Ясно тебе?
Н а д я, ухмыляясь, соглашается.
Т а м а р а (внуку.) Ты уроки сделал?
Л е н я. Да.
Т а м а р а. Ну-ка дай, я проверю.
Т а м а р а подходит к внуку. Затемнение.
КАРТИНА ДЕВЯТАЯ
Конец декабря. Вечер. Т а м а р а, Л е н я и Н а д я сидят в комнате. Раздается стук в дверь.
Т а м а р а (Наде). Открой.
Н а д я ни слова не говоря, идет открывать. Появляется пьяная Л а р и с а с бутылкой в руке.
Л а р и с а (медленно проходит). Ну что, довольны?
Н а д я. Чем?
Л а р и с а. Как чем? – мой сын уехал.
Н а д я. Куда?
Л а р и с а. В Испанию.
Т а м а р а. Куда Митя уехал?
Л а р и с а. В Испанию. Его какая-то семья усыновила.
Т а м а р а и Н а д я смотрят на Л а р и с у.
Л а р и с а. Смогу ли я с ним увидеться? Нет. (Начинает смеяться.) Вы знаете, я всегда хотела быть свободной, как думаете: у меня это получилось? – я ведь избавилась от сына.
Л а р и с а идет на кухню, сестры следуют за ней, Л е н я остается в комнате.
Т а м а р а. Вполне.
Л а р и с а. А я думаю, нет.
Н а д я. Что ты можешь знать о свободе?
Л а р и с а. Совершенно верно! Ни-че-го… Я раньше думала, что свободу нужно добиваться…
Н а д я. Так оно и есть!
Л а р и с а. Нет. Сейчас я понимаю, что свободы не существует.
Т а м а р а. Как это не существует?
Л а р и с а. А вот так! Максим никогда не станет свободным, я никогда не стану свободной, Митя никогда не станет свободным, мы никогда не станем свободными, потому что свободы не су-ще-ству-ет!
Т а м а р а. По-твоему, свобода заключается в человеке?
Л а р и с а. Это исключено! По мне свободы, как таковой, нет – ее никогда не было и не будет. (Матери.) Ты ведь за всех все решаешь!
Н а д я. И что?
Л а р и с а. А ничего! Здесь нет смысла, потому что… Свобода – это когда ты можешь сказать самые отвратительные слова человеку, зная, к примеру, что он убьет тебя! Свобода – это когда я могу не разводиться с мужем! Свобода – это когда я могу развестись с мужем! Свобода – это когда я могу в любой момент уехать в Испанию, чтобы забрать своего сына, или же не уехать! Свобода – это когда ты не хочешь есть, а если и хочешь, то можешь позволить купить себе все что угодно! Свобода – это когда ты знаешь, что наступит после смерти! Свобода – это когда тебя кто-то любит! Свобода – это когда я могу плюнуть президенту в лицо! Свобода – это когда я могу избить собственную мать! Свобода – это когда я могу поджечь квартиру! Свобода – это когда за убийство не посадят! Свобода – это когда ты ни от кого не зависишь. Свобода – это когда ты сидишь в толчке и не слышишь, что о тебе говорят люди; или же наоборот – слышишь. Свобода – это когда меня простили! Свобода – это когда я могу прощать или не прощать людей! Свобода – это когда я знаю ПРАВДУ, какой бы она ни была, но все равно ПРАВДУ! Свобода – это прочее и так далее и тому подобное…
Т а м а р а. Что за хрень?
Л а р и с а. Это не хрень!
Т а м а р а. А что это по-твоему?
Н а д я. А это Томочка, ее пьяный бред. (Неожиданно Ларисе.) Ты сюда права пришла качать, марамойка? Свободы ей захотелось! Да все, что ты перечислила, не имеет никакого отношения к свободе! Убирайся отсюдова!
Л а р и с а. А мне наплевать! Я хочу знать ПРАВДУ! И пока я ее не узнаю, я отсюда никуда не уйду!
Н а д я. Мне что, ментов вызвать?
Л а р и с а. Делай что хочешь, ты – свободная!
Т а м а р а. Лариса, Лариса, ну хорошо… что ты предлагаешь сделать?
Л а р и с а (смеется). Что я предлагаю сделать…
Пауза. Л а р и с а молча выливает жидкость из бутылки.
Н а д я. Что ты делаешь, Лариса? Это… Что это? Это бензин? (Направляется к Ларисе.)
Л а р и с а (достает зажигалку). Я ведь тебя уже поджигала. Да, мамочка?
Т а м а р а. Лариса, ты с ума сошла! Что ты делаешь?
Л а р и с а. Жду.
Н а д я. Лариса, чего ты ждешь?
Л а р и с а. Ответа. Я хочу знать: почему ты меня ненавидишь?
Н а д я. Лариса, доча…
Л а р и с а. У меня нет родственников, а если и есть, то они далеко отсюда!
Н а д я. Что?
Л а р и с а. Что слышала!
Н а д я. Лариса, ты… ты не понимаешь! Да с чего ты взяла? Успокойся…
Л а р и с а. Я спокойна!
Н а д я. Лариса, послушай меня…
Л а р и с а. Я слушаю!
Тишина.
Л а р и с а. Ну? Не молчи!
Н а д я. Хорошо, хорошо. Я скажу… только убери зажигалку.
Л а р и с а. Говори!
Н а д я молчит.
Л а р и с а. Говори же! Ну!
Т а м а р а. Надя, скажи ей! Почему ты молчишь?!
Н а д я. Я… я не знаю…
Л а р и с а не выдерживает и одним резким взмахом устраивает поджог.
Т а м а р а. Лариса… Лариса… Господи, горим!!!
Н а д я бросается на Л а р и с у, но та бьет ее по голове.
Т а м а р а (подхватив сестру). Надя! Надя! Я здесь. Сядь. Лицо закрой. Ты слышишь меня? Скорее!
Л а р и с а выливает из бутылки оставшуюся жидкость.
Н а д я. Тома, я ничего не вижу.
Т а м а р а и Н а д я пытаются пробраться через огонь, но Л а р и с а с силой отталкивает их назад.
Н а д я. Все! я больше не могу! Я задыхаюсь!
Т а м а р а. Надя! аккуратней… пригнись…
Неожиданно раздается детский крик. Из комнаты выбегает Л е н я.
Л е н я (в панике). Мама! Бабушка! Вы где?
Н а д я. Леня! Леня! Беги! Ты слышишь? Беги!
Л е н я (плачет). Я боюсь! Мама!!!
Т а м а р а. Тебе что сказали!
Л а р и с а (пробирается к Лене). Леня… Леня…
Н а д я. Леня, не слушай ее… беги! позови кого-нибудь… Пусть эту сучку поймают!
Л е н я. Нет! Я хочу, чтобы Лариса знала правду! Она ни в чем не виновата. Это… Это все я. Это из-за меня Митя уехал. Это я сломал смычок. Лариса, отпусти их.
Пламя за это время разгорелось, оно стало еще больше. Все начинают задыхаться. Слышаться вопли сестер.
Л е н я (плачет.) Лариса, я ведь еще увижу маму?
Л а р и с а. Вот тебе и последнее воскресенье ноября…
Л а р и с а снимает с себя куртку. Она быстро и решительно начинает бить ее по огню.
Л а р и с а. Мама! Тетя Тома!
Тишина.
Л а р и с а. Кто-нибудь отзовитесь!
Так же быстро и решительно Л а р и с а направляется в туалет. Слышится звук воды. Через некоторое время она возвращается с ведром. Л а р и с а выливает воду. Но ее оказывается мало.
Л а р и с а. Леня, набери воды! Скорее!
Л е н я убегает в туалет. Вновь доносится звук воды. Л а р и с а подбирает куртку, начинает бить ею по огню. Появляется Л е н я. Л а р и с а выливает воду.
Л а р и с а. Я не хотела… Мама… Я не хотела…
Л а р и с а продолжает тушить пожар. Затемнение.
КАРТИНА ДЕСЯТАЯ
Вторая половина февраля. Вечер. Все та же квартира. Л а р и с а укладывает Л е н ю спать.
Л а р и с а. А мне вчера мама твоя звонила. Сказала, что очень скучает. Хотел бы ее увидеть?
Л е н я молча кивает головой.
Л а р и с а. Леня, а почему ты свою бабушку мамой называешь?
Л е н я. Не знаю. Моя родная мама живет в больнице.
Л а р и с а. А ты ее давно видел?
Л е н я. Давно. Лет десять назад.
Л а р и с а (смеется). Так тебе всего семь. (Гладит Леню по голове.) Маленький такой.
Л е н я. Лариса, а где Митя?
Л а р и с а (не сразу). В Испании.
Л е н я. А это далеко от сюда?
Л а р и с а. Далеко, мой маленький, далеко.
Л е н я. Испания – это остров где живут пираты?
Л а р и с а (смеется). Нет. Испания – это такая страна, в которой тепло и зимой, и летом. Там апельсины растут круглый год.
Л е н я. Как в Африке?
Л а р и с а. Нет, в Африке не растут апельсины.
Л е н я. А в Испании живут слоны или тигры?