Барон был в восторге.
На другой день, утром, он отправился к Доброволину, отвез ему триста рублей и просил найти «особу».
«Особа» была найдена.
В то же время в доме Оболдуй-Загорянского происходили следующие сцены:
Марья Николаевна, выслушав признание и просьбу Александры Павловны, согласилась.
– Это страшно рисковано, ваш отец сживет меня со свету, но я ни в чем не могу отказать вам.
Девушки упали друг другу в объятия.
Через несколько времени Марья Николаевна была уже в кабинете старика.
В коротких словах она изложила ему план его дочери и барона.
– Гм! – крякнул Оболдуй-Загорянский и начал ходить по кабинету.
Несколько минут продолжалось молчание.
– Хочешь быть баронессой фон Крафт? – остановился он вдруг перед Марьей Николаевной.
Та покраснела. Старик понял.
– Положи в конверт вместо бумаг дочери – свои. – Влюбленные рассеянны, а за все остальное отвечаю я, – заметил он.
Марья Николаевна вышла.
Запечатанный конверт с бумагами был вручен барону Александрой Павловной вечером того же дня.
Барон уехал от Оболдуй-Загорянских ранее обыкновенного, крепко пожав на прощание руку Марьи Николаевны.
Та скромно потупила глазки и покраснела.
Карл Федорович помчался к Доброволину и вручил ему пакет, а также и свои бумаги.
Тот объяснил, что свадьбу можно сыграть даже завтра.
– Свидетелями будут: я и трое моих приятелей, – добавил Сергей Иванович.
– Завтра, так завтра! – решил со смехом барон и попросил Доброволина завернуть к нему завтра сообщить назначенный час.
На другой день, в шесть часов, он был в церкви, где невеста, молоденькая миловидная брюнеточка, и Доброволин с приятелями дожидались его. Все было кончено.
За бумагами пришлось заехать через несколько дней.
Дня через три барон получил приказ о назначении его в одну из приволжских губерний. Приказ сначала поразил его, но, обдумав, он решил, что тем лучше.